- Они верят, будто евангельская святая некогда побывала здесь, -
объяснил Франческо. - Однако я не помню, чтобы в Писании такое встречалось.
- Я тоже не помню, - после вдумчивого размышления согласился сэр
Гисборн.
- Нам разрешили заглянуть в крипту под часовней, - продолжил Франческо.
- Там хранятся... - узкое, точеное лицо приобрело
задумчиво-сосредоточенное выражение, - любопытные вещи. Правильнее
называть их реликвиями, однако, да простится мне подобное сравнение, их
сокровищница больше смахивает на лавку процветающего иудейского
старьевщика.
Мак-Лауд высунул голову из дверного проема и непочтительно заржал:
- В самом деле? А обломков Истинного Креста у них нет? Или наконечника
копья Лонгина вкупе с его же верхней челюстью, лишенной половины зубов?
Интересно, что получится, если собрать все хранящиеся по Европе ногти
Спасителя да сложить их вместе?
- Дугал, заткнись, - не выдержал Гай.
- А что я такого сказал? - оскорбился шотландец, однако не ушел, как
втайне надеялся сэр Гисборн, оставшись подпирать косяк. Почуявший
нарастающее раздражение Франческо поспешил вмешаться:
- По большей части тут собраны предметы, якобы принадлежавшие Магдалине
и Лазарю. Еще я видел меч короля Дагоберта, и по-моему, он настоящий. Во
всяком случае, откованный во времена, когда жил Дагоберт. Монна Бьянка
также собиралась показать мне библиотеку замка, но отец капеллан столь
долго распространялся о каждом сокровище в своих владениях, что мы не
успели.
- Если завтра уцелеем, наведаемся в здешнее хранилище знаний, -
обрадовал попутчика Гисборн. - Хайме намекнул, будто сведения о lapis
exillis можно раздобыть у здешнего библиотекаря. Я склонен думать, будто
так называется некая книга.
- При чем тут Небесные камни? - не понял Франческо.
Гай мстительно ткнул пальцем в сторону компаньона:
- Все вопросы к нему. Сидим беседуем со старым графом и его
наследником, а шевалье Мак-Лауд возьми и брякни: "Как, мол, поживает lapis
exillis?" Знаешь, что мы услышали в ответ? "Пойдите и сами полюбуйтесь на
него!" Правда, не сказали, куда идти, рассудив, что нам и так должно быть
известно. Когда же мы попробовали разузнать что-нибудь у Хайме, он
убежденно заявил: такой вещи вообще не существует. В общем, с какой
стороны ни посмотри, все равно придется заглянуть в библиотеку. - Он
понизил голос и спросил: - Как тебе показалось семейство?
- Среди моих знакомых, как вы понимаете, насчитывается не так много
аристократов, чтобы было с чем сравнивать, - наполовину в шутку,
наполовину всерьез ответил Франческо. - Как я понял, власть в Ренне
постепенно переходит от пожилого и усталого отца к наследнику, и монна
Бьянка отзывалась о нем не самым лучшим образом...
- Смазливая физиономия, хитрые мыслишки и темная душонка, - высказал
свое мнение шотландец. - Слушайте, давайте поразмыслим над нашими
бедствиями утром, когда выспимся и будем лучше соображать. Лично у меня
уже голова раскалывается, и если кто-нибудь сейчас скажет еще хоть слово,
я за себя не ручаюсь.
...Франческо, заранее облюбовавший себе место на сундуке в гостиной,
прежде чем улечься, немного постоял перед высоким окном, глядя на
отражающиеся в мутном черном стекле огоньки свечей и прислушиваясь к
порывам бившегося в неприступные стены крепости ветра. Он пытался
сосредоточиться на мыслях о завтрашнем дне, но вместо этого снова и снова
перебирал в памяти визит в часовню. Ему казалось, он упустил нечто важное,
увиденное мельком и оставшееся непонятым в ожидании своего часа.
Как и говорила Бланка, произвести впечатление на капеллана оказалось
проще простого - немного скучающего любопытства, проявленного заезжим
гостем, пара небрежно брошенных флоринов и настойчивость монны де
Тран-кавель быстро решили исход дела. Решетчатая дверь в крипту отворилась
без малейшего скрипа, доказывая, сколько масла израсходовано на ее петли;
отец Уриен (в самом деле похожий на хлопотливого и трусоватого суслика,
при малейшей опасности скрывающегося в норе) повел их по низкому холодному
помещению, заставленному множеством сундуков, ларцов и шкатулок, склянок с
полуистлевшими костями и обрывками некогда ярких тканей, золотых и
серебряных дарохранительниц, распятых на стенах древних доспехов -
проржавевших и рассыпающихся. Капеллан говорил, не закрывая рта, Бланка
поддакивала, юркая по всему подвалу и умудряясь везде бросить свой
любопытствующий взгляд, а мессир Франческо поймал себя на том, что, не
слишком внимательно разглядывая реликвии, ищет некий определенный предмет.
Он не представлял какой, просто шел по невидимому следу, как загоняющая
добычу собака-ищейка.
Завершились его поиски в самом дальнем углу крипты, плохо освещенном и
пыльном, куда, похоже, давно никто не заглядывал. Франческо непонимающе
уставился на огромный потемневший от времени дубовый сундук, поставленную
на его крышку серебряную часовенку, тоже окутанную налетом черной патины,
и выглядевший совершенно здесь неуместным обеденный прибор: несколько
тарелок различного размера, небольшая чаша, круглое, блюдо для дичи... На
изготовление вещей пошли не привычная глина или металл, а дерево.
Желтоватое мягкое дерево вроде липы или клена, покрывшееся сетью трещин и
рассохшееся от старости.
"Когда-то, возможно, эти предметы имели некую ценность. - Франческо
рассеянно провел пальцем по краю тарелки, смахнув мелкую серую пыль и
ощутив выпуклость плохо сохранившегося узора. - Теперь о них забыли, и
они-превратились в обычный хлам. Все, собранное здесь, на самом деле
бесполезный хлам, напрочь лишенный малейшего отсвета небесного
благословения".
Бланка нетерпеливо окликнула его, и, испугавшись собственных мыслей, он
поспешил на ее голос. Однако, выходя из крипты, он задержался, чтобы
глянуть на массивный дверной замок и понять: он мог бы открыть его. Не
подбирая ключей, с помощью куска обычнейшей гнутой проволоки наподобие
той, что валяется на дне одного из его мешков. Только зачем? Он же не
собирается в самом деле еще раз явиться сюда?..
- Иди спать, - шепотом посоветовал сам себе Франческо. Подбросил в
камин поленьев, задул почти догоревшие свечи на столе и забрался на
приготовленное лежбище, уверенный - ему приснятся крипта под часовней,
вкрадчивый шепот голосов в заброшенной галерее и девочка-подросток по
имени Бьянка, похожая на бледный ночной цветок.
ИНТЕРМЕДИЯ
ГДЕ КЕСАРЬ ВИЗАНТИИ РАЗГОВАРИВАЕТ С ПОЧТИТЕЛЬНЫМ ВИЗИТЕРОМ
Андронику, пятому императору, подаренному Византии буйным и неукротимым
семейством Комнинов, как уже упоминалось, недавно сровнялось семьдесят
лет. Срок жизни праведного, согласно Библии, исчисляется девятью десятками
весен, и втайне базилевс надеялся когда-нибудь справить и свое
девяностолетие.
Из семидесяти минувших лет почти сорок пять были отданы глухой,
незатухающей войне с собственным двоюродным братом Мануилом. Наградой
победителю стала бы сверкающая алмазами диадема правителя Империи, но
Ма-нуил оказался слишком умен и хитер, чтобы позволить предприимчивому
сыну своего дяди Исаака одержать верх.
Сорок пять долгих лет семейной вражды вместили все, могущее выпасть на
долю человека: тюрьмы и побеги, горький хлеб и долгие дороги изгнанника,
предательства и вынужденные раскаяния, победы в войнах, встречи и
расставания...
Разлук и поражений, если подсчитать, набиралось куда больше, но
Андроник никогда не терял надежды.
Девять лет назад Мануил Комнин, всесильный император Византии,
правивший сорок лет, породнившийся с занявшими берега Святой Земли
франками и с ними же перессорившийся, наконец-то умер, оставив после себя
малолетнего наследника Алексея и двух весьма решительных женщин, носивших
одинаковое имя Мария: жену, прекрасную Марию Антиохийскую из рода
франков-крестоносцев, ставшую регентшей; и дочь, Марию-кесариссу.
Еще два года ушли на заговоры и бунты против Марии-правительницы и
Совета Палатия, призванного оказывать помощь базилиссе в решении
государственных забот, а на деле всегда выступавшего на стороне того, кто
оказывался сильнее или платил больше. Мария, тщетно пытаясь удержать
ускользающую власть, сделала неверный ход и проиграла. Перед Андроником
призывно распахнулись так долго стоявшие намертво запертыми Золотые ворота
Второго Рима и поднялись бронзовые решетки неприступной Халкидии,
преграждающей вход во дворец императоров.
После победы наступило время вознаграждать союзников и наказывать тех,
кто не сообразил вовремя сделать правильный выбор. Несравненная Мария
Антиохийская отправилась на плаху, ибо (если верить тексту приговора)
налево и направо предавала ставшую ей второй родиной Византию
сородичам-франкам. За ней последовали ее друзья, то ли из упрямства, то ли
из глупости не пожелавшие принять руку базилевса и стать верными
подданными. Алексей-наследник скончался от неведомой многоученым лекарям
болезни. Загадочная и неизлечимая хворь в скором времени скосила и другую
Марию, дочь Мануила. Кесарисса поддерживала все начинания Андроника, но
обладала слишком настойчивым характером и могла стать опасной соперницей.
Вкупе с ней к праотцам отправился ее муж, франкский рыцарь Ренье из
знатной фамилии италийско-германских Монферратов.
Как позже высказался в частной беседе базилевс: "Они столько твердили,
как преданы друг другу, что было просто недостойно разлучать их. Господь
позаботится отвести им надлежащее место, хотя я бы затолкал эту парочку в
самый жаркий уголок ада..."
Удачнее всех отделался выступавший на стороне кесариссы патриарх
Константинополя Феодосии. Его просто сослали в отдаленный киликийский
монастырь, дабы не мозолил глаза и не напоминал о вещах, которые
требовалось как можно скорее предать забвению. Патриарх по достоинству
оценил оказанную ему милость, вел себя, как положено смиренному служителю
Божию, и не доставлял излишних неприятностей.
Над изумрудно-синими водами Пролива заливались сладкоголосые колокола,
торжественно отмечая начало правления новою базилевса и день его свадьбы.
Андроник уже был дважды жена! - на ромейках из благородных семей
Евдокии и Феодоре. Его браки и разводы непременно отмечались изрядными
скандалами, чьи отголоски еще долго носились над Империей и королевствами
франков, создавая и разрушая политические союзы, меняя людские судьбы,
заставляя вновь перечерчивать карты земельных владений и делить
накопленные состояния Третьей супругой базилевса стала Агнесса, младшая
дочка короля Франции Людовика из рода Капетингов, седьмого носителя этого
имени. По решению дальновидного Мануила, укреплявшего свой союз с
европейцами, принцессу франков еще малышкой привезли в Константинополь,
окрестили по обряду византийской церкви, дав новое имя - Анна, и обручили
со столь же малолетним наследником трона Алексием. Однако Мануил умер, его
сын вскоре последовал за ним Тринадцатилетняя Агнесса-Анна, совершенно
одна в чужой стране, не вовремя оказалась на пути Андроника и мгновенно
вознеслась к самым вершинам власти.
Только было совсем непохоже, чтобы ее радовало это обстоятельство
Свадьба базилевса наделала много шума. Благородные фамилии сдержанно
выразили свое недовольство тем, что правитель Империи предпочел связать
свою судьбу и, следовательно, судьбу страны с иноземкой; плебс откровенно
издевался над разницей в возрасте жениха и невесты, составлявшей ровно
пятьдесят лет. Даже привыкшие ко всему Царедворцы недоуменно разводили
руками - желание базилевса, конечно, превыше всего, однако ведь существуют
некие правила приличия...
Базилиссе на днях сровнялось восемнадцать. Девочка превратилась в
красивую, молчаливую и порой казавшуюся угрюмой молодую женщину,
безукоризненно справлявшуюся с официальными обязанностями жены императора,
но никому не поверявшую своих мыслей и своих надежд. Ее единственными
друзьями с большой натяжкой считали семейство Мануила, одного из
многочисленных отпрысков базилевса. Анна искренне привязалась к двум
маленьким сыновьям Мануила, Алексею и Давиду, но, похоже, этой дружбе
грозил вот-вот наступить конец: Андроник, подозревавший всех и вся в
заговоре либо измене, вряд ли сделал бы исключение даже для родного сына.
Императрице же полагалось быть выше обычных человеческих пристрастий. Она
не просто жена базилевса, она - символ государства, и не может иметь
любимчиков. Долг перед страной превыше всего.
После очередного строгого внушения Анна перестала навещать покои
младших Комнинов, целиком посвятив свое время занятиям, считавшимися
подобающими сану императрицы. Шепотки за ее спиной прекратились, грозный
базилевс сменил гнев на милость, однако никаких заметных изменений в
характере Анны так и не произошло.
"Невоспитанная франкская дикарка", - вынесло свой неписаный приговор
благородное общество Палатия и оставило базилиссу в покое. Похоже, именно
этого она и добивалась.
- Итак, Крестовый поход. - Голос Андроника, изрядно надтреснутый
прошедшими годами и частой необходимостью использовать его во всю мощь,
все еще оставался глубоким и звучным. Тишина разбилась настолько
неожиданно, что приунывший гость вздрогнул и мысленно выругал себя за
потерю внимания. - Крестовый поход, о котором вы твердите уже два года, с
самого Тивериадского поражения. Обещаете страшные казни победившему вас
Саладину, но до сих пор не можете одолеть стен многострадальной Акки.
Казалось, базилевс рассуждает вслух, не заботясь о том, услышит ли
кто-нибудь его речи. Он говорил не на привычном ромеям греческом, а на
норманно-французском. языке аристократов Европы, Святой Земли и правителей
Византии, в последнее время поддерживавших с ними тесные отношения.
Изгнанный Мануилом из Константинополя, Андроник несколько лет провел при
дворах крестоносных рыцарей, став одним из них - если не по духу, то хотя
бы внешне. Он узнал, что привело латинян в Палестину и что заставляет
оставаться здесь, несмотря на жару, лишения и жизнь, больше напоминающую
Военный кочевой лагерь.
Узнал, посмеялся и накрепко запомнил, как запоминал все полезное.
Поняв франков, базилевс мог теперь уверенно обсуждать их замыслы (как
правило, невероятные и построенные на пустом месте) и успешно разрушать
их, играя на постоянных сварах вожаков крестоносцев друг с другом и
добиваясь главного:
франки должны безвылазно сидеть в Европе или, на худой конец, на узкой
полоске Святой Земли. Им нечего делать в Империи, где хватает своих забот.
Тем более нельзя позволить им протянуть на редкость цепкие руки к
сокровищам далекого Востока и караванным путям, завершающимся в Багдаде,
Иерусалиме или Константинополе. Пусть носятся по пескам, кичатся подвигами
(по большей части выдуманными) и разыскивают потерянные в боях реликвии
времен жизни Господа на грешной земле. Они же как неразумные дети:
хватаются за все яркое и незнакомое.
Хваленый Крестовый поход для них всего лишь очередная игрушка.
Однако привезенные гостем новости заставили базилевса по-новому
взглянуть на вроде бы привычных франков. Неужели среди них появились люди,
наделенные хоть каплей разума? Настоящего разума, подобного тому, коим
одарены владыки Империи?
Тогда дело принимает серьезный оборот.
- Акка остается в руках сарацин лишь потому, что армией заправляет это
аквитанское ничтожество, - почтительно, но твердо возразил гость, упрямо
наклонив темноволосую голову. - Ги не в состоянии даже присмирить
собственную жену, подарившую ему вместе с короной Иерусалима рога, как у
оленя-десятилетка, не то что взять штурмом крепость...
Вестник мог позволить себе говорить подобным образом. В конце концов,
он отдал три года своей жизни служб! Империи и даже принес ей несколько
шумных побед над турками и в очередной раз взбунтовавшимися армянами.
Кроме того, именно по приказу нынешнего базилевса (хорошо, по намеку
нынешнего базилевса) чья-то рука шесть лет назад оборвала жизни старшего
брата гостя и его супруги. Подобное, знаете ли, так просто не забывается.
Отомстить, конечно, невозможно, да и доказательств причастности Андроника
к этим смертям не существует... Где помалкивает месть, там вовсю
разглагольствует выгода. Отравленного брата не возвратишь. Но не
отказываться же от безмшвно предлагаемого выкупа за пролитую кровь?
Вдобавок Рено сам виноват. Ввязался в драку за трон, так действуй, а не
сиди, ожидая помощи.
Андроник снова беззвучно хмыкнул. О чем бы ни заходила речь, для его
гостя все сведется к короне Святой Земли и к бессилию нынешнего правителя,
Гвидо Лузиньяна. Гвидо, или Ги, как его называли франки, всегда был
никудышным государем, а теперь стал королем лишь по названию: Иерусалим
находится в руках арабов, и они не собираются так просто отдавать
священный город. Большинство франков после поражения при Тивериаде
покинули Палестину; те же, что остались, укрылись в Тире и Триполи, боясь
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг