маневрам больше половины конной армии Гурцата угодило в окружение. Кавалерия
Полуденной державы вместе с копьями нар-лакских дворян быстро уничтожила не
меньше двух туменов на левом фланге и начала теснить Гурцатовых безумцев,
наседавших на прямоугольник пешего строя.
...Обычно во время всеобщей рубки не думаешь ни о чем, действуя скорее
машинально и подчиняясь инстинкту, однако у Драйбена постоянно мелькала одна
мысль: "Что-то неправильно". Неправильность состояла хотя бы в том, что
неожиданно исчезло солнце и Альбаканская равнина погрузилась в полутьму,
созданную густыми темными облаками. Нардарец не боялся умереть - в момент
сражения о смерти вообще не думаешь и страх уходит, - но все равно где-то под
грудиной сжимался тошнотворный сладенький комочек предчувствия. Бывший
обладатель серебряной короны эрла не зря учился волшебству.
Драйбен начал уставать. Рука, сжимавшая меч, почти онемела и поднималась с
трудом, левое предплечье, на которое опирался щит, гудело от постоянных ударов,
пот заливал глаза, а снять шлем и вытереть лицо не имелось никакой возможности
вплоть до вечера, когда армии наверняка разойдутся или одна из сторон одержит
победу. Асверус давно потерялся в свалке - не ребенок, сам знал, куда лез. Ему,
как послу Нардарского конисата, было необязательно брать в руки оружие и идти
сражаться. Сидел бы в лагере шада... Но Драйбен чувствовал, что его прикрывают.
Человек, чья лошадь держалась справа и сзади от коня нардарца, умело отводил
удары от чужеземца, а случайно обернувшись, Драйбен мельком заметил запыленную
белую тунику арранта.
"Ага, наш одиночка все-таки решил драться в паре со мной, - подумал
нардарец, принимая на щит очередной сабельный удар, и, подавшись вперед,
отразил атаку узкоглазого степняка в меховой шапке. - Хотя это может быть кто
угодно..."
После полудня, когда равнину накрыла облачная тень и над головами
сражающихся гулко взревели раскаты приближающегося грома, ни одна из сторон не
могла похвалиться особым успехом. Саккаремцам казалось, что еще немного - и они
наконец одержат первую победу в войне со Степью, а мергейты чувствовали
неослабевающую поддержку со стороны некоей неведомой силы, стоявшей за их
плечами.
Сейчас решить исход Аласорской битвы могла любая случайность.
К вящему неудовольствию Даманхура, он полностью потерял возможность
управлять ходом сражения. Пехота, не нарушая построения, отступила к горам
приблизительно на половину арбалетного перестрела и ушла в глухую оборону, став
неуязвимой, - тяжелые щитники со своими пиками прикрывали остальных, атаки
мергейтов захлебывались, а запас лучных стрел у степняков начал истощаться.
Саккаремская кавалерия увлеченно рубилась с окруженными ею туменами, однако
никто не знал, что у Гурцата в запасе остается самое малое пятнадцать тысяч
конных, придерживаемых для решительного удара.
"Нынешнему сражению не суждено закончиться полной победой, но поражения
ждать тоже не приходится",- рассудил шад, когда стало ясно, что пешие когорты
неприступны и легкие всадники Вечной Степи не сумеют рассеять пехоту. Однако
"тактика дикобраза" не приносила никакой пользы: ощетинившиеся пиками и кольями
когорты стояли на месте, и только. Вскоре мергейты вообще перестали обращать
внимание на пеших и полностью сосредоточили свои силы на кавалерии.
Всадникам приходилось туго. Боевой порядок давно нарушился, отряды
смешались, на окраинах поля боя отдельные отряды саккаремцев и мергейтов
носились друг за другом, стараясь либо прижать противника к горам, либо взять в
кольцо и уничтожить. В самом центре сражения образовалась невероятная давка, и
было невозможно определить, кто именно держит верх, но вскорости наблюдатели,
засевшие на скалах, просигналили шаду и его тысячникам, что мергейты медленно,
но неуклонно теснят саккаремцев и наемников. Пришло время вводить в битву
запасной полк под командованием Энарека.
Степняки опередили. Для никогда не обучавшегося военному искусству Гурцата
слова "стратегия" и "тактика" ровным счетом ничего не значили. Он доверял
только своей интуиции да неслышимым советам Хозяина. Именно Подарок,
воплощенная Мысль Владыки Самоцветных гор, сейчас настоятельно приказал хагану
отправлять в бой все резервы. Один тумен и еще пять тысяч.
Темная лава степняков, стоявших в полулиге от Аласорских оазисов, снялась
с места и быстрой рысью пошла в сторону поднятого копытами многих сотен лошадей
облака пыли, висевшего над местом сражения. Приказ был прост: убивать всех.
Задавить числом, отсекая саккаремские отряды друг от друга и истребляя
поодиночке. Больше никаких фальшивых отступлений, наскоков и столь же быстрых
отходов. Врубиться в ряды противника и... Дальше на все воля Заоблачных.
Стало очень темно - над равниной нависла плотная и тяжелая туча, она
ворочалась в небесах, словно боров в луже. Гурцат поглядывал на необычное
явление природы с тревогой, ибо Подарок тоже забеспокоился, - крылатая тварь,
оседлавшая белого коня, еще больше расцветилась огоньками, из розовых
превратившихся в малиновые. По долгому опыту общения с Подарком хаган понял:
Хозяин встревожен. Почему - непонятно. Облако как облако - только форма
необычная, надвигается гроза, собравшаяся над возвышенностью. Но если бы Гурцат
умел чувствовать близкое присутствие волшебства, он не раздумывая отдал бы
своим нукерам приказ развернуться и как можно быстрее уйти обратно в пустыню,
на восход или полдень. Его армия сумела изрядно потрепать саккаремцев,
остальных можно будет добить потом, но ставить под угрозу, исходящую от
неизвестного колдовства, свои лучшие тумены хаган не стал бы.
Подарок, не соизволив поделиться с Гурцатом своими соображениями, внезапно
обратился густым искрящимся облачком, поднялся со спины лошади и, словно клуб
пыли, быстро поплыл в сторону Аласора.
- Куда? - Тут уж хаган испугался всерьез. Он слишком привык к своему
покровителю, и на какое-то мгновение ему показалось, что Хозяин оставил своих
верных слуг, почувствовав некую призрачную угрозу. Безусловно, Гурцат боялся
Повелителя, но еще больше боялся того, что однажды тот, заскучав или
разочаровавшись, бросит мергейтов на произвол судьбы.
"Я должен вмешаться. - Перед глазами хагана запрыгали красноватые
светящиеся пятна, и он понял, что Подарок обращается к нему с помощью мысли. -
Не предполагал, что здесь стрясется нечто подобное. Быстрее завершай сражение,
добей кавалерию Даманхура и уводи своих в пустыню, на полуночный восход. Я
постараюсь сдержать то, что идет с гор".
- С гор? Что идет с гор? - прорычал Гурцат, но ответа не получил. Мысль
Хозяина ушла в сгустившуюся тьму, канув в тучах пыли и нагретом сухом воздухе.
- Менгу!
Тысячник появился по первому зову, подогнав свою косматую лошадку на
вершину бархана, с которого Гурцат обозревал сражение.
- Отходим. Поднимайте черные бунчуки! Дай сигнал всем туменам уходить от
гор.
Молодой тысячник чуть удивленно нахмурился - как так? Бой почти выигран, а
хаган вдруг отдает приказ к отступлению? Но Гурцат знал, что делал. Если нечто
сумело напугать даже Подарок Хозяина, то людям лучше уйти. Хаган хотел
сохранить армию.
- Иди! - рявкнул владыка Степи на Менгу, и тот исчез. Конечно, гонцы
доберутся до всех туменчи с изрядным опозданием, но Гурцат понимал, что отдал
распоряжение не зря. Облако, надвигавшееся с гор, постепенно приняло вид
гигантской птицы, у которой почему-то росла голова собаки. Может быть, такие
очертания возникли из-за игры ветров и воздушных потоков, но в черном
волнующемся покрове таилось зло, способное запросто сокрушить вся и всех.
Недаром проводники-саккаремцы только под угрозой смерти согласились показать
войску Гурцата дорогу к Аласору и шепотом рассказывали страшные предания о
некоем чудовище, избравшем пустынные взгорья местом своего обитания.
В нескольких лигах на полдень, за грядой холмов, стоял засадный полк
Даманхура. Дозорные заметили сигнал, призывавший дейвани Энарека отправлять
свои кавалерийские тысячи в битву, но государственный управитель Саккарема как-
то странно переглянулся с конисом Борживоем, командовавшим большим отрядом
тяжеловооруженных нарлаков и воинов из Вольных конисатов, кивнул и приказал
своим гонцам:
- Передать всем сотникам и тысячникам - битва проиграна. Шад приказывает
нам отступать в сторону Дангары.
* * *
Драйбен увидел Асверуса случайно. Арранты из "Сизого беркута" наголову
разгромили крупный отряд мергейтов, уступавших островитянам в боевой выучке
настолько, что казалось. Великолепные рубят детей, а не наводящих ужас на весь
континент степняков. Конная центурия получила изрядную передышку: саккаремцы
оттеснили мергейтов к полуночи, и воители из Аэтоса оказались в тылу
Даманхуровых гвардейцев, продолжавших отгонять варваров от скал и опустевшего
военного лагеря.
Потомок Юстиния, как это ни странно, выглядел свежим и бодрым или, по
крайней мере, старался таковым казаться. На его кирасе и наплечниках доспеха
красовались изрядные вмятины, кольчужный рукав справа оказался порван, а на
кованом металлическом украшении шлема развевался драный лисий хвост.
- Трофей! - весело пояснил Лаур-младший. - Случайно сорвал с какого-то
дикаря и прихватил себе. Вы еще живы, Драйбен? О, да, как я погляжу, вы не
один?
Нардарец машинально оглянулся. И точно: чуть позади и справа за ним ехал
все тот же аррант из "беркутов". Они бились в паре, и теперь Безымянный не
желал покидать Драйбена, который тоже прикрывал его спину. Тем более что битва
еще не закончилась.
- Не один,- согласился эрл.- А куда вы подевались?
- Закон военного искусства полуночных земель гласит: в сражении действуй
сам, по своему разумению и возможностям, - прогудело из-под шлема Асверуса. -
Признаться, теперь жалею, что принимал эту догму буквально, ибо ходить под
единым командованием гораздо проще и выгоднее. Вообразите, я внезапно оказался
по уши в мергейтах, а вокруг - никого своих! И ничего, выкарабкался...
- Повезло, - хмыкнул нардарец. - Кто вас вытащил, саккаремцы?
- Ну уж точно не арранты... Смотрите! Опять атакуют! Очень надеюсь, что
рано или поздно в действие вступит подготовленный шадом резерв.
Аррант, сгорбившийся в своем седле, даже не посмотрел в сторону пустыни,
откуда накатывалась новая волна степняков. Их удар примет на себя конница
Мельсины. Если же мергейты прорвутся, "беркутам" снова придется вступать в
дело.
Центурион и десятники аррантских всадников быстро восстановили строй,
Драйбен занял свое место в паре с Безымянным, а Асверус остановил свою лошадь
позади. Мальчишка явно намеревался снова погеройствовать в одиночестве.
"Почему так темно? - отдышавшись, соображал Драйбен. - Если я не потерял
ощущения времени, то солнце недавно ушло из зенита и начало склоняться к
закату. Самый разгар дня, а мрачно, как во время сумерек на Сегванских
островах. Что такое происходит?"
Над головой оглушительно бухнуло, лошади устало забеспокоились, а Драйбен
с удивлением отметил, что по металлу шлема и кольчуге забили тяжеленные капли
ливня. Нардарец, во время сражения и думать забывший о своих чувствах
посредственного мага, призвал все свое умение и попытался проникнуть мыслью
сквозь завесу этого удивительного дождя. Когда же он понял, в чем дело, едва не
вывалился из седла.
- Асверус! - Его голос с трудом прорвался сквозь шум льющих с небес струй
воды, однако Лаур-младший подъехал ближе и наклонил голову. В глубине смотровых
щелей его тяжелого шлема поблескивали глаза. - Асверус, нужно убираться отсюда
как можно быстрее! Куда угодно! К мергейтам, в пустыню, в горы!..
- Да что случилось? - не понял младший сын кониса. - Что вы паникуете? Мне
дождь, наоборот, приятен. Это все-таки лучше, чем жариться весь день на солнце.
- Аласор проснулся! - выкрикнул Драйбен. - Такого средоточия колдовской
силы я вообще никогда не видел и даже не думал, что подобное возможно! За
нашими спинами - мощь сотни армий! И она движется сюда!
- Но мы же не можем так просто взять и уехать! - возмущенно заорал в ответ
Асверус, пытаясь перекричать рев внезапно начавшейся бури. - Вы же дворянин,
эрл!
- Я не против того, чтобы меня убили в честном поединке или в сражении,
однако не хочется погибать из-за причуд давно забытых колдунов! Сила Аласора не
станет разбирать правых и виноватых! Она просто будет защищать свои владения...
Последние слова нардарца заглушил громовой раскат, зеленовато-синяя
ветвистая молния ударила совсем рядом, шагах в сорока справа, испепелив
нескольких всадников. Донесся невнятный рев мергейтов, отбросивших саккаремцев
назад. Бежать не было никакой возможности.
- Смотри левее! - услышал Драйбен голос арранта, которого прозвал
Безымянным, и резко повернулся, едва успев отвести узким и длинным мечом саблю
степняка. Варвары все-таки сумели обойти саккаремцев. "Беркуты" и прибившиеся к
ним нардарцы снова вступили в безнадежный для обеих сторон бой.
Где-то наверху, в сотнях локтей от земли, Мысль Хозяина ударилась о
незримую стену незнакомого для нее могущества, откатилась, превратившись в
беспорядочный клубок набухавших краснотой огоньков, а затем снова повторила
атаку на неизвестное чудовище, явившееся из глубин Аласорского хребта. Небо
расцветилось многоцветными полосами огня, сквозь гигантское облако мелькнули
солнечные блики. Дождь и ветер слегка ослабели.
Повелитель Самоцветных гор, чей разум незримо присутствовал на месте
поединка двух великих армий, растерялся. В этом новом для него мире он впервые
столкнулся с силой, достойной его и способной оказать активное сопротивление.
Это были не жалкие двуногие, чей разум так легко и просто подчинить. На сей раз
перед Повелителем встала незнакомая ему мощь, справиться с которой походя было
невозможно.
Хозяин, впитав в себя чувства тысяч смертных, дравшихся и умиравших на
равнине, понял: до поры до времени, пока он тщательно не изучит природу Аласора
и слабые стороны неожиданного врага, бороться с ним не следует. Рано или поздно
тварь, тысячелетиями покоившаяся в скалах, отступится. Куда важнее сохранить
войско Гурцата - залог дальнейшего существования и постоянный источник страха,
силы, без которой Хозяин терял свой облик и смысл существования.
Хаган мергейтов, сбрасывая ладонью с лица капли воды, увидел, что Подарок
вернулся. Крылатое бестелесное существо вновь беззвучно возникло над холкой
белого коня.
"Уходим немедленно, - сообщил Повелитель Гурцату.- Бой выигран. Едем".
На равнине оставались еще два или три туме-на, сцепившиеся в яростной
драке с саккаремца-ми, но хаган махнул рукой своим приближенным, хлестнул
лошадь поводьями, и та вначале медленно, а потом все быстрее и быстрее зарысила
к полуночному восходу.
По древней дороге, змеящейся между красноватыми скалами Аласора,
безостановочно струился блестящий черный поток. Наконец пожирающая плоть
чернота выплеснулась на пустынную пыль и, подобно разливающемуся в половодье
озеру, устремилась к оазисам.
Глава пятнадцатая ХРУСТАЛЬНЫЙ МЫС И МОРСКИЕ ЗВЕЗДЫ
Варварские удовольствия сразили изнеженную аррантку не хуже выпущенного из
тяжелой катапульты булыжника. Лоллия, как откомментировал поведение своей
царственной подружки вельх, "не устояла перед ароматом неизведанного" -
кесариссу пришлось на руках перетащить в "Три дельфина", ибо медноволосая
красотка никогда доселе не сталкивалась с коварством темного солодового оля.
Напиток вкусный, сладковатый, пахнет и вином и квасом, но после третьей кружки
непривычный человек может запросто свалиться под стол и остаться там весьма
надолго.
Степенная госпожа Элиада только глаза вытаращила, когда во двор ее дома
ввалился Кэрис, с плеча которого свисала пьянющая девка, в чьем облике
отдаленно угадывались черты супруги божественного басилевса Тибериса. Лоллия
ничего не соображала, пыталась распевать матросские песни, коим научилась в
сомнительных кварталах Нижнего Арра, а невнятные куплеты перемежала болезненной
икотой.
- Что ты с ней сделал? - Толстуха Эля, переваливаясь, сошла со ступеней
украшавшей сад открытой беседки и недоуменно осмотрела близкую к состоянию
полной бесчувственности Лоллию. Затем снова набросилась на вельха: - Немедленно
объясни, почему...
- Прости, - чуть улыбаясь, перебил хозяйку Кэрис.- Мы ходили в "Плот
басилевса". Валериде захотелось попробовать пищи варваров...
- Тверда как камень наша плоть, - хрипло пропела Лоллия, не раскрывая
глаз, - девицам на усладу. И нашу плоть перебороть не смогут все преграды...
- Очаровательно...- Эля ахнула, покачала головой и возмущенно поджала
губы. - Убирайся отсюда, легионер. Я сама займусь госпожой. Боги, только бы
этот старый болван Атраний не вышел!
- В Стабонии живет одна девица, - с наслаждением вставила кесарисса, чьи
познания в поэзии казались неисчерпаемыми. - Она и "беркутов" заставит
шевелиться...
Лоллию Кэрис и Фарр не видели до ночи. Они погуляли по городу, осмотрели
храм Молниемечущего, а когда начало смеркаться и они засоби-рались домой, в
городе случилось что-то необычное. Главная улица внезапно опустела, появились
одетые в золото и пурпур вооруженные люди, вставшие у стен домов в частую цепь,
на фасадах зажгли факелы. Кэриса, пожелавшего перейти дорогу по направлению к
арке "Трех дельфинов", вежливо, но непреклонно остановили военные. Оказалось,
что это ликторы личной стражи Божественного.
- Да нам только перебежать! - попытался объяснить вельх. - Двадцать шагов!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг