наличия потребных терминов не предусматривал, а жители двенадцатого века
представления не имели о машинах сложнее водяных мельниц). Гунтер по просьбе
отшельника завел двигатель. Да и германцу тоже было интересно посмотреть, примет
ли машина бензин сверхъестественного происхождения. На сей раз на Лорда
жаловаться не пришлось - топливо работало. Только нот вопрос: намеренно Князь
Rьмы оставил в баках горючее или просто забыл о нем? А может, гадость какую
замыслил?
Надо полагать, отец Колумбан подумал о том же; когда Гунтер заглушил
двигатель, он посмотрел на него серьезно и сказал:
- Дело к вечеру, а потому лучше будет вам отправиться в город с рассветом,
а не прямо сейчас. Заночуем здесь. Я пока постараюсь освятить твоего... твое...
ну, словом, эту штуку. Жаль только, не прихватил всего нужного для обряда.
- Какая разница, - скривился Гунтер, - все работает, все нормально...
Зачем?
- Помнишь красное вино, которым тебя угощал нечистый? Боюсь, не случилось
бы похожего...
На том и порешили. Сэр Горациус церемонно распрощался с сэром Мишелем,
Гунтером и отшельником, огорченно посмотрел на обломки своего копья, валявшиеся
под винтом "Юнкерса", и отбыл. Сэр Мишель, кстати, посоветовал наваррскому
рыцарю остановиться на ночь в замке Фармер, благо до него Горациус успел бы
добраться точно к закату. Потом сэр Мишель занялся костром, нарубив мечом
преизрядно дров, а оруженосец начал собирать необходимые вещи.
Отец Колумбан же, помня из рассказа германца, о погребенном неподалеку
человеке, отыскал могилу оператора-радиста Мюллера, поправил несколько
покосившийся крест, сделанный сэром Мишелем, и, набрав в ближайшей болотине воды
да освятив ее, занялся привычным для святого делом: окропил могильную землю, а
затем долго что-то бормотал на латыни, видимо, заупокойные молитвы.
Гунтер снова получил возможность убедиться, что Курт Мюллер, о душе
которого сейчас заботился святой отшельник, был человеком во многом незаменимым.
Припасы, сделанные им за последний год, были исключительно обширны, и в самолете
имелось все необходимое даже для попавшего на необитаемый остров. Боеприпас к
личному оружию, консервы, две ракетницы, тонкая парусиновая палатка, весящая не
более килограмма, котелок, упрятанный не куда-нибудь, а в люк для подхода к
пулемету в левой консоли. К вящей радости Гунтера нашлись сигареты, без которых
ему было как-то тяжко. Но что самое интересное, Курт составил список всех вещей
с четкими указаниями, где что лежит, - таковой обнаружился под его сиденьем
вместе с пятью банками сгущенного молока с сахаром... Одним словом, взлетный вес
семьдесят седьмой машины стараниями Курта был увеличен килограммов на тридцать.
В принципе почивший бортстрелок был прав - неизвестно куда могли забросить
эскадру StG1, а приземлиться в африканской пустыне или в необитаемой глухомани
Балканских гор без еды и боеприпасов на случай появления противника или таблеток
сухого спирта для разведения костра было бы неуютно.
Рыцарь прилежно пытался разжечь пламя в сложенной неподалеку от самолета
горе сухих веток, орудуя кремневым огнивом, но казавшийся сухим хворост,
набранный в лесу, упрямо не желал разгораться, а только дымился и чадил. Гунтер,
сложивший все припасенные Куртом сокровища под крылом у шасси, некоторое время
наблюдал за муками сэра Мишеля, а затем подошел, чиркнул зажигалкой, моментально
запалив костер, и выдал рыцарю банку со сгущенкой.
- Есть хочешь? Сделай вот тут и тут, - германец ткнул пальцем в крышку, -
две маленькие дырочки кинжалом, внутри есть сладкое молоко. Его можно высосать.
Тебе понравится...
Сэр Мишель вначале зачарованно глядел на разгоравшееся пламя, затем не без
труда перенес свое внимание на оказавшийся в руках железный цилиндр, и, подобно
Гунтеру, решив оставить удивления на попозже, вынул узкий кинжал, поставил банку
на землю и осторожно проткнул острием тонкую жесть. Пока германец упаковывал
вещи в седельные сумки, рыцарь, очень быстро распробовавший, что такое сгущенное
молоко, опустошил всю банку, потом разрезал ее кинжалом надвое и вылизал обе
половинки изнутри.
- Джонни, у тебя еще есть такое? - Сэр Мишель с немного разочарованным
"($., подошел к оруженосцу, показывая пустые жестянки. На светлых усах белели
капельки молока. - Дай еще!
- Оставим на вечер, к кофе. - Гунтер решил поразить своих попутчиков
невиданной едой. Если получится как следует все приготовить, то итальянские
спагетти с тушенкой, настоящий бразильский кофе и сгущенное молоко на десерт
будут обеспечены. Вода должна обнаружиться неподалеку - отец Колумбан нашел
относительно чистую яму, наполненную после дождей...
Гунтер и отец Колумбан опять засиделись допоздна. Наверняка свою роль здесь
сыграл невиданный в Нормандии черный напиток - германец сварил полный котелок
кофе и попытался угостить не подслащенным отваром сэра Мишеля. Рыцарь, отведав
горького варева, долго плевался и, даже когда Гунтер разбавил кофе молоком,
пить. отказался. Отшельник же, напротив, пришел в восторг, выхлебал не меньше
литра, и сон да усталость как рукой сняло.
Довольно много времени ушло на то, чтобы обучить сэра Мишеля ставить
палатку, и вовсе не потому, что рыцарь представления не имел о подобных вещах
(шатры-то в эти времена были прекрасно известны и не вызывали удивления).
Вступили в действие дурацкие, по мнению Гунтера, предрассудки - мол, ставить
шатер обязаны слуги, ну или в крайнем случае оруженосцы, а добрые рыцари в это
время просто обязаны смотреть на облака и думать о вечном. Или о предстоящей
битве... Вполне естественно, что Гунтер даже слушать ничего не стал и под
насмешливым взглядом отца Колумбана едва не силой заставил рыцаря хоть подержать
веревки и нарезать колышков. Слегка обиженный сэр Мишель забрал из мешка с
одеждой теплый меховой плащ, залез в палатку и мигом заснул, не дожидаясь, пока
святой и оруженосец закончат свои дела. Вставать-то придется перед самым
рассветом, чтобы успеть в город хотя бы до полудня...
Гунтер же не преминул еще разок потрясти воображение святого отца.
Насытившись и налив себе очередную чашечку кофе, он достал из пачки сигарету,
прикурил от костра и глубоко затянулся, закрыв глаза от удовольствия. Отец
Колумбан перестал жевать, замер с кружкой в руке и истово перекрестился, когда
изо рта Гунтера выполз густой синеватый дым. Спрашивать отшельник ни о чем не
стал, узнавать что-то новое уже не осталось сил...
О чем Гунтер и отец Колумбан шушукались до поздней ночи, так и осталось
неизвестным, но утром, когда привыкший подниматься очень рано святой растолкал
рыцаря и германца, сэр Мишель с удивлением отметил, что тяжеленная железяка,
называемая пулеметом, снята со своего места на спине Люфтваффе и погружена на
отшельникова мула. А состоявшийся во время сбора вещей и приготовления какой-
никакой еды разговор вообще был достоин всяческого внимания.
- Ты считаешь, будто я смогу сделать достаточное количество этой жидкости?
- спрашивал отшельник. - Только, клянусь кровью Христовой, не пойму, зачем она
тебе понадобилась и сможет ли заменить этот твой бензин? Я, конечно, пошлю в
Анжер за мэтром Адельхельмом, он неплохой алхимик и сможет помочь, к тому же его
весьма заинтересует эта затея.
- Вы уверены, святой отец, что алхимик не проболтается? - Гунтер хмурился,
и в голосе его слышались недоверчивые нотки. - Смотрите, не прошло и недели, а
самолет уже нашли! И потом, уверены ли вы, что ваши изыскания не привлекут
внимание м-м... некоторых заинтересованных лиц? Помните, я рассказывал об
инквизиции? Правда, то будет немного позже, но не исключено, что появится и
сейчас...
- Ерунда! - отмахнулся отец Колумбан. - Места у нас глухие, а Адельхельм
умеет держать язык за зубами... Он мне кое-чем обязан - однажды в Клерво его
обвинили в ереси, и слава Богу, что я оказался рядом с аббатством и смог
присутствовать на церковном суде... А охранять нашего дракона могут люди барона
де Фармер. Я сам прослежу за всем. Никто не узнает.
- Дурацкая затея, - вздохнул Гунтер. - Я уже начинаю жалеть, что предложил.
Rак бесцеремонно вмешиваться в жизнь этого века... Подумайте, святой отец, разве
будет хорошо, если сейчас появится, мнэ... оружие такой силы?
- Я, кажется, обещал, что потом мы все уничтожим! А тебя никто за язык не
тянул... И, ко всему прочему, есть вероятность, что у нас ничего не выйдет.
Сэр Мишель, все это время прислушивавшийся к пересудам святого и
оруженосца, помалкивал, не имея привычки встревать в разговор без приглашения.
Едва небо на востоке из серо-золотистого стало голубым, а звезды начали
растворяться в утренней заре, отец Колумбам затоптал костер и недвусмысленно
указал на застоявшихся лошадей:
- Езжайте! Я попозже отправлюсь обратно, к дому. Если будете задерживаться
в городе, пришлите известия господину барону, а он передаст мне. Джонни, я
полагаю, что работы у меня будет до праздника Воздвижения Креста... К тому
времени постарайтесь вернуться хоть на несколько дней.
...Тракт, ведущий на север, окрестные поля и перелески были затянуты
сероватым туманом, позволявшим видеть лишь шагов на тридцать вперед. День обещал
быть ясным - густо-красное солнце висело над холмами справа, неторопливо
поднимаясь в оранжево-розовые небеса, где-то наверху, в выси, которой не мог
достичь и самый быстрый дракон, плыли тонкие серебряные облака. Воздух теплел,
белесую пелену тумана прошили широкие солнечные лучи, и он незаметно таял,
поднимаясь выше и выше.
Дорога, влажная от росы, тянулась бесконечной желтоватой лентой, вокруг не
было ни души, и только две трясогузки, непрерывно посвистывая, сновали шагах в
пяти-шести от лошадиных копыт, присаживались на пару мгновений, покачивая
длинными хвостами, и взлетали вновь, проносясь над самой землей. Некоторое время
они сопровождали всадников, потом куда-то исчезли.
Двигались неспешной рысью, потому что, по расчетам Гунтера, до города было
километров тридцать, а по здешним меркам - шесть с лишним лиг. Если ехать
быстро, но в то же время не утомлять лошадей, то до Аржантана оставалось около
двух часов пути или чуть больше. Германец, конечно, и раньше ездил на лошадях -
у себя в поместье, - но таковое больше было развлечением. Сейчас пришлось заново
убедиться, что в двенадцатом веке средства передвижения не слишком удобные -
никак не приноровиться к тряскому аллюру, ноги постоямно напряжены, седло
донельзя непривычное и жесткое.
Гунтер с невольной завистью покосился на сэра Мишеля, который, слегка
отклонившись назад, плавно покачивался в седле, одной рукой небрежно придерживая
повод, а другую положив на колено.
"Привыкай, привыкай, - думал Гунтер. - Похоже, теперь всю жизнь придется
трястись в седле. Господи Иисусе, а если нас действительно понесет в Святую
Землю, то это какое же расстояние придется отмахать на лошади? Через всю Европу,
Турцию,
< Какую Турцию? Сейчас эти земли принадлежат византийскому кайзеру. Кстати,
кто сейчас император в Константинополе? Кажется, Андроник Комнин... Или кто-то
другой?>
Малую Азию, Киликийскую Армению... Больше двух тысяч километров. Я не
доеду..."
- Слушай, Джонни, - вдруг окликнул его сэр Мишель. - А что вы с отцом
Колумбаном замыслили? Зачем шептались?
- А, ерунда. - Гунтер по привычке хотел было махнуть рукой, но не осмелился
отцепить руку от штырька на луке седла, за который крепко держался. - Есть у нас
одна мыслишка. Помнишь, я тебе говорил о бензине?
- Вине для дракона? - уточнил сэр Мишель. Оруженосец поморщился, но
поправлять рыцаря не стал и продолжил:
- Вот-вот. То, что Лорд, - при этом слове рыцарь быстро перекрестился, -
налил мне полные баки, совсем ничего не значит! После всего случившегося я не
"%`n, что у него может обнаружиться хоть капля благих намерений...
- Уж конечно, - буркнул сэр Мишель. - Стоило с ним связываться...
- Дальше слушай. Мы, вернее, отец Колумбан с каким-то своим дружком хотят
попробовать сделать, - Гунтер усмехнулся, - вино для дракона. Самое настоящее.
Ты про хлебный спирт слышал?
- Нет, - мотнул головой рыцарь. - Хотя, говорят, алхимики делают горючий
состав, который, разбавляя, можно пить как вино. Но сам я никогда не пробовал. А
было бы интересно...
"Твое счастье, - ехидно подумал Гунтер. - Воображаю, что сталось бы с
тобой, если б сейчас умели готовить шнапс или водку..."
- Так вот, - сказал германец, - на всякий случай отец Колумбан собирается
изготовить достаточно хлебного спирта, чтобы можно было дать попробовать нашему
зубастому Люфтваффе. Может быть, тогда полетаем. Мы, кажется, собирались в
Святую Землю? Если получится, то доставлю тебя к границам Турц... тьфу, Византии
меньше, чем за день.
- Сказки! - уверенно сказал сэр Мишель. - До Константинополя месяца два-три
пути. Или даже больше. Хочешь сказать, будто наш дракон так быстро летает?
"Наш дракон! Только подумайте! Сэр рыцарь, отягощенный сословными
предрассудками и понятиями о вассалитете, теперь считает своей собственностью не
только меня как оруженосца, но и мой собственный
< Ото теперь "собственный". Еще несколько дней назад он принадлежал
Германскому государству.. >
самолет. Хотя Мишель не сказал "мой", а "наш". Впрочем, наверняка это дело
времени. Если через месяц он будет требовать подать ему самолет к подъезду будто
карету, не удивлюсь. Феодал..."
- Отсюда до Константинополя, - Гунтер прищурил глаза, прикидывая, - нам
добираться недолго. Если подняться в полдень и лететь без единой посадки, то как
раз к закату будем в Византии. Впрочем, нет, - германец уже думал вслух, почти
позабыв о внимательно слушавшем рыцаре, - дальности не хватит, у меня запас не
больше тысячи километров. Следовательно, мы можем добраться только до Италии...
- Ричард собирает крестовое воинство в Марселе и королевстве Сицилийском, -
как бы невзначай напомнил сэр Мишель. - А туда можно будет попасть?
- Можно, - кивнул Гунтер. Воображение уже нарисовало яркую и впечатляющую
картину того, как несметная толпа суеверных рыцарей, сильно напуганных, а потому
очень злых, несется с копьями и мечами на приземлившийся рядом самолет. Нет,
идея использовать "Юнкере" как средство передвижения порочна изначально. Это
какой же шум поднимется! Однако если все делать с умом, совершить посадку далеко
от городов или поселков, глядишь, и не заметят... А ехать через всю Европу на
дурацкой лошади совершенно не хочется!
Некоторое время они ехали молча, задумавшись каждый о своем. Сэр Мишель
бросил пару недоуменных взглядов на Гунтера, напряженно сидящего в седле, и,
пожав плечами, отвернулся. "Странная посадка. Неужели в той Германии стало
принято именно так ездить на лошади? Это же неудобно! А может, они и вовсе на
лошадях не ездят, а все больше на драконах летают да на всяких машьинах? Хе,
значит, Джонни попросту не обучен верховой езде?"
Он подумал немного и осторожно сказал:
- Джонни... А вы там, у себя, совсем на лошадях не ездите?
- Иногда, для развлечения, кто хочет, - проворчал Гунтер, не догадываясь
еще, к чему клонит сэр Мишель.
- А ты не хотел? - Рыцарь лукаво улыбнулся, надеясь, что оруженосец поймет
намек.
- Иногда хотел... Но редко.
- Понятно... Ладно, вижу я, что тяжко тебе на лошади сидеть, ты вроде как
не умеешь на ней ездить толком. - Сэр Мишель натянул повод, заставив лошадь идти
h #.,. - Ну-ка, езжай помедленнее и смотри, что я буду делать.
Далее сэр Мишель принялся посвящать Гунтера в тонкости и хитрости езды на
"четвероногом друге". Нарочито медленно и с подчеркнуто преувеличенными
движениями он проехался вокруг Гунтера, рассказывая, как надо держать повод, как
правильно ставить ногу в стремя, как, откидываясь назад, гасить, изгибая
поясницу, толчки лошадиной спины, когда она бежит рысью. Гунтер старательно
повторял все его движения и, когда в качестве учебной пробежки они затрусили
рядом, заметил, что сидеть в седле стало намного удобнее и исчезло понемногу
постоянное ощущение, что он вот-вот свалится в дорожную пыль, вздумай лошадь
скакнуть в сторону или резко остановиться. Сэр Мишель остался вполне доволен
первыми результатами своей работы и пообещал Джонни, что, едва выдастся
свободная минутка, обязательно продолжит обучение.
Вдруг рыцарь пришпорил и без того двигавшуюся резвой рысью кобылу, кликнул
Гунтера, чтобы тоже прибавил ходу, и, поднимая пыль, понесся вперед. Причиной
тому послужило появление слева от дороги нескольких зданий, которые германец
сначала принял за маленькую крепость. Серая, в два человеческих роста стена
обходила пяток приземистых домов, над одним из которых поднималась невысокая
башенка, увенчанная потемневшим от времени деревянным крестом. Всадники быстро
миновали ворота, ведущие внутрь ограды, возле которых слонялся угрюмого вида
субъект в черной рясе и с выбритой макушкой. Субъект недружелюбно посматривал на
всадников, крутя в руках посох раза в два потолще, чем у отца Колумбана, - такая
дубина вполне могла проломить череп с одного удара.
"Монах, - подумал Гунтер. - Значит, монастырь. Интересно, это не та
обитель, где набезобразничал мои рыцарь, а потом и наш общий дружок Понтий?
Тогда я прекрасно понимаю, отчего настоятель выставил привратником эдакого
громилу".
Когда монастырь остался позади, сэр Мишель позволил лошади идти
помедленнее. Гунтер нагнал его и молча метнул раздраженно-вопросительный взгляд.
Не привыкший к быстрой скачке германец сразу позабыл все Мишелевы уроки и едва
не навернулся с седла, а при такой скорости падение с лошади могло быть чревато
самое меньшее несколькими переломами. Сэр Мишель молчал, делая вид, будто ничего
не произошло. Наконец Гунтер не выдержал и, собрав весь отпущенный ему Богом
сарказм, вопросил:
- Не ответит ли мне доблестный сэр, под чьим гербом я имею честь служить,
как называлась та обитель смиренных братьев, мимо коей мы столь резво
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг