превратится в пустой звук, только Ренн будет иметь смысл...
- Перестань нести чушь, - брезгливо сказал Мак-Лауд, и малопонятные
речи Хайме тут же оборвались, словно молодой человек разучился говорить
или ему заткнули рот. - Ничего толкового, похоже, от тебя не добиться,
потому сделаем проще - я буду спрашивать, а ты отвечать. Если, конечно, не
хочешь и дальше оставаться маленькой перепуганной крысой из мокрого
подвала, которая не решается пищать, даже когда ей оттяпывают хвост.
Хайме дернулся, словно от удара, но промолчал. Луна поднималась все
выше, заливая площадку призрачным голубоватым светом. Забранные в железные
решетки факелы трепетали на нескончаемом ветру, мотая оранжево-черными
гривами.
Звучавшие в тишине голоса вдруг показались Гаю нестерпимо громкими,
хотя Дугал и Хайме разговаривали полушепотом. Он разрывался на части между
любопытством, требовавшим внимательно слушать и запоминать, и
осторожностью, докучливо зудевшей о необходимости смотреть по сторонам.
Наконец сэру Гисборну показалось, будто выход найден: он встал в почти
непроглядной тени у подножия донжона, откуда хорошо видел всю площадку и
отчетливо слышал напряженно-быстрый разговор, чем-то напоминавший поединок
на ножах. Именно на ножах, когда противники сходятся лицом к лицу и
малейшее движение может стать роковым.
- Откуда твой отец узнал, что мы приедем и привезем бумаги?
- Рамон сказал, - ответил Хайме и, точно испугавшись, добавил: - Ему
пришло письмо - с голубем. Он уехал на праздники в Тулузу, вернулся с
вашей женщиной и стал ждать. Говорил: "Они явятся за своей подружкой".
- Почему мессиру Бертрану так нужны эти документы?
- В них - власть. Она притягивает его. И Рамона тоже.
- Зачем? У вас и без того есть владения, и немаленькие...
- Они хотят власть только для себя. И чтобы никого над ними. Ни короля,
ни Бога.
Больше ничего не знаю. Они убьют меня, если я расскажу. Им все равно,
они никого не боятся. Тьерри мог бы разубедить их, но ему ни до чего нет
дела.
- Ты можешь рассказать, что они задумали?
- Нет, - Хайме замотал головой - испуганно и непреклонно.
- Не знаешь или боишься?
- Боюсь, - честно признался молодой человек. - Я думал - может, уговорю
вас уехать и сам сбегу. Не могу я больше здесь. В Тулузе собирают отряд из
молодых рыцарей, в конце месяца они спустятся по Гаронне к побережью и
поплывут к Иерусалиму, я хотел уйти с ними. Но наступает новый день, я
говорю себе - сделаю завтра, а завтра никогда не наступает... Пожалуйста,
уезжайте. Без вас и ваших бумаг отец и Рамон не рискнут действовать.
Может, они задумаются и отложат все.
- Он умоляюще посмотрел на Мак-Лауда ("Снизу вверх, - удивленно отметил
Гай. - Как такое может быть? Дугал ведь сидит, а Хайме стоит"). - Пройдет
время, все изменится. Но сейчас... Для них все слишком удачно
складывается. Иногда я думаю - может, это дело рук их покровителя... - Не
договорив, он захлопнул рот с такой силой, что лязгнули челюсти.
- Какого покровителя? - Обмолвке не удалось проскочить незамеченной. -
Кто помогает твоим сородичам? Где находятся эти люди? Здесь, или в Тулузе,
или еще где-то?
Молчавший Хайме пристально разглядывал змеящиеся трещины на
серо-желтоватых плитах у себя под ногами. Наконец он еле слышно попросил:
- Я хочу вернуться обратно.
- Никто тебя не держит. - Мак-Лауд рывком поднялся на ноги. - Беги,
только не думай убежать от самого себя. Твои сородичи не настолько
всесильны, как ты думаешь. За пределами вашего Редэ о них никто и не
слышал. Если ты полагаешь, что должен их остановить - ради них самих, - то
решись наконец! Никто не станет делать это за тебя.
- Мне... мне надо подумать, - медленно проговорил младший из сыновей
мессира Бертрана.
- Так думай быстрее, - зло бросил Дугал. - Мы не собираемся
околачиваться тут до скончания времен, поджидая, когда ты изволишь
собраться с духом. Если ничего не надумаешь до завтра - что ж, оставайся
при своих секретах. Но имей в виду - мы могли бы тебе помочь.
- Завтра, - как завороженный повторил Хайме и уже тверже добавил: -
Хорошо, пусть будет завтра.
Он обошел стоявшего у него на дороге шотландца, намереваясь подняться
по лестнице на галерею, и тут Гая посетила внезапная, ослепительная в
своей неожиданности мысль. Вспомнив совет компаньона о том, что в подобные
мгновения надлежит, не сомневаясь, действовать в согласии с подсказками
внутреннего голоса, он негромко окликнул:
- Мессир Хайме, вам доводилось слышать такое название - lapis exillis?
Ходят слухи, будто сей предмет хранится в вашем замке.
Хайме обернулся - не оглянулся через плечо, а развернулся на громко
скрипнувших каблуках, - и несколько мгновений внимательно изучал
ноттингамца, точно не мог понять, откуда здесь взялся этот человек и о чем
его спрашивает.
Затем растерянно развел руками:
- Lapis exillis - предание, не имеющее под собой никакой основы.
Полагаю, если вещь, о которой вы говорите, и обретается на грешной земле,
то наверняка не в таком проклятом месте, как Ренн. Сходите к хранителю
нашей библиотеки, он собирает местные легенды и сможет рассказать вам
больше, нежели я.
Он постоял, ожидая новых вопросов, и, не дождавшись, скрылся в темноте.
Гай слышал стук его шагов вверх по ступенькам и мельком подумал - зачем,
собственно, Хайме понадобилось идти туда, если он горел желанием вернуться
в зал? Разве что ему известен другой вход.
- Приехали, - разочарованно протянул сэр Гисборн. - Одни говорят: идите
и посмотрите своим глазами, другие - нет такого и никогда не было. Кому
поверим?
- Никому. - Мак-Лауд предвкушающе ухмыльнулся. - Завтра этот красавчик
все нам выложит. Будет разливаться, как птаха соловей по весне.
- Зря ты с ним так, - упрекнул напарника Гай.
- Интересно получается! - возмутился шотландец. - Он предлагал нам
бросить Френсиса и Изабель в настоящей змеиной яме, а самим сбежать, и я
еще должен относится к этому маленькому плаксивому ничтожеству с уважением?
- Ты мог просто разговаривать с ним повежливее, - твердо сказал сэр
Гисборн. - В конце концов, он сам изъявил желание встретиться с нами...
-А мне пришлось едва ли не выкручивать ему руки, чтобы он заговорил, -
презрительно фыркнул Мак-Лауд. - Правда, под конец он брякнул одно
полезное словечко.
- Библиотека, - кивнул Гай. - Тогда нам понадобится мессир Франческо -
в отличие от нас с тобой он вроде неплохо разбирается в книгах. Вдруг
"Lapis exillis" - название рукописи?
- Все может быть. - Дугал отступил на несколько шагов и, прищурившись,
всмотрелся в слабо разгоняемую отсветами факелов полутьму на галерее. -
Слушай, что-то мне неспокойно. Я поднимусь наверх, а ты подожди здесь,
ладно?
- Хорошо, - недоуменно согласился сэр Гисборн, привыкший за время пути
доверять чутью компаньона.
Шотландец затопал по ступенькам, успев одолеть половину пролета, когда
на перила рывком навалилось нечто темное. Загадочный предмет (Гай вскинул
голову, чтобы рассмотреть его, и от резкого движения в затылке отчетливо
хрустнуло) два или три удара сердца раскачивался, точно заваливающийся
набок мешок с мукой, затем с булькающим звуком полетел вниз. Послышался
неприятный чавкающий удар, словно с большой высоты уронили корзину с
яйцами. Гаю не понадобилось много времени, чтобы узнать этот звук - так
разбивается о камни человеческое тело.
Он и Мак-Лауд успели к незнакомцу одновременно. Им не пришлось его
переворачивать и ломать головы над вопросом "кто это?". Перед ними лежал
их недавний собеседник, Хайме де Транкавель, с начинающим стекленеть
взглядом и глоткой, перерезанной от уха до уха. В лунном свете кровь,
толчками вытекающая из глубокой и узкой раны, казалась черной и блестящей,
как некий драгоценный камень.
Гай судорожно сглотнул - его не пугало зрелище смерти, но всегда
ужасало, с какой легкостью можно лишить человека жизни. Вдобавок он еще
помнил звук голоса Хайме, его отчаянное стремление сохранить верность
семье и недоверие к чужеземцам и, может быть, первое самостоятельно
принятое решение, которое он не смог осуществить...
- Что же такое ты знал? - пробормотал сэр Гисборн и запоздало понял,
что обращается к пустоте - компаньон исчез. Скорее всего бросился обратно
на галерею, в надежде если не догнать убийцу, то хотя бы найти
какие-нибудь оставленные им следы. Гай не думал, что Мак-Лауду повезет,
однако любой поступок, имеющий целью установление виновного, лучше
бездействия.
"Что мы скажем его родным? - Явившаяся мысль заставила ноттингамца
тревожно оглянуться по сторонам и выдержать короткую борьбу с перепуганным
внутренним голосом, твердившим, что нужно оставить все как есть и по
возможности незаметно вернуться в зал. - Пусть караульные замка найдут
тело и принесут хозяевам печальное известие. Зачем искушать судьбу? Граф
или его наследник обязательно захотят учинить розыск и, конечно же,
заинтересуются, о чем мы тут беседовали.
Но тогда... тогда получается, что кто-то прятался на галерее, слышал
весь наш разговор от первого до последнего слова, испугался, что Хайме
проболтается, и прикончил его. Это наверняка кто-то из числа обитателей
замка, и, вне всякого сомнения, он успел скрыться; Сдается мне, сэр
Гисборн, вы со своим приятелем изрядно влипли".
Словно подтверждая эту догадку, поблизости взвизгнула открываемая
дверь, пропустив через светящийся проем несколько человеческих фигур,
блеснул огонек масляной лампы, и рассерженный голос, весьма похожий на
голос Рамона де Транкавеля, окликнул:
- Хайме! Хайме, ты где?
- Я своими глазами видел - он поднялся сюда, и эти иноземцы с ним, -
вмешался спутник наследника Ренна, в котором Гай после некоторого
размышления узнал Гиллема де Бланшфора. - Мессир Хайме, отзовитесь! Может,
они уже ушли?
"Один точно ушел, - невесело подумал Гай. - В страну, откуда нет
возврата".
- Мы здесь, - негромко сказал он и поднял руку, загораживая глаза,
когда на него упал луч света, в сумерках показавшийся ослепительно ярким.
- И ваш брат тоже здесь.
Последующие часы невероятно затянувшейся ночи с восьмого на девятый
день октября еще долгое время с пугающей неотвратимостью приходили Гаю на
ум, стоило его собеседникам упомянуть "безвыходную ситуацию" или
"отчаянное положение". Именно такой представала нынешняя обстановка.
Гостям (единодушно утверждавшим, что увидели Хайме де Транкавеля только в
последний миг его земной жизни, когда он в буквальном смысле свалился им
на головы) не бросили в лицо никакого обвинения, однако самый недогадливый
человек мог различить эти еще не произнесенные вслух слова, носившиеся в
разреженном холодном воздухе. Гай не сомневался: им суждено прозвучать, но
лишь когда хозяева Ренна сочтут нужным прибегнуть к этому безотказному
средству, и ни мгновением раньше.
По здравому рассуждению, не имелось ни малейшего повода, чтобы
заподозрить в свершившемся заезжих визитеров. Они не сталкивались с Хайме
на quodlibet, не разговаривали с ним и никогда не встречали его до
прибытия в Ренн-ле-Шато. На их оружии и одежде не осталось пятен крови
(очевидно, что при подобном ранении убийца не сумел бы увернуться от
разлетевшихся во все стороны зловещих брызг), и единственное, что вызывало
подозрение, - их почти одновременный с Хайме уход из зала и то, что именно
они, а не кто-то иной, находились подле тела.
Вечеринка, как выяснилось, уже закончилась, и большинство участников
разошлись.
Именно поэтому слегка обеспокоенный Рамон вкупе с Гиллемом и
несколькими приятелями отправился на поиски запропавших невесть куда
младшего брата и иноземных гостей. Теперь на долю наследника Ренна выпала
нелегкая обязанность разбираться с обстоятельствами насильственной гибели
родственника, и, насколько мог судить Гай, справлялся он довольно быстро и
разумно. Призванные на помощь караульные, на скорую руку соорудив из копий
и плащей подобие носилок, переложили на них тело Хайме и унесли в замковую
часовню, привлеченных шумом любопытных личностей вежливо, но непреклонно
разогнали. После краткого и ничего не разъяснившего разговора с невольными
виновниками происшествия Рамон жестом подозвал одного из стражников, велев
проводить английских господ в отведенные им комнаты, и напутствовал их
брошенным вскользь обещанием (в котором прозвучала смутная угроза)
побеседовать завтра всерьез. Рамон также собирался поручить замковой
страже обшарить укромные места Ренна, но сэр Гисборн подумал, что большого
успеха они не достигнут. У убийцы, особенно если он подготовился заранее,
имелось достаточно времени, чтобы спрятаться, переодеться и успешно
сделать вид, будто он ни при чем.
- Они его не поймают, - мрачно предсказал Мак-Лауд. - Перевернут весь
замок кверху дном и ничего не найдут. Они даже не представляют, кого
искать!
- Ты тоже не представляешь, - огрызнулся Гай. Он устал от
многочисленных загадок, туманных намеков и недосказанных слов и больше
всего хотел спокойно вздремнуть до утра без необходимости вскакивать
посреди ночи и куда-то мчаться.
Дугал ничего не ответил. Следуя за молчаливым стражником и
раскачивающимся светляком фонаря, они спустились в нижний двор, пересекли
его, вошли в нижние помещения одной из башен (если Гая не обманывало
чувство направления - расположенной на полуденной стороне замка) и,
поднявшись по узкой лестнице, остановились перед запертой изнутри дверью.
На стук немедленно откликнулся встревоженный голос Франческо, загремел
отодвигаемый засов, и впервые за весь день компаньоны осознали, что больше
не находятся под ненавязчивым присмотром хозяев Ренна.
- Монна Изабелла ждала вас после вечеринки, но не дождалась. Ей
пришлось уйти вместе с остальными дамами, - доложил Франческо.
Внимательнее присмотревшись к своим попутчикам, он нахмурился и осторожно
спросил: - Что-то случилось, да? Вы выходили поговорить с мессиром Хайме,
младшим из семейства, мы думали - вы быстро вернетесь...
- Его убили, - раздраженно бросил Мак-Лауд. - Он собирался рассказать
нам что-то о делах, творящихся в замке, и ему заткнули рот самым верным
способом - перерезав горло. А потом скинули с галереи донжона.
Удивительно, почему мы ночуем здесь, а не в подвале, по обвинению в
убийстве члена семьи де Транкавель.
Впрочем, они еще успеют навесить завтра на нас всех дохлых собак...
Он ушел в спальню, продолжая сердито бормотать себе под нос, но теперь
из-за толстых стен его голос доносился невнятно и неразборчиво. Гай и
Франческо переглянулись, мессир Бернардоне, озадаченно склонив голову
набок, негромко сказал:
- Упокой, Господи, его душу... Как это произошло? Вернее, почему?
- Кто-то испугался возможного разоблачения. - Гай тяжело опустился на
застеленный овечьими шкурами сундук и привалился к стене, полузакрыв глаза.
Франческо понятливо смолк и начал бесцельно перебирать вещи,
разложенные в идеальном порядке. Его наверняка грызло любопытство пополам
с желанием поведать о собственных открытиях, и сэр Гисборн, вздохнув,
спросил: - Как прошел день?
Удалось что-нибудь узнать?
- "Странно" будет наиболее подходящим словом. - Франческо уселся на
низкую скамейку перед камином, поворошил кочергой багрово вспыхнувшие
угли. - Как мне и велели, я пошел осматриваться. Вообще-то я хотел найти
часовню, а вместо этого познакомился с монной Бьянкой, дочкой здешнего
хозяина. Мы погуляли по замку, поболтали...
- Только поболтали? - язвительно крикнул подслушивавший Мак-Лауд. - Не
верю! Она слишком хорошенькая, чтобы развлекать ее одними разговорами!
- Ей еще шестнадцати нет, - укорил нахального скотта Франческо. - Кроме
того, кто она и кто я? Так вот, монна Бьянка сводила меня посмотреть на
графство Редэ с восходного бастиона - там есть совершенно не охраняемое
местечко, прямо над обрывом. Года два назад какой-то местный ловкач
спустился по стене и вскарабкался обратно безо всяких веревок и крючьев.
Потом я попросил сводить меня в местную capella, часовню. Между прочим, вы
знаете, что в окрестностях замка разбросана уйма мест, связываемых с ж
именем Марии Магдалины? У них имеется источник Магдалины, скала Магдалины
и замковая церковь тоже называется часовней Магдалины, но, как мне
показалось, хозяева не слишком о ней заботятся.
- Почему именно Магдалина? - Заинтересованный Гай проснулся и заерзал,
усаживаясь в подобающем человеку положении.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг