знавал я одного такого... Хитрый сукин сын, да простится мне подобное
высказывание. Варвар низкого происхождения, однако невероятно умен и столь же
невероятно безжалостен. Сейчас он вроде в Англии... Хотя подобный человек очень
пригодился бы здесь, в Палестине.
- Остается лишь уповать на милость Всевышнего и Милосерднейшего, - вздохнул
султан. - Надеюсь, все твои подозрения - лишь дань долгой усталости и вечной
тяжести, что легла на наши плечи. Итак, ты уезжаешь завтра утром?
- Да. Сначала в Вифлеем, потом через Аскалон домой, в Тир. Мне следует быть
поближе к византийским берегам. Как только появятся новости - придет гонец. Я
строжайше приказал Шатильону сделать все, чтобы Филипп и Ричард не мешкали, не
задерживались в Европе, а как можно быстрее плыли в Палестину. Если выйдет новая
задержка - поможет Элеонора Аквитан-ская. Во Франции и Византии ждут моих писем,
и, как только ты атакуешь войско крестоносцев в Святой земле и отрежешь его от
моря, все начнется... Медлить более нельзя.
Хмурая башня Давида помалкивала, как и всегда слушая беседу двух столь
разных людей. Ее залы и переходы были свидетелями многих таинственных
разговоров, но сегодня, будь у древнего сооружения лицо, близкое к
человеческому, оно выглядело бы крайне озадаченно и оше-ломленно. Подобных речей
под его сводами не велось никогда доселе, да и будущее не могло принести надежды
на повторение таких удивительных слов. Башня приняла в себя еще одну тайну и
похоронила ее в желтовато-коричневом камне.
ВЕСТНИК ВРЕМЁН
ИСТОРИЯ ТРЕТЬЯ,
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
СКОЛЬКО CTOИT КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
ГЛАВА ШЕСТАЯ
БОЛЬШОЕ СЕРДЦЕ ЛЬВА
1 ОКТЯБРЯ 1189 ГОДА, ДЕНЬ СВЯТОГО РЕМИГИЯ.
МЕССИНА, КОРОЛЕВСТВО СИЦИЛИЙСКОЕ
В последнем десятилетии двенадцатого века никто не мог даже предположить,
что могучая и славная династия Плантагенетов стоит в начале долгого пути,
ведущего к гибели.
Родоначальником ныне правящей королевской семьи Англии стал человек, еще
при жизни превратившийся в легенду, нормандский герцог Вильгельм, получивший
сразу два вошедших в историю прозвища - Бастард и Завоеватель. Но
завоевателем-то Вильгельм, если подходить юридически, никаким не был, ибо имел
все права на английский трон, завещанный ему последним потомком англосаксонской
династии, Эдуардом Исповедником. Но тут откуда-то появился Гарольд, дальний
родственник благочестивого короля Эдуарда, возложил на себя корону, а законному
наследнику пришлось собрать в Нормандии войско и высадиться на берегах Альбиона.
Битва при Гастингсе, что бы там ни говорили летописцы в позднейшие эпохи,
представляя ее как сражение английского народа с наглыми завоевателями, на самом
деле являлась заурядным выяснением отношений между претендентами на престол.
Гарольд проиграл и проклял Вильгельма. Впрочем, все затеи англосакса всегда
и постоянно заканчивались провалом, отчего он и получил огорчительное прозвание
- Unfelix, Несчастливый. Все решила следующая битва - при Сенлаке. Вильгельм
короновался и основал многочисленную монаршую фамилию, из которой скоро выйдут и
Эдуард I, начавший долгие и разорительные войны с Шотландией, и Эдуард III,
чьими стараниями затянулся кровавый узел Столетней войны...
Проклятие короля Гарольда, о котором шептались при дворе, наверняка
действовало. Почти каждый король из династии Вильгельма Бастарда постоянно
воевал, страна нищала, бароны выражали недовольство, а крестьяне мерли с голоду.
Достаточно вспомнить кровопролитнейшую гражданскую войну 1142-1146 годов, когда
племянник предыдущего короля, Стефан де Блуа, и вдовствующая королева Матильда в
течение почти десяти лет оспаривали корону. Уж совсем тихим шепотом в Лондоне
передавали легенду о том, что тогда и прервалась прямая линия Завоевателя, ибо
новый молодой король Генрих II являлся незаконным сыном Стефана и Матильды (чьим
лирическим отношениям отнюдь не мешала война за трон), а отнюдь не
Плантагенетом.
Начало правления Генриха казалось замечательным и радостным: благодаря
женитьбе короля на Элеоноре Пуату Англия приобрела огромные территории на
материке. Нормандия, Анжу, Мэн, Тюренн, Гиень, Гасконь, Бретань - все эти лены
принадлежали теперь лондонскому венценосцу. Все морские порты Западной Франции,
устья всех крупнейших рек очутились под властью Генриха, но ему было мало. Он
подчинил Ирландию, чуть сложнее вышло с Шотландией, но после нескольких
сокрушительных поражений горцы поняли - английский король их раздавит - и
принесли вассальную присягу. Вслед за тем последовала очередь Уэльса. Генрих
протянул руки даже к графству Тулузскому и Лангедоку, желая получить выход к
Средиземному морю, но пиренейские владения никогда никому не подчинялись, и
король, который куда больше Вильгельма Бастарда заслуживал прозвища Завоевателя
(или скорее "Собирателя земель"), поумерил свои аппетиты. Англия и так стала
вторым по размерам государством Европы после Священной Римской империи.
Генрих мог наслаждаться заслуженным счастьем. Он правил могучей державой,
его заботы разделяла красивая и умная жена, сыновья-наследники подавали надежды,
его поддерживал мудрейший советник - канцлер Томас Бекет. И вдруг все рухнуло.
Проклятие Гарольда снова сбылось.
Старший сын короля, Вильгельм, умер от оспы. Следующий сын, Генрих,
образованный и здравомыслящий молодой человек, из которого получился бы добрый
правитель, скончался во Франции в 1183 году. Третий, Годфри, нелепо погиб на
рыцарском турнире. Право наследования перешло к Ричарду - самоуверенному,
взбалмошному и несдержанному.
Король поссорился со своим канцлером, ставшим к тому времени архиепископом
Кентерберийским, и ссора, увы, закончилась убийством священника у алтаря. На
короле осталось несмываемое кровавое пятно. Потом Генрих завел любовницу -
предназначавшуюся в жены Ричарду французскую принцессу Алису. Элеонора
Аквитанская, обвиненная в государственной измене, была заточена в тюрьму.
Оскорбленные таким отношением к матери принцы бежали во Францию и, объединившись
с французским венценосцем Людовиком VII, начали войну против собственного отца.
С 1186 года владения на материке раздирались постоянными битвами. Чем
закончилось это противостояние, известно: подавленный неудачами и изменой своих
детей король скончался в Нормандии от вызванного полнокровием и тяжелыми
известиями удара, на глазах у некоего захолустного дворянина Мишеля де Фармера.
Ричард уселся на трон. С его именем в государстве связывали определенные
надежды. Все знали о его удали, куртуазности, таланте менестреля и чертовской
внешней привлекательности. Народ его любил, а потому и бароны, и простецы
закрывали глаза на мелкие грешки нового повелителя.
Однако ничего не изменилось, разве только к худшему. Ричарду очень хотелось
получить славу освободителя Гроба Господня. Не слушая материнских возражений,
король выкачал из Англии гигантскую сумму денег, разорив не только
государственную казну, но и пустив по миру дворянство, купечество и крестьян.
Англия для него словно не существовала. Ради мечты, сияющей ореолом святости,
Ричард забыл о том, что он король, окончательно превратившись в воина. Если бы
Элеонора Ак-витанская вовремя не вмешалась, взяв управление страной в свои руки
и назначив первейшими министрами младшего сына - принца Джона и Годфри
Клиффорда, то Ричард потерял бы корону в результате баронского бунта. Восторг и
истовость времен Первого Крестового похода давно прошли, большинство подданных
стремились жить спокойно, увеличивая свое благосостояние, а значит, и усиливая
государство.
Ричард не желал слышать о спокойствии. Он хотел воевать. И первым должен
был войти в Иерусалим.
Мечта начала исполняться. Флот английских крестоносцев наконец-то покинул
континентальную Европу. Первая остановка планировалась на Сицилии, после - на
Кипре, а затем...
По замыслам Ричарда, уже к Рождеству 1189 года знамя Плантагенетов должно
было развеваться над Святым градом.
Действительность, как всегда, вносила свои незаметные коррективы.
- Господи, да в чем же я виновата? Простите меня, шевалье, и вы, господа
оруженосцы... Я понимаю, что принцессе так не пристало...
Беренгария плакала. Наследница наваррского короля сидела на каменном
уступчике набережной и поминутно вытирала слезы льняным платочком со своим
вензелем. Сэр Мишель, Гунтер и Сергей, топтавшиеся рядом, чувствовали себя
полными болванами, ибо поделать ничего не могли, да и помочь, в сущности, тоже.
Еще одна красивая легенда средневековья в глазах Казакова разбилась на мелкие
осколки, склеить которые уже было невозможно.
- Такой позор! - Беренгария всхлипнула, и было видно, что воспитанная в
горах Наварры принцесса ничуть не ломается. Ей действительно обидно и больно. -
Как на меня будут смотреть сегодня вечером!
Сэр Мишель промычал что-то невнятное, долженствующее обозначать нечто
наподобие "я ваш верный слуга", а Гунтер благоразумно промолчал. История,
приключившаяся час назад, ему очень не понравилась. Взять бы этого Ричарда,
отвести в темный угол да самым некуртуазным образом начистить рыло. Нельзя же
так обращаться с женщиной, а тем более - с невестой!
- Беренгария, - неожиданно подал голос Казаков, и принцесса, на мгновение
позабыв свое горе, приоткрыла рот. По всем правилам этикета к королевской дочери
нельзя обращаться напрямую, а только по титулу. Даже старая Элеонора на людях
называла Беренгарию "сударыня дочь моя". Впрочем, какая теперь разница? И не
стоит забывать, что этот мессир отчасти варвар и не знает европейских обычаев. -
Беренгария, послушайте меня. Вы боитесь идти на ужин?
- Боюсь, - призналась принцесса, тоже решив отступить от непреложных
канонов поведения - ни в коем случае нельзя признаваться в дурных чувствах. -
Меня высмеют. Сударь, вы же видели - он оскорбил меня перед благороднейшими
дворянами!
- Если эти дворяне - благороднейшие, - медленно сказал Казаков, - они
промолчат и никому не расскажут. А сами осудят поведение вашего... кхм...
жениха. Если вы не хотите идти на прием к Танкреду, не ходите. Скажите, что у
вас... понос.
Беренгария слабо улыбнулась. Наконец-то!
- А еще, - встрял сэр Мишель, - обязательно расскажите обо всем
королеве-матери. Ричард будет принужден извиниться. Я многое слышал об Элеоноре
- Ричард боится ее пуще смерти.
- Хорошо же знакомство будущих супругов, начинающееся с извинений, -
вздохнула принцесса, старательно созерцая белые гребешки волн, ударяющих в
набережную, чтобы эти любезные молодые мессиры не видели слез в ее глазах. -
Впрочем, я сама виновата в произошедшем. Если бы меня представили сегодня
вечером в соответствии с этикетом двора, он не посмел бы... сделать...
сказать...
Тут Беренгария не выдержала и снова разрыдалась. Теперь более от злости.
История вышла простая и донельзя неприятная. Неф английского короля, войдя
в гавань, значительно замедлил ход, и лодка могла приблизиться к его борту.
Ричард, большой любитель позерства, едва только не забрался на носовое украшение
корабля в виде головы морского змея и обозревал оттуда приближающуюся Мессину,
явно воображая себя новым воплощением Готфрида Бульонского, Раймунда Тулузского
и Боэмунда Гискара* в одном лице. На палубе нефа присутствовали и его
сподвижники - герцог Йоркский, сын шотландского короля Эдвард, Ланкастеры, граф
Анжуйский, граф Солсбери, герцог Людовик де Алансон - лучшие семьи Британии и
Аквитании... Виднелись пышные одежды епископов и кардиналов из свиты Папы
Климента, но сам святейший понтифик не показывался - Папа был человеком очень
пожилым и плохо переносил морские путешествия.
* Предводители Первого Крестового похода, 1099 год.
Пышно, сверкающе. Очень впечатляет. Колышутся на ветру знамена, над
которыми главенствуют полотнище с золотыми леопардами и шафранно-желтый флаг с
изображением ключей святого Петра. Король Танкред может гордиться - никогда
доселе Сицилия не видела столь блистательного сообщества.
- Свихнуться можно, - яростно шептал под нос Казаков на русском. -
Разбудите меня, я сплю! Такие зрелища следует проводить по профилю белой
горячки. Эх, телевизоров и видеокамер не придумали! Эксклюзивный материал! Да
любое историческое кино по сравнению с этим - полная туфта!
...Если бы Ричард понял, что происходит, и подыграл Беренгарии, получилась
бы сцена, достойная пера менестреля Кретьена де Труа, собирателя легенд о
временах короля Артура и Круглого Стола. Прямо-таки эпизод из рыцарского романа.
Влюбленная и страдающая невеста, сопровождаемая верными, но целомудренными
паладинами, подвергая опасности свою драгоценную жизнь, вышла в море, дабы
первой увидеть своего возлюбленного. Получилось вовсе наоборот. Как потом
высказался Казаков, рыцарский роман сгорел в огне камина, заместившись сценой из
жизни каких-то непонятных для Гунтера (категорически незнакомого с молодежными
движениями конца XX века) pankov.
Беренгария, не без труда удерживаясь на ногах в раскачивающейся лодке,
самым драматичным манером извлекла платочек, которым позже утирала глаза, и в
соответствии со всеми законами куртуазии окликнула Ричарда:
- Я счастлива приветствовать вас, мессир жених мой! Поначалу король вообще
не обратил на нее внимания, но когда Беренгария повторила возглас, Ричард
наконец повернулся. Как его и описывали все хроники, он оказался высоким, весьма
широкоплечим и светловолосым человеком, выглядящим на двадцать семь или двадцать
девять лет, хотя сейчас ему было тридцать два. Лицо мужественное и красивое,
золотые кудри вьются, глаза темно-серые и округлые.
- С каких это пор я стал женихом портовых шлюх? - процедил Ричард. - Милая,
у вас и так уже трое избранников в лодке, не считая простеца на веслах.
- Вы... вы не узнаете меня? - Беренгария от обидной неожиданности
заговорила медленнее.
- Невозможно помнить всех публичных девок! - донеслось с нефа. Со стороны
свитских раздались смешки. И Ричард вдруг запнулся. Он узнал. Он был знаком с
Беренгарией, хотя видел ее всего один раз в жизни. Однако теперь отступать было
поздно.
- Убирайтесь! - высокомерно бросил король и отвернулся. Беренгария успела
уловить непонимающе-изумленный взгляд стоявшего позади короля графа Анжуйского,
ее близкого родственника и друга короля Санчо. Неф прошел дальше к пристани,
обогнав лодку.
Принцесса, разумеется, уверила себя, что Ричард намеренно хотел ее
оскорбить, и вначале не понимала, что произошла досаднейшая ошибка. В последнем
Беренгарию долго и старательно убеждал сэр Мишель вкупе с оруженосцами, но все
понимали - король все-таки узнал свою нареченную и, не желая испортить
впечатление о себе перед собравшимися в порту горожанами и наблюдавшими за
прибытием нефа со своих кораблей подданными Филиппа, не стал извиняться. Хотя,
если рассудить, его рыцарской чести не повредил бы красивый жест: Ричард мог
броситься с корабля в волны, подплыть к лодке и заключить будущую супругу в
крепкие объятия. Лэ о столь прекрасной встрече разнеслось бы по всей Европе за
неделю. Одна беда - король Англии не умел плавать.
Не на шутку расстроенная Беренгария выплакалась и теперь раздумывала, как
поступить дальше. Конечно, прилюдно Ричард сошлется на то, что не узнал невесту,
или сей прискорбный инцидент забудется (любой сквернослов понимает, что
сплетничает о будущей королеве, а наваррка может рано или поздно отомстить), но
косых взглядов не миновать. Никто ведь не знает, обдуманно или нечаянно
английский король смертно обидел будущую жену.
- Если хотите, - Казаков, простая душа, снова обратился к принцессе, - во
время ужина я буду стоять за вашим креслом. Хотите?
- Да, - шепнула Беренгария.
- Вот и чудесно. А если кто-нибудь брякнет лишнее, получит в... buben.
Согласны?
Сэр Мишель покраснел. От смущения он забыл, что перед ликом королевской
дочери следует быть благородным рыцарем и ему самому, по своему положению,
следовало предложить Беренгарии то же самое. Но его опередили, а навязываться
теперь неприлично.
Взвыли узкие и длинные горны герольдов - ихние величества, Филипп-Август
Капетинг и Ричард Плантагенет, крестоносные монархи, изволили отбыть с кораблей.
В это время на пристанях составлялись длинные кортежи, долженствующие
проследовать в город. Предстояла торжественная месса в честь святого Ремигия.
Беренгария и ее сопровождающие выбрали не самое худшее место - парапет
выложенной обработанной пемзой набережной был достаточно высок для того, чтобы
рассмотреть процессию. Окраины дороги заполнялись толпами мессинцев, бросивших
все дела ради невиданного зрелища.
- Если мимо проедет Ричард, - мстительно заметила принцесса, - я останусь
сидеть. Понимаю, что это неуважение к королю, но в таком случае мы будем квиты.
Однако главу колонны представлял отнюдь не мирской король. Завидев
приближающихся людей. Гунтер непроизвольно поднялся на ноги вместе с Мишелем, а
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг