людей, табун остановился, оказавшись в безопасности, и тоща Ки-Энду опустил
горн и крикнул:
- В долину! Скорей! Воины перестали трубить и побежали вниз, мимо
разгоряченных коней, к нидхагиру. Навстречу им двигались четыре сгорбленные
фигуры - пастухи, уснувшие в траве и разбуженные трубами, устремились вслед
за вспугнутым табуном.
- Они не должны пройти к лошадям! Они безоружны, их надо схватить.
Нидхаги, не обращая внимания на людей, ворвались прямо в середину отряда,
и когда те навалились на них, они не пытались бороться, желая только одного
- вырваться и бежать. Гил сцепился с крепким волосатым нидхагом и повалил
его на землю. Тот извивался, хрипел, лязгал зубами, но Гил был сильнее и
держал его мертвой хваткой.
- Шрак! Шрак! - кричал нидхаг. - Пусти! Рса Хейм-Риэл! Ха-рек! Рек! Гарм
элуз! Рек!
Извернувшись, нидхаг вонзил острые, как ножи, зубы Гилу в плечо. Тот
вскрикнул и разжал руки, нидхаг выскользнул из-под него и помчался к табуну,
отшвырнув двоих подбежавших воинов. Ки-Энду бросился следом, догнал его и
повалил. Гил поспешил на помощь. Вдвоем они связали нидхагу руки и ноги и
отнесли к трем другим, уже связанным и лежащим рядышком на земле. Все
четверо извивались, бились головами о землю и выкрикивали хриплыми,
сорванными голосами:
- Ха-рек! Рса Хейм-Риал! Омр тэт! - Тихо! - сказал Ки-Энду громко и
властно. - Это не Хейм-Риэл. Рса нах ха рек. Рса шутка. Это мы, люди,
устроили обвал и протрубили сигнал Хейм-Риэла. Иохр пониматр?
Нидхаги мгновенно успокоились и обмякли, в изнеможении распластавшись по
земле. Только один из них произнес негромко, растягивая слова:
- Ваш народ ил платить кровь за такой шутка. Все четыре нидхага закрыли
глаза и замерли - то ли уснули, то ли потеряли сознание.
- Рилг, Силган, оставайтесь сторожить. В случае опасности - трубите.
Когда придет Беллан, скажите ему, чтобы поторапливался. Остальные в долину,
за мной!
Отряд побежал вниз по склону. Трубы смолкли, каменные глыбы перестали
падать в долину, только мелкие камешки продолжали катиться по глинистым
кручам. Облако пыли, поднятое обвалом, начало оседать, и вскоре воины
увидели поселок - восточный дом был разрушен, повсюду валялись обломки
камней. Ни одной живой души не было вокруг.
Пробегая через нидхагир, Гил услышал, как Ки-Энду за его спиной вдруг
вскрикнул, словно увидел что-то ужасное. Гил обернулся. Ки-Энду стоял перед
каменной глыбой, лежащей посреди поселка. В лице его было отчаяние. Из-под
камня торчала крохотная детская ручонка.
- Не смотри! - вскричал Ки-Энду. - Я не хотел этого! Не хотел!
Он закрыл лицо руками. Гил подошел ближе и положил ему руку на плечо.
- Пойдем, Ки. - Голос Гила дрожал, слезы душили его. - Надо догонять
наших. Без тебя они не будут знать, что делать. Еще кто-нибудь может
погибнуть. Пойдем.
- Будь все проклято, Гил, я не могу!.. Беги, командуй ты... Скажи, что
меня убили!..
Убежавшие вперед воины заметили отсутствие Ки-Энду и Гила, остановились и
стали их звать.
- Пойдем, Ки. Они могут вернуться. Им нельзя этого видеть. Ты не виноват,
я знаю, ты не хотел никого убивать. Пойдем. Ки-Энду посмотрел Гилу в глаза.
- Нет, я виноват. И хорошо, если только этот ребенок будет на моей
совести. Я посчитал себя умнее дэвов, а я всего лишь человек. Ладно, пошли,
и будем надеяться, что самого страшного не случится.
Они побежали вперед и вскоре догнали отряд.
- Все в порядке! Идем дальше.
Воины шли на юг. Темный провал ущелья приближался. Возле входа было
заметно оживление - последние нидхаги торопились войти внутрь. Ки-Энду и Гил
шли позади всех.
- А что может случиться, Ки? Что ты имел в виду?
- Я долго не хотел говорить... Но теперь уже все равно. Ты видел много
крови, ты своими руками убил нидхага. Тебе не будет хуже, если ты узнаешь.
Самое страшное, это когда по-настоящему произойдет то, что мы сегодня
разыграли, чтобы напугать врагов. Когда зазвучит труба Хейм-Риэла и
раздастся вот этот самый сигнал, и Гарм вырвется на свободу - тогда и
случится самое страшное. Ха рек.
- Опять этот Гарм! Кто же он такой?
- Гарм - великий подземный огонь. Он словно пес на цепи
- лает и рвется на волю. Придет день, и цепь не выдержит.
- Так это что, огромная собака?
- Нет. Пес на цепи - это иносказание, чтобы было понятнее. Подземный
огонь - величайшая сила в мире. Когда он шевелится, земля дрожит. Нидхаги
называют это "рек", а по-нашему - землетрясение. Если Гарм вырвется, будет
великий рек - горы обрушатся, земля расколется, мир погибнет.
- Значит, нидхаги подумали, что началось это самое великое землетрясение?
- Да, на это я и рассчитывал.
- А сигнал, который мы трубили, что это - условный знак?
- Этот сигнал подаст дэв по имени Хейм-Риэл. Он подаст его, когда
вырвется Гарм или когда станет ясно, что он скоро вырвется. По нему все люди
должны бежать в Рагнаим или Асгард. Кто успеет - спасется, хотя я и не знаю,
как можно спастись, если весь мир погибнет.
- А Гарм обязательно должен вырваться? Кто посадил его на цепь? И почему
нам не рассказывали об этом сигнале? Попробуй догадайся, что по нему нужно
бежать в Асгард!
- Подожди, Гил, потом поговорим. Мы уже пришли. Отряд стоял перед входом
в ущелье. Две высокие скалы, смыкаясь наверху, образовывали подобие арки. За
ней был мрак - лунный свет не проникал в узкое ущелье.
- Будем ждать Беллана или сразу пойдем? - спросил кто-то из воинов.
- Подождем. Все равно без факелов мы там ничего не увидим, - сказал
Ки-Энду.
- Тихо! Слушайте! Что это?
Из ущелья доносился какой-то шум - он нарастал, приближался, и вот из
темной арки один за другим стали выскакивать разъяренные нидхаги с палками и
камнями в руках.
- Рса дейр! - крикнул один из них, указывая на людей.
- Тэт фра омр! Смерть им!
- Остановитесь! - сказал Ки-Энду. - Мы не хотим вам зла, но и себя не
дадим в обиду. У вас палки и камни - у нас стрелы и мечи. Остановитесь!
Но нидхаги продолжали надвигаться. С грозным рычанием, плечом к плечу,
шли они на людей; воины Ки-Энду теперь видели, что врагов совсем немного -
не больше десятка.
- Я не смогу убивать безоружных, - шепнул Гил.
- Я тоже, - сказал Ки-Энду.
Один из нидхагов, самый высокий, взревел, словно раненый зверь, и поднял
дубинку. Нидхаги бросились на людей.
На закате Син-Оглан привел свой отряд к южному входу в ущелье. Туда же
подогнали множество пустых телег. Солнце зашло, стало быстро темнеть. Прошел
час, люди устали вслушиваться в тишину. Бхарг и Эалин сидели рядом на траве
и негромко беседовали.
- Главное - поменьше ругаться и смягчать согласные, - говорила Эалин. - И
еще, когда хочешь образовать множественное число, не рычи, а добавляй к
слову "ин" или просто "н", в зависимости...
- Нытхакр раньше были люди, - сказал Бхарг, погруженный в свои мысли, -
потом тунр приходит, брат люди, делает злыр нытхакр.
- Ты меня не слушаешь! Кто такие туны? Почему ты опять рычишь?
- Яхр стараюсь! Туны - это черный великанр. Страшный, злый, лицо-то как у
мертвый нытхак, пальцы длинный, белый, как кость, глаза красный, как уголь -
в них Гарм горит. Главный тун, его зват - Шемай-Лох.
Эалин изумленно посмотрела на Бхарга. Она уже открыла рот, чтобы что-то
спросить, но в этот момент из-за гор донесся звук горнов, а затем глухой
рокот, похожий на далекие раскаты грома.
- Всем приготовиться! - крикнул Син-Оглан. - Скоро они будут здесь.
Бхарг вскочил и подбежал к Син-Оглану.
- Яхр ходыт навстречу. Пора. Дейр сразу не остановятся. Яхр все им
сказат, как надо.
- Ну, иди. Удачи тебе. Будь осторожнее!
Бхарг скрылся в ущелье. Далеко на севере трубы играли сигнал Хейм-Риэла,
камни с грохотом неслись в долину. Потом все стихло.
Медленно тянулись минуты. Мирегал тихонько подошла к Эалин, села рядом и
прижалась к ней.
- Мне страшно, Эа... Я так боюсь за Гила. Ему приснилось сегодня, что он
тонет в крови. Что-то ужасное должно случиться, я чувствую!
- Уже случилось - мы начали войну! Теперь надо быть мужественными. Ты же
всегда была такая смелая, Мирегал!
- Бхарг рассказывал тебе про каких-то страшных черных великанов...
- Как не стыдно подслушивать!
- А я вовсе и не подслушивала, просто сидела рядом, вот за этим кустом.
Что это за великаны?
- Я и сама не знаю. Мы учили историю, но про великанов нам не
рассказывали - только про дэвов, про войну, про людские царства, немножко
про нидхагов... Но Бхарг сказал, как зовут главного из этих тунов, и, мне
кажется, я начинаю понимать, кто они такие... Но это слишком невероятно... Я
должна еще подумать.
- Почему все люди после учения становятся такими нудными и говорят
загадками? Хотя бы думай вслух, чтоб мне не было так скучно.
- Вслух я не умею, прости, пожалуйста, - Эалин замолчала.
Мирегал уже была готова совсем рассердиться, когда из ущелья вышел Бхарг
- с подбитым глазом, в разодранном плаще, но явно довольный.
- Дейр сдаются. Ил выходыт по одному. Мало не верит, обратно в долину
бежат. Глупый - Ки-Энду ил их убиват.
Никто из отряда Ки-Энду не решился стрелять в безоружных или рубить их
мечами. Отразив первые удары, они схватились с нидхагами врукопашную.
Началась свалка. У Гила отчаянно болело прокушенное плечо, правая рука почти
не действовала. Громадный нидхаг повалил его и стал тянуться скрюченными
пальцами к горлу. Несколько воинов уже лежали на земле, оглушенные ударами
мощных кулаков. Один из нидхагов завладел мечом и бросился на Ган-а-Ру.
Завязался жаркий поединок. Ру отступал, щит его раскололся; вот он
прислонился спиной к скале, нидхаг занес меч...
Топот множества бегущих ног раздался с севера.
- Держитесь! Мы здесь! - Беллан и его люди спешили на помощь отряду. В
воздухе пропели стрелы. Нидхаг выронил меч, упал лицом вперед, пытаясь
уцепиться за плащ Ган-а-Ру, но руки разжались, и он сполз на землю. Тот, что
душил Гила, взревел, ослабил хватку и тоже упал. Из оскаленной пасти потекла
струйка крови. Остальных схватили и связали.
Ки-Энду, прислонившись к камню, сел. Оглядев свое войско и увидев, что
все живы, он устало закрыл глаза и произнес:
- Еще двое погибших... Теперь, наверное, все... Пока они не вернутся.
Из другого конца ущелья выходили нидхаги. Они глухо ворчали и хмурились,
но покорно давали связать себе руки и садились в телеги.
Когда длинная вереница повозок выехала из Крайнего Пригорка, уже начинало
светать. Процессия представляла собой зрелище доселе невиданное, поглазеть
на него сбежались все, кто еще оставался в долине. В каждой повозке сидело
по десятку косматых угрюмых нидхагов. Временами они выкрикивали угрозы и
проклятия, но вяло и без настроения.
Между повозками и по обе стороны от них двигался победоносный
Ио-Син-а-Хут: добродушные деревенские парни в полном вооружении, веселые,
гордые победой. Здесь были только люди из отрядов Энара и Син-Оглана, не
видевшие крови и потому беззаботные и радостные.
Совсем не так выглядели те, кто вышел на рассвете из ущелья вслед за
нидхагами. Воины Беллана и Ки-Энду еле держались на ногах от усталости,
побоев и ран, их одежда была забрызгана кровью и грязью. Они несли трех
мертвых нидхагов - двух мужчин и ребенка, и гнали перед собой двенадцать
пленных.
По требованию женщин - а кроме них никого не осталось в Крайнем Пригорке
- Гил и еще шестеро раненых (в том числе два нидхага) были немедленно
вверены заботам Эалин и вместе с ней отправлены на повозке в Белые Камни.
Остальных разместили в Крайнем Пригорке и тотчас же уложили спать.
Глава 8
ПУТИ РАСХОДЯТСЯ
Гил проснулся только поздно вечером. Рана на плече, промытая и
перевязанная его заботливой сестрой, почти не болела, но голова
раскалывалась и перед глазами бежали круги. Во сне его мучили кошмары, он
чувствовал себя совершенно разбитым. Спустившись в гостиную, он увидел
Эалин. Она спала в кресле, бледная и усталая. При звуках шагов она открыла
глаза.
- Что случилось?
- Ничего. Я проснулся. Почему ты не ложишься в постель?
- Я не собиралась спать. Просто присела на минутку. Как твоя рука? - В
порядке. А как остальные?
- У Гилдора перелом. Больше ничего серьезного. У тебя не болит голова?
- Болит... - Гил присел рядом. - Кошмары снились. Иди ложись, Эа, ты же
устала... Посмотри, какие у тебя синяки под глазами.
- Ерунда. Лучше расскажи мне о своем самочувствии. Какие тебе снились
кошмары?
- Я почти ничего не помню... Какие-то собаки за мной гнались.
Гил помолчал, вздохнул, потом доверительно посмотрел на сестру.
- Эа, ты такая умная. Объясни, почему у меня так тоскливо на душе? Вроде
мы победили, а радости нет. Все как-то неправильно получается. Хочешь добра,
а погибают дети. Я очень много думал в последнее время. Почему человек такое
странное существо? Как будто нас кто-то склеил из двух разных половинок,
совершенно не подходящих друг другу. Одна часть - душа - все время хочет
чего-то светлого, прекрасного, рвется в небо... А другая половинка - ум и
тело - не только не может эти желания исполнить, но даже и понять их не в
состоянии. Все у нас валится из рук, все получается совсем не так, как мы
хотим. Ты понимаешь, о чем я говорю? Эалин кивнула. Она удивленно смотрела
на брата.
- Ты сам до этого додумался? "Сущность человека" - специальный предмет в
асор-гирских школах, его два года учат. А ты уловил главное без всякой
учебы. Верно... Все в природе гармонично. У животных - маленькая, неразвитая
душа, и ум и тело под стать ей. У дэвов тоже все соразмерно - великие души,
великий разум, огромная сила. И только человек не такой, как все. Ума у нас
немногим больше, чем у животных, а души, почти как у дэвов, велики. Наши
далекие предки такими не были. Они были просты и бесхитростны, как звери, -
не писали стихов и картин, не рвались к звездам, зато умели упорно трудиться
и знали, как выжить в суровой борьбе. Но пришли дэвы и вложили в нас свой
беспокойный дух. Они нарушили равновесие, поместив великое сокровище в
простенький деревянный ящик. И мы стали такими, какие мы есть, - хрупкими,
непрочными, потому что все наши внутренние связи напряглись, надорвались,
ослабли. И теперь, - Эалин говорила с нарастающим возбуждением, под конец
она уже почти кричала, - теперь дэвы вынуждены скрывать от нас правду, чтобы
их любимые, но такие слабые и нежные домашние животные ж свихнулись, узнав,
что весь их мир висит на волоске!..
Гил невольно отшатнулся. Эалин продолжала уже более спокойным голосом:
- Этой ночью я говорила с Бхаргом и очень многое узнала о нашем мире. Я
не могу больше носить это в себе, я должна с кем-то поделиться, и мне
наплевать, что думают дэвы по этому поводу. Ки-Энду рассказывал нам о войне,
верно? Так вот. Война не окончена. Шемай-Лох жив, и живы остальные
восемьдесят дэвов, исчезнувших тогда вместе с ним. Только они уже не дэвы.
Бхарг называет их тунр, туны - черные великаны с огненными глазами и белыми
костяными пальцами. Понятно, почему они стали такими, - ведь у дэвов не
может быть несоответствия между телом и душой, у них это единое целое. Туны
создали нидхагов, вселив зло в сердца людей. И теперь нидхаги теснят нас все
дальше на восток. Помнишь, Элиар спросил Мидмира: "Исчезнет ли зло после
нашей победы?", и Мидмир ответил: "Нет, оно только окрепнет". Так и
случилось. Зло оказалось сильнее дэвов. Ничто не спасет нас. Нидхаги
уничтожат людей, и вся земля станет царством Шемай-Лоха.
Гил чувствовал, что у него мутится рассудок. Головная боль усилилась и
стала почти невыносимой.
- Что же это... - пробормотал он. - Ки-Энду сказал, что мир погибнет,
потому что цепь не выдержит, и Гарм вырвется на свободу... Теперь еще
Шемай-Лох... Неужели нам нет спасения?
- Мы не можем ничего сделать, - сказала Эалин. - Ты же сам говорил -
человек беспомощен, он даже сам себя не в состоянии понять.
- Нет, я не верю! Мы же выгнали нидхагов, значит, со злом можно бороться!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг