Никак не могу понять, о чем они говорят.
- Самое страшное зло мира, - обреченно вздохнул я. - Интеллигенты.
- Ах, вот как... - понимающе кивнул Дастин. - А эпоха?
- Судя по прикидам, конец XIX - начало ХХ веков, не позже. Интересно, что
им здесь понадобилось?
- Что и другим, - справедливо заметил напарник, вскрывая очередную винную
бутылку. - Пожрать и выпить. Расплачиваются, между прочим, французскими
деньгами. Взгляни.
На серебряной монете в пять франков красовалась галльская Марианна в чепце
и надпись по ободу: "Республика Франция. 1902".
Общество спорило все громче и безобразнее, ибо логика выдвигаемых в
диспуте предположений всегда обратно пропорциональна количеству и
градусности алкогольных напитков, потребленных диспутирующими. По залу
летали словечки: "Почвенники размежевываются", "Плеханов, батенька, не
прав категорически!", "Марксисты не имеют ничего общего с этим отребьем!",
а лесбийского вида остроносая мадемуазель, которой больше подошли бы не
длинное платье, а кожаные шортики, портупея и плетка, громко орала о
восьмичасовом рабочем дне для женщин. Уверен, сама она не проработала в
своей жизни ни одного часа. Старая дева в черном, неуловимо похожая на
Блавацкую, чье сочинение я откопал вчера в библиотеке, возражала - мол,
при социализме марксистского толка у мужчин и женщин обязательно должны
быть равные права.
Я начал их узнавать - ничего сложного в том не было. Обращались они друг
ко другу с непременным употреблением слова "товарищ", причем произносили
его вкусно и гордо. Конечно, попробуй сейчас в России сказать что-либо
подобное. Здесь не Россия, здесь Цюрих, поэтому можно пошалить. Товарищи
были самыми разными. Товарищ Мартов. Товарищ Зиновьев. Очаровательного
юношу с ресницами и локонами называли просто Ванюшей. Зазывали на чашку
коньяка по окончании заседания. Знаем-знаем мы эти шуточки... Прибывшие
раньше всех Владимир Ильич с Наденькой попивали кофе и я едва подавил
искушение взяться за аптечку и сыпануть им слабительного. Лев Давидович
потрясал гривой темных спутанных волос и громыхал цитатами. Товарищ
Инессочка (красивая баба, между прочим. С чего вдруг генеральская дочка
записалась в революционерши?) хищно отстреливала мужчинок глазками. В
общем, так себе парти. Без претензий. И как только они умудрились
причинить обструкцию Российской империи в 1917 году?
С зубовным скрежетом и стоном я вернулся к стойке, терзуемый острым
желанием попросить Дастина выставить всю эту гопу вон. Не потреплю
большевистской заразы во вверенном мне кафе-шантане! Дастин только
посмотрел страдальчески и буркнул: "Бездельники", неизвестно кого имея в
виду. Ну не нас же?
В продаже у Дастина имелись тонкие английские сигары, я свистнул две
штучки из коробки и пошел на крыльцо - перекурить. Далее слушать разговоры
о марксизме я просто не мог. И как почтенным господам-товарищам не
надоедает эта пустенькая болтовня?
Комплекс отсюда просматривался великолепно - почти безграничное, ровное,
как бильярдный стол, поле. Дорога желтого кирпича теперь проходила точно
по центру постройки, рассекая Комплекс надвое, и где-то далеко, километрах
в четырех, по ней двигалась темная колонна. Не бронетехника, это точно.
Скорее всего, кавалеристы. Подождем, посмотрим.
Я уселся на травку возле калитки и, пуская струйки сладкого дыма, начал
наблюдать. Головной отряд выбрался на холм и по кирпичу загрохотали
лошадиные копыта. Буденовки, длинные шинели, древние винтовки Мосина.
Знамя, конечно же, красное. С буквами "Р. С. Ф. С. Р.", выстроившимися в
квадратик. Первая Конная, не иначе. Вон у командира усищи какие. Небось
сам Семен Михалыч Буденный. Если зайдет, придется поить со скидкой. И не
вином, но водкой. А лучше - "балтийским чаем". На стакан водки - две
чайных ложки кокаина. Как классик прописал. Но имеется ли в наших припасах
кокаин?
Рядом остановился какой-то тип комиссарского вида, посмотрел на Дом, на
меня, снова на Дом. Злобно прокричал, что с буржуями давно пора кончать, и
пригрозил экспроприацией. Это во всеуслышание. Потом нагнулся с седла и
тихо спросил, нет ли у меня лишней папироски. Я молча встал, отдал ему
вторую сигару и побрел обратно к веранде, показав вслед комиссару
вытянутый средний палец правой руки.
Меня окликнули. Повернулся, холодея. Думал, что комиссар заметил мой
неприличный жест и сейчас прикажет расстрелять. Выведут куда-нибудь в
овражек и пустят в расход именем мировой революции.
Ничего подобного. Сквозь решетку калитки на меня смотрел мальчишка лет,
наверное, четырнадцати. В одежде - ничего экстраординарного. Тинэйджер в
походе. Но на фоне комиссаров в пыльных шлемах смотрится дурацки.
- Эй, мистер! - говорил парень на английском, только не на классическом,
как Дастин, а на "американском английском".
- Чего?
- Я тут ищу одного человека... Мистер, вы меня слышите?
- Тут все кого-нибудь ищут, - вздохнул я, подходя поближе. - Кто смысл
жизни, кто Темную Башню...
- Как вы сказали, сэр? - насторожился юный визитер. - Темную Башню?
Значит, вы знакомы с Роландом?
- Ага.
- Он у вас? У вас в... ресторане?
- Нет. Роланд ушел к побережью вчера вечером. Тебя искал. Ты, наверное,
Джейк?
- Точно. Направление не укажете?
- Ты бы зашел, перекусил...
Джейк решительно помотал головой, отказываясь. Спешил. Я показал на дорогу
и кивнул в сторону саванны.
- По-моему, он отправился туда. Видишь кавалерию? Попроси, подвезут.
- Спасибо! - Джейк, не прощаясь, выскочил на кирпичный тракт, подумал и
поднял большой палец в жесте автостопщика. Что характерно, сработало -
остановилась тачанка с пулеметом. Джейк перекинулся несколькими словами с
возницей, договорился, залез и уехал. Надо полагать, к Темной Башне.
Тусовка у них там, что ли, намечается? Или ежегодный фестиваль для
пациентов психиатрических больниц? Тогда и нам туда прямая дорога.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Работники ножа и топора
Ежеутренний доклад Навигатора не принес ничего утешительного. Бесовство
продолжалось с удвоенной силой. В ночь с 14 на 15 апреля прямиком на
поверхности Комплекса развернулось ожесточенное танковое сражение, вроде
как на Курской дуге. Грохот стоял неимоверный. Возле Дома разорвалось
несколько снарядов, выбив нам стекла (правда, утром пришел стекольщик и
все отремонтировал) и насмерть перепугав Эсмеральду. Километрах в полутора
к западу наземь грянулся подбитый американский стратегический
бомбардировщик "Б-29" - здоровенный, сигарообразный, с четырьмя винтовыми
двигателями. Часть экипажа, успевшая выброситься с парашютами,
приземлилась у нас во дворе, но, к счастью, ломиться в Дом среди ночи они
не стали и вскоре были подобраны военной полицией на джипах "виллис".
Эта была последняя ночь, посвященная началу и середине ХХ века, и Хозяин
решил отметить закрытие темы с максимально возможной помпой. Наверняка
подумав, что будет очень остроумно показать нам последние дни Второй
Мировой, Оно учинило уже упомянутое побоище с использованием бронетехники,
артиллерии и авиации, а завершило спектакль...
- Это уже перебор! - орал Дастин, пока мы валялись на полу, закрыв головы
руками. Мои часы показывали половину пятого утра. Из разбитых окон в
комнату вливался густой сочный грохот вкупе с болезненно-оранжевым светом,
постепенно меркнущим. - Да сколько же можно это терпеть! Он окончательно
свихнулся!
Как нельзя более согласен. Хозяин не нашел ничего умнее, как взорвать в
саванне хиросимскую атомную бомбу, чему мы и стали свидетелями. Взрыв
произошел довольно далеко, но все равно - мы, стоя на балконе и созерцая
ночную битву, едва не ослепли от вспышки. Конечно же последовала ударная
волна, едва не сокрушившая Дом, а я с ужасом подумал, что дозиметр на
ручном хронометре лучше не включать - зашкалит.
Однако с утра никаких последствий взрыва отмечено не было. Снова пусто и
тихо. Из персонажей заявилась только неизменная Брюнхильда и мальчик по
имени Ханс, продолжавший надзирать за слонопотамами. Вчера я переборол сам
себя и все-таки попробовал молоко Эсмеральды, оказавшееся вполне приличным
и вкусным, только слегка жирноватым, как сливки. Окажись у нас сепаратор -
мороженое бы делали.
Удивительное дело: до середины дня никаких гостей не было, не считая
стекольщика. Дом не менялся, Брюнхильда прибиралась на кухне, мы с
Дастином изучали свежие газеты, на этот раз датированные апрелем 1814
года. Французские и немецкие. Заголовки сообщали, что армия императора
Наполеона разбита при Ватерлоо.
- Боюсь, - поднял глаза Дастин, - теперь нас ждет погружение в историю
наполеоновских войн.
Он оказался прав лишь частично.
Когда окончательно стало ясно, что гостей не предвидится, мы отправились
гулять. Посмотреть, как там Комплекс и что осталось после танкового
сражения.
Практически ничего. Только стоял неподалеку от нашего аварийного выхода
одинокий подбитый "Тигр" с опущенным к земле дулом и дыркой в броне. И
все. Более никаких следов. Ни воронок от разрывов, ни отпечатков гусениц,
ни гильз или неразорвавшихся снарядов. Километрах в полутора от "Тигра",
непосредственно на поверхности Комплекса лежала на боку дизельная
подводная лодка U-406 с разорванным взрывом торпеды бортом. Как и почему
она здесь оказалась - уму непостижимо.
Внутрь Комплекса мы заходить не стали - Навигатор отсоветовал. Сегодня по
всем уровням бродили совсем уж необычные персонажи, явно обладавшие
сверхъестественными способностями. Поразмыслив, Навигатор сообщил, что, по
всей видимости, в дело запущены обитатели древних мифологий. Какие-то
боги, герои и прочие нимфы, ныне активно выясняющие отношения меж собой на
подземных этажах.
- Пора обедать, - заявил Дастин, сунул руки в карманы и, насвистывая
"Боже, храни короля", зашагал вверх по дороге к Дому. Повлиять на ход
событий мы все равно не могли, оставалось лишь ждать новых сюрпризов и
приключений.
Пока мы дышали свежим воздухом, Дом преобразовался в темное деревянное
строение под дранковой крышей и с решетчатыми окнами, затянутыми почему-то
слюдой. Дворик с клумбами исчез, внутри ограды появились новые строения и
обитатели. Левее Эсмеральдиного хлева теперь высилась бревенчатая конюшня,
стояли какие-то бочки, дрова лежали в поленнице, рядом громоздились
грубоватые козлы. Колодец с деревянным венцом. Перед крыльцом разлилась
мутная лужа, в луже купалась откормленная грязнющая свинья. Судя по всему,
трактирная обстановка сохранилась - над входом болталась вывеска со
знакомой готической надписью "У Дастина" и намалеванным изображением
котелка.
Бедные мы, несчастные. Даже и представить себе было невозможно, какая
веселуха нас ждет впереди.
Брюнхильда переоделась. Ее новое облачение было пошито из крашеной тонкой
холстины, пышные юбки, рюшечки-оборочки и невыразимой глубины декольте -
все, что не поместилось в лиф (а не поместилось много), Брюнхильда
оставила для всеобщего обозрения. В общем, переход от суровой готики к
легкомысленному Ренессансу.
- Знаешь, - доверительно сообщил Дастин, осмотрев нашу валькирию, - я
почему-то совершенно не воспринимаю ее как женщину... Она конечно тетка
хорошая, но я все-таки предпочитаю тощих. И чтобы IQ был больше размера
бюстгальтера, а не наоборот...
- Ты бы не трепался лишний раз, - усмехнулся я. - А то ведь рано или
поздно тебе обеспечат мечту всей жизни. И будешь маяться, гадая, настоящая
она или нет.
Приняли хозяйство. Любые признаки цивилизации отсутствовали тотально,
кроме, естественно, коммуникаторов. Дерево, глиняная посуда, шандалы со
свечами. В историческом кино такими шандалами обычно кого-нибудь лупят по
голове во время кабацкой драки. Стекла очень мало - только разноцветные
графины. Пиво налито в бочки, донышки которых украшены бронзовыми
краниками. На стенах вместо пейзажей - сильно повытертые гравюры на
толстой бумаге и ржавое оружие. Топоры с зацепами, конные палаши,
пистолеты со сломанными замками. Мушкетерщина. Именно в этом смысле я и
высказался.
- Нет, при чем здесь мушкетеры? - задумчиво ответил Дастин, пожевав
губами. - Раньше. Незначительно раньше, лет на пятьдесят - семьдесят. Все
равно точнее не сказать. Дождемся гостей - выясним.
Гости не замедлили явиться, причем явление состоялось с шумом, треском и
грохотом.
Дорога вновь обогатила мир военной техникой. Только теперь мимо нас
двигался полк настоящих ландскнехтов. Громыхали на кирпичах деревянные
колеса здоровенных пушек, ржали лошади, слышался хохот, с фургонов
свешивались какие-то немытые красотки... Часть этого отряда и завернула к
нам на двор.
- Принимайте постояльцев! - ретиво заорал предводительствующий. Детинушка
ростом под два метра, с буйной рыжей бородищей. Одежда превесьма
эклектичная, видимо, нацепил на себя все, что сумел стащить. Камзол с
рукавами-буфами, широкие штаны с разрезами, кожаный пояс, за который
заткнут пистолет. Шляпа с потрепанным пером. На плече - мечуган.
По-другому и не скажешь. Не оружие, а стальная полоса в рост человека с
длинной вычурной рукоятью, зазубринами на лезвии, вдобавок украшенном
чернением по металлу. Дорогая, наверно, штуковина.
За бородачом прибыли три фургона и две пушки, влекомые лошадьми. Человек
пятнадцать ландскнехтов. Рожи самые продувные. Несколько девок, детишки,
гуси в клетках... Где же они у нас разместятся?
- Э-э... Здравствуйте, - выдавил я, пытаясь придать голосу хоть капельку
радушия. - Вы у нас кто?
- Мы у вас Тифенбахский полк аркебузиров, - развязно сказал главный, одним
прыжком взобрался на крыльцо и панибратски хлопнул меня по плечу
тяжеленной ладонью. - Ты, дружок, не бойся. Мы люди тихие, мирные, мухи
зазря не обидим.
Две девки у фургона в это время передрались.
- Пожрать найдется? - гудел мужик с мечом. Вредным он мне не показался,
скорее, простой, как угол стола. - Я - Альбрехт фон Цорн из Штутгарта. Это
- мои парни. Мы к полку недавно пристали, раньше на вольных хлебах
пробавлялись. Знаешь, как нас в Баварии прозвали? "Черная Свора"!
И расхохотался, будто поразил меня невесть какой шуткой.
- Все ясно. Влипли по уши, - обреченно сказал Дастин. - Тридцатилетняя
война. Зададут они нам жару... Тео, постоянно носи оружие с собой.
* * *
О Тридцатилетней войне я помнил мало, только из стандартного курса
истории. Началась она вроде бы 1618 году, закончилась знаменитым
Вестфальским миром примерно в 50-х годах XVII века, основная причина -
религиозная нетерпимость между католиками и протестантами. Еще я знал, что
фактически это была "первая мировая война", в которую была вовлечена вся
Европа и колонии, что привело к массовому голоду, эпидемиям и истреблению
половины населения материка. Эпицентр конфликта плавно перемещался из
страны в страну, порождая и после Вестфальского соглашения новые
столкновения, зацепил даже Россию в виде Семилетней войны... В общем,
воевали почти целый век.
Если человек чего-то не знает, он первым делом обращается к справочным
материалам. Именно поэтому я оставил Дастина самостоятельно разбираться с
новоприбывшими, поднялся на второй этаж, нашел коммуникатор и вызвал
Навигатора.
Компьютер не сообщил ничего нового. Вывалил на меня кучу исторических,
экономических и политических обоснований Тридцатилетней войны, перечислил
какие-то имена, даты сражений, заодно добавив к этому список литературы и
фильмов на указанную тему.
- Я тут кое-что придумал, - заметил в связи с тем Навигатор. - Если ты
хочешь получать визуальную информацию, наведайся в Комплекс, найди
приличный монитор на жидких кристаллах, затем установи его в Доме и
подключи к коммуникационному устройству. Тогда я смогу транслировать на
монитор необходимые файлы из базы данных.
- Вполне разумное предложение, - согласился я. - Пожалуй, так и сделаем.
Что-то не нравятся мне нынешние гости. Если прежние являлись только ради
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг