забывают эти мудрые указания. Как ни странно, но думать совсем просто не
легкая вещь. Чаще всего люди ищут сложность там, где ее нет.
Это повторилось и в данном случае.
В чем же ошибались люди? Все в том же вопросе неразрывной связи
представления и слова, образа и слова, понятия и слова. Слово - всегда и
везде. Без слов нет мыслей! Хотя людям и кажется, что это не так.
И снова, как тогда в лаборатории, правильный путь указал Семенов.
- Вы ищете образ, который связан со словом "ученый", - сказал он. - Но
разве само это слово не создает нужное представление? Когда мы слышим или
произносим слово "ученый", мы не можем представить себе футболиста или
оперного певца. Все картины, которые вы изобретаете, автоматически
возникают из одного этого слова.
- По-вашему получается, что я должен просто сказать: "Ученые здесь", -
возразил Второв - Слово "здесь" так же создает вполне определенное
представление.
- Да, по-моему, так, - ответил Владимир Сергеевич.
- Тогда почему же для открывания пятиугольных дверей недостаточно сказать:
"Откройтесь"?
- А разве вы пробовали? Может быть, автоматы фаэтонцев гораздо тоньше
настроены, чем мы думаем. Одно дело звездолет, а совсем другое здесь.
- Во всяком случае, это выглядит очень логично, - сказал Камов. - Мы
автоматически повторяем те действия, которые производили на фаэтонском
корабле. Вполне вероятно, что Владимир Сергеевич прав. надо испробовать.
- А если это правильно, - добавил Мельников, - то не только Геннадий
Андреевич может заставить автомат сработать. Рассчитывать на случайное
совпадение биотоков фаэтонцы не могли.
- Значит, любой из нас?..
- Да, любой, - уверенно ответил Мельников. - Теперь это совершенно ясно.
Двенадцать человек снова спустились в шахту.
Обычным тоном, словно обращаясь к невидимому собеседнику, Второв сказал:
- Ученые здесь.
Осталось неизвестным, прав был Семенов или нет. Каждый из присутствующих
обратил внимание, что при этих словах в мозгу возникало вполне
определенное представление - здесь, на этом месте, находятся люди,
связанные с наукой. Все отчетливо осознали то, на что обычно не обращают
внимания, - звуки слов вызвали те образы, которые и нужны были в данном
случае.
А так как все знали, что именно будет сказано, то даже не владеющие
русским языком восприняли их так же, как присутствующие русские. Возникло
двенадцать различных по частоте, но одинаковых по смыслу биотоков.
Может быть, именно на это и рассчитывали фаэтонцы? На коллективную мысль,
облегчающую устройство и настройку их аппарата?
Решение, проще которого и быть не могло, оказалось правильным.
За стеной послышался звук, - точно упало что-то металлическое. Мельников и
Второв сразу его узнали. Они слышали такой звук на космическом корабле
фаэтонцев.
И то, что обычно случалось с пятиугольными контурами дверей, случилось с
одной из стен. Она "растаяла" и исчезла.
Открылась темная глубина, ее скрывал плотный синий туман. Ничего не было
видно. Потом появились искрящиеся, словно хрустальные, нити, пронизывающие
синий сумрак во всех направлениях.
Они становились все более частыми и вскоре заполнили все видимое
пространство.
И люди впервые ясно увидели, что "исчезнувшая" стена по-прежнему находится
перед ними. Хрустальные нити в стремительном своем движении натыкались на
ее невидимую поверхность и круто изгибались в стороны. Между людьми и
синим туманом стояло непроницаемое препятствие. А нити, казавшиеся тонкими
полосками света, очевидно, были потоками неизвестных частиц.
Это продолжалось несколько минут. А затем и нити и самый туман внезапно
исчезли.
Но наружная стена хранилища, которая должна была находиться метрах в шести
от людей, все же оставалась невидимой. Ее скрывал на этот раз не синий, а
молочно-белый - не туман, а свет.
И совсем близко, как будто на том месте, где находилась недавно
исчезнувшая перегородка, возникла фигура фаэтонца.
Он был совсем такой же, как те, которых видели Мельников и Второв на
кольцевом звездолете, а остальные люди на экранах при демонстрировании
картины, заснятой Второвым. Темное трико плотно облегало его тело. На шее
висела цепочка серебряного цвета.
Фаэтонец во всем был подобен человеку Земли, отличаясь только небольшим
ростом, не больше метра с четвертью.
Нижняя часть его лица казалась непропорционально малой по сравнению с
огромными овалам глаз и нависшим над ними мощным лбом. Брови были густы,
длинны и круто загибались к вискам. Такими же густыми и длинными были
ресницы.
Чувствовалось, что за этим выпуклым лбом находился мозг, во много раз
превышавший своим развитием мозг человека Земли.
Прошла минута.
Люди рассматривали странного "гостя", казавшегося реальным существом из
плоти и крови. Но это был только призрак, созданный силой науки и могучей
техники погибшего мира.
Фаэтонец протянул вперед обе руки (создавалось впечатление, что они вышли
за границы невидимой стены) и улыбнулся.
В мозгу двенадцати человек "прозвучали" слова:
- Мое имя...
И уже не в мозгу, не в мыслях, а просто в ушах раздался певучий звук
фаэтонского языка:
- ... Иайа.
Где помещался аппарат, связанный с "призраком" фаэтонца и говорящий за
него, люди не видели.
- Я пришел к вам, чтобы рассказать о гибели нашей планеты и судьбе ее
обитателей, для того, чтобы связать вас с нашими далекими потомками на их
новой родине...
Каждый из двенадцати человек отчетливо "слышал" каждое слово. Четверо
записывали. Никто не знал, дадут ли фаэтонцы второй сеанс, нельзя было
полагаться только на память.
Слова Иайи звучали на шести языках. Какой силой воображения, какой
отчетливостью мысли надо было обладать, чтобы фразы фаэтонского языка
превращались и образы и понятия, легко воспринимаемые любым мозгом!
Последние слова Иайи поразили всех. "Новая родина... отдаленные
потомки." Это означало, что обитатели пятой планеты не погибли, как думали
люди. Они спаслись и поселились на другой планете, очевидно не
принадлежавшей к Солнечной системе.
- Вы можете задавать мне вопросы, - продолжал Иайа. - Я буду отвечать вам.
Разумеется, только на те, которые мы смогли предвидеть. В аппарате, откуда
вы слышите мой голос, записано несколько десятков вопросов и ответов.
Фаэтонец замолчал. Он стоял перед людьми и смотрел на них огромными
глазами, устремленными в одну точку. Его руки оставались протянутыми
вперед, он как бы застыл в этой позе. И настолько живым казался Иайа, что
каждый невольно подумал, что он устанет, если опустит рук.
Но изображение фаэтонца не могло устать. Могли устать сами люди. И за
много веков до этой беседы, обдумывая и подготавливая ее, фаэтонцы
подумали и об этом. Следующие слова Иайи показали, что он и его товарищи
представляли себе всю обстановку встречи с поразительной точностью.
- Вернитесь на поверхность планеты, - сказал Иайа. - Обдумайте ваши
вопросы. Спуститесь сюда через одну двухтысячную долю времени,
необходимого для вашей планеты, чтобы обойти вокруг Солнца. И примите меры
против усталости. Наша беседа будет продолжительной.
Разумеется, фаэтонцы не могли знать счета времени земных людей, и они
нашли форму, как указать нужное время, чтобы прияли все, независимо от
принятой единицы измерения.
И перед людьми снова встала желто-серая стена. Изображение Иайи исчезло.
- Это означает четыре часа и двадцать три минуты, - сказал Пайчадзе,
произведя несложный расчет.
- За работу, друзья! - по-английски, чтобы все поняли, сказал Камов. -
Фаэтонцы дали нам не много времени на подготовку.
Пока ученые составляли список вопросов, которые они хотели задать Иайе, в
подземную комнату спустили двенадцать кресел и расположили их полукругом
перед стеной, где должен был снова появиться фаэтонец.
Мельников подробно рассказал о том, что они видели, тем, кто не был внизу.
И у всех возник один и тот же вопрос - зачем понадобился фаэтонцам этот
театральный эффект? Почему они не ограничились "говорящей" машиной, а
сочли нужным показать людям "живого" фаэтонца?
На этот вопрос был только один ответ, и он напрашивался сам собой,
особенно после того, как Йайа сказал, что фаэтонцы не погибли, а
существуют где-то. Они не были уверенны, что люди увидят фильм на
кольцевом корабле, и хотели показать, как выглядят те, с кем придется
иметь дело впоследствии. Ведь Иайа сказал, что свяжет людей с отдаленными
потомками фаэтонцев.
Другого объяснения не было. Нельзя же было предположить, что фаэтонцы
поступили так из любви к эффектам.
Точно в указанное время, через четыре часа и двадцать три минуты,
двенадцать человек опять собрались перед металлической стеной. Удобно
расположившись в креслах, они приготовились к длительной беседе. Смело
можно сказать, что ничего более странного, чем эта "беседа", никогда не
происходило на Земле.
Мельников и Второв захватили с собой кинокамеры. "Явление Иайи" должны
были увидеть все люди на земном шаре.
Наступила назначенная минута.
Было очевидно, что вмешательство Второва или кого-нибудь другого сейчас не
нужно. Фаэтонцы сами назначили срок, и их автоматика должна была сработать
сама. Так и случилось, но только после семи минут ожидания.
Почему запоздала фаэтонская техника? Много причин могло привести к этому.
Во-первых, фаэтонцы могли указать одну двухтысячную долю года просто
потому, что круглая цифра удобнее для мысленной передачи, семь минут
опоздания они могли считать несущественными. Во-вторых, часовой механизм,
а что-нибудь вроде него должно было быть, мог за столь долгое время
немного испортиться. И в-третьих, время оборота Земли вокруг Солнца могло
измениться, если прошли не тысячи, а миллионы лет.
Все это было возможно, но люди сильно удивились. Невольно обращало на себя
внимание одно странное обстоятельство - двадцать три минуты плюс семь
составляют тридцать. А это означало, что запланированный фаэтонцами
"перерыв" продолжался, с поразительной точностью, ровно четыре с половиной
часа!
Никак не могло случиться, что счет времени у людей и фаэтонцев был один и
тот же. Случайность? Это возможно, но трудно было поверить в такую точную
случайность.
Синего тумана и хрустальных нитей на этот раз не было. На месте
"растаявшей" стены сразу появился Иайа.
- Я вас слушаю, - сказал он,
Первый вопрос был о причине гибели Фаэтона.
Начался рассказ. Двенадцати слушателям казалось, что кто-то действительно
говорит им. Запись мысленных образов была поразительно четкой. Но не
всегда.
Все заметили, перерывы в рассказе Иайи. Создавалось впечатление, что
временами фаэтонец "умолкал" и это молчание не было оправдано логикой его
слов. И только в конце Иайа (было ясно, что люди слышали именно его мысли)
объяснил, отчего это происходило.
В рассказе многого не хватало. А вместе с тем было совершенно очевидно,
что фаэтонцы очень тщательно готовили его.
Происходило это потому, что в местах перерывов людям должен был
демонстрироваться фильм, иллюстрирующий рассказ Иайи. Но фильма не было.
И такой, совершенной казалась фаэтонская техника, что об этом никто не
догадался. Люди не понимали причины неясностей и объясняли их недостатками
своей восприимчивости к мысленным образам.
А догадаться было не трудно.
ТРАГЕДИЯ МИРА
Опытный стенографист записывает человеческую речь легко и точно. Без
пропусков и без искажений. Речь можно воспроизвести впоследствии в таком
виде, в каком она была произнесена.
Совсем не то произошло с рассказом Иайи. Его записывали четверо, и у всех
получилась различная запись.
Это никого не удивило, люди не имели опыта записи чужих мыслей. В каждом
мозгу рассказ фаэтонца звучал по-своему, в зависимости от степени
восприимчивости. К тому же, в рассказе не все шло гладко.
В результате, когда "беседа" закончилась, в распоряжении людей оказались
четыре неодинаковые записи и восемь воспоминаний. Большого труда
потребовало составление отчета для опубликования в печати.
Одно дело - короткие указания, подобные тем, которые были заключены в
граненых шарах Арсены, и совсем другое - длинный рассказ о чужой и
неведомой жизни. Его гораздо труднее передать и гораздо труднее "услышать".
Фаэтонцы предвидели эту трудность. Они даже не попытались рассказать о
науке и технике, отлично сознавая, что это невозможно. Иайа "говорил"
только о жизни своей планеты, о причине ее гибели и судьбе своих братьев.
Он явно старался мыслить как можно проще. Специально подготовленный
кинофильм должен был сказать людям то, что они не смогли воспринять
непосредственно мозгом. Но фильма не было. И очень многое так и осталось
неизвестным.
Все же основное, что интересовало ученых Земли, было передано и воспринято
с достаточной полнотой. Трагедия пятой планеты, густо населенного мира,
обладавшего высокоразвитой наукой и могучей техникой; перестала быть
тайной.
И перед всеми обитателями нашей планеты во весь рост предстало величие
подвига, совершенного фаэтонцами, - старшими братьями человека Земли, -
жутко-трагическая, но вместе с тем прекрасная история спасения целого мира
разумных существ, приговоренных силами природы к неизбежной гибели.
И каждый, кто прочел рассказ Иайи, а его прочли все, с новой силой понял,
что человечество едино, что только совместные усилия могут сделать и
невозможное возможным.
Столь интересовавшая всех причина гибели Фаэтона оказалась известной.
Астрономы Земли уже давно догадывались о том, что именно послужило этой
причиной. В этом смысле рассказ Иайи не принес ничего нового. Он только
подтвердил догадку. Самое важное и самое интересное заключалось в самих
фаэтонцах, в рассказе о спасении человечества планеты.
Захватывающая в своей грандиозности эпопея миллионов людей!
Ответ Иайи на первый вопрос, заданный ему на Земле, сводился к следующему.
Еще задолго до того, как на Фаэтоне появился человек, он был обречен.
Неумолимые законы тяготения и небесной механики приговорили его к гибели.
Когда и отчего это случилось, фаэтонцы вначале не знали.
Во Вселенной все происходит очень медленно. Природа никогда не торопится.
И сотни миллионов лет фаэтонцы жили на своей планете, не подозревая
никакой опасности.
Медленно и постепенно развивалась наука Фаэтона. Как и на Земле,
родоначальницей ее была астрономия. Как и на Земле, сначала ощупью, потом
все более уверенно и быстро люди ставили себе на службу неисчислимые силы
природы.
И настало время, когда наука открыла фаэтонцам неизбежность гибели их
планеты.
Процесс эволюции разума неравномерен. Миллионы лет полудикого состояния -
и только тысячи разумной жизни. Так же, как на Земле. И фаэтонцы узнали о
грозившей им участи тогда, когда осталось не так уж много времени.
Поступательное движение планеты было чуть больше, чем скорость ее падения
на Солнце. Фаэтон с каждым оборотом, с каждым "годом" отходил от Солнца,
приближаясь к орбите гиганта нашей системы - планеты Юпитер.
Это роковое приближение происходило исключительно медленно, но оно
происходило, постоянно и неумолимо. И должен был настать момент, когда при
очередном противостоянии Фаэтона и Юпитера, возмущающее действие
последнего преодолеет сцепление частиц планетного вещества и приведет к
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг