на земле. Только почему дым такой густой и невероятно белоснежный?
Приборы показали, что самолет поднялся на высоту более пятисот метров. Дым
внезапно исчез.
"Чертовщина какая-то! Что произошло? Откуда туман?"
Внизу, под самолетом, колыхалось облачное море, полностью застилавшее
поверхность земли. Еще минуту назад этого не было.
Гунтер быстро осмотрелся. Ни одного самолета рядом. Ни своих, ни врагов.
Куда они все подевались?
- Семьдесят седьмой, Райхерт вызывает ведущего! Браухич, вы меня слышите?
В наушниках полнейшее молчание. Только шелест помех.
- Гейер - семь, вызывает фальке - пять! - Гунтер, дав в эфир свой позывной
и позывной базы, переключил рацию на другой диапазон. - Фальке - пять, фальке -
пять, отвечайте! Фальке - пять?!
Тихо. Словно у всех дружно сломались рации.
Гунтер сделал несколько кругов над облаками, не пытаясь спуститься вниз.
Боязно. Если облака действительно низкие, вполне реальна перспектива разбиться.
Но, черт возьми, откуда они взялись? Почему молчит радио? Где другие самолеты? И
в конце концов, что теперь делать?
Что характерно, даже радиомаяк, по сигналу которого надо ориентироваться
при возвращении в Бланжи-Сюр-Брель, молчит. Забавно.
"Все умерли?"
Гунтер почувствовал, что начинает тихо паниковать. И без того тошно, так
теперь еще все вокруг исчезло неведомо куда. Однако надо быть довольным, что
облака, небо, солнце и самолет на месте, ты пока жив и невредим. Скорее всего
просто испортилась рация.
"Где все? Куда исчезли девять самолетов? Куда все-таки делась Англия?
Безусловно, побережье острова должно находиться внизу, под облаками... Ладно,
разворачиваюсь и лечу обратно в Нормандию. Приказ-то, однако, не выполнен, а
причина самая странная..."
Окрашенный и стандартные цвета германских ВВС длинный пикировщик с черно-
бело-красным флажком на киле развернулся, ложась на крыло, к юго-востоку,
поднялся до восьмисот метров и направился к берегам Франции. Где-то к середине
пролива облака остались позади, и Гунтер с явным облегчением увидел серые воды
Ла-Манша, а спустя полчаса показался зеленый берег. "Юнкере" пролетел над
прибрежными скалами и двинулся вдоль береговой линии.
Самым любопытным было то, что Гунтер, прекрасно знавший географию
приморских областей Франции, совершенно не узнавал местность. Внизу, под
крыльями машины, проплывала девственно-чистая земля без всяких признаков
знакомых городков или других ориентиров. Вот пожалуйста, та широкая голубая река
- это Сена. Совсем неподалеку должна просматриваться большая гавань Гавра, а
чуть к северу просто обязан находиться порт Фекан... Нет, конечно, явственно
видны скопления домиков - значит, люди никуда не исчезли. Только вот пропал
огромный порт, забитый военными кораблями.
Выжигая горючее, Гунтер кружил в двадцати пяти километрах от берега,
пытаясь высмотреть возле речушки Брель - а то, что это именно она, сомнений не
возникало! - аэродром, но даже намеков на бетонированное поле видно не было.
Рация по-прежнему молчала, радиомаяки не работали, других самолетов не
наблюдалось.
"Я сошел с ума... - мрачно подумал Гунтер, в который уже раз разворачивая
машину и направляя ее на юго-запад, в сторону Нормандской возвышенности, где
находились несколько крупных аэродромов и квартировали части шестой
общевойсковой армии, бравшей Париж. - Если и там ничего не найду - сяду где
придется. Разбираться с такими вывертами лучше на земле. По крайней мере
найдутся люди, с которыми можно поговорить... Такое чувство, что я очень сильно
заблудился!"
Пролетая над устьем Сены, Гунтер заново осмотрел гавань, но там не было
даже единого тральщика. Огромные доки, портовые краны и пристани будто сквозь
землю провалились. Однако он сумел уловить, что имеются несколько причалов и
даже стоят полтора десятка кораблей...
Аэродромов Орбек и Ливаро, как можно уже догадаться, на месте не было.
Крупная база истребительной авиации возле Тюри-Анкура тоже исчезла...
Пришло время, когда человек перестает чему-либо удивляться. Почему-то после
очередного круга над местом, где должен находиться достаточно крупный город, а
вместо него обнаружился поселок домов на двадцать, Гунтера разобрал истерический
смех, да такой, что даже машина пошла менее ровно - руки, лежавшие на штурвале,
изрядно дрожали.
- Ладно, - вслух сказал Гунтер, зачарованно глядя на индикатор топлива.
Стрелка показывала наличие в баках восьмидесяти литров. - Полетали и хватит!
Вниз!
Место для приземления нашлось почти сразу - ровный широкий луг, окруженный
со всех сторон лесом. Кроме того, за обширной рощей виднелась полосочка дороги.
Значит, можно будет выйти к людям.
"Юнкере" зашел на посадку со стороны солнца. Шасси коснулись земли, машина
чуть подпрыгнула, потом началась изрядная тряска - поле оказалось не таким
ровным, как представлял себе Гунтер, и все ямы да кочки на пути оказались его.
Наконец самолет остановился, двигатель, сердито пофыркав, заглох. Винт прекратил
вращаться.
Гунтер оглядел приборную доску, отстегнул ремни и, слегка потянувшись,
проворчал:
- Приехали, герр лейтенант. Надо бы посмотреть, что с Куртом...
ГЛАВА ВТОРАЯ
КТО СЕЙЧАС КОРОЛЬ
Неторопливая ходьба по неприметной извилистой звериной тропке, гулкая
лесная тишина, легкий запах прелой листвы подействовали на сэра Мишеля
умиротворяюще. Непонятный глухой раскат, едва уловимое движение воздуха и
последовавшее вслед за ними необъяснимое ощущение забылись, заместились
непосредственными впечатлениями, которые утомленный разум рыцаря охотно
принимал. Над головой его шелестели резные дубовые листья, изредка слышался
звонкий посвист иволги, мягко шуршали под ногами жесткие кустики вереска,
куманики, где-то высоко и чуть позади слышалось низкое жужжание шмеля. Не сразу
сэр Мишель заметил некую странность в этом гудении - оно не удалялось, не
прерывалось, не меняло тон, словом, меньше всего походило на звук, издаваемый
шмелем, кружащимся над лесными цветами. Норманн остановился и стал вслушиваться.
Низкое урчание в вышине приближалось, и вдруг над головой скользнула длинная
хвостатая тень, скрывшаяся за деревьями. Невдалеке показался просвет, и рыцарь,
сорвавшись с места и раздвигая руками ветки орешника и крушины, кинулся к
видневшейся сквозь кусты прогалине, со стороны которой таинственный звук
слышался наиболее отчетливо и громко. Наконец он выбрался из зарослей,
оказавшись на краю широкого луга, и замер как вкопанный.
Трава на поле стлалась волнами, будто от сильного ветра, а всего в сотне
шагов от сэра Мишеля стояло огромное страшное чудище, исторгавшее оглушительный
рык.
- Допился!.. - выдохнул сэр Мишель. - Это надо же, драконы мнятся...
И сэр рыцарь, твердо решив досмотреть видение до конца и непременно вблизи
- когда еще такое привидится - целеустремленно потопал через луг к ревущему и
фыркающему черно-серо-зеленому чудовищу. Сэра Мишеля несколько обнадеживал тот
факт, что на боках зверюги красовались христианские символы - черные кресты с
белой полосой по краям, - может, это священный дракон гнева Божьего спустился с
небес покарать нечестивцев за многие их прегрешения? Что ж, примем Божью кару со
смирением и радостью! Только уж больно странный дракон какой-то...
Длинное, облезлое, будто пораженное сероватым лишаем, а то и чем похуже,
туловище, бывшее некогда зеленым, с единственным огромным глазом наверху,
поддерживали два длинных крыла. Ноги почему-то росли прямо из крыльев, а третья
- маленькая, кривая ножка - из хвоста, тоже необычного - не такими драконов
монахи на картинках рисуют. Да разве видели они когда драконов, а?
"Вдруг они именно так и выглядят? - размышлял сэр Мишель, медленно
приближаясь к страховидине. - А если это порождение лукавого? Вот дьявол, прости
Господи, я ведь и меч проиграл! Ну как, скажите, благородному рыцарю выходить на
бой с драконом без меча?"
Чудовище еще немного пофыркало и наконец замолчало, а на его носу вдруг
образовались диковинные усы, аж три штуки. Два уса свисали вниз, а один гордо
поднимался к небу. И длина усов была не меньше трех локтей каждый. Сэр Мишель
еще раньше заметил, что вокруг морды дракона виднелся призрачный круг - надо
полагать, дракон бешено вращал усами, наверное, от ярости. А сейчас вот
успокоился и даже рычать перестал. Может, уснул? А вдруг притворяется,
паскудство какое задумав?
И тут сэр Мишель остановился, словно запнувшись, разинул рот, бухнулся на
землю и истово перекрестился, тщетно пытаясь вспомнить хоть одну молитву: глаз
дракона вдруг треснул, отъехал назад, к хвосту, и из глазницы выбрался человек.
"Пресвятая дева Мария! Никак сам лукавый пожаловал! Или ангел какой?.. Только
что ж это ангелы в драконах-то летают? Или я чего не понял?.."
Сэр Мишель начал постепенно убеждаться в нереальности происходящего и
понимать, что сие видение суть бесовское наваждение и козни врага рода
человеческого. Или же вульгарная Delirium tremens (* белая горячка (лат.).), как
эту неприятную болезнь именовал отец Колумбан. Ну скажите, разве может существо,
с человеком сходное по образу, сидеть внутри драконьего глаза? И почему тогда
дракону не больно? Может, он от боли-то и рычал, а потом взял да и умер? Еще бы,
эдак глаз сковырнуть...
Неизвестный человек (Ангел? бес?) вылез на драконье крыло и остановился,
заметив стоявшего на коленях всего в десяти шагах сэра Мишеля. Одна рука его
лежала на диковинного вида треугольной коричневой сумочке, висящей на поясе, а
другой он заслонил глаза от солнца. Некоторое время оба молча, не двигаясь,
изучали друг друга, а затем стоявший на крыле летучей твари человек сплюнул,
сказал что-то коротко и отрывисто, будто выругавшись, и шагнул к задней части
драконьего глаза, из которой, как разглядел сэр Мишель, торчала длинная, по виду
железная палка, направленная к хвосту зверюги. Странный человек, одетый в темный
плотный кафтан, высокие сапоги и облегающую черную шапочку с какими-то
прозрачными штуковинами, весьма смахивавшими на дополнительные глаза,
уставившиеся в небо, взялся обеими руками за вторую половину глаза дракона,
отодвинул так же, как и свою, и, перегнувшись через глазницу, всмотрелся в ее
внутренности.
- А, шайзе! - донеслось до сэра Мишеля. - Ингли-зише швайне!..
- Говорит что-то... - пробормотал сэр Мишель. - Это ангельское наречие, что
ли? Человек на крыле дракона саданул кулаком в перчатке по боку своего зверя,
сказал еще несколько невнятных фраз и наконец снова повернулся к рыцарю, до
сих пор стоявшему на коленях в позе кающегося грешника и с неприкрытым, по-
детски искренним интересом в глазах.
- Ком цу мир! - сказал он сэру Мишелю. - Ду бист французиш.
- Чего? - отозвался сэр рыцарь. - Говори по-людски, если умеешь!
- Шпрехен зи дойч? - снова прогнусавил неизвестный. - Вас гибтс нойес?
Сэр Мишель, на всякий случай не поднимаясь с колен (кто его знает, вдруг в
самом деле ангел?), наклонил голову, мучительно соображая, что хотел сказать
драконий повелитель. В голову ничего не приходило. Единственно, застряло в
памяти слово хоть малость похожее на нормальное - "французиш". Стало быть,
видение осведомлено о существований Франции. Или все-таки это не видение? Или не
совсем видение? Или совсем не видение... Загадка, право...
- Их бин дойч, - втолковывал человек сэру Мишелю, приложив ладонь к своей
груди, потом, ткнув пальцем в своего зверя, добавил: - Люфтваффе!
"А, так, наверное, дракона зовут, - решил рыцарь. - Ну и имечко..."
- Люфтваффе, - покорно согласился сэр Мишель. - Большой и страшный
Люфтваффе... А что это он у тебя такой облезлый? Никак болен чем?
Незнакомец присел на крыле на корточки, вперился недоумевающим взглядом в
рыцаря и снова заговорил на непонятном языке, оживленно жестикулируя. Сэр Мишель
из его речи не разобрал и единого слова, но один из жестов был понятен и дураку:
драконий человек несколько раз покрутил пальцем у виска...
"Может, он хочет сказать, что дракон рассудком повредился? - Сэр Мишель с
интересом наблюдал за тем, что еще покажет неизвестный, - Или он сам... того, с
ума тронулся и просит за лекарем сбегать?.."
Гунтер, подобно стоящему на коленях придурку, тоже ничего не понимал. Если
позабыть о неработающей рации, неизвестно куда провалившихся городах и
собственном аэродроме, то все равно окружающая картина получалась насквозь
устрашающей: посадка неизвестно где, горючего кот наплакал, Курт сидит на своем
месте с двумя пулями "Харрикейна" в голове, и теперь ему уж совершенно все
равно, что случилось с командиром, который тщетно пытается понять, где оказался,
что, черт возьми, происходит и кто этот ненормальный в ржавой кольчуге? Местный
блаженный, просто идиот или английский агент, в чье задание входит сводить с ума
пилотов германских ВВС? Ну какой, скажите, нормальный человек станет напяливать
ржавую изодранную кольчугу и пороть всякую чушь на черт его знает каком
наречии...
- Люфтваффе! - благоговейно выкрикнул окольчуженный, указывая на самолет.
"Слава Богу! Хоть одно слово по-немецки знает, - подумал Гунтер. - Если
получится добиться от него сколь-нибудь внятного ответа и узнать, где стоит
ближайшее подразделение Вермахта, буду считать, что повезло. Или меня занесло на
территорию Виши? Значит, тоже нечего опасаться. Французы теперь союзники..."
Еще раз внимательно оглядевшись, Гунтер решил, что явной опасности вокруг
нет, и спрыгнул с плоскости на траву. Реакция ряженого была для него напрочь
неожиданной. Тот шарахнулся назад и чуть в сторону, не пытаясь подняться на
ноги, откатился шагов на пять, а затем вновь утвердился на коленях, продолжая
разглядывать округлившимися глазами медленно приближающегося к нему Гунтера.
Рука светловолосого недоумка шарила на поясе возле болтавшихся пустых ножен от
меча. Немец остановился, недоуменно гадая, что могло привести человека в такой
ужас, и, посмотрев в серо-голубые глаза незнакомца, протянул руки, показывая
пустые ладони.
- Да нету у меня оружия, - спокойно проговорил он. - Я не сделаю тебе
ничего плохого. Может, ты все-таки говоришь по-немецки?
Окольчуженный склонил голову, некоторое время размышлял, потом снова
посмотрел на Гунтера и неуверенно пожал плечами.
- Ну? - напирал германец. - Скажи хоть что-нибудь? "Война" - знаешь?
"Германия" - знаешь? Может, про Вермахт чего слышал?
- Люфтваффе, - четко сказал сэр Мишель, кивая в-сторону самолета, и,
запнувшись, повторил услышанное: - Дойче... лянд.
- Понятно, - вздохнул Гунтер. - Ничегошеньки ты не соображаешь, приятель.
Сэр Мишель заметил, как драконий человек огорчился едва не до слез, и
внезапно его осенило - он не умеет говорить по-людски, то есть на родном
нормандском наречии! Иноземец. Стараясь выговаривать слова как можно четче, хотя
остатки винных паров еще не выветрились из головы и язык чуток заплетался, сэр
Мишель сообщил:
- Мое имя Мишель де Фармер. Я - христианский рыцарь, а мой папенька -
барон, его замок тут недалеко, полдня пути пешком. Может, теперь ты назовешь мне
имя свое? Как зовут дракона, я уже знаю.
"Иисусе! Да он же на норманно-французском как на родном чешет!.. - наконец
сообразил Гунтер, услышав эти достаточно простые фразы. Уроки отца начали
вспоминаться. - Неужели в Бретани люди еще помнят старый язык?"
Медленно подбирая слова, пилот германских ВВС наконец достаточно
членораздельно проговорил на старофранцузском, помогая себе жестами:
- Какая... это страна?
Сэр Мишель расплылся в счастливой улыбке, услышав родную речь, хотя и
премного искаженную незнакомым акцентом, и, широко поведя правой рукой, с
гордостью провозгласил:
- Нормандия, королевство Английское!
- Так... - только и смог выдавить на немецком Гунтер, которого два
последних слова привели в состояние исступленного ужаса. - Плен... Проклятые
англосаксы. Неужели они успели высадить десант... Но когда?!
И в свою очередь, не сумев совладать с внезапно охватившей его ноги
слабостью, опустился на колени перед сэром Мишелем. Рыцарь, ерзая по траве,
ополз еще на пару шагов.
- Королевство Английское... Земли короля Ричарда Плантагенета, - осторожно
пробормотал он, не пытаясь даже вникнуть в причины, повергшие в
коленопреклоненное состояние повелителя дракона. - Это баронство...
- Какого короля? - простонал Гунтер, не дослушав. - Ты мне еще про Утера
Пендрагона расскажи!.. Где английские части, ты хоть знаешь?
Едва заслышав имя великого владыки и отца самого короля Артура, сэр Мишель
воссиял и радостным голосом продекламировал:
- Правил в Британии король Утер Пендрагон, и был он воистину великим
королем! Но я не буду сейчас рассказывать о доблестях и славных подвигах его
премногих, ибо растянется рассказ сей до вечерней зари...
Тут сэр Мишель поймал свирепый взгляд иноземца и осекся. Рука Гунтера
непроизвольно потянулась к кобуре. Этот ублюдок решил посмеяться? Ну, падла...
- Где англичане, скотина? - процедил он сквозь зубы на старофранцузском.
Сэр Мишель подумал, что слово "скотина" вкралось в речь неизвестного
случайно, от незнания языка, и решил не обижаться и не вызывать его на поединок,
к тому же безоружного. О том, что и сам он остался без меча, вовсе не
вспомнилось.
- Где англичане? - переспросил он. - Все ушли в крестовый поход по призыву
Святой нашей Матери Церкви.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг