король Британии - в Риме от подобной новости полезли бы на стену. У него
хватило ума сообразить, чем грозит подобный титул и какие бедствия он
повлечет за собой. Мерлин создал сказку, которой мы верим до сих пор,
сказку о мече в камне и вернувшемся наследнике Утера, и отступил в тень,
уступив место Артуру. Поступок человека не только благоразумного, но и
мужественного. Хотя кто знает, как оно там было на самом деле?
Бульканье разливаемого по кружкам густого вина, запах только что
разрезанного пирога с дольками абрикоса; жужжание поздних ос, солнце,
яркой каплей зависшее над изломанной линией гор и медленно стекающее за
горизонт; неспешный разговор, еле различимое шарканье передвигаемых по
доске фигур.
- ...За Баллатером над рекой Ди стоит гора Кован-на-Кеннент, или,
по-вашему, Скала Судьбы. Мерлин предсказал что тому, кто сумеет на нее
взойти, суждено стать новым Артуром. Я однажды решил сходить, посмотреть,
какая она.
- И как?
- Что - "как"? Действительно, отвесная скала, футов 'триста или
четыреста, почти везде до самой вершины тянется голый камень, хотя
подняться можно. Но я не стал.
Постоял внизу, послушал ветер - он в тех местах будто оплакивает
кого-то - и пошел себе обратно. Хоть мою прапрабабушку по матери звали
Джейна Мак-Алпин, мне совершенно ни к чему лезть в короли. Что я там буду
делать?
- Редкий случай, когда ты проявил здравомыслие. Я восхищен. Кстати,
какая связь между твоей почтенной прародительницей и королевской властью?
- Да будет тебе известно, что Мак-Алпины были королями Шотландии до тех
времен, пока не явились вы, сейты, и не...
- Опять все сначала. Мессиры, прекратите, в самом-то деле! Сколько
можно? Вы так ни до какой Палестины не доберетесь - раньше друг друга
изведете.
Предвечерняя сонная тишина; где-то на другой стороне реки хрипло
вскрикивает устраивающаяся на ночевку птица. Из трактира доносятся голоса:
идущие в Компостеллу паломники коротают вечер, тоже рассказывая истории -
порожденные человеческим воображением и случившиеся в действительности.
Ветер приносит куплет незнакомой песни, без начала и конца, компания на
берегу прислушивается:
Камень за камнем сложатся стены, Золотом встанет рожь на полях. Пастырь
заботлив: есть неизменно Новые овцы в тучных стадах.
Словом-раствором от Реина до Рима Крепче империй свяжут в веках Страны
и верви путь пилигрима Странница-вера, ветер в крестах...
- Мессиры, а Круг Великанов вам случайно видеть не доводилось? -
нарушил молчание Франческо, со дня рождения, видимо, страдавший непомерным
любопытством.
Иные собирают ценные книги, дорогое оружие и всякие диковины, наследник
семейства Бернардоне складывал свою незримую сокровищницу из услышанных
историй.
- У нас про него столько всего нарассказывали... Правда, что обелиски
для Круга по велению Мерлина перелетели через море?
- Думаю, неправда, - мотнул головой Дугал. - Камни перевозили из
Ирландии, со священной горы Килларус, на обычных кораблях, а потом
воловьими упряжками притащили на место, под Соулсбери, и расставили в
прежнем порядке. Даже если так, все равно нужно быть очень умным
человеком, чтобы сотворить подобную вещь.
Валуны там побольше человеческого роста, а сколько они могут весить, я
даже предположить боюсь. И все же они стоят, как будто стояли здесь от
создания мира.
Один круг, внутри него второй и алтарь...
- Залитый кровью невинных христианских младенцев, - вполголоса съязвила
Изабель.
- Мессир Гай, вы это собирались сказать? Хотите добрый совет на
будущее? Не торопитесь верить всему услышанному. Создатели Круга были не
столь плохи, как вам кажется, их вера в чем-то даже напоминала нашу...
Давайте не будем устраивать ученого диспута, а лучше вспомним еще
что-нибудь про времена Артура.
Знаете, что мне всегда казалось самым печальным в этой истории? Если
задуматься, это рассказ о двух друзьях - мудром и потому одиноком
правителе, о воине, никак не могшем сделать выбор, что для него дороже, и
несчастной женщине, оказавшейся между ними. Все прочее - песок, нанесенный
рекой времени. Ваше здоровье, мессиры. - Она с заметным усилием подняла
кружку из обожженной темно-коричневой глины с оттиснутым на боку гербом
Муассака: пастуший рожок над волнами реки.
- Взаимно, прекрасная и мудрая леди, - отозвался Мак-Лауд. Кружки
столкнулись с тихим цоканьем. - Кстати, кто-нибудь знает, что за шум
прошлой осенью подняли монахи из Гластонбери? Они склоняли имя Артура на
все лады и прислали в Лондон своего гонца с письмом, что во время
перестройки монастыря нашли нечто такое...
Мне съездить не довелось, а вот Ричард и Джон, помнится, наведались,
утащив за собой почти всех придворных. Гай, что там отыскали? Гай, не спи,
когда с тобой разговаривают! Френсис, сделай одолжение, толкни этого
несостоявшегося крестоносца!
- Я не сплю, я думаю. - Сэр Гисборн аккуратно передвинул желтоватую
фигурку вздыбленного конька с одной клетки на другую. - Могилу там
раскопали, прямо под трансептом.
- Чью, Артура? - оживился Дугал. - Тогда почему об этом не кричат на
каждом перекрестке и в Гластонбери не сбежались паломники со всей Европы?
- Потому что тамошним святым отцам вовсе ни к чему орава поломников, -
буркнул Гай. - Монастырь хоть и древний, но крошечный, живут в нем от силы
двадцать человек, и мысль стать новым Кентербери им не по душе. К тому же
пока в точности неизвестно, чья это гробница. Там похоронены мужчина и
женщина, а на крышке саркофага надпись "Артур и Джиневер" и еще какие-то
слова, не латынью, а древним языком Британии, их пока не перевели. Любому
ясно, что эти двое - люди не из простых, но кто знает - может, это
какой-нибудь военачальник бриттов и его жена...
- Все равно я бы съездил посмотреть. Я ведь никогда не бывал на вашем
Острове, - задумчиво проговорил Франческо и не без сочувствия объявил; -
Мессир Гай, вашей королеве гарде.
- Успеешь еще - вся жизнь впереди, - отозвался сэр Гисборн и растерянно
уставился на доску: - Как гарде? Я опять проигрался?.. - Он с досадой
смешал фигуры на доске, в очередной раз признав, что Франческо играет
лучше, и провозгласил: - Тогда выпьем за победителя!
- Нечего. - Изабель демонстративно перевернула опустевший бочонок и
постучала по гулкому днищу. - Все кончилось, родник вдохновения иссяк. Не
хватит ли на сегодня, джентльмены?
- Не хватит, мы только начали, - заупрямился Мак-Лауд и немедля нашел
выход: - Френсис, хочешь совершить доброе дело для ближних своих? Сходи к
хозяину, приволоки еще бочонок.
- А историю? - сварливо потребовал Франческо, выбираясь из-за стола. -
Allora*, я схожу, но потом расскажете еще что-нибудь интересное?
* Ладно, так и быть (итал).
- Будет тебе история, - посулил Дугал. - Обязательно будет.
Франческо ушел к темнеющему в отдалении постоялому двору, мягко ступая
остроносыми сапогами по прокаленной солнцем пыльной земле. Гай заново
расставил фигурки на черных и белых полях. Теперь его противником стала
мистрисс Уэстмор, которая немного разбиралась в мудреной забаве, в
незапамятные времена привезенной в Европу из полуденных стран за
Средиземным морем. Мак-Лауд в нарушение всех правил громким шепотом
подсказывал то одному игроку, то другому, нетерпеливо поглядывая в сторону
тускло светящихся окошек "Берега реки". Его ожидание вскоре
вознаградилось: мелькнул желтый проем открывающейся двери, и в сторону
беседки поплыл, раскачиваясь, крошечный огонек. Франческо догадался
захватить впридачу к бочонку масляную лампу - до наступления ночи осталось
совсем немного.
- Я тут зашел узнать: может, вам, мессиры, еще чего понадобится? -
Излучавшую неяркий оранжевый свет лампу принес не молодой итальянец, а
содержатель трактира, которого все постояльцы запросто окликали "папаша
Тардье". Компания мельком видела его сегодня днем, когда занимала комнаты,
- хлопотливый человек средних лет, не грузный, но равномерно подбитый
жиром, носивший окладистую бородку и смотревший на проходящий через его
трактир людской поток обманчиво-простодушным взглядом прищуренных глазок.
Гаю он показался самым обычным трактирщиком - расторопным, не в меру
болтливым и наверняка знающим цену каждой монетке, добытой из кошелей
проезжающих.
В водруженном посреди стола небольшом бочонке что-то заманчиво
плеснуло. Вокруг лампы немедля закружился рой беловатых мотыльков с
полупрозрачными крылышками.
Сумерки превратили полосу реки в темное живое серебро, с тихим плеском
струившееся мимо обрывистого берега, а растущие на склоне остроконечные
тисы - в обелиски черного мрамора.
- Нам что-нибудь нужно? - возившийся с клепками бочонка Дугал бросил
вопросительный взгляд на своих спутников, заключив: - Да пожалуй, что
ничего...
Мэтр Тардье, выпьете с нами кружечку-другую?
Долго упрашивать хозяина не потребовалось, а забравшийся на свое место
за столом Франческо въедливо напомнил:
- Историю.
- С меня на сегодня достаточно, - заявила Изабель. - Мессир Мак-Лауд,
может, вы нам что-нибудь поведаете? Дугал поперхнулся недопитым вином:
- Вы ж знаете, из меня рассказчик, как... На подвижной физиономии
Франческо появилось забавное выражение недоверия, смешанного с подавленным
разочарованием - почти как у ребенка, не получившего своей ежевечерней
сказки.
- А какая история вам нужна? - неожиданно пришел на выручку папаша
Тардье, уже успевший -перелить в свое необъятное брюхо содержимое второй
кружки.
- О королях прошлого, - с коротким смешком сказала девушка. - Но такая,
которая не записана в летописях и мало кому известна.
- Гм. - Хозяин задумался, встал и зачем-то выглянул из-под шелестящего
навеса.
Убедившись, что в его маленьких владениях все спокойно, спросил: - Вы
ведь из Англии, так?
- Да, - быстро сказал Гай, чтобы не дать Мак-Лауду затеять долгие
объяснения и поскорее перейти к собственно рассказу.
- Значит, такое вряд ли слышали. - Папаша Тардье глянул на притихшую
компанию неожиданно острым и настороженным взглядом. - Не знаю, правда это
или нет, но рассказывают у нас вот как... Давным-давно, когда еще Римом
правили язычники, на месте Франции и Германии лежали три других
королевства - Бургундия на полудне, Нейстрия - там, где ныне находится
Нормандия, и Австразия, которую потом назовут Германией. Правила этими
землями семья Меровингов, потомков Меровея, которых у нас зовут Древними
королями. Еще их называли Длинноволосыми - они, как Самсон, никогда не
стриглись, боясь потерять свое могущество. Сдается мне, даже для своих
времен они были странными людьми - более колдунами и волшебниками, нежели
правителями. Они умели разговаривать с животными, подчинять себе природу и
жили куда дольше, нежели отпущено срока обычным смертным. Возле гор
Арденн, что на полночь отсюда, они возвели капища своих богов, но, когда в
земли франков пришел святой Ре-мигий, король Хлодвиг, внук Меровея, принял
истинную веру, став защитником Церкви и любимым из ее сыновей. После его
смерти, как и полагалось, державу разделили между четырьмя наследниками,
но прошло всего сто лет и...
- Смуты, интриги, беспорядки, слабые правители - и в конце, как
водится, разорванное на части государство, - предположил Франческо. -
Угадал? Что же было дальше?
Трактирщик пожевал губами, видимо, расставляя еще не сказанные слова по
местам, и продолжил:
- Меровинги царствовали, но не правили. За них все делали майордомы,
наместники, прибиравшие королевскую власть к рукам. Однако пятьсот с
небольшим лет назад их благоденствие едва не пошло прахом - на свет явился
человек, способный все изменить. Он родился в семье короля Австразии, но
спустя пять лет его отец умер, его место занял майордом Гримоальд, а
ребенок, как было объявлено, умер. Однако на самом деле майордом не
решился покончить с наследником престола и тайком отправил его к епископу
Пуату. Почтенный священнослужитель оказался меж двух огней: он,
разумеется, не мог совершить преступление и убить ребенка, но не мог и
оставить его в стране, где ему каждодневно угрожала опасность
распроститься с жизнью. Тогда епископ нашел третий путь...
- Мальчика увезли за Пролив, в Ирландию, - вмешалась Изабель. - У нас
сохранились отголоски этой повести. Принца звали Дагоберт, верно? Второй
Дагоберт в роду Меровингов? До совершеннолетия он воспитывался в монастыре
Слана, неподалеку от Дублина, потом его приняли при дворе королей Тары, и
он взял в жены принцессу Матильду, или Мод, дочь тогдашнего правителя
Эрина. Потом, помнится, Дагоберт покинул Ирландию и перебрался в Йорк, ко
двору своего друга, епископа Нортумбрии Уилфрида, и прожил у него года
четыре, до смерти Мод. У них родились три дочери, но, к сожалению, не было
наследника.
- Этого я не знал, - огорченно признался хозяин "Берега". - Я слышал
только о бегстве на Альбион и возвращении спустя пятнадцать лет.
- Зато нам не известно ни о том, ни о другом, - недовольно заметил Гай.
- Мистрисс Изабель, вы не могли бы не перебивать?
- Молчу, молчу, сэр. - Девушка послушно закрыла рот рукой, смотря
поверх узкой ладони чуть раскосыми смеющимися глазами.
- Первая жена Дагоберта умерла, и его покровитель, епископ Уилфрид,
счел, что настало время потребовать возвращения утраченного, то есть
престола. Для этого требовалась сильная поддержка и хоть небольшая армия,
а где их взять? Далеко ходить не пришлось - здесь, в наших краях, лежали
владения наследников королей варварского племени вестготов, когда-то
захвативших эти земли и ставших их хозяевами, почти равными королям. Они и
посейчас тут живут, почти все старинные семьи Лангедока возводят свой род
к временам завоеваний Этцеля, которого еще называют Аттилой. Так вот,
епископ решил соединить будущего правителя франков с принцессой из рода
вестготов, Гизеллой из Разеса, или Редэ, - есть неподалеку такое древнее
графство, от Тулузы лиг пятнадцать вверх по реке Арвеж через горы.
Спустя три или четыре года Дагоберт добился своего - заполучил обратно
потерянный трон, и, как говорят, обошлось даже без особенного
кровопролития.
Гизелла родила ему долгожданного сына, которого назвали Сигиберт, а сам
Дагоберт оказался неплохим правителем, хотя, может, излишне суровым.
Неудивительно, что он быстро нажил себе уйму врагов, в числе которых
оказался и его наставник, епископ Уилфрид.
- Что же они не поделили? - с интересом спросил Мак-Лауд.
- Веру, - очень серьезно ответил папаша Тардье. - Уилфрид надеялся
сделать своего воспитанника мечом Церкви, но просчитался. На первое место
Дагоберт ставил дела своего королевства, а заботы клириков его не
интересовали. Кажется, он даже нарочно злил Рим - повышал налоги с
монастырей или не допускал в страну проповедников. Словно проверял, когда
Церкви надоест прощать его выходки и его призовут к ответу... Через три
года Дагоберта, последнего по-настоящему великого короля из рода
Меро-вингов, не стало. Его убили на охоте по приказу его собственного
майордома д'Эристаля, и в тот же день истребили всю его семью, жившую в
крепости Стенэ - это в Арденнах, далеко отсюда.
- Всю? - Внимательно следивший за ходом рассказа Франческо подался
вперед и насторожился, почуяв приближение самой захватывающей части
истории.
- Всю. - Трактирщик уткнулся в свою кружку, а компания терпеливо ждала.
- Так объявлено и записано во всех хрониках. После Дагоберта еще семьдесят
лет страной правили потомки его дальних родственников, прозванные
королями-бездельниками.
Последнего из них, Хильдерика, сверг отец Карла Великого, и королями
франков стали Каролинги, дети Карла Мартелла, Пепина и прочих. Правда,
ходит слух - я повторю, мессиры, это только слух и ничего больше, ведь вы
просили рассказать вам необычную историю о прошлом, так? - что старшей
дочери Дагоберта удалось бежать из Стенэ вместе с преданными ей людьми и
младшим сводным братом. Этот отряд пересек почти всю страну и укрылся на
родине Гизеллы, в Разесе.
- Который существует до сих пор, - не спросил, а утвердительно сказал
Франческо.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг