любого, кто встретится с ней близко? Туменчи и новый шаман Гурцата долго
привыкали к Существу, но, видимо так и не свыкнувшись с его присутствием, по
извечной людской привычке стали делать вид, будто его здесь нет. Словно
незамечаемая опасность перестает от этого излучать угрозу.
Сам Подарок на окружавших Гурцата людишек гордо не обращал внимания,
предпочитая изводить самого хагана. Гурцат устал бояться. Бояться собственной
тени, вздрагивать при каждом резком звуке и холодеть, увидев, как вечером в
шатер входит умершая жена. Потому некоторые тысячники и решили, что Гурцат
начинает терять рассудок. Если присмотреться повнимательнее, то в его глазах
читалось отнюдь не безумие, а постоянный, накрепко привившийся и никогда не
исчезающий страх. Хаган понимал, что таким образом Повелитель Самоцветного
кряжа подчинил его себе и не желает отпускать узду, но поделать ничего не мог,
да и не хотел.
Отказ от дальнейших завоеваний стал невозможен. Несмотря на все переходы,
сражения, вспышки болезней и прочие неурядицы, войско казалось неутомимым.
Когда тумены вышли к закатной реке Междуречья, Урмии, Гурцат посчитал, что край
мира достигнут. Дальше, на противоположном берегу, расстилалась плоская
равнина, за которой лежали бескрайние пески Альбакана, в полуночной стороне
начинались болота, скрывавшие за собой чужие и непонятные страны, населенные
людьми с белой кожей. Завоеванных пределов вполне достаточно, чтобы накормить
всех мергейтов, дать каждому по стаду овец и коров... Не это ли главная цель
похода?
Зимы в Саккареме мягкие, снег выпадает только в областях, близких к
Самоцветным горам и примыкающих к ним степным равнинам. Сейчас, осенью,
следовало отвести армию полуденное, дать туменам отдых и приступить к созданию
государства, объединенного железной волей хагана. Но случилось удивительное:
совет десятитысячников прямо высказал Гурцату желание идти дальше.
Припасов достаточно, нукеры рвутся в бой, принятые в войско саккаремские
кочевники-каталибы не получили, в отличие от остальных, своей доли добычи...
Саккаремский хаган Даманхур собрал армию и теперь возжелал отомстить пришельцам
за потерю трона. Если обойти болота, направив тумены в сторону полуночи, то
вскоре мергейты достигнут новых стран, богатства которых несравнимы с
саккаремскими: сказочной империи Нарлак, где люди поклоняются огню, Свободных
ко-нисатов, управляемых бездарными разжиревшими курайши. Лишь когда
победоносная армия Вечной Степи увидит Закатный океан, можно будет остановиться
и обустраивать мир по-новому, по законам Заоблачных.
Подарок заявился той же ночью. На сей раз Повелитель счел необходимым
предстать в облике темноволосой женщины с резкими чертами лица, светлой кожей и
большими карими глазами. Черная с серебром хламида беззвучно колыхалась, в
свете масляных ламп поблескивали огромные серьги в виде треугольников с
чеканным вылупившимся глазом.
- На днях шад приедет в Священный город, - не поприветствовав Гурцата,
заговорила гостья. - Владыка сгинувшего Саккарема может быть опасен, а потому я
придумал одну забаву, способную пошатнуть все основы привычного для твоих
врагов мирового уклада.
"Почему она говорит о себе в мужском роде? - возникла мысль у хагана. -
Хотя для меня уже не имеет разницы. Мужчина, женщина... Око..."
- Утром собери конную сотню из самых верных людей, - безразлично-спокойным
голосом продолжало распоряжаться Существо. - Переправимся на тот берег Урмии и
отправимся на полуночный закат. Тебе стоит поглядеть, как бегут враги,
устрашившись нашей мощи. И... Туменчи верно говорили - война не закончена.
Пусть Гурцат станет повелителем всего материка.
Снова пляска розовых огоньков, сероватый пепельный туман и запах грозы.
Женщина исчезла. Утром Гурцат выполнил все ее приказы.
В Альбаканской пустыне что-то пошло наперекосяк. Подарок на глазах у
Гурцата и его изумленных нукеров собрал звериное войско, должен-ствовашее
отнять мужество и смертно напугать обитателей Священного города саккаремцев,
однако мысль Хозяина вернулась под утро в прежнем облике темноволосой женщины,
( стало ясно, что Господин недоволен.
Со времени часа Быка где-то в отдалении полыхали изумрудные зарницы,
посверкивали молнии, ударявшие в землю, в пустыне поднялся холодный ветер.
- Боги гневаются, - ни к кому не обращаясь, сказал Менгу, верный тысячник
хагана. Его взгляд блуждал по окрашенному малахитовой зеленью ночному небу. -
Мы зря обидели чужого бога. Там его улус, святилище... Этот бог больше не
станет нам помогать.
Гурцат ничего не ответил, но запомнил слова Менгу. Он, как и все мергейты,
знал, что богов в этом мире превеликое множество, что каждый из богов любит
смелых и сильных, однако не терпит оскорблений от человека. А тут хаган и его
проклятый Подарок обидели саккаремского Атта-Хаджа нападением на его вотчину.
Уяснив эту истину, Гурцат решил не дожидаться возвращения Мысли Господина,
развернул коня и поехал обратно, в сторону переправы через великую реку. Он не
желал участвовать в войне богов между собой. Нукеры, переглянувшись,
отправились вслед.
Женщина в черно-серебряном широком платье появилась перед рассветом, и
лошадь хагана всхрапнула, увидев в полутьме пятно абсолютной тьмы.
Разглядев, кто именно загородил дорогу отряду, хаган, вдруг позабыв весь
свой страх, вопросил презрительно:
- Ну, кто сильнее - ты или саккаремский Атта-Хадж?
Призрак не ответил, только повел рукой и приказал:
- Отправляйся обратно. То, что было необходимо, я сделал.
"Несколько дней таскались неизвестно зачем, - с раздражением подумал
Гурцат. - Обещал, что покажет свое величие, свою великую силу! Зарницы на небе,
несколько волчьих стай... К чему было приводить меня сюда?"
Неожиданно хаган понял: Подарок неразлучен с ним, с Гурцатом, и может
действовать, только когда рядом находится подчиненный ему человек. Надо учесть
на будущее.
...Спустя несколько дней Оно уговорило хагана отправить посольство в
Меддай. Предложить мир, если уж Гурцату так не хочется воевать. Условия пусть
придумает сам хаган.
К сожалению, у Гурцата больше не имелось такого советника, как Драйбен, и
никто не мог сказать владыке Степи, что отсылать Даманхуру голову его родного
брата крайне оскорбительно, а выдвигать требование немедленно склонить голову
перед новым повелителем закатных и восходных пределов континента просто
неприемлемо. Гурцат поступил по традициям мергейтов - побежденный так или иначе
должен согласиться на любые условия.
Еще Гурцату донесли крайне интересную новость - ее рассказал шаман,
ставший свидетелем необычного разговора, состоявшегося как-то ночью между
бывшим невольником туменчи Менгу Берикеем и некоей странной женщиной, которую в
лагере прежде никто никогда не видел. Шаман не слышал, о чем именно они
говорили, и сумел различить только чуть более громкие возгласы саккаремца: "Да,
госпожа, я все сделаю, госпожа".
- Что ты задумал теперь? - задал вопрос Гурцат, когда Подарок вновь
объявился в человеческом облике. Посольство к тому времени уже уехало в город
бога саккаремцев. - Я слышал, будто ты виделся с Берикеем?
- Одна стрела, один щелчок тетивы, - пропела Мысль Хозяина. - Берикей
сумасшедший, а потому тебе... нам более не понадобится. Пусть исполнит свое
предназначение. Даманхур все равно мертвец, и уже давно. Нужно лишь, чтобы его
похоронили. А теперь слушай...
Хаган слушал. И подчинялся приказам. Вернулся Менгу, принеся радостную
новость: аттали - владыка Священного города - отвернулся от саккаремского шада
и готов признать владычество мергейтов. Из числа посланных в Меддай людей
пропал Берикей, а в день его исчезновения кто-то стрелял в Даманхура. Гурцат
знал, кто это был, однако не проронил и слова.
Подарок, выслушав сообщение из Меддаи, очень по-человечески пожал плечами.
Раз аттали эт-Убаийяд согласился принять нового владыку - отлично. Гурцат же,
хорошо знавший людей, заподозрил аттали в лукавстве, но снова ничего не сказал.
Если Оно не может проникнуть мыслью в Город, охраняемый божеством Саккарема,
значит, найдена хотя бы одна слабая сторона Повелителя Самоцветных гор: пока он
не может противостоять богам этого мира. Хаган приказал отправляющимся на
полночь туменам обойти Меддаи и ни в коем случае не трогать святилища и шаманов
Атта-Хаджа. Остальное войско двинулось к полуденному закату. Переправа через
Урмию заняла два полных дня.
Впереди войско ждали пески Альбакана и великая битва, о которой в Степи
будут слагать песни еще тысячу лет.
* * *
По мнению Драйбена, сражение у Аласорского хребта доселе напоминало фигуры
одного из нарлакских танцев, когда пары быстро сходятся и расходятся, лишь
коснувшись кончиков вытянутых пальцев партнера. Мергейты постоянно старались
раззадорить конницу неприятеля стремительными наскоками и обстрелом из луков,
но тысячники подчиненного шаду войска тщательно соблюдали букву приказа: не
трогаться с места и ждать, пока у степняков не кончится терпение.
- Я хотя и чту Предначальный Огонь, воплотившийся в солнце, - с выражением
крайнего неудовольствия буркнул Асверус, - но был бы просто счастлив увидеть
хотя бы одну тучку. Боги, до чего жарко... Еще немного - и мы сваримся в
собственных доспехах. Драйбен, видели мергейтов? На них только кожаные
нагрудники и стеганый войлок. Заметили?
- Знаю, - ответил нардарец. - Как-никак, прожил в улусах степняков не одну
луну. Не беспокойтесь, они тоже страдают от солнца. А на предмет тучки...
Обернитесь.
Асверус, скрипнув ремнями амуниции, глянул назад, рассмотрел кирпично-
красные стены скальной возвышенности, поднял глаза и вдруг поспешно сорвал с
головы тяжелый шлем.
- Ничего себе! - воскликнул Лаур. - Что это такое, по-вашему?
- Заказанные вами тучки, - саркастично проворчал Драйбен, подозрительно
оглядывая сине-черные грозовые облака, наползавшие со стороны Аласора. -
Поздравляю. Воевать будем в грязи и под дождем. Хотя последний дождь, о котором
имеются упоминания в хрониках Меддаи, шел в Альбакане лет тридцать назад. Не
понимаю, отчего боги, ответственные за низвержение с небес живительной влаги,
решили порадовать нас грозой именно сегодня?
- Охладить пыл, - фыркнул Асверус. - Только чей? А если серьезно - это мне
не нравится. Я облака имею в виду. Неприятное предзнаменование. Вы, часом,
магии не чувствуете?
- Кто мне недавно твердил, будто ему "все уши с колдовством прожужжали"? -
беззлобно огрызнулся Драйбен. - Кто не верит в волшебство? Конечно, я чувствую
необычное в надвигающейся грозе, однако... Умения не хватает. Вот Кэрис...
- Что вы заладили: Кэрис то, Кэрис это! Выискали пример для подражания! Я
всегда считал, что нелюди должны жить отдельно от человека и не вмешиваться в
дела смертных. Без них забот хватает!
Постепенно нарастал вой степняков, снова приближавшихся к конным сотням
аррантов и саккаремцев, но потомок кониса уже не обращал на них внимания.
Только привычно поднял щит над головой, защититься от стрел. Несколько сотен
варваров подобрались к врагу на расстояние выстрела, выпустили стрелы (теперь
уже гораздо меньше, чем во время первых атак) и откатились.
- Если вспоминать все известные нам слухи об этих горах, а заодно учесть
опыт недавнего путешествия в гробницы заброшенного города, - задумчиво протянул
Драйбен, - кажется, мы преуменьшили опасность, исходящую от заложенной в
кратере этого потухшего вулкана древней нечеловеческой магии. Можно вывести
интересную закономерность. Вот смотрите: страж некрополя проявил часть своей
силы, увидев двоих людей. Нас он не убил, потому что мы наверняка казались ему
безопасными. Что страшного могут сделать двое смертных? Мертвый караван на
дороге, по мнению стража, представлял большую опасность: людей много, они
любопытны, сокровища гробниц в опасности. Если логика рассуждений стража именно
такова - чем больше людей, тем серьезнее угроза покою захороненных в Аласоре
мертвецов, - то сегодня он имеет полное право гневаться как никогда сильно.
Война, тысячи или десятки тысяч двуногих, которые после битвы наверняка рванут
грабить драгоценности из упокоищ и громить саркофаги... Представляете такой
образ мыслей?
- У вас солнечный удар, - сочувственно проговорил Асверус, глядя на
компаньона сквозь узкие смотровые прорези вновь одетого шлема. - У меня под
рукой бурдюк с водой, не хотите? Знаете, как можно назвать ваши выкладки,
Драйбен? Сумасшествие с навязчивой идеей постоянного преследования. Это обычная
гроза, самые тривиальные облака и стократ виденные вами огненные молнии. Страж
гробницы, эта черная сопля, не способен сотворить настолько грандиозное
природное явление. Покинула магия наш мир, а ее жалкие остатки бессильны.
- Отчего же? - не выдержав, заговорил аррант-одиночка, по-прежнему
стоявший рядом с нардарцами. - На Великолепном Острове можно увидеть самых
чудесных волшебных созданий, они во множестве обитают в море...
- Одно дело нелюди, обладающие нелюдской магией, а совсем другое -
человеческое волшебство, - с апломбом заявил Асверус. - И уж тем более
Аррантиада. У вас там все через задницу!..
- Э-э...- Аррант подавился воздухом и побледнел от ярости. Теперь он уже
был готов примерно наказать несдержанного на язык чужеземца, но...
Взревели боевые трубы аррантской центурии, и громыхнули барабаны
саккаремцев. Это означало, что получен приказ, только оставалось неясным, какой
именно. Следуя распоряжениям десятников, кавалерия уплотнила строи и
развернулась чуть вправо.
- А я предупреждал, - пробормотал Драйбен, уяснив, что происходит, и
потуже затягивая ремень шлема на подбородке. - Я говорил!.. Ну, сейчас
начнется...
- С-стратег, - прошипел Асверус. - Накликал!
Двадцатитысячный отряд мергейтов смел немногочисленный пеший отряд
прикрытия, миновал небольшой овражек и атаковал конницу правого фланга. То же
самое происходило и на противоположном краю саккаремской диспозиции, и
одновременно не прекращался лобовой натиск на основной строй пехоты.
Прежде всего командирам кавалерийских сотен Саккарема требовалось быстро
вывести застоявшихся всадников из-под удара мергейтского серпа, прорвать строй
варваров и ударить им в спину как раз в тот момент, когда степняки уткнутся
лицом в пешие легионы. Именно такой приказ и был получен - на скалах находились
сигнальщики, поднявшие одновременно алые и зеленые знамена. Это означало:
"Зайди в тыл противника и бей".
Вначале медленная рысь, затем быстрее и быстрее, потом галоп. Драйбен и
Асверус находились на окраине клинообразного строя, двинувшегося на прорыв
полумесяца мергейтов, и оказались одними из первых, кто принял на себя удар
вопящей, брызжущей слюной безумной орды. Пики, заменившие тяжелые копья, были
отброшены немедленно, едва их острия пробили тела оказавшихся поблизости
мергейтов, Драйбен отмахнулся от какого-то нахального степняка мечом и сам
удивился, заметив, как тот вылетел из седла.
Во время прорыва прежде всего необходимо не потерять направление и не
оторваться от своих, ибо в таком случае быстрая смерть гарантирована.
Нардарские глухие шлемы не давали возможности для широкого обзора, но Драйбен с
Асверусом пытались не упустить из виду багровый штандарт аррантов, поднятый над
острием кавалерийского клина. Эрл Кешта ощутил на своем левом плече несколько
малочувствительных скользящих ударов не то саблями, не то ятаганами, его плащ
мигом превратился из сплошного куска материи в живописные лохмотья, изрезанные
остриями степных клинков, лошадь Драйбена уже била копытами по упавшим наземь
аррантам и воинам Гурцата, однако неслыханное везение и благосклонная рука
судьбы не оставляли нардарца без внимания. Справедливости ради стоит заметить,
что немалую роль здесь сыграл тяжелый доспех с пластинами, ибо сабли мергейтов
соскальзывали по кольцам кольчуги, шлему и наплечникам.
Наконец конная цепь, подобно огромной косе заходившая с полуденного
восхода, раскололась в нескольких местах, кавалерия Даманхура, разогнавшись,
описала полукруг, перестраиваясь из клина в широкую лаву, готовую ударить по
соприкоснувшимся с пехотинцами мергейтам, и тогда степняки окажутся между
молотом и наковальней: к пешим когортам будет невозможно подойти, ибо конница
не может противостоять тяжеловооруженной копейной пехоте, а сзади будут давить
саккаремские всадники. Если подобный маневр в точности повторен и на левом
фланге, значит, четыре тумена мергейтов оказались в окружении. А степняки,
пытающиеся задавить численностью пешие когорты, составленные из аррантов,
сегванов, мономатанцев и наемников с полуночи, получат свое, когда в действие
войдет засадный полк.
Как известно, ни одна битва не проходит так, как ее запланировали.
Действия противника всегда непредсказуемы, особенно когда имеешь дело с
варварами, не представляющими, что такое военное искусство и правила ведения
боя. Мергейты, учуяв опасность, попытались проскочить между пешим строем и
дышащей в затылок кавалерией шада, у многих это получилось, однако тысячники
саккаремцев вовремя заметили отход противника и постарались перекрыть ему
дорогу. А далее началось столпотворение.
Сигналов уже никто не видел, каждый дрался сам за себя, всадники
Даманхура, несколько переусердствовав с натиском, железным кулаком пробили
окруженные отряды степняков и нарвались на копья своей же пехоты, нарлакские
кнехты, не разобравшись, атаковали отряд дангарского ополчения, одеждой
напоминавшего подданных Гурцата, легионы, не выдерживая натиска с трех сторон,
шаг за шагом отступали к горам, а мергейты вертелись в общей свалке и резали
всех подряд.
Однако армии цивилизованных государств оставались в более выгодном
положении. Благодаря разумным приказам опытных военачальников и своевременным
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг