чем ты говоришь?
- Мессир Гай, сделайте одолжение: вышвырните этих растяп за дверь, - не
оборачиваясь, процедил Тьерри,; а еще через миг он стремительным
движением, похожим на беззвучный всплеск волны, перелетел через комнату,
оказавшись рядом де Блапшфором. Тот, хоть и прикидывался растерянным,
успел извлечь откуда-то широкий длинный нож, похожий на маленький римский
меч-глалий Подробностей краткой схватки сэр Гисборн не разглядел, более
занятый своим поручением.
Впрочем, оно оказалось несложным - молодые люди, мгновенно уловив, что
в воздухе Ренна запахло сменой власти, предпочли бочком юркнуть за двери.
В коридоре они на мгновение замешкались, наткнувшись на мистрисс Изабель,
но миг спустя до Гая долетел быстро удаляющийся топот.
- Можно войти? - Девушка осторожно сунулась внутрь.
- Можно, можно. - Тьерри не слишком любезным тычком отправил
обезоруженного и приунывшего родственника в непостижимые глубины кресла,
наклонился, выдергивая откуда-то из-под сиденья широкий кожаный ремень,
щелкнул пряжками. - Извини, а вот тебе придется задержаться. Впрочем, если
будешь умницей, я постараюсь сократить время твоего пребывания в этом
приятном месте. Где мальчишка?
Гиллем, надежно пристегнутый к креслу, предпочел гордо отмолчаться.
- У нас мало времени. - Тьерри подобрал валявшийся на полу нож и
кончиком лезвия аккуратно подрезал ноготь на большом пальце. - Мы,
конечно, и сами его отыщем, но добровольная помощь несколько улучшила бы
мое к тебе отношение. Кстати, ты по дому не соскучился? Или там не
разделяют твоих увлечений молодыми парнями?
Содомский грех нынче не в почете?
Угроза подействовала - Гиллем заерзал, испепеляя безмятежного владельца
Ренна взглядом светло-голубых, почти прозрачных глаз, и нехотя выдавил:
- Следующая дверь. Ключи на столе. - И обиженно добавил: - Мы ничего
ему не сделали! Так, прижали слегка...
Внимательно слушавшая Изабель, не дожидаясь конца фразы, сгребла со
стола пару брякнувших железных ключей и умчалась, громыхая каблуками по
каменному полу. Ей понадобилось около двух десятков размеренных ударов
сердца, затем она вернулась обратно и остановилась на пороге: высокая
молчаливая девушка с жесткими прядями темно-рыжих волос, похожая на
выносливого и упрямого пони откуда-нибудь с Гебридских островов. Что-то в
ее молчании настораживало, и Гиллем оказался сообразительнее всех.
- Уберите ее! Да уберите же эту сумасшедшую! - приглушенно взвыл он.
- Мистрисс Изабель? - Гай сделал попытку перехватить девушку, с
упорством атакующей фаланги направлявшуюся к явно не желавшему близкого
знакомства де Бланшфору. Тьерри беззвучно хихикнул, кажется, впервые за
все время знакомства, не делая никаких попыток вмешаться. - Мистрисс
Изабель, что случилось?
- Он вам еще нужен? - незнакомым, угрожающим тоном осведомилась девушка
у наслаждавшегося зрелищем де Транкавеля-среднего, указывая возникшим в ее
ладони тонким лезвием на тщетно пытающегося освободиться Ги-ллема.
- Вообще-то не слишком, - пожал плечами будущий владелец Ренна. - Хотя
я не привык терять родственников с такой поспешностью. Три человека за два
дня - многовато, вы не находите? И потом: я не разделяю его увлечения,
именуемого Церковью безнравственным, однако я - человек крайне терпимый.
Пусть спит, с кем хочет, хоть с козлом из крестьянского хлева, мне то
что... Но тут другое - я терпеть не могу насилия, а Гиллем наоборот...
Простите, монна Изабель, чем он перед вами-то провинился? Покушаться на
вашу честь Гиллем никак не мог, это я могу утверждать со всей
определенностью, не первый год знакомы...
- Тьерри! - Вопль перешел в совсем уж неприличный, визг, заставивший
Гая неприязненно поморщиться, и оборвался, когда скользнувшая вперед
девушка оказалась за спинкой кресла, причем трехгранный отточенный клинок
завис в опасной близости от лихорадочно бьющейся синеватой шейной жилки.
- Я тоже не люблю насилие, - процедила мистрисс Уэстмор, - но иногда
оно может быть крайне полезным. В просветительских и воспитательных целях.
- Веселая страна Англия, - невпопад пробормотал Тьерри. - Надо
полагать, он все-таки добрался до филейных частей вашего приятеля? Oh,
pardon за столь некуртуазную формулу.
- Нет. Не добрался.
Это сказал Франческо. Мессир Франческо Бернардоне изАссизи, итальянец,
неполных восемнадцати лет от роду, случайная фигура в разыгрываемой партии
загадочной игры с неизвестными противниками, вполне живой и старающийся не
подавать виду, как ему хочется прилечь, заснуть и не видеть никаких снов.
- Нет, - твердо повторил Франческо. - Монна Изабелла, вы не сделаете
этого.
- Почему? - выкрикнула девушка. - Они бы убили тебя! Просто так,
развлечения ради! Ты что, не понимаешь? Есть вещи, которые нельзя прощать!
Никому и никогда!
- Оставь его. - Молодой человек, чуть прихрамывая, подошел к Изабель,
осторожно положил свою ладонь поверх ее, державшей кинжал, и заставил
отвести лезвие в сторону. - Я верю, ты можешь его убить, и, возможно, это
будет справедливое воздаяние за все его грехи. Только чем ты тогда будешь
отличаться от этого несчастного человека и ему подобных? Месть только
кажется сладкой. - Он посмотрел по сторонам, лишь теперь заметив Тьерри и
Гая. - Вы пришли за мной, да?
- Вот именно, - обрел дар речи сэр Гисборн. - Мы уходим. Я имею в виду
- уходим из Ренна. Франческо, ты как?..
- Несколько синяков и подвывихнутая нога. - Итальянец отмахнулся,
показывая, что его беды не заслуживают долгих обсуждений. - Они
побаивались своего хозяина, поэтому я легко отделался... Монна Изабелла,
идемте, вам не стоит находиться здесь.
- Сейчас, - рассеянно отозвалась девушка. Позже Гай упрекал себя - мог
бы догадаться, что мистрисс Уэстмор не уйдет, не оставив по себе долгой
памяти. Она еще не отошла от кресла, и Гиллем не успел дернуться в
сторону, избежав стремительно дернувшегося вверх лезвия - не стилетного,
подходящего только для колющих ударов, а его собственного широкого ножа,
небрежно воткнутого Тьерри в щель между каменными блоками стены. Маленький
ошметок человеческой плоти, ловко подхваченный девушкой, описал в воздухе
дугу, разбрызгивая мелкие алые капельки, шлепнулся на догорающие угли в
очаге и зашипел, испуская тошнотворно-сладковатый душок. Гиллем закричал,
но крик туг же перешел в задушенный хрип, когда он скосил глаза и увидел
густые, вязкие струйки темно-багровой жидкости, быстро прокладывающие путь
вниз, сначала по левому плечу, а затем и по светло-зеленоватой ткани
рукава.
- Неплохо, - хмыкнув, одобрил Тьерри. - Это придаст ему в будущем некий
выразительный штрих неповторимого обаяния. Гиллем, дорогуша, придется тебе
потерпеть, пока я закончу свои дела. Не переживай, никто еще не умирал от
потери уха. Обещаю, постараюсь вернуться побыстрее. Господа, нам пора.
Мадам Изабелла, вы не могли бы сдержаться и не разделывать далее на
кусочки моего родственника из Содома и Гоморры?
Девушка надменно фыркнула и запустила так хорошо послуживший ей кинжал
в противоположную стену, целя в деревянную рожицу-поддерживающего
настенный подсвечник бесенка. Она промахнулась, угодив чуть ниже, отчего
бесенок приобрел задумчивый вид существа, ковыряющегося после сытного
обеда ножом в зубах.
- Вам не выйти. - Три кратких слова прозвучали ударом похоронного
колокола, поэтому Тьерри поторопился разъяснить: - Не выйти через нижние
ворота. Обычно тамошняя стража не слишком усердствует, но сегодня... Рамон
изрядно запугал их, и они наперебой твердят, что отопрут только по личному
приказу господина графа или наследника.
- А ни тот, ни другой отдать подобный приказ не в состоянии, - невесело
подытожил Франческо, успевший прийти в себя.
- Я могу, конечно, учинить скандал с мордобитием и угрозами вечного
проклятия, но какой-нибудь выскочка, одержимый желанием выслужиться,
непременно поскачет докладывать отцу. - Де Транкавель-средний задумчиво
потеребил кончик длинной смолянистой пряди волос. Остальные терпеливо
взирали на него. - Вы с моей помощью натворили достаточно дел, чтобы отец
не стал дожидаться приезда его святейшества епископа и учинил суд по
собственному усмотрению - над вами, а заодно и надо мной. Спрашивается,
что же нам делать?
В полупустой конюшне повисла тишина, нарушаемая потрескиванием
сгорающего фитиля в лампе и дыханием шести человек.
- Сколько всего выходов из замка? - сухо поинтересовался Мак-Лауд.
- Обычный, для поставщиков провизии и вилланов - через нижний двор, еще
два прохода выводят в ров, но там не пройдут лошади... - начал перечислять
мрачнеющий на глазах Тьерри.
- Подземный ход, - напомнила Бланка. Старший брат укоризненно посмотрел
на нее, будто девочка ляпнула несусветную глупость.
- Какой подземный ход? - оживилась Изабель.
- Я бы не советовал вам туда соваться, - медленно, тщательно взвешивая
каждое слово, проговорил де Транкавель. - Впрочем, не только вам, но даже
своему злейшему врагу. Да, это сооружение вроде бы выводит за пределы
Ренна, однако случалось, что тех, кто в нею вошел, больше никто не
видел... Ни трупов, ни следов, ничего! И еще одна малость - ключи от этого
подземелья есть только у отца. Придется придумать что-то другое.
- Разве что научиться летать, - вполголоса пробормотала мистрисс
Уэстмор, и компания снова замолчала, угрюмо глядя куда угодно, только не
друг на друга.
- На худой конец, можно попробовать взломать замок, - подал голос
шотландец. - Вряд ли он особенно сложный. Где начинается этот ваш лаз? Он
большой, лошадей провести сможем?
- Поблизости от библиотеки, снаружи выглядит как обычная дверь в склад,
- пожал плечами Тьерри. - Да, лошади там пройдут, однако замок в нем
весьма странный.
Даже если вы и умеете их вскрывать, думаю, этот вам не по силам.
До слуха не принимавшего участия в обсуждении Гая все голоса долетали
издалека, точно его разделяла с говорившими довольно толстая преграда.
Упоминание о библиотеке заставило его напрячь память, вспоминая недавнюю
беседу с отцом Ансельмо. Хранитель книг упомянул что-то о запертых дверях
и о необходимости спросить совета... Спросить у кого? "Того, кто
разговаривает с камнями и молчит, и той, что болтает, но не выдает
секретов", - так, кажется, звучало туманное указание. Под определение
вечно молчащего вполне подходит Тьерри - он ведь не вмешивался в
происходящее до последнего момента. Больше всех в Ренне болтает, вне
всякого сомнения, леди Бланка, однако ни разу в ее болтовне не
проскользнуло ничего, что могло послужить обвинением в адрес семьи де
Транкавель. Какой же совет они могут дать, если Тьерри даже не в силах
выполнить свое опрометчивое обещание вывести гостей из замка? Хотя
погодите...
"Я спросил, не знает ли отец Ансельмо что-нибудь о ключе слуа и о
двери, которую он может открывать. - Гай попытался воспроизвести всю
беседу слово за словом. - Он, вне всякого сомнения, узнал ключ, однако
намекнул, что за ответом нужно обращаться к мессиру Тьерри и леди Бланке.
Теперь они рассказывают нам о непонятной двери, ведущей наружу, от которой
у них нет ключа..."
- Я знаю, как мы уйдем, - сказал сэр Гисборн. - Дугал, у тебя же есть
ключ.
Спорю на половину моих будущих трофеев в Палестине - он подойдет.
Гаю не понадобилось объяснять, что он имеет в виду - его компаньон
всегда отличался догадливостью, пусть и слегка помрачившейся после
минувшей беспокойной ночи.
интермедия ГДЕ ИМПЕРАТОР АНДРОНИК КОМНИН ПРИНИМАЕТ РЕШЕНИЕ, А МАРКГРАФ
КОНРАД НАДЕЕТСЯ НА
ЛУЧШЕЕ...
Полосы света, косо лежавшие на плитах террасы, приобрели мягкий
шафрановый оттенок, свидетельствуя, что день перевалил за середину. Гость
базилевса недавно ушел. По коридорам дворца еще разносилось резкое,
отрывистое лязганье его позолоченных шпор. Еще до заката он отправится
домой, к побережью Святой Земли, как будто никогда не появлялся в шумном
Константинополе, Втором Риме, столице могущественной Империи. Он уедет
довольным, выгодно сбыв свои новости и не зря потратив время. Казна
Палатия не обеднеет, щедро расплатившись с вестником. В наступающие
тяжелые времена пригодятся любые союзники и любые средства.
Над террасой повисла тишина, нарушаемая лишь доносившимся с залива
хлопаньем парусов и редкими поскрипываниями старой виноградной лозы,
оббившей колонны. У двух закрытых дверей блестящими истуканами вытянулись
стражники. Для полного сходства со статуями они, кажется, даже прекратили
дышать и моргать.
Базилевс взвешивает и тщательно обдумывает каждое слово, небрежно
обороненное франком. Базилевс хмурится и недовольно морщится. Слишком
многое сплелось в причудливый клубок из родственных связей, вассальных
присяг, невыплаченных долгов, династических притязаний и честолюбивых
планов. Слишком многое брошено на весы политики, чтобы торопиться с
решениями. Слишком опасные игры затеваются нынешней осенью на берегах
прекрасного Средиземного моря и возле Пролива.
Придя к каким-то выводам, правитель Византии делает левой рукой
небрежное движение, толкая причудливо наклоненный крохотный столик черного
дерева. Столик вздрагивает, роняет в установленный рядом узкий желоб
медный шарик, и тот катится, весело сверкая на солнце начищенными боками.
Путь шарику преграждает серебряный диск, еле заметно покачивающийся на
тонких цепях между двух мраморных столбиков. Ударившись о его край, шарик
падает к собратьям, уже выполнившим свой долг. Над террасой повисает
тягучий мелодичный звон. Так звенели бы солнечные лучи, обладай они
способностью испускать звук.
Почти одновременно с ударом шарика о диск распахнулась дверь. Вернее, в
облицованной темно-желтыми и коричневыми кусочками мозаики стене возникла
темная щель, пропустила юркую человеческую фигуру и снова неразрывно
слилась с общим узором.
Нового визитера, занявшего место предыдущего, с первого взгляда можно
было принять за подростка - невысокого, угловатого в движениях, странно
подпрыгивающего при ходьбе, точно от избытка сил. Когда же он присел,
стало очевидно, что ему никак не меньше пяти десятков лет, что он успел
изрядно облысеть и что костистое узкое лицо обтягивает сухая, собирающаяся
в складки кожа. Вошедший производил странное впечатление: прошедшие годы
словно стерли с него все краски, оставив взамен лишь кремнистый холодный
блеск небольших, глубоко посаженных глаз.
Эти маленькие глазки, как шептались в Палатии и за его стенами,
замечали все происходящее в Империи и вокруг нее. Ибо Констант Дигенис,
занимавший должность эпарха-управителя великого города, ведал не только
торговыми делами, но и огромной сетью лазутчиков, доверенных людей,
надзирателей, доносчиков и шпионов, рассыпанных по всем провинциям
Византии, а заодно и ее ближних и дальних соседей. Кое-кто украдкой
именовал Дигениса вторым базилевсом и утверждал, что Андроник не сделает
шага, не посоветовавшись сперва с достопочтенным господином эпархом.
В какой-то степени это было правдой. Старому императору, живущему в
постоянном недоверии к роду человеческому, требовался надежный собеседник.
Дигенис отлично подходил на эту роль. Никто не умел лучше хранить тайны и
понимать недосказанное, а также расправляться с теми, кто забывал о
необходимости держать язык за зубами.
Прибывшего еще ранним утром франка с его новостями пришлось нарочно
задержать в приемной зале, дабы предоставить эпарху возможность незримо
присутствовать при беседе. Теперь два человека, облеченные правом вершить
судьбы государств, в молчании сидели на террасе, наблюдая за привычной
суетой гавани и прилегающих к ней торговых кварталов на другой стороне
узкой бухты. Наконец палец базилевса, украшенный тяжелым золотым кольцом с
зеленым камнем, несколько раз стукнул по гладкой ручке кресла, разрешая
собеседнику заговорить.
- У господина Коррадо на уме только одно, - слегка растягивая слова,
произнес Дигенис, произнося имя ушедшего франка на греческий лад, - с кем
бы сговориться, чтобы поскорее взобраться на трон Фалийстийны. Дай ему
волю, он собственными руками придушит Ги Аквитанца... Так, значит, весной
нам следует ожидать в гости не только орду германцев, но и обвешанный
крестами сброд со всей Европы? Нечего сказать, хороший выдастся год...
- Пусть цепляет на свою голову любую корону, лишь бы не вздумал нас
надуть, - бесстрастно заметил правитель Византии. - Ты слышал, что он
предложил?
- Конечно, царственный. - И без того небольшие глаза эпарха
превратились в пару хитро блестящих щелочек. - Однако позволю себе сделать
одну крохотную поправку.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг