карбюратор самолета примут новое топливо, однако надеялся на лучшее.
Вещи собраны - германец и сэр Мишель недаром ездили несколько дней назад в
Аржантан за припасами. Сергею выдали новую одежду, состоявшую из стандартного
набора - рубаха длиной чуть выше колен, штаны из тонкой кожи и грубоватая, но
удобная куртка с совершенно непроизносимым французским названием. Более всего
Казакову понравились сапоги, скроенные без разницы на правую и левую ногу.
Вскочив при тревоге, хватай любой и запросто натягивай.
Днем Гунтер и Мишель съездили в поместье к господину барону - попрощаться.
Отец Колумбан и новый оруженосец подготовили лошадей, поклажу и небольшой запас
еды.
Первому в истории двенадцатого века дальнему перелету по маршруту
"Нормандия - Сицилия" предстояло начаться перед закатом.
От Средненормандской возвышенности до королевства Сицилийского, ныне
находящегося под скипетром Танкреда из рода Гискаров, по прямой насчитывается
меньше полутора тысяч километров. То есть максимальный запас дальности
пикировщика "Юнкерс-87". Никаких удобств наподобие подробных карт, радиомаяков,
а уж тем более аэродромов не предполагалось, но, как известно, техника времен
Второй мировой куда менее прихотлива летающих аппаратов эпохи техногенной
цивилизации - "Юнкере" отлично может приземлиться не только на бетонированном
поле, но и на достаточно широкой грунтовой дороге, заливном лугу или
крестьянском поле.
В распоряжении Гунтера находился только достаточно подробный военный план
Северной Франции и южного побережья Британии, а также крайне маленькая и
схематичная общая карта Европы. У Казакова, впрочем, оказалась неплохая память,
и они вместе с отцом Колумбаном довольно быстро восстановили на пергаменте
относительно точную карту. Получалось, что маршрут должен выглядеть следующим
образом: от баронства Фармер курс пролегал строго на юго-восток. Основными
ориентирами послужат крупные реки, прежде всего рассекающая Аквитанию с восхода
на закат широченная Луара, вдоль русла которой и предполагалось следовать. К
счастью, на планах Гунтера присутствовал Орлеан, и было высказано здравое
предположение - вряд ли столь крупный город, стоявший на северном берегу Луары
как раз там, где река выгибается гигантской дугой, за семьсот пятьдесят лет
куда-нибудь сместился. Если правильно рассчитать курс, то стены Орлеана появятся
под плоскостями "Юнкерса" уже на первый час полета. Далее остается не терять из
виду реку, вдоль по течению которой должны встретиться Бриар, Невер - столица
одноименного графства, Роан, а приблизительно через сорок - пятьдесят
километров, сразу за еще одной точкой ориентира - горой Сен-Риго, - столица
Бургундии Лион и полноводная Рона, текущая почти строго с севера на юг.
- А что будем делать, если топлива не хватит? - поинтересовался Казаков. -
Или если с дороги собьемся? Вообрази: наступает утро, под нами Средиземное море,
пилим мы прямиком к берегам Африки... Двигатель вырубается и... У тебя сколько
парашютов?
- Два, - недовольно ответил Гунтер. - Один мой, второй я забрал у Курта.
Помнишь, я рассказывал - мой стрелок-радист, погибший во время битвы за
Британию? Ты вообще с парашютом когда-нибудь прыгал?
- Приходилось, - подтвердил Сергей. - Получается, что у нас с рыцарем один
парашют на двоих. Ладно, риск - дело благородных. Только воображаю, как он
визжать станет.
- Сударь, не блажите. - Гунтер фыркнул и снова уткнулся в нарисованный
план. - Лети мы в Швейцарию или Германию, где с ориентирами действительно
сложно, тогда у нас имелся бы прекрасный шанс заблудиться. Погода сейчас
отличная, ночи лунные, реки прекрасно видны...
- А германская техника - лучшая в мире, - сказал Казаков, и непонятно было,
ерничает он или говорит серьезно. - Дальше показывай.
- Дальше еще проще. Как только мы видим морское побережье, мы соображаем,
что перед нами огромный залив, обычно именуемый Лигурийским морем. Справа
Корсика, слева Италия. Держимся прежнего юго-восточного направления, двигаясь
вдоль итальянского побережья. Шесть часов - и Сицилия перед нами. Ошибиться
невозможно.
- Ммда. - Казаков вытер нос рукавом. - Конечно, это не месяц пути... Я бы
предпочел, правда, какой-нибудь аппарат посовременнее, хотя и винтовые машины
тоже неплохи. Напрашивается одна старинная русская поговорка: "Гладко было на
бумаге". Ты предусмотрел вариант аварийной посадки?
- Думал, - нахмурившись, сказал Гунтер. - Во Франции это сделать легче
легкого. Равнины, множество обработанных полей. Над Бургундией посложнее, в
районе истоков Луары и Алье - горы. На левом берегу Роны начинаются предгорья
Альп. Все западное побережье Италии в холмах. Если что-то случится с машиной, я
предпочитаю, чтобы это "что-то" произошло не позже времени, когда мы минуем
Рону.
- А Сицилия? - уточнил дотошный русский.
- Склоны Этны пологи, по крайней мере были такими в двадцатом веке.
Приземлимся.
- Дело барское, - пожал плечами Казаков. - Одного не пойму, как мы уживемся
с твоим сюзереном в тесной кабинке стрелка-радиста. Ладно, проехали. Вещи
собраны, монах с лошадьми ждет. С Богом или как?
- Только с Богом. Вот и кончилась спокойная жизнь, - скривился в натужной
улыбке Гунтер и окликнул рыцаря на старофранцузском: - Эй, Мишель! Ты письмо
канцлера не забыл?
Рыцарь похлопал себя по груди, указывая, что подписанный принцем Джоном и
Годфри пакет покоится за пазухой.
* * *
Осень 1189 года по Рождеству Христову ознаменовалась множеством великих и
малых событий, так или иначе повлиявших на судьбы Европы, Святой земли,
арабского мира да и всего цивилизованного человечества. Безусловно, сотням тысяч
китайцев или сошедшимся в поединке за императорский трон японским семьям
Минамото и Тайра на крестоносные войны было глубоко плевать - на берегах Тихого
океана о них знали только по рассказам редких купцов, добиравшихся до границ
Поднебесной из Европы. Цивилизация не ограничивала себя рамками франкских
королевств, Египтом, Византийской империей и Аравийским полуостровом. Имелись
еще Киликийская Армения, Грузия, Конийский султанат, десятки маленьких и больших
королевств, княжеств Руси, сельджукских эмиратов, государств, коими владели
прямые и непрямые наследники пророка Мухаммеда - политическая жизнь двенадцатого
века была насыщенной и куда более сложной, нежели семь с половиной столетий
спустя.
Султан Салах-ад-Дин пытался ослабить влияние крестоносцев в Палестине,
ставя целью окончательную победу ислама. Император Андроник Комнин занимался тем
же самым, только он предпочитал поразить в правах и арабских эмиров, и
единоверцев с Запада. Фидаи Старца Горы воевали против всех, однако заветы
основателя секты Хасана ибн Саббаха постепенно забывались, и великолепно
обученных наемных убийц могли теперь нанять прочие противоборствующие стороны.
Король без королевства, номинально носящий титул повелителя Иерусалима Ги де
Лузиньян, уныло топтался под Аккой, ожидая помощи от Ричарда и Фридриха
Барбароссы. Сам престарелый рыжебородый император германцев почитал Крестовый
поход завершением своей бурной карьеры и вел бесчисленное войско через Болгарию
к Малой Азии. Маркграф Конрад Монферратский, вроде бы человек мирный и
респектабельный, с ужасно таинственным видом мотался между Константинополем,
Кипром и Святой землей, вкрадчиво нашептывая иноземным владыкам что-то весьма
любопытное...
Рыцари Храма под водительством Великого Магистра Франсуа Жерара де Ридфора
в нынешние времена куда более интересовались торговлей, нежели войной, и любой
желающий, отправляясь в далекое путешествие, мог доверить свои сбережения
казначею любого из командорств, получить заемное письмо, заверенное печатью с
изображением двух рыцарей, едущих на одном коне, и за тысячи миль от родного
дома получить необходимую сумму в местном командорстве. Банки тамплиеров
почитались самыми надежными, и даже прожженные купцы из Ломбардии и Северной
Италии, воротилы-генуэзцы и хитрюги-венецианцы не могли соперничать с
тамплиерами, хотя сами придумали слова "банк", "вексель" и "депозит".
Вассалы Фридриха Барбароссы беспрестанно воевали в Польше против жмуди,
пруссов и языческих литвинов - у германских рыцарей шел свой Крестовый поход.
Иоанниты или госпитальеры оставались единственными, кого мало заботили
завоевания и прибыли; воители святого Иоанна Крестителя уважались даже
мусульманами за устройство больниц, постоялых дворов и благотворительность.
Рыцари Кастилии, образовав свои ордена, дрались с захватившими Иберию маврами.
На севере Британии, как всегда, бурлил и полыхал очередной шотландский мятеж. В
Лангедоке...
Никто не знал, что в действительности происходило в Лангедоке, ибо, по
всеобщему мнению, эта цветущая провинция являлась оплотом спокойствия,
благопристойности и богатства. После суда над предводителями альбигойцев в 1165
году еретики притихли и вроде бы склонились перед римским крестом, граф
Тулузский почитался могущественнейшим из владык. В окрестностях замка
Ренн-ле-Шато уже несколько лет вели охоту на волкодлака и никак не могли оного
изловить... В тот самый день, когда Гунтер, мессир Казаков и шевалье де Фармер
обсуждали кратчайшую дорогу к Сицилии, ноттингамский рыцарь Гай Гисборн,
шотландский дворянин Дугал Мак-Лауд и двое торговцев - мистрисс Изабель Уэстмор
со своим сопровождающим Франческо Бернардоне - слушали в одном из постоялых
дворов городка Муассак любопытнейшую историю о давно сгинувшем королевском
семействе Меровингов...
Все и каждый находились при деле и при месте. Все, кроме короля Ричарда
Львиное Сердце. У него опять были проблемы. С деньгами, друзьями, союзниками,
армией, невестой, собственной матерью, своим королевством, Крестовым походом и
похмельной головной болью. Те, кто знал Ричарда близко, ничуть его не жалели,
заглазно утверждая: "Сам виноват".
Ночь, как и предполагал Гунтер, выдалась светлая. Над Нормандским
герцогством и всей Францией к северу от Ангулема нависал купол черно-синего
неба, по которому плыла широкая река Млечного Пути. Поглядывала, удивляясь
копошению двуногих букашек, Большая Медведица, Орион держал руку на мече, что
крепился к поясу из трех звезд, чиркали, мгновенно сгорая, огоньки метеоров (сэр
Мишель ужасно боялся, что один из них попадет в дракона Люфтваффе, и долго
расспрашивал Гунтера о возможных последствиях). Было прохладно, и при дыхании
или разговоре изо рта появлялись легкие перышки пара.
Вещи уложили еще перед закатом, да и было их не слишком много. Гунтер,
припомнив все места, которые использовал в качестве тайников Курт Мюллер
(приехав на поле, где стоял "Юнкере", германец навестил могилу своего бывшего
напарника и попросил старца Колумбана прочитать молитву), распихал туда связки с
запасной одеждой и какое-то количество еды на первое время. Все остальное
следовало купить на Сицилии, благо денег было в достатке - часть доставшихся в
сомнительное наследство от почившего канцлера де Лоншана необработанных алмазов
Гунтер и Мишель продали итальянскому ювелиру, съездив на прошлой неделе в
Аржантан. Собственно, огромное по нынешним временам состояние, реквизированное
германцем у Лоншана, уже давно было поделено: сэр Мишель выдал равные доли Гаю и
Дугалу, половину оставив для себя и своего оруженосца. То, что появился третий
член компании, положения ничуть не осложняло - английского серебра и
венецианского золота, аккуратно разложенных по мешочкам, должно было хватить
очень надолго. Мишель заявил, что на такую сумму - не меньше тысячи английских
фунтов - при желании можно будет собрать целый отряд наемников или бедных
дворян.
- Тысяча? Всего? - переспросил Казаков. - Это же мало!
- Ничего не мало, - с жаром ответил рыцарь. - У папеньки годовой доход от
баронства всего триста пятьдесят! В год! Вот когда мы с Гунтером были в Англии,
шевалье де Ланкастер, новый шериф Дувра, сказал, что Дуврский замок, который
строили пять лет, обошелся казне в семь тысяч фунтов. А ты говоришь - мало!
- Надо будет разобраться с местной экономикой. - Казаков, почесав коротко
стриженный затылок, посмотрел на Гунтера. - Я и раньше по твоим рассказам
предполагал, что деньги здесь ценятся гораздо дороже. Значит, меня в деревне
все-таки обсчитали.
- Четыре курицы за два пенса? - ахнул германец, когда выслушал объяснения.
- Лошадь стоит пенс и, кстати, неплохая! Найти бы этих вилланов да морды им
набить!
До восхода луны отец Колумбан отослал по домам крестьян, охранявших
"дракона", раздав им напоследок святое благословение и мелкие монетки. Сейчас не
нужны были лишние свидетели. Гунтер с Мишелем быстро развели громадный костер,
чтобы германец мог подготовить аппарат к взлету, а Казаков с видимым
удовольствием обследовал "Юнкере", то и дело охая и бросая короткие, но
выразительные словечки на русском.
Германец засел в кабину. К сожалению, заднюю часть фонаря разнесли
английские пули, но постоянно наведывавшийся к самолету за время отсутствия
Гунтера и Мишеля отец Колумбан заботливо прикрыл выбитое стекло промасленной
парусиной, а значит, приборы не отсырели и не испортились.
Альтиметр, компас, спидометр... Все в норме. Топлива полные баки, пусть и
получено оно путем если не мистическим, то сказочным. Часы следует подзавести и
поставить на местное время - у Гунтера сохранился наручный хронометр, который он
старательно держал в абсолютной чистоте и порядке, так что представление о
времени у него сохранялось. Интересно, в Сицилии другой часовой пояс или нет?
Если Нормандия живет по меридиану Гринвича, то в королевстве Танкреда...
Правильно, на час больше. Еще на один час Гринвич опережает Греция и территория
Малой Азии - Византия. Если сейчас одиннадцать вечера, то в Константинополе и
Иерусалиме час ночи.
Стукнули по броне правого крыла сапоги с подковками, и в кабину, освещенную
желтоватыми бликами пылающего неподалеку костра, сунулась физиономия Сергея
Казакова.
- Аппаратурка мизерная, - доложился он, осмотрев приборную доску. -
Аккумулятор в порядке? Он же тут больше месяца простоял! Вот уж действительно -
немецкая техника самая лучшая.
- Все агрегаты, - Гунтер откинулся на спинку сиденья, - самые новейшие. И
наиболее надежные. Это же военная машина!
- Летучий Франкенштейн, - гордясь техническими достижениями своей эпохи,
поименовал моноплан Сергей. - Не понимаю, как такое вообще летать может...
- С помощью этого "летучего Франкенштейна", - ядовито парировал Гунтер, -
Третий Рейх разделал под орех Бельгию, Голландию, Норвегию и Францию. Если тебе
не нравится - можешь идти пешком. Я хорошо рассмотрел твой геликоптер, между
прочим. Тамошние системы управления не приспособлены для нормального человека.
Вы слишком все усложнили. Половина победы - простота.
- Ладно, ладно. - Сергей примирительно вытянул руки ладонями вперед. -
Вылезай, давай быстро поужинаем - котелок закипел - и погнали. Взлетим в
полночь, в шесть утра будем порхать над Италией. Ты, кстати, сдюжишь? Шесть
часов за штурвалом, а автопилота нет.
- Помнится, - Гунтер с кряхтеньем перебросил ногу через борт кабины, - в
апреле тысяча девятьсот сорокового наша эскадра делала по четыреста боевых
вылетов в сутки. Я как в пять утра садился в кресло, так в пять утра следующего
дня и вылезал. Это считая с краткими посадками на базе для дозаправки и
перевооружения.
Они спрыгнули с крыла на траву, а германец продолжал просвещать:
- ...И ты учитывай, что нам сейчас предстоит обычная воздушная прогулка.
Лег на курс и держи себе азимут да изредка корректируй. А там была война.
Французы летали, зенитки били. Сам видишь - жив и здоров.
- Здоров, - буркнул Казаков. - С какой скоростью пойдем - двести пятьдесят
в час? Задний фонарь разбит, воображаю, какой ветрюга будет. Простудимся мы с
рыцарем...
- О чем разговор? - бодро поинтересовался сэр Мишель, помешивавший в
котелке обструганной палочкой. Сын барона де Фармер трепетал в ожидании
предстоящего приключения. Полетать на драконе - это вам не фунт изюму! Только
подумайте: ночью в Нормандии, а утром уже в королевстве Сицилийском!
Следует заметить, что Мишель вообще перестал бояться дракона. Не последнюю
роль здесь сыграли рассказы Гунтера о техническом прогрессе будущего и речи отца
Колумбана, который сумел убедить молодого норманна, что зубастый Люфтваффе не
представляет для человека никакой опасности. Без сомнения, у рыцаря оставались
нехорошие подозрения - мало ли чего может выкинуть дракон! Но после того как
нынешним вечером ирландский монах прочитал перед железным чудовищем святую мессу
и окропил его крыла святой водой, Мишель более-менее успокоился. Кстати, дракона
окрестили прежним имечком Люфтваффе, теперь уже официально, пред ликом Святой
Матери-Церкви в образе
отца Колумбана.
Поужинали вареными овощами с мясом, соблюдая полное молчание. Гунтер
нервничал, побаиваясь предстоящего путешествия, ибо первый раз в жизни (если не
считать истории с полетом от Англии к Нормандии) собирался вести машину на свой
страх и риск. Мишель, старательно играя бесстрашного рыцаря, выкраивал на
физиономии безразличное выражение, но изредка теребил поддетую под куртку
кольчугу. Он почти не сомневался, что легкий доспех поможет ему в случае, если
дракон вздумает заснуть в полете и свалиться на землю. Казаков озабочивался
совсем другим. Если что-то действительно пойдет не так и неправильно,
возможность закончить карьеру раз и навсегда представлялась самой реальной.
Гунтер не станет забираться высоко из-за боязни заморозить своих попутчиков -
"Юнкере" пойдет на высоте от силы полутора километров. При падении выбраться с
тяжелым рюкзаком парашюта и рыцарем в охапку (а Мишель явно начнет
сопротивляться, когда его потащат из кабины) почти нереально.
- Значит, так! - первым нарушил излишне затянувшуюся паузу отец Колумбан,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг