специально учрежденном одним из предшественников Даманхура медресе,
располагавшемся в пределах Мельсины. Бесспорно, жрецы с острова Толми,
проповедовавшие любовь к ближнему и считавшие целительство одним из высочайших
призваний человека, тоже умели многое, но в ремесле хирургии и противоборстве
многоразличным заразным болезням саккаремцев ныне превосходили лишь арранты.
Рана, нанесенная шаду полторы седмицы назад, оказалась опаснейшей и, не
поспей вовремя помощь, стала бы смертельной. Самострельный болт, да не обычный,
а именующийся "серпом", на котором вместо острого наконечника закреплялась
изогнутая полумесяцем и заточенная не хуже дангарского клинка металлическая
пластина, лишь чудом не вошел Даманхуру в живот, скользнув по защитившей шада
рукояти кинжала. Но все одно - жуткое орудие, которое при прямом попадании в
шею запросто сносило человеку голову не хуже ятагана палача, разорвало
Солнцеликому бок чуть выше оконечья бедра, рассекло мышцы и повредило
внутренности.
По счастью, личный целитель шада атт-Берит оказался поблизости, сумел
быстро остановить кровь, перевязав шелковыми ниточками рассеченные сосуды,
кликнул самого разумного и исполнительного телохранителя, приказав тому
немедленно принести кувшин с виноградным спиртом, и, когда таковой появился,
заставил дюжих охранников шада влить содержимое в рот Даман-хуру.
- Рот ему разжимайте! - зло и неразборчиво шипел атт-Берит. - Ты куда, сын
осла, поставил кувшин?
Даманхур пребывал в полубессознательном состоянии от боли и кровопотери,
его челюсти свело судорогой, и поэтому разжать их никак не получалось.
- Кинжалом! - рявкнул лекарь. - Сломаешь зубы - ничего страшного.
Потерянный зуб - ничто по сравнению с возвращенной жизнью.
Телохранитель замялся. Все-таки у его ног лежал не кто-нибудь, а шад
Саккарема. Атт-Берит тотчас понял, в чем причина замешательства.
- Сейчас шад - я! - непререкаемо заявил он. - И приказываю тоже я! Делай!
- Тебе что сказано? - сквозь зубы процедил присутствовавший здесь же
Энарек. - Если шад умрет, умрешь и ты!
Заниматься хирургией на улице, пускай и не в пыли, а на чистом мраморном
всходе Золотого храма Меддаи, конечно, не стоило: в воздухе могут витать
болезнетворные гуморы, опаляющее рану солнце висит над головой, куча зевак (как
проморгавших момент опасности гвардейцев, так и людей совсем посторонних).
Однако дело не требовало отлагательства. Несколько мгновений промедления
угрожали Саккарему наступлением полнейшей анархии.
- Помоги, - бросил атт-Берит стоявшему неподалеку мардибу из окружения
Учителя Веры, прекрасно зная, что каждый священнослужитель обучался
целительскому искусству. - Найди в моем сундучке тонкие нити в стеклянных
баночках и изогнутые иглы. Там же лежит мешочек с порошком... Вытащи. Эй, кто-
нибудь, немедленно принесите чистую воду из священного водоема!
К счастью, прямо во дворе Золотого храма бил родник, вода которого
считалась столь же чистой, как первая влага, явленная Атта-Хаджем в момент
сотворения мира. Источник не зря назывался Серебряным - не только из-за литой
ограды из чистого серебра, но и из-за полной прозрачности, невозможной вне стен
Меддаи.
...А в это время по всему Белому городу многочисленные отряды халиттов и
гвардии шада шумно ловили злоумышленника. Сотники личной охраны проклинали себя
за беспечность и самоуспокоенность (что, в конце концов, может случиться в
Меддаи, где властитель Полуденной державы является гостем не только аттали, но
и самого Незримого Атта-Хаджа?). Дозоры на крышах близлежащих домов выставлены
не были, Даманхура не окружал стройный и неколебимый ряд личных телохранителей,
способных принять на себя первый удар и закрыть своими телами господина, на
центральную площадь допускались все желающие - простолюдины, чужеземцы,
нищие... Покушавшегося видели - злодея заметил один из гвардейцев, случайно
отвлеченный ослепительной искоркой, загоревшейся на крыше Священной школы,
расположенной как раз напротив Золотого храма, куда шад отправился на
полуденную молитву. В момент, когда Даманхур выходил из портала огромного
здания, и раздался неслышный щелчок. Хвала Атта-Хаджу, убийца целил не в
голову, а в живот, прекрасно зная, что стрела-"серп" наносит самые жуткие
увечья именно при попадании в туловище. Бывали случаи, когда подобный снаряд,
ударявший в череп, соскальзывал по кости, только сдирая кожу и не причиняя
жертве особого вреда.
Площадь незамедлительно оцепили: два ряда халиттов перекрыли улицы, за
ними стояла Саккаремская стража. Командиры послали воинов обследовать крыши
домов, и, конечно же, вскоре обнаружились брошенный убийцей саккаремский
самострел, пучок "серпов" и замызганный полосатый халат погонщика верблюдов.
Никаких следов. Гвардеец, заметивший отблеск оружия напротив Золотого храма,
утверждал, что лица он не помнит, да и не смог бы рассмотреть с такого
расстояния. Быстро опросили охранников Священной школы, выяснили немного:
ранним утром к боковому входу явился молодой человек, приведший быка,
предназначенного для кухонь духовного училища, передал скотину поварам и ушел.
Как выглядел? Потрепанный полосатый халат, смуглая физиономия, глаза более
раскосые, чем у обычного саккаремца, однако говорил правильно, не искажая
слова. За спиной мешок. У одного из охранников сложилось впечатление, будто
этот человек некогда был воином. Все. Ищи ветра в поле.
Пришлось искать. По столь невыразительным приметам халитты задержали
человек шестьдесят, три четверти из которых пришлось вскоре отпустить, - их
невиновность засвидетельствовали родственники или знакомые, видевшие
подозреваемых в полдень далеко от площади Золотого храма. Проводивший изыскания
сотник внезапно заподозрил, что к покушению могло приложить руку посольство
мергейтов, но Менгу и явившиеся с ним степняки утром не выходили из
странноприимного дома, где разместились гонцы великого завоевателя. Одним
словом, принятые меры не принесли никакой пользы. Убийца вполне мог стоять
сейчас на площади и посмеиваться над незадачливой стражей. Хорошо подготовившие
покушение одиночки всегда выигрывают.
Только Фейран догадывалась, кто именно стрелял в шада, как звали этого
человека и почему он избежал вполне заслуженного наказания.
* * *
- Да, действительно любопытно... Никогда ничего подобного не видел. Прости
за мои вчерашние несдержанные слова.
- Ничего страшного. Если бы мне рассказали такое, я бы тоже не поверил.
Мой дорогой Асверус, вам не кажется, что мы стоим на пороге, ведущем к одной из
самых удивительных загадок нашего мира?
- Этот порог ведет не к загадкам, а к неприятностям. Здесь все слишком...
чуждо. Не думаю, что здесь обитали люди.
- Тогда кто? Альбы?
- Скорее всего, тоже нет. Я читал хроники: альбы любили дерево, а эти
постройки каменные. Бессмертный народ вдобавок широко расселился на полуночи
материка, и границы его владений теперь отмечаются окоемом Альбаканской
пустыни. Обратите внимание на колонны, эрл, - они выглядят нарочито
тяжеловесными и грубоватыми. - Как насчет двергов?
- Смешно! Представьте себе дверга, кочующего по пустыне на верблюде! Раса
подземных карликов никогда не возводила построек на поверхности.
- Вы, как погляжу, неплохо осведомлены об истории нелюдей...
- В замке отца неплохая библиотека. Взглядам Драйбена и Асверуса
открывался великолепный вид на овальную неширокую долину, расположившуюся среди
красноватых скал Аласора. Вымощенная пятиугольными плитами и отлично
сохранившаяся дорога, ведущая из ниоткуда в никуда, сейчас спускалась вниз,
изогнувшейся светлой змеей огибала руины, а затем вновь поднималась на
полуразрушенный хребет уводя дальше, к полуденному закату и песчаным равнинам,
предварявшим Дангарские горы.
- Хотелось бы знать, - задумчиво начал Асверус, - как все-таки здесь
обстоят дела с сокровищами? Драйбен, вы слышали историю, как смерды тана
Виткова, расчищая пустоши под новые поля, обнаружили руины поселения альбов,
датируемые нашими учеными мужами трехтысячным годом до начала нашей эпохи?
- Слышал,- подтвердил Драйбен.- Это случилось, когда я еще не уехал в
Аррантиаду, оставив поместье и всю прежнюю жизнь. Помнится, тан Витков в обмен
- найденное золото и бесценные украшения приобрел у вашего отца Юс-тиния титул
эрла, а потом одна из старинных драгоценностей свела его в могилу.
- А, кольцо с ядом? - улыбнулся, припоминая, сын кониса. - Удивительно,
как отрава могла сохраниться в перстне сорок столетий! Хотя я предполагаю, что
сыночек новоиспеченного эрла попросту отравил богатого папашу и прибрал к рукам
все заработанное гробокопательством богатство. Слухи об отравленных или
проклятых сокровищах всегда несколько преувеличивают опасность. Объяснить все
тайны можно очень просто: давними и неизбежными пороками человека. Жажда славы,
власти и золота.
- То есть, - вкрадчиво проворковал Драйбен, - вы хотите спустится вниз и
покопаться в живом песке лишь ради трех вышеперечисленных причин? Не проще ли
славу и богатство завоевать на поле боя, а власть... Асверус, титул кониса вам
все равно не светит, хотя бы потому, что у вас множество старших братьев.
Удовлетворитесь званиями эрла и тана владения Керново. Это же одна пятая общей
площади Нардара!
- Вам хорошо, - с притворной обидой бросил Асверус, не уставая оглядывать
колышущиеся далеко внизу коричнево-красноватые барханы. - Вы всегда были
единственным и любимым сыном, наследником серебряной короны, а по причине захо-
лустности Кешта могли бы быть там и конисом, и кенигом, и шадом, и всем сонмом
богов одновременно. Главное - вовремя платить налоги моему отцу. А я? Самый
младший сын в семье, которому лишь по праву наследования сунули занюханный
Кернов... Одна пятая Нардара! Половина болота, четверть леса, остальное горы!
Два города, шесть замков, четыре десятка деревень, и все это разваливается на
глазах, потому что жить в провинции никому не хочется! Знаете, что Кернов уже с
полсотни лет не приносит дохода казне, как ты ни бейся? Юстинию, наоборот,
приходится выделять серебро ради того, чтобы мы хоть как-то выжили. А вы
говорите - слава, богатство! Даже если к нам в Кернов заявятся мергейты, они
мигом передохнут от болотных испарений или попадут на обед медведям!
- Радуйтесь, - Драйбен усмехнулся. - В таком случае вы со своим ленным
владением окажетесь единственным независимым от хагана Гурцата государством на
материке. Объявите себя конисом...
- Невеселое пророчество, - вздохнул потомок семьи Лауров. - Ну что, едем
вниз или боитесь? Небось "беркуты", у которых мы ночевали, не испугались бы!
- Они вообще ничего не боятся по причине отсутствия разума, способного
воспринимать страх. - Эрл Кешта откровенно зафыркал. - Как вам, кстати,
вчерашний ужин?
- Вкусно. - Асверус слегка ударил коня шпорами по бокам, и благородный
саккаремский жеребец нехотя затрусил вниз по мощеной дороге. - Меня умилило,
что "беркуты" выделили нам двоим отдельный шатер. Между прочим, легат на меня
засматривался, а вы явно приглянулись этому... да как же его? Помните помощника
центуриона?
- Помню, - кивнул Драйбен. - Вполне привлекательный молодой человек, но не
в моем вкусе, если изволите. А вообще, мы оба стали заложниками общего мнения,
сложившегося о "сизых беркутах". Они вполне счастливы общением друг с другом.
Заметили, какая организация в этом отряде? Основной единицей является не
десяток, а два десятка, называемые фалангой, над которыми стоят сразу два
командира. Все парой, всегда по двое. Говорят, что даже в отряд "беркутов"
принимают не по одному, а сразу двоих...
- Вот интересно, что они делают, если один из... э-э... пары погибает?
- Понятия не имею. Едем, раз уж решили. Но учтите, Асверус, если что
случится - я удеру первым, предоставив вам право выкручиваться самому.
Ровный путь сбегал вдоль щербастой каменной стены вниз, к долине. Пока
ничего особенного не происходило, если не считать постоянного нараставшего
беспокойства лошадей, вызванного неведомыми потерявшему единение с природой
человеку причинами. Своеобычность Аласора выражалась только в громоздящихся на
песчаном ложе резных каменных плитах, колоннах, имевших странное овальное
сечение, да торчащих из песка древних статуях, среди которых выделялся огромный
монумент человека с волчьей или псиной головой, вырубленный из угольно-черного
базальта.
- Асверус! - Эрл Кешта вдруг натянул поводья и поражение оглядел долину. -
Jажется, я понял, в чем здесь фокус! Видите, песчаное море успокоилось!
Строители этого городка были не только прекрасными архитекторами, но и
редкостными хитрецами!
- Невероятно... Послушайте, Драйбен, я же своими глазами видел, как песок
перемещается, и волны смахивали на океанский шторм!
Ничего подобного более не наблюдалось. Самые обычные древние развалины,
больше чем наполовину погруженные в каменную пыль. Ни одного движения, кроме
поднимаемых слабым ветром невесомых песчаных вихорьков.
- Помните, седмицу назад мы смотрели на заходящее солнце? Во время
перехода через пустыню? Светило будто бы колебалось, казалось жидким... Это все
из-за воздействия нагретого раскаленной землей воздуха, поднимающегося кверху!
И здесь точно такая же иллюзия! Будто бы перед нами открылся город призраков!
- Понял, - согласился Лаур-младший. - Однако вот эти косточки - никакая не
иллюзия.
Шагах в ста от копыт лошадей начинался длинный и непрерывный завал из
скелетов. Верблюды, кони, десятки людей нашли в ложе долины последнее
пристанище. Вчера Драйбен несколько преувеличил, говоря, будто кости
громоздятся на высоту его роста, - все оказалось несколько проще и страшнее
одновременно. Создавалось впечатление, будто людей и животных отбросило с
дороги неведомой силой и все они погибли мгновенно. На руках скелетов посейчас
сохранились дорогие украшения, лошадиные черепа посверкивали остатками сбруи, в
иссушенных, разваливающихся от первого же прикосновения мешках из толстой кожи
виднелись запечатанные кувшины...
- По-моему, это была женщина, - пробормотал Асверус, взирая на близлежащие
останки. Череп улыбался белыми, неразрушенными молодыми зубами, а лоб покрывала
платиновая диадема с зелеными камнями. - Как думаете, она не обидится, если мы
заберем этот головной убор?
- Она - нет. - Драйбену все больше не нравилась окружающая обстановка. - А
вот тот, кто убил караванщиков, вполне может. Асверус, умоляю, не трогайте
ничего!
- Да я и не собирался, - слегка обиделся тот. - Так, в шутку. Осмотрим
развалины?
- Ваша смелость граничит с безрассудством, - недовольно произнес Драйбен.
- Знаете, после созерцания этого открытого некрополя,- нардарец картинным
жестом обвел скопище белых костей, - появляется нехорошее подозрение о том, что
сказки и легенды не врут. Как по-вашему, мой дорогой Лаур, какая сила могла в
одно мгновение уничтожить огромный караван? Болезни или природные явления
отпадают сразу: никакая моровая язва или песчаная буря не сумела бы угробить
несколько сотен верблюдов и лошадей, а с ними полторы тысячи человек. Я убежден
- перед нами останки кортежа исчезнувшего саккаремского принца Бени-Мазара,
младшего сына шада Гадамеса Второго. Обратите внимание: многие кости изрядно
занесены песком, видимо, многих и многих мы сейчас не видим - они погребены под
слоем пыли.
- За пятьсот лет - немудрено, - отозвался Лаур и задумался. - Мгновенная
гибель каравана? У вас в Кеште были серебряные рудники, и Вы наверняка знаете о
губительных особенностях пещерных газов. Или вспомните о бедствии, погубившем
городок Филакион в Аррантиаде девять лет назад? Близлежащая огненная вершина
выбросила тучу зловонных испарений, и все жители погибли, отравившись. Может
быть, и здесь произошло нечто подобное?
- Асверус... - Запнувшись на полуслове, Драйбен подозрительно оглядывал
вытянутую округлую долину. - Ставлю все свое достояние, включающее коня,
полупустой кошелек и меч, на то, что вы правы. Нет, не в своей теории о гибели
каравана. Посмотрите внимательно, вам ничего не напоминают очертания этой
впадины?
Лаур-младший не без настороженности повел глазами вправо-влево. Развернул
лошадь, вгляделся в темный на фоне неба зубчатый силуэт окружавших долину скал.
- Огненное жерло? - недоуменно вопросил Асверус. - Давным-давно погасшее?
Я правильно догадался?
- Это и может быть наиболее реальным объяснением. - Драйбен горделиво
выпрямился, теша свою гордыню новым подтверждением гибкости собственного ума. -
Объяснением того, почему исчезали караваны, а люди видели сказочных чудовищ.
Отравиться ядовитыми испарениями можно незаметно. Представьте, Асверус, такую
картину: караван принца Бени-Мазара спокойно двигается по дороге, звенят
бубенчики на упряжи верблюдов, пересмеиваются наложницы, рассуждают о
недоступной для простых смертных мудрости Атта-Хаджа толстые мардибы... И вдруг
из песка бьет струя белесого пара, огромное облако вздымается к небесам, а
затем медленно накрывает процессию. Я помню, как управляющий моими рудниками в
Кеште рассказывал, будто подземные газы действуют мгновенно. Вначале -
помрачение сознания, сопровождаемое видениями, и вскоре смерть от удушья.
Рудокопы носили с собой клетки с птичками или мышами. Если газ появлялся,
животные погибали первыми, и рабочие, предупрежденные об опасности, уходили из
штольни. Но здесь предупредить было некому. Все произошло очень быстро.
- Интересная картина. - Асверус нахмурил лоб и сдвинул брови. - Только
одно в нее не укладывается: почему все скелеты лежат не на дороге, загромождая
кладку, а чуть в стороне? Если вы будете убеждать меня в воздействии ветра или
иных стихий, в идеальном порядке перенесших черепа и мослы с наезженного тракта
на обочину, я вам не поверю. Сами знаете почему.
- Чему быть - того не миновать, - оптимистичным тоном заключил Драйбен,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг