не перестарался? И вообще, в твоей поклаже не затерялось, скажем, ручного
леопарда?
- Зачем тебе понадобился леопард? - не понял Кэрис. Он, ничуть не
стесняясь, размотал свой плед, сбросил рубаху и протянул руку Фарру, державшему
стопку новых вещей. - Мешок не может создавать живых существ, а только обычные
предметы, используемые в обиходе. Не забивай себе голову всякой ерундой,
переодевайся. И кстати, не вздумай назвать меня дэвом в Меддаи.
Спустя некоторое время Фарра стало невозможно узнать. Он натянул новые
желтоватые шаровары из шелка, длинную льняную рубаху и хорошие сапоги из самой
лучшей телячьей кожи. Затем очередь дошла до роскошного халата из белой
тонкотканой шерсти с серебристым шитьем на вороте и рукавах. Завершал картину
невысокий, искусно уложенный тюрбан с крупным зеленым камнем и султанчиком
такого же цвета. Фарр так увлекся осмотром нового одеяния, что перестал
обращать внимание на Кэриса.
- Повернись! - услышал он голос вельха. - Истинный мардиб, честное слово!
Только сделай лицо посуровее и поумнее. Если спросят, откуда у тебя после
такого долгого путешествия добрая одежда, скажешь, что сохранил во время
бегства. Или купил по дороге, не желая показываться в Священный город в
непотребных лохмотьях.
- Однако...- Фарр, разинув рот, уставился на Кэриса. - А... Ну и ну! Это
волшебство?
- Не совсем, - сказал вельх, критически разглядывая Фарра. - Если ты
(,%%hl в виду одежду, то это действительно волшебство, но не принадлежащее мне.
Мешок - он сам по себе. Его создали неизвестно когда, мне он достался по
случаю. Выиграл у одного типа... Очень помогает простому путешественнику не
испытывать в дороге чрезмерных неудобств. Что же насчет внешности... Морок,
отлично действующий на людей. Хорошо получилось?
- Н-неплохо, - заикнулся атт-Кадир. - Теперь я уверен, ты - настоящий дэв!
- Сколько можно повторять - я дэвом не являюсь! Если угодно, называй меня
среди друзей по-вельхски: броллайхан.
- Мне такое не выговорить, - честно признался Фарр. - Дэв проще. Мало ли
какие бывают у людей прозвища...
Кэрис преобразился. Конечно, изрядную роль сыграла саккаремская одежда: не
совсем новый, но дорогой, великолепно украшенный бисером и шитьем шафрановый
халат, вызывающе яркие алые шаровары... Более всего изменился облик. Кожа стала
гораздо смуглее, глаза сменили цвет с серого на темно-карий, а волосы с
дурацкими косичками вельх убрал под тюрбан. Другой человек, и по облику -
коренной саккаремец.
- Глуповатый спектакль, - как ни в чем не бывало заявил Кэрис. - Трое
подданных шада, нардарец - и все на мергейтских лошадях. Ладно, соврем, что
отобрали в бою у разъезда степняков.
- Потрясающе! - не переставал восхищаться Фарр. - Как у тебя такое
получается? Драйбен, Фейран, езжайте сюда! Только взгляните на это!
- Как получается? - переспросил вельх. - Искусство иллюзий подвластно и
людям, только вы разучились. Хочешь, как-нибудь покажу, как наводить самые
простые мороки? Рад, что тебе понравилось... Между прочим, кто мне недавно
говорил, будто волшебство, в отличие от чудес, имеет корнем злые силы?
Атт-Кадир не успел ответить, потому что подъехали явившиеся на зов
нардарец вместе с Фейран. Девушка недоуменно уставилась вначале на Кэриса, а
потом на Фарра, а Драйбен выдавил:
- Кэрис, это невероятно! Я только читал о подобном! Настоящее заклятье
иллюзии как оно есть! Но вот одежда... Она-то не иллюзорна.
- Я догадывалась, что один из вас - волшебник, будто из сказки. - Фейран
наконец-то узнала вельха, сохранившего черты своего лица, но загоревшего и
теперь почему-то темноглазого. - Чувствовала. А ты, Фарр, превратился в
настоящего священнослужителя - смотреть приятно.
Атт-Кадир покраснел и буркнул что-то неразборчиво-благодарное.
- Теперь осталось преодолеть последнюю часть пути. - Вельх, так и не
расставшийся с редким для Саккарема прямым мечом, взял за узду свою кобылку,
испуганно шарахнувшуюся от него в сторону. - Не задавайтесь вопросами о том,
что мы будем делать после Мед дай. Фарр разыщет аттали, верховного Учителя веры
Провозвестника, попробует с ним переговорить... А дальше... Перед нами весь
мир, который мергей-там ни за что не завоевать, даже с помощью чужих богов!
Белый город, Звезда Провозвестника, Средоточие Истины, или, на
саккаремском наречии, Дийа-л-Милла - Немеркнущее Сияние Веры, Аухад ал-Куфат -
Единственный из Могущественных, Благородный Меддаи встретил новоприбывших не
суетой военного времени и не безумным столпотворением лагерей беженцев, но
старательно поддерживаемым гвардией мардибов порядком, храмами белого мрамора
(доставлявшегося к границам пустыни Альбакан из Дангарских гор и даже самой
Аррантиады) и пышной зеленью оазиса. Некогда открытые Провозвестником родники,
бьющие из зыбкой песчаной почвы, сейчас были забраны в каменные ограды и по
желобам стекали в громадные, очень глубокие бассейны, выложенные синими
плитками. Здешняя вода считалась священной, и, выпив хотя бы глоток, человек
становился приобщенным к тайнам Предвечного.
Драйбен не без удивления наблюдал за тысячами людей, устроившимися вокруг
зданий города, составлявших почти идеальный восьмиугольник. В основном
саккаремцы, ушедшие от войны под защиту Атта-Хаджа. По древней, неписаной, но
священно соблюдаемой традиции мардибы обязаны кормить бедствующих, да и сам
Провозвестник сказал в Книге: "Накорми голодного". Благодаря несметным
богатствам Меддаи святые мужи закупали у джайдов или нардарцев сколько угодно
продовольствия, а воды в Белом городе имелось предостаточно... Но если однажды
в эти хаотичные, однако прекрасно обустроенные стоянки беженцев ворвется
конница сумасшедших мергейтов... Нардарский эрл поморщился, представив, какая
!.)-o начнется.
Фарр вертел головой, с интересом рассматривая людей. Сотни пестрых кибиток
и шатров, меж которыми бегают дети, изредка проносятся куда-то по своим делам
собаки, женщины несут бурдюки с водой, взятой из священных водоемов. Многие из
прохожих, заметив атт-Кадира, почтительно кланялись - на нем, как влитой, сидел
халат мардиба, а изумруд на тюрбане свидетельствовал: этот молодой человек,
лишь недавно обзаведшийся тенью тоненьких темных волос над верхней губой, может
возносить молитвы Предвечному за простых смертных. Фарр, помня о достоинстве
мардиба, отвечал легкими кивками.
Фейран, наоборот, вела себя так, как и положено женщине, оказавшейся в
святая святых земель Полудня. Она полностью, до глаз, укрыла лицо своим
платком, никогда не оборачивалась, чтобы посмотреть на что-либо, ее
заинтересовавшее, а только поводила глазами, покорно опуская их, заметив взгляд
чужого мужчины. Ехавший впереди всех Кэрис бормотал под нос:
- Где бы остановиться? Только не говорите мне, что в Белом городе деньги
не имеют никакого значения... Фарр, слышишь, что я говорю? Делаем вид, что мы
богаты. О, глянь направо! Вот это нам и требуется!
Кэрис оказался прав, предполагая, что кто-нибудь всегда будет наживаться
на чужой беде или попросту зарабатывать серебро там, где следовало бы забыть о
мирских богатствах. Вероятно, человек, обустроивший огромный шатер, сшитый из
выбеленной парусины, рассчитывал на обеспеченных постояльцев. Место было
выбрано отличное - неподалеку от одного из въездов во внутренние кварталы
Меддаи, совсем рядом с каменным водоемом и расположенными на дороге постами
халиттов - Священной Стражи города. Вне периметра Меддаи каждый имел право
зарабатывать деньги так, как мог.
- Счастливейший день в моей жизни! - Кэрис поморщился от вопля человека,
стоявшего у входа в шатер. - Сколь благородные гости посетили мой скромный
приют! Почтеннейшие, уважаемый мардиб, ты, воин, и ты, чужестранец! Добро
пожаловать! Бен-Аххаз устроит вас на ночлег, накормит и напоит!
- Останавливаемся? - проворчал вельх, переводя взгляд на Драйбена и Фарра.
Фейран смотрела на хозяина импровизированного постоялого двора с подозрением.-
Если начнем искать другое место, только время потеряем.
- Давай, - согласился атт-Кадир, а нардарец, уязвленный тем, что бородатый
джайд обратил внимание только на мужчин, совершенно позабыв о девушке,
промолчал.
- Сколько просишь? - высокомерно поинтересовался у хозяина Кэрис.
Естественно, что ему, с виду благородному воину Саккарема, не следовало
церемониться с каким-то торговцем из Халисуна.
- Пять серебряных сиккиллов с человека за ночь и два сиккилла за лошадей!
- восторженно прокричал Бен-Аххаз. - Нигде в Меддаи вы не встретите ничего
дешевле, клянусь матерью! Все странноприимные дома давно заняты! А у меня есть
мясо, рис и овес последнего урожая для ваших лошадок!
- Сколько-сколько? - прошептал Фарр, не в силах осмыслить названную
хозяином сумму. За пять сиккиллов в Шехдаде можно было купить лавку на базаре и
право торговать в течение полной луны, не платя налогов. - Кэрис, ты слышал?
- Этот человек спятил,- бросил по-нардарски Драйбен. - Безумные деньги!
Кэрис, поехали отсюда.
- Три сиккилла с человека и один за лошадь. - Вельх повернулся к Бен-
Аххазу. - Кормежка три раза в день. Вода бесплатно. Иначе... - Кэрис зверски
сдвинул брови и поднял правую руку, касаясь пальцами рукояти меча, торчащего за
спиной. Хозяин ему не приглянулся - джайд с Побережья, а отнюдь не кочевник,
которые гораздо честнее и менее сребролюбивы. Пожилой седобородый Бен-Аххаз
носил на такой жаре плоскую меховую шапку, его плечи закрывала особенная,
принятая у джайдов белая с темно-синими полосами и кисточками накидка, а сам
старикан (если судить по лицу) являлся редкостным пройдохой.
- Моим детям нечего есть! - скорбно возопил Бен-Аххаз. - Добрый человек,
разве я могу терпеть такое разорение? Четыре и полторы!
Речь, разумеется, шла о монетах. Кэрис так упорно стоял на своем, что
старый джайд сдался быстрее, чем следовало бы. Вельх с церемонностью, присущей
только младшим и ничего не наследующим сыновьям саккаремских эмайров ("Где он
только такому научился? - подумал Фарр. - Наверное, прожив тысячу лет, освоишь
$. мелочей все людские повадки..."), отсчитал требуемую мзду, и серебряные
кругляши мгновенно исчезли в поясе Бен-Аххаза. Однако жаловаться на
расторопность владельца шатра не приходилось - какие-то молодые парни, видимо
сыновья джайда, моментально забрали лошадей и отвели их в расположенный рядом
загон, к корытам с водой и кормом, а сам Бен-Аххаз провел новых постояльцев
внутрь, где толстая холстина отбрасывала спасающую от жестокого белого солнца
тень.
Сегодня постояльцами почтенного джайда стали двое саккаремских гвардейцев,
судя по шитью на халатах, сотников гвардии, молодой купец с семейством - двумя
женами и полудесятком совсем маленьких детишек - и хмурый нарлак с огненно-
рыжими волосами - война застала его в Саккареме, принудив бежать вместе с
подданными шада на закат. Шатер был общим, без перегородок или ширм, но Бен-
Аххаз предлагал каждому вполне сносную подстилку, тонкое, но плотное верблюжье
одеяло, спасающее от наступающего ночью в пустыне холода, и даже подушку,
обтянутую потертым шелком.
- Вшей нет? - деловито осведомлялся Кэрис и, не давая джайду вставить
слова, угрожал: - А то я тебя!.. Сам видишь, иноверец, со мной мардиб!
Уважаемый Фарр приехал к самому аттали эт-Убаийяду! Смотри у меня!..
- Что вы, что вы! - громко причитал старик. - Мои гости никогда не
спрашивали про вшей, они самые почтенные люди! Вы даже песчаных блох не найдете
в моем доме! Ой, господин, вы, наверное, голодны?
Джайд поднял голос до немыслимых высот:
- Манассия! Ты слышишь своего старого отца? Манассия! Немедля горячей
баранины для уважаемых гостей!
Один из спавших не раздеваясь саккаремских военных проснулся от вопля Бен-
Аххаза, что-то злобно проворчал и перевернулся на другой бок. Рыжий нарлак,
изучавший какой-то свиток, посмотрел на новоприбывших с интересом и остановил
взгляд на Драйбене. Бегавшие в одних коротких рубашонках купеческие дети
заинтересовались Фейран, и девушка присела, что-то ласково щебеча на
саккаремском.
- Устраивайтесь. - Вельх, краем глаза наблюдая за джайдом и одним из его
многочисленных отпрысков, ринувшемся прочь из шатра, сжимая в ладони дужку
большого нечищеного котла, сделал широкий жест рукой. - Тот угол, похоже,
свободен. Фейран устроим у стеночки, потом Фарр, как самый целомудренный из нас
и не покушающийся на... Следом я и с краешку Драйбен. Поедим - и спать. Недаром
серебром платили.
- Серебром, - недовольно бросил нардарец, которого дергал за штаны
маленький мальчик от силы пяти лет от роду. Его мать, жена спавшего сейчас
купца, не обращала на вызывающее поведение отпрыска никакого внимания и кормила
грудью недавно рожденного малыша. - За такой ночлег джайд нам еще и приплатить
должен! Кэрис, может, лучше самим разбить лагерь где-нибудь неподалеку?
- Тебе жалко моих денег? - поднял брови вельх. - Какая разница, где
ночевать? Фарр, я знаю, что ты хочешь сказать. Но солнце садится, наступает
вечер. Аттали не примет тебя ночью. Все дела - завтра утром. Сегодня мы просто
обязаны отдохнуть! И кстати, надо будет выпросить у Бен-Аххаза вина.
- Разве у тебя в мешке не завалялось лишней баклаги? - с улыбкой прошептал
Фарр на ухо Кэрису, услышав в ответ:
- Зачем использовать свои запасы, если джайд хранит для богатых
постояльцев несколько бурдюков с черным дангарским вином? Фарр, мой мешок,
между прочим, отнюдь не бездонен.
Среди ночи Фарр проснулся оттого, что ему почудилось чужое присутствие. Он
поднял голову, протер глаза большим пальцем и осмотрелся. Нет, никого
постороннего. Гвардейцы еще перед закатом куда-то ушли, купеческое семейство
спит, причем маленькие дети изредка постанывают и вскрикивают во сне. Если
судить по человеческой тени у входа в шатер, старший сын Бен-Аххаза (кажется,
его зовут Манассия?) стоит на страже отцовской собственности. В центре же
огромной палатки, возле сложенного из песчаника открытого очага, расположились
четверо тихо беседующих людей. Атт-Кадир разглядел знакомый силуэт Кэриса и
словно вырубленный из камня профиль нардарца.
- О, Фарра разбудили. - Вельх заметил слабое шевеление в углу, махнул
рукой и громко прошептал: - Иди к нам, если не спится. Тут разговор интересный.
Босиком, не надевая сапог и оставаясь только в рубахе да в широких
шароварах, атт-Кадир подошел к слабому огоньку очага, и сразу же рука Кэриса
усадила его рядом на потертый ковер.
Драйбен зевнул, Фейран глазами улыбнулась Фарру. Четвертым собеседником
оказался давешний рыжий нарлак.
- Рад познакомиться с тобой. - Фарр услышал саккаремскую речь, немного
искаженную полуночным акцентом. Нарлак словно сыра в рот набрал. - В моей
стране уважают жрецов.
- Доброй ночи, - прохрипел Фарр и взял переданную Кэрисом плошку с каким-
то горячим напитком - вкусно пахнущий специями и виноградом котелок стоял на
углях.
- Меня зовут Бжеско, а родом я из Влощева, - представился иноплеменник и
пояснил Фарру: - Влощев - это город на полуденном закате Нарлака.
- Фарр атт-Кадир из Шехдада, - вежливо ответил мальчишка. - Как ты
справедливо заметил, уважаемый, я действительно жрец. Только в Саккареме
священнослужителей обычно называют мардибами. Тебе понравилась наша страна?
Последний вопрос служил только данью вежливости, однако нарлак воспринял
его серьезно.
- До тех пор, пока не пришли дикари с восхода, Саккарем мне очень
нравился, - ответил Бжеско. В полутьме Фарр рассмотрел, что нарлаку лет
тридцать пять, но, наверное, ему добавляли возраста пышные висячие усы,
являвшиеся гордостью каждого северянина из империи. Одет скромно, но добротно,
по нарлакским обычаям: узкие темные штаны заправлены в высокие сапоги с
пряжками на голенях, белоснежная рубаха с отложным воротником, поверх кожаная
безрукавка с вытравленным коричневым рисунком. - Я приезжал сюда по торговым
делам - мы с братьями торгуем в Нарлаке саккаремскими винами.
Фарр согласно кивнул и отхлебнул из деревянной пиалы. Крайне вкусный и
незнакомый напиток: разбавленное водой горячее вино со специями и кусочками
фруктов.
- Бжеско чудом вырвался из Мельсины, - сообщил Кэрис.- Сейчас едет домой.
Своими глазами все видел - как мергейты брали город, что было потом... Ты
слушай, Фарр, очень интересная история. И гораздо более правдивая по сравнению
со слухами, дошедшими до тана Кишбера. Продолжай, почтенный.
- ...Говорят, в нынешние времена боги не вмешиваются в дела людей, -
медленно, старательно подбирая сложные саккаремские слова, заговорил Бжеско. -
Но в Мельсине множество людей спаслись от сабель степняков только благодаря
вашему Атта-Хаджу, которого я уважаю, но не верю в него. Вернее, раньше не
верил. Так вот, когда мергейты заняли ворота...
Этой ночью Фарр услышал много любопытного. Оказывается, Мельсина пала
вечером того памятного дня, когда он сам, Кэрис, Ясур и отряд Гурцата пребывали
в скрытой пещере. По словам нарлака, выходило, что степной хаган появился в
лагере осаждающих столицу туменов незадолго до заката. Значит, Кэрис не врал
(да и с чего бы?) о том, что Хозяин Самоцветных гор имеет власть над
пространством и запросто отправил хагана вместе с двумя оставшимися в живых
людьми из его охранной сотни прямиком к Мельсине. Словно для него не
существовало расстояний! Но тогда спрашивается, каким образом за столь короткое
время - от заката до полуночи - Гурцат сумел организовать штурм, без особых
потерь взял считающийся неприступным город и практически одержал победу в войне
с Саккаремом? Невероятно!
Однако Фарр вспомнил, как Драйбен упоминал о некоем Подарке - скорее
всего, волшебном предмете, несущем на себе отпечаток могущества Хозяина и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг