масляных лампах, расставленных по коридорам на высоких треножниках. Они
несколько раз сворачивали, потом долго взбирались по каменным ступенькам с
глубокими вмятинами посредине, свидетельствующими о частой беготне вверх и
вниз по проложенной внутри донжона лестнице. На маленьких площадках между
пролетами торчало по стражнику, и каждый провожал посетителей взглядом
вышколенного сторожевого пса, не получившего приказа нападать, но в любой
миг готового прыгнуть и вцепиться намертво.
Поневоле затосковавший Гай безучастно подумал, что творится на душе у
его компаньона. Конечно, Мак-Лауд не умеет бояться, но такой прием никого
не оставит равнодушным.
Провожатый замер возле низкой и глубокой ниши, скрывавшей внутри
небольшую дверь, нагнулся, чтобы приглушенно стукнуть костяшками пальцев
по темно-красным, поблескивающим от воска доскам, и отступил в сторону,
пропуская гостей. Сэр Гисборн мысленно посочувствовал спутнику - сам он
слегка не дотягивал до того, что считается "средним ростом", а вот
долговязому шотландцу, чтобы войти, придется согнуться в три погибели да
еще постараться не зацепиться за косяк рукоятью меча.
Позади раздалось недовольное ворчание. Гай не стал оглядываться, дабы
не уязвлять и без того пострадавшее самолюбие Дугала. Им предстоит
серьезный разговор, ради которого они проделали долгий путь, изрядно
отклонившись от первоначальной цели, и не стоит отвлекаться на всякие
мелочи. Короткий взгляд по сторонам заставил его подавить завистливый
вздох - обитателям замка точно не приходилось держать на счету каждую
монетку.
Гобелены на стенах, новенькие, еще не успевшие почернеть от
осаждающейся на них многолетней копоти свечей и факелов. Камин, где
дотлевает одинокое полено, исходящая тонкими ленточками голубоватого
ароматного дыма бронзовая жаровня на львиных лапах - вполне достаточно,
чтобы обогреть небольшую комнату. Стол, накрытый багрово-золотистой
скатертью, опускающейся до самого пола, не привычно каменного, а
забранного маленькими дощечками. Под ногами никакой соломы или сухой
листвы, сохраняющей тепло, но еще один ковер - толстый, ворсистый,
непривычно ярких красных и оранжевых оттенков. Узкие окна в форме
наконечника стрелы, мелкие разноцветные стекла в свинцовых переплетах;
высокие, в рост человека, ниши в стенах, занятые статуями черного то ли
дерева, то ли камня.
И, наконец, человек. Мужчина, явно миновавший рубеж пятидесятилетия,
уже почти седой, однако наверняка еще способный провести весь день в седле
и держащий всех домашних в беспрекословном подчинении. Он удобно
расположился за столом в кресле с высокой резной спинкой, изучая гостей
взглядом, в котором снисходительная вежливость в равных долях смешивалась
с врожденной надменностью и тщательно скрываемым любопытством.
"Похож на короля Генриха, - безотчетно подумал Гай, хотя ему не слишком
часто доводилось видеть вблизи ныне покойного правителя Британии. - Не
внешностью, иным, тем, кроющимся внутри, даже тем, как он сидит и смотрит
на нас. Господи, неужели мы всерьез намереваемся его провести? Да он же
видит людей насквозь! А если заподозрит, что его обманывают, расправится с
нами - быстро и без колебаний. Похоже, в Муассаке и в Алье нам говорили
истинную правду: здешние хозяева ставят себя превыше всех в этом мире".
Сэру Гисборну очень хотелось оглянуться - посмотреть, как там
компаньон, однако он не решился. Молчаливый человек за столом заставлял
его чувствовать себя нашкодившим мальчишкой, схваченным наставником за
руку и строго призванным к ответу. Гай чуть слышно откашлялся, лихорадочно
соображая, должны ли они дожидаться слов владельца замка, или им надлежит
заговорить первыми, - накрепко затверженные с детства правила поведения
вдруг канули в бездонную черную пропасть.
- Итак, чем обязан? - Голос владельца Ренна оказался иным, нежели
ожидал Гай.
Вместо приглушенного львиного рыка - бархатистое журчание дорогого
вина, льющегося в чеканный серебряный кубок. Человеку с таким голосом
можно доверить самую сокровенную тайну... или прикусить язык и трижды
обдумывать сказанное, даже ответ на безобиднейший вопрос, хороша ли
сегодня погода. - Мы рады всем гостям, но предпочитаем заранее знать, кто
к нам пожалует. Вы, мессиры, похоже, прибыли издалека... Я хотел бы
узнать, с какой целью и можем ли мы вам чем-то помочь?
- Мы... - Сэр Гисборн замялся, ощутив ужасающую растерянность. Вдруг
они стали жертвами чудовищно нелепой ошибки, неверно истолковав загадочное
послание и явившись со своими требованиями к людям, не имеющим никакого
отношения к непонятным событиям в Тулузе? Да, герб замка и герб на письме
совпадают, но Гай на собственном опыте убедился, насколько полна
совпадениями человеческая жизнь.
Он сглотнул и попытался начать заново: - Мы...
- ...приносим свои глубочайшие извинения за столь неожиданный визит,
однако нас пригласили. - Гай не сразу сообразил, что ровный, почти
лишившийся оттенков и оттого ставший более внушительным голос принадлежит
не кому иному, как его компаньону. - Мы приехали за женщиной, которую
насильно удерживает здесь либо кто-то из ваших родственников, либо
человек, имеющий право использовать печать с гербом ваших владений.
- О какой женщине идет речь? - Хозяин замка насторожился, но не
особенно, точно заранее предвидел все происходящее и не находил достойных
поводов для волнения.
- И не будете ли вы столь любезны пояснить, на основании чего вы
полагаете себя приглашенными в Ренн?
- Женщину зовут Изабель Уэстмор, - тем же бесстрастным тоном продолжал
Мак-Лауд, а Гай еконфуженно принялся копаться в болтавшемся на поясе
кошеле в поисках пергамента, украшенного красной печатью с изображением
двух треугольников. - Она подданная Британской короны, свободная горожанка
из Бристоля и, как мы подозреваем, седмицу назад во время праздников в
Тулузе была увезена против ее воли. От вероятных похитителей мы получили
вот это. - Гай наконец извлек сложенный в несколько раз листок и, сделав
шаг, положил его на середину стола. - По настоятельной просьбе весьма
обеспокоенных друзей этой дамы (сэр Гисборн едва не брякнул "Каких
друзей?", но вовремя догадался: ссылка на несуществующих покровителей
прозвучит внушительнее и многозначительнее, а также даст понять, что
затянувшееся отсутствие посланников может вызвать подозрение и привести к
розыскам) мы решили наведаться сюда и лично выяснить, правдиво ли столь
нелепое обвинение.
Господин Ренна бросил короткий взгляд на пергамент - похоже, из чистой
вежливости, так как отлично знал его содержание, - и невозмутимо кивнул:
- Кажется, я понял, что вы имеете в виду... Присаживайтесь, господа.
Кстати, позвольте узнать, с кем имею честь? Я - Бертран де Транкавель,
граф Редэ.
- Гай Гисборн, из Ноттингама, - запнувшись, пробормотал Гай, осторожно
опускаясь на скамью, накрытую серебристо-рыжим покрывалом из беличьих
шкурок.
- Дугал ап Кодкелден Мак-Лауд, из Глен-Финнана. - На сей раз шотландец
изменил своей обычной манере представляться в соответствии с дошедшей с
древних, еще языческих времен традицией, употребляя обходное выражение
"меня называют так-то", и вдобавок произнес полное имя, которого сэру
Гисборну ранее слышать не доводилось. С подобным обычаем, когда вместе с
личным именем перечислялись имена родственников по мужской линии, он уже
сталкивался - так именовали себя уроженцы Эрина и Уэльса, такое
обыкновение сохранялось и в Шотландии.
- Вы англичане? - уточнил мессир Бертран. Гаю послышался обреченный
вздох компаньона, неизменно впадавшего в ярость, когда приходилось долго и
нудно растолковывать разницу в их происхождении, а в итоге звучало
недоуменное: "Но ведь Англия - это одна страна, почему же вы не считаетесь
соотечественниками?"
Услышав подобное высказывание, Дугал стервенел и начинал вкрадчиво
интересоваться, составил ли любопытный болтун завещание, или еще не успел.
- Да, - мрачно сказал сэр Гисборн. Хвала всем святым, Мак-Лауд решил
оказать ему снисхождение и промолчал.
Дверь позади них протяжно грохнула, в тихую комнату, Принеся с собой
горьковатый запах полыни, нетерпеливо ворвалось нечто яркое,
неудержимо-стремительное, похожее на несущийся над горными склонами ветер,
замедлило свой бег у стола и со слабым намеком на почтительность
осведомилось:
- Мне передали, ты хотел меня видеть?.. О, у нас сегодня гости? Добро
пожаловать в Ренн-ле-Шато, чувствуйте себя как дома!..
Первый же взгляд на новоприбывшего позволял почти безошибочно
представить внешность графа Редэ годков так двадцать тому назад. Гай без
колебаний решил, что перед ними наследник Ренна собственной персоной, и
поразился тому, что природа, создавая столь замечательные образцы
человеческой внешности, никогда не забывает уравновесить их, наделив хотя
бы одним недостатком. В случае де Транкавеля-младшего почти совершенная
красота породистого лица и хорошо сложенной фигуры вместо ожидаемого
восхищения производила действие прямо противоположное, наводя на мысль о
статуе, оживленной неким мрачным колдовством.
Мысль мелькнула и сгинула бесследно, уничтоженная искренне приветливой
улыбкой, блеском глубоко посаженных агатовых глаз и низким, но чистым
голосом.
- Судя по всему, мой призыв не канул впустую. - Молодой человек ловко
подхватил со стола запечатанный пергамент, одним плавным движением
зашвырнул его в камин и в нарушение всех правил уселся на краю столешницы.
- Вообще-то мы ждали вас несколько позже, но лучше опередить, чем
опоздать, не так ли? Отец, это же друзья нашей уважаемой гостьи, мадам
Изабеллы. Она много о вас рассказывала, поэтому можете считать, что мы уже
знакомы... Ах да, меня зовут Рамон де Транкавель. - Он вежливо наклонил
голову, тряхнув блестяще-вороными прядями, необычно длинными для мужчины и
гладко стянутыми на затылке в хвост.
Сэр Гисборн не без оснований считал себя тугодумом, но вот память на
лица, пусть увиденные случайно и мимолетно, его подводила редко. Он
поспешно вообразил открывающуюся дверь, стоящий в полумраке и подающийся
назад силуэт, краткое мгновение, когда незнакомец из дома в Тулузе
закрывал створки за вошедшей мистрисс Изабель и на него упали солнечные
лучи... Или мессир Рамон самолично наведывался на праздники в столицу
провинции, или у него имеется брат-близнец.
Только как ему, Гаю Гисборну быть с открытием, непреложно
свидетельствующим, что обширнейший круг знакомых мистрисс Уэстмор включал
и семейство из Ренн-ле-Шато?
- Где она? - Сэр Гисборн, позабыв о наставлениях компаньона, задал
вопрос напрямую.
- Кто, мадам Изабелла? - переспросила воплощенная любезность по имени
Рамон де Транкавель. - Здесь, в замке. Вы хотите ее повидать?
- Да. - Крайне озадаченного Гая сбивала с толку открытость человека,
которого он заранее считал противником, полнейшее невмешательство
де-Транкавеля-старшего, раздражали собственное неумение задавать верные
вопросы и молчание, внезапно поразившее Мак-Лауда. - С ней все
благополучно?
- Разумеется. - Похоже, Рамон слегка оскорбился подобным предположением
или очень удачно изобразил быстро подавленную обиду. - Вы, мессиры,
кажется, приняли случившееся за коварное похищение беззащитной женщины?
Позвольте мне попробовать вас разубедить. В силу некоторых обстоятельств
мадам Вестьеморри сама выразила желание отправиться в Ренн, оставив вам
письмо с указаниями, как и где ее найти.
Текст послания целиком и полностью на ее совести. - Он с
обескураживающей улыбкой развел руками. - Я предупреждал, не нужно
представлять все в столь зловещем свете, но вы же знаете эту даму... Она
заявила, будто в противном случае письмо не примут всерьез.
"Если он говорит правду, я не знаю, что сделаю с этой вертихвосткой!" -
мысленно пообещал себе сэр Гисборн, а вслух проговорил:
- Значит, вы не станете препятствовать нашему отъезду вместе с мистрисс
Уэстмор?
- Препятствовать?, - Отец и сын вопросительно переглянулись. Старый
граф озадаченно нахмурился, а его наследник состроил виноватую гримасу и
сник, точно уличенный в некоем неблаговидном поступке. - С какой стати?
Мессир Рамон, извольте объясниться. Неужели рассказ этих господ
соответствует истине?
- Не совсем. - Рамон мягко спрыгнул со стола и отошел к камину. - Да,
мне пришлось увезти мадам Изабеллу из города, но я сделал это только ради
спасения ее жизни. Теперь, когда вы прибыли, я с величайшим удовольствием
доверю ее вашему попечению. Вы собираетесь уехать сегодня или окажете нам
любезность и переночуете в Ренне?
- Э-э... - замялся с ответом Гай. Де Транкавель-младший поспешно
воспользовался его нерасторопностью:
- Да, нам известно, что вы направляетесь в Марсель и далее, к Святой
Земле.
Благородная цель и достойное стремление. Однако, да будет мне позволено
заметить, один-два дня отдыха вам ничуть не помешают, зато даруют нам
возможность загладить невольно причиненные вам хлопоты. - И, не меняя
интонации радушного хозяина, донельзя обрадованного явлением долгожданных
гостей, он продолжил: - Вдобавок понадобится некоторое время, дабы
разрешить кое-какие спорные вопросы и прийти к взаимовыгодному соглашению.
Сэр Гисборн от души понадеялся, что сберег внешнее спокойствие и ничем
не выдал своей тревоги, услышав этот многозначительный намек. Его
компаньон, напротив, оживился и слегка подался вперед, словно дождавшись
неслышного сигнала, означающего завершение пустячной болтовни и начало
серьезной беседы.
- Какие такие вопросы? - осведомился он, нарочито растягивая слова и
говоря со столь ужасающим акцентом, что Гая передернуло, а Рамон удивленно
склонил голову набок, явно затрудняясь с пониманием сказанного. Мессира
Бертрана выходка гостя оставила совершенно равнодушным, и он невозмутимо
уточнил:
- Для начала - о документах, которые вас просили доставить.
"Только не запутаться! - прикрикнул на себя сэр Гисборн. - Выходит, им
обоим известно об архиве - может, от мистрисс Уэстмор, может, от кого
другого. Лгать у тебя все равно не получится, так старайся хотя бы
убедительно поддакивать".
- Прежде любых обсуждений мы хотели бы побеседовать с мистрисс Изабель.
- Теперь произношение Мак-Лауда было почти безупречным, и Гай в бессчетный
раз спросил, доведется ли ему узнать, какое обличье является для его
спутника истинным.
- Вы настолько дорожите ее мнением? - недоуменно поинтересовался Рамон.
Ему не стоялось на месте, он непрерывно передвигался по комнате, от камина
к окнам, вокруг стола, оттуда - к дверям и обратно, напомнив сэру.
Гисборну леопарда из королевского зверинца в Лондоне, денно и нощно
мерившего шагами углы своей просторной клетки. - Нет, я не спорю, она
намного сообразительнее представительниц своего пола, но позволять женщине
вмешиваться в неподобающие ей дела... Или вы желаете убедиться, что ей
оказан надлежащий прием?
- И то, и другое. - Дугал на редкость удачно передразнил
снисходительную интонацию наследника рода де Транкапель.
- Сомневаюсь, что мадам Изабелла захочет вас видеть, узнав, что вы не
выполнили ее просьбы. - Рамон с видом искреннего сочувствия покачал
головой.
- Тогда нам придется воспользоваться вашим любезным приглашением и
задержаться до тех пор, пока она не изменит своего решения, - безмятежно
сказал Мак-Лауд. - Времени у нас в обрез, и денька через два мы поневоле
вынуждены будем вас покинуть. Надеюсь, общество мистрисс Изабель не
покажется вам навязчивым. Она умеет быть миленькой, если захочет, но вся
беда в том, что она ничего не знает.
- Не знает о чем? - насторожился в свою очередь Рамон.
- О том, куда девались интересующие вас злополучные бумаги, - охотно
пояснил Гай. Поскольку он говорил правду, то прозвучало это вполне весомо,
заставив мессира Бертрана, с затаенным удовольствием созерцавшего
разыгрывавшуюся перед ним битву, и его отпрыска обменяться подозрительными
взглядами.
- Допустим... - протянул Рамон, однако уже не столь уверенно, и сэр
Гисборн с удивлением отметил, что де Транкавель-младший изрядно встревожен
и даже не пытается это скрыть. - Однако, если она пребывает в неведении,
кто же знает?
- Мы, разумеется. - Сэр Гисборн решил закрепить достигнутый успех. - А
чтобы вы не испытывали сомнения в наших словах... - Он снова полез в
кошель, краем глаза заметив ободряющий кивок Дугала и мысленно похвалив
себя за вовремя принятое решение сделать маленький шажок навстречу
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг