для бумаг, а потом на помойку. И никаких высоких дел тут для нас не
предназначено. Есть, правда, один вопрос - почему именно мы? Опять можно свалить
на фактор случайности - мы были в одной географической точке, когда случилась
авария на небесах. Но если это не так и Господь Бог наметил конкретно тебя и
меня? Просто не верю. Уж прости, но мы настолько разные... Ты вот всю жизнь
повязку со свастикой на рукаве носил...
- Не носил! - искренне возмутился Гунтер. - Я не член партии Гитлера! А в
войсках такие повязки носят только ребятки из СС, и то не все!
- Какая разница, чей конкретно ты не член... Извини. Я имею в виду, что
потенциально ты для меня - враг. Хотя чхать я хотел на эту высокую политику,
слишком давно было.
- То есть как - враг?
- Да очень просто, - поморщился Казаков и, подумав, тоже взялся за
сигарету. - Тебе приказали бы бомбить Москву или Петербург, что бы ты стал
делать?
- Выполнял бы приказ, - уверенно ответил Гунтер и вдруг осекся. - И вообще
при чем здесь Петербург? Германия и Россия - союзники. Доктор Геббельс каждый
день трубил по радио! Воевали против Польши вместе - в газетах было полно
фотографий германских и русских офицеров, встретившихся на новой границе... Я в
Россию ездил, с нашей военной делегацией. Все было очень хорошо, нас отлично
принимали. На банкете за здоровье вашего фюрера, Иосифа Сталина, пили...
- А двадцать второго июня сорок первого года что случилось? - подался
вперед Сергей, но мигом остыл: - А-а... ты ж не дожил. Тогда - пока что не враг.
И вообще зачем говорить о прошлом, в смысле о будущем, когда мы с настоящим
разобраться не можем? Вот скажи, ты определил свою стратегию жизни здесь?
- Определил, - не без вызова ответил германец. Выполнять свой долг.
- Перед чем, вернее, перед кем? - несказанно поразился Казаков. - Перед
своей страной? Богом? Перед... кто у вас, в Германии, сейчас правит, Барбаросса?
Перед ним, что ли? Перед этим сопливым рыцаришкой пятнадцати лет?
- Ему семнадцать вообще-то, - мрачно заметил Гунтер. - Не забудь, они
взрослеют гораздо раньше нас. Если тебе угодно - перед всеми. И перед собой.
- Клиника, - вздыхая, повторился Казаков. - Тут, наверное, какая-то зараза
в воздухе. И от нее люди крышею едут, рыцарями становятся. Блин, тоже стану
однажды рыцарем... С гербом. Золотой рыбий скелет в зеленом поле, усеянном
кучками навоза, подойдет как нельзя лучше. Учитывая отпетое рабоче-крестьянское
происхождение. Ладно, это лирика. Да пойми ты, немчура, наша стратегия, тактика,
а также то, что именуется ученым словом "концепция", выражается в
одном-единственном принципе: выживание. Повторить по слогам? По-английски,
по-французски? На хинди? На идиш? Вы-жи-ва-ни-е!
- Угу. - Гунтер меланхолично рассматривал угольки костра и спросил
почему-то: - У вас проказу научились лечить?
- Нет, в том-то все и дело, - помотал головой Сергей. - Я в медицине не
очень секу, однако знаю, что сулафоновые препараты проказу только сдерживают, но
не излечивают. Так что эта милая болячка и в двадцать первом веке вовсю
существует. Здесь лепрозных бактерий не в пример больше. Добавим остальные
прелести: чума, оспа - у нас с тобой, слава Богу, от оспы прививки? - любые виды
дизентерии от грязной воды. Дифтерия, сибирская язва, сап. На югах - малярия,
хотя мы в отличие от многих средневековцев знаем про кору хинного дерева. Одно
хорошо - сифилис из Америки пока не завезли. Представь теперь, что ты попил
пивка из кружки, только что использованной прокаженным! И это только один
параметр угрозы выживанию. Дальше рассказывать?
- Вот дерьмо! - чуть раздраженно бросил Гунтер. - Я как-то об этом не
задумывался. Ел, пил, жил. Как видишь, живой пока. И здоровый, если насморка не
считать. Без сомнения, опасностей множество. Дело в другом. Мы о них знаем. Кто
предупрежден - тот вооружен. И у нас гигантское преимущество перед жителями
этого века.
- А шел бы ты! - возмутился Казаков. - Какое? Фантастики обчитался?
Лекарств нет, современного оружия - кот наплакал. У тебя, любопытно, сколько
патронов осталось? Во-во. Я потом интересу ради списочек составлю. У меня в
вертолете есть обязательная аптечка, но, как думаешь, надолго ее хватит?
Положим, мы знаем больше, чем все тутошние. Но знания наши, окромя уважаемого во
все исторические эпохи зубодробительного искусства, абсолютно непригодны.
- И что ты предлагаешь? - насупился Гунтер. - Окопаться и сидеть? Пить
только кипяченую воду и протирать каждую трактирную кружку спиртом, благо теперь
его в достатке? Забуриться в какой-нибудь дальний замок на севере Германии и
устроить научно-исследовательскую базу, привлекая лучших алхимиков и учёных
этого века заради изобретения новых лекарств? Воплощать наши технические
достижения? Полагаю, несчастный двенадцатый век отлично перебедует и без наших
выдумок. Тогда, может, лучше продать душу козлоногому, а в обмен попросить,
чтобы домой отправил?
- ..! - эмоционально резюмировал Казаков на языке родных осин. - Все, концы
обрублены! Нет дороги назад, я в точности чувствую... Знаешь, я не любитель
высоких материй и философических выкладок. Ничего экстраординарного не надо
предпринимать! Я не собираюсь становиться профессором и вооружать этого педика
Ричарда Львиное Сердце водородной бомбой! К тому же ее сделать невероятно
сложно, да я и не умею. Ты правильно сказал, хуже другое: мы с тобой можем за
милую душу усовершенствовать арбалет, начать отливать пушки и, опередив на
несколько веков Бертольда Шварца, состряпать порох! Да еще не какой-нибудь, а
самый лучший. Ответь только - оно нам нужно?
- А черт его знает... - сказал Гунтер и понял, что изрек двусмысленность.
- Герр Райхерт, шер ами, а не проще ли понять, что дело - если, как ты
полагаешь, мы к таковому предназначены - само нас найдет? А сейчас, как говорили
у нас в подобных случаях, раздвинь пошире ноги, расслабься и получай
удовольствие, ибо другая альтернатива отсутствует. Гм... Свежий воздух,
натуральная пища, никаких тебе стрессов или начальства. Знаешь, терзания и
самокопания никогда ни к чему хорошему не приводили. Просто живи - и все! Ты,
истинный ариец, жалобу на тяжелую жизнь в европейскую комиссию по правам
сверхчеловека все равно подать не сможешь. По причине банального отсутствия
любых комиссий. Не дергайся. Просто не дергайся. А то и я дергаться начну.
Гунтер помедлил и решил сменить тему разговора:
- А что такое "компьютерный техник"?
- Это человек, который знает, что находится внутри у машины, наделенной
определенной степенью интеллекта, и умеет с таковой машиной работать, -
отбарабанил Казаков и как-то очень хитро взглянул на германца. - Хотя в нашем КБ
под словом "техник" крылась до изумления широкая семантика. Поверь, я умею
обращаться не только с машинами. Ну чего ты сидишь смурной как туча, эсэсовец?
- Я не эсэсовец, - вздохнул Гунтер. - Хотя после Гитлерюгенда мне
предлагали вступить в СС. Как - ты верно заметил - стопроцентному арийцу.
Отказался. Не люблю идеологию.
- И в тот же самый момент выглядишь как проснувшиеся с дикого бодунища
Эммануил Кант, Фридрих Ницше и Артур Шопенгауэр в одном флаконе, - добродушно
заключил Казаков. - Правильно я где-то слышал: немцы изобрели пьянство, фашизм и
страдания молодого Вертера. Не страдай. Все пучком. Мир на месте. Смотри, какие
ясные звездочки наверху горят! А в Крестовый поход, уж извини, вы меня арканом
не затащите. Не хочу сдохнуть от дизентерии. Мерзко.
"Страдания молодого Вертера", как выразился в запале Сергей, разбирали не
одного Гунтера, иногда любившего впадать в черновато-серую меланхолию. Терзания
и самокопания, как это многократно подтверждал великий русский писатель Ф. М.
Достоевский, были куда более свойственны нациям неарийским, а уж о такой вещи,
как "загадочная русская душа" со всеми из нее вытекающими, и вовсе говорить не
стоит. Казаков ничуть не боялся настоящего и будущего - весь страх давно прошел,
сменившись спокойствием, но вот в удовольствии посидеть и подумать новый
оруженосец сэра Мишеля отказать себе не мог.
"Ну дела... Ну влип! Мало мне было наших российских заморочек. Да наши
доморощенные ревнители благочестия и возродители Святой Руси, сиречь Третьего
Рима, по сравнению с энтими натуральными фанатиками - тьфу! Мелочь пузатая.
Эти-то, видать, покруче будут. Ишь как этот рыцарь разошелся: "В Святую землю! В
Святую землю"... Ишь неймется ему. На подвиги тянет. В родном феоде - или как
там, лене - ему не сидится. Борец за идею, видите ли. Освобождать Гроб Господень
он рвется за тридевять земель...
Это что же теоретически получается? Мы прямиком вляпываемся в самую
безнадежную авантюру этого века. "Мы" - потому что мне конкретно от герра
Райхерта и его сюзерена деваться некуда. Скопом выживать легче, чем одному. Я,
конечно, могу сделать финт ушами, пожить обещанные пару недель у монаха,
поднатаскаться в языке и сделать ноги. Только вопрос - куда? В Россию? А там
что? Княжеская смута полным ходом, нашествие половцев, Ярославна на слезы
исходит... Монголы через несколько лет заявятся и учинят летописное иго. И ехать
ой как далеко. Впрочем, до Палестины, можно подумать, ближе.
Нет уж. Погорячился я, когда сказал, что в Крестовый поход не пойду. Пойду
как миленький. Пропаду здесь один. Точнее, пропасть не пропаду - сдохну с тоски.
Каково первое правило выживания? Действуй в паре. А если работаешь в одиночку,
как можно быстрее выходи к людям. Человек - животное общественное и стадное. И
так уж совсем за эти недели одичал. Натуральный разбойник с большой дороги,
вполне в средневековом вкусе. Да, выживание в экстремальных условиях штука не из
самых приятных. И это еще учесть, что я сюда попал, пока еще тепло было... Ну,
допустим, относительно тепло, особенно по ночам. Я бы сказал, весьма и весьма
относительно тепло в этой их Нормандии. Свежий воздух в столь неумеренных
количествах... хм-м! Пожалуй, несколько вреден для здоровья. Да и сейчас-то не
слишком здесь уютно, а дело к зиме идет. Как ни посмотри, лучше с этими
крестоносцами в теплые края податься, чем здесь по норам прятаться и глухонемого
кретина изображать. Чтоб они провались со своим норманно-французским! Хотя...
Ой! Погоди-ка, парень, что-то тут не так..."
Серж присвистнул и аж подпрыгнул на месте. - Эй, Гунтер! - Он ткнул локтем
в бок своего собрата по будущему. - Эй, Гунтер, слышь! - От ошара-шенности
внезапной догадкой он заговорил по-русски, но тут же себя одернул, выматерился и
с видимым отвращением перешел на язык международного общения: - Я говорю, у них
тут точно Третий Крестовый поход?! А, Гунтер? Ты уверен, что именно Третий?
Гунтер задумчиво, лениво борясь с обволакивающей дремотой, смотрел на
огонь, на темные, подступившие вплотную силуэты сосен. Молчал, вслушиваясь в
шорохи леса... Нехотя поднял голову, потянулся, разминая затекшую от
неподвижного сидения спину. Поерзал на замшелом бревне, подхватил соскользнувший
плащ, поплотнее запахнул, придерживая рукой у ворота, перекинул в другую руку
увесистый сук, которым ворошил костер. Вздохнул. Говорить не хотелось. Ночь
обволакивала, убаюкивала, нашептывала что-то... знакомое? Успокаивающее?..
Скорее тревожное. А, ерунда. Ему просто передалась тревога Сержа. Что его так
напугало?
Серж не отводил напряженно-пытливого взгляда. Смотрел напряженно,
вопрошающе, почти враждебно. Гунтер пожал плечами:
- Какой же еще? Третий, разумеется. Под водительством Ричарда,
Филиппа-Августа и Фридриха Барбароссы. Вторым походом командовали Людовик
Французский и германский кайзер Конрад. Что-нибудь не так?
- Ну ничего себе "что-нибудь"! Я вспомнил, это ж не поход, а хрен знает
что! Совершенно провальная затея. Два года гнить под Аккой - если не больше - и
все!!! Никакого Иерусалима, никакого освобождения Гроба Господня, никакого
триумфа и оркестров! Эй, Гунтер, что ж это деется? - не унимался Казаков. Гунтер
все это время тоскливо на него смотрел. - Ну они местные - понятно. Они ничего
не знают, что их ждет, они вроде как первый раз живут. Но мы-то, мы-то знаем,
что будет дальше!
- Нет, не знаем. - Голос Гунтера звучал сухо и бесстрастно.
- Что?! - Серж словно подавился на середине патетической тирады.
- Я говорю: нет, не знаем мы с тобой, что будет дальше. Это не тот 1189
год.
- Ну ты, брат, завираешь. Здесь, знаешь ли, не самое подходящее время для
подобного рода завиральных идей. Ты только не начинай про
пространственно-временной континуум и его таинственные свойства. Нам сейчас не
до всей этой элитности.
- Нет, Серж. Нет тут ничего ни элитного, ни завирального. Это правда. Это
не тот 1189 год. Уже не тот. Понимаешь - уже! Сколько можно талдычить, я,
кажется, все объяснил! Здесь может быть все что угодно. С того дня, 13
августа... Разве ты не понял, что тогда произошло?
- А что произошло? То, что я оказался в этом - чтоб его! - 1189 году? Так
тут думай не думай, такие аномальные явления понять невозможно. Полный бред,
одним словом. - Серж хохотнул. - Доводилось мне иногда натыкаться на сообщения о
необъяснимых явлениях - цирк да и только. То какую-нибудь дамочку инопланетяне
похитят, высокие светловолосые красавцы шесть метров роста - истинные арийцы
одним словом, то еще эти летающие тарелочки с зелеными человечками... Экстренное
сообщение: у гражданки Н. из города М. на огороде приземлилась летающая тарелка,
зеленые инопланетяне потоптали посевы клубники, ободрали крыжовник, нагадили на
крыльце, а потом улетели. И что самое интересное - в это же самое время в штате
Колорадо пронесся тайфун невиданной силы, а в небе видели диск размером шесть на
восемь км, который медленно вращался и двигался в сторону канадской границы... -
Серж глупо хихикнул и искоса посмотрел на Гунтера. - М-да-а... чтой-то я
разговорился? Хм...
Гунтер усмехнулся и, прищурившись, разглядывал Сержа. Он начинал нести
полнейшую, бессмысленную чушь.
- Так пойдешь с нами или нет? Или будешь здесь строить укрепрайон с лотами,
траншеями и бункером? Отсиживаться?
- Я? Отсиживаться? - возмутился Казаков. - Двигай ты знаешь куда?..
- И двину. А ты - за мной. Самое главное, никуда не сворачивай. Ты уж меня
извини, но, по-моему, тебе следует нормально отоспаться. Знаешь почему?
- Адаптационный стресс, - заявил Сергей со знанием дела. - Четвертую неделю
маюсь. Ты психологию изучал? Ах нет? Смотри: я проторчал здесь почти месяц.
Постоянное напряжение. Незнание обстановки.
- Как - незнание? - поднял бровь Гунтер. - Ходил по округе, разбойничал,
понял, где можно достать еду. Окружил себя целой линией Мажино, маршал Петен
позавидует. Интересно, а если бы на тебя танки поперли, что бы с ними случилось?
- К северу болота, юг и восток прикрыты лесом таежного типа, с запада
овраги. Никакой танк не пройдет, - автоматически сообщил Казаков и тут же
помотал головой, поняв, что сморозил глупость. Нету здесь танков. А эта фраза -
остаточное явление испуга, действовавшего на подсознательном уровне. Засуньте
белого медведя в Сахару или бенгальского тифа в амазонские леса. Помучаются и
сдохнут. Обстановка чужая. Все, начиная от рельефа и заканчивая вцепляющимися в
шкуру паразитами, - чужое. А человек - такая тварь, что если не помрет сразу, то
выживет обязательно.
- Ты сейчас оказался среди своих, - медленно проговорил Гунтер, наблюдая за
Казаковым. - Почти месяц ты только и делал, что выживал. Постоянно был в
заботах. Еда, какая-никакая оборона своей берлоги. Боязнь, что тебя найдут.
Непонимание, что случилось и где ты. Сейчас тебе все объяснили. Что бы ты там ни
говорил, но я для тебя - свой. Ты расслабился. Такое расслабление...
- Такое расслабление заканчивается истерикой, потерей внимания и
притуплением чувства опасности, - напряженно хихикнул Сергей. - Что ты сейчас и
видишь. Правильно, надо отоспаться. Мир изменился. До тринадцатого августа он
был одним, от тринадцатого до сегодняшнего дня - другим, а с этого вечера -
третьим. Пойду-ка я спать, в самом деле. Переночую в кабине.
- Го-осподи. - Гунтер воткнул топор в колоду и вытер рукавом лоб. - И этот
туда же, мало мне Мишеля. Какое счастье, что Дугал Мак-Лауд уехал, вот было бы
веселье на всю округу! Успокойся, в радиусе ближайших пятидесяти километров
публичные дома отсутствуют как данность. И потом, такая форма... э-э...
обслуживания в нынешние времена категорически не приветствуется.
- В любом и каждом романе о средневековье, - Сергей ударил лезвием по
полешку так, что только щепки полетели, - в несметных количествах наличествуют
сговорчивые крестьянские девицы, любезные к скучающим господам служанки или, на
худой конец, ждущие утешения вдовы.
- Ты читал неправильные романы, - буркнул германец, но вдруг его голову
посетила до неожиданности оригинальная мысль. Зачем искать что-то на стороне,
когда искомый объект находится буквально в нескольких минутах ходьбы от землянки
отца Колумбана? Если уж мессир Казаков решил развлечься - будет ему развлечение.
Надолго запомнит.
- Вот тебе... - Гунтер залез в плоский кожаный кошелечек, висевший на
ремне, и вытащил серебряный полупенсовик с профилем короля Генриха II
Английского. - Вот тебе два фартинга, или полпенса. Кстати, давно пора научиться
разбираться в здешней денежной системе. Топай в замок, дрова я сам дорублю.
Оденься поприличнее - вон, мой колет возьми. Придешь, скажешь на воротах, что
новый оруженосец Мишеля, он о тебе уже там натрепался. Спросишь Сванхильд, она
на кухне работает. Дашь ей монетку, а дальше сами договоритесь.
Радостно насвистывавший Казаков исчез между деревьев, взяв направление к
возвышающемуся на холме темному кубу замка Фармер.
Гунтер прекрасно понимал, что сотворил злую шутку. Сванхильд, первая шлюха
округи, представляла собой дородную высокорослую гром-бабу - нечто среднее между
танком "Колоссаль" и медведицей в период течки. Ему посчастливилось пообщаться с
ней месяц назад (между прочим, с подачи сюзерена, чтоб его...), и эта встреча до
сих пор не выходила из памяти. Сванхильд была женщиной солидной, но слишком уж
темпераментной.
Когда стемнело, явился отец Колумбан, радостно объявил, что у жены кузнеца
в Антрене родилась крепенькая здоровая двойня, и это в добавление к еще
четырнадцати детям. Германец мысленно посочувствовал кузнецу, но вскоре
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг