во всех схватках. Я не буду перечислять всех погибших, ладно? А из наших
соседей - это Вайл и Беллан. Вайла не стало еще позавчера утром - он пал в
битве у южных ворот. А Беллана зарубили в ночном сражении. Но самая тяжелая
утрата ждет нас впереди: смертельно ранен Син-Оглан, он доживает последние
часы. Ки-Энду не отходит от его постели.
- А дэвы? Что же они его не лечат?
- Они оказались бессильны. Единственное, что им удалось, - оттянуть
смерть на несколько часов, чтобы Син-Оглан успел попрощаться с близкими. О,
если бы ты знал, как это тяжело, - дежурить у постели умирающего, особенно,
когда это такой человек... почти родной. Я... я даже плакала, веришь, Гилли.
Ки-Энду проклинает свою глупость, во всем, что случилось, винит себя,
говорит, что лучше бы ему не родиться на свет, называет себя убийцей и
могильщиком рода человеческого, а его старый умирающий отец утешает его.
Смотреть на это невыносимо. Син-Оглан, который с самого начала отговаривал
сына, убеждал его не нападать на нидхагов, теперь, умирая, говорит, что тот
все делал правильно. Это ужасно, Гилли, ужасно все, что мы сотворили, и
впереди только мрак, и ничто не спасет нас! Горе нам, и всему миру горе!
Гил обнял сестру, и она безудержно разрыдалась.
- Прости меня, братик!.. Я сейчас... Все, я больше не буду, - бормотала
Эалин, заливаясь слезами. Наконец ей удалось взять себя в руки, она встала
и, улыбнувшись Гилу, молча вышла из комнаты.
Вечером в приемном зале мелх-а-бета состоялся тайный совет. От дэвов на
нем присутствовали Кулайн, Илмар и Хейм-Риэл; приглашения получили также
предводители людских воинств, мелхи Халгат, Ки-Энду, Гиор и Гелас; Верховный
повар Балг, начальница госпиталя Эалин и прославленный капитан Ган-а-Ру;
приглашен был и Хайр, после ранения Син-Оглана возглавивший оборону
восточной стены и, разумеется, славные герои Шем-ха-Гил и Энар, вместе с
Ки-Энду уничтожившие страшного быка.
Все собравшиеся выглядели усталыми, измученными и угрюмыми; и у всех были
на то причины: Ки-Энду только что потерял отца, Гил и Энар еще не пришли в
себя после битвы с быком, Гиор, Ган-а-Ру и Хайр были ранены. Даже дэвы, и те
были печальны, хотя никто из собравшихся еще не знал причину их грусти.
Один только Халгат держался спокойно и уверенно, сохраняя достоинство и
всем своим видом показывая, что если и произошли какие-то неприятности, то
он тут совершенно ни при чем. На правах хозяина он взял слово первым. Своим
тихим, чуть дребезжащим голосом он заговорил на древнем языке, которому дэвы
учили первых людей:
- О дэвин хан да люмиен, ом одомгард, абсу ла хет-а-белин, омн ойр сан
хайре виден ди...
- Оставь церемонии, Халгат, - прервал его Илмар, - говори так, чтобы все
тебя понимали. Современное южное наречие ничем не хуже старого дэвинмола, и
не нужно делать из языка что-то большее, чем просто язык, только потому, что
его разработала мыслящая машина по имени Мидмир.
- Хорошо, я буду говорить по-нашему и без всяких церемоний скажу, что рад
видеть в своем доме высоких гостей, спасших наш город от разорения и гибели.
Приветствую вас, о великие дэвы, да не померкнет в веках ваша слава. Что
могу я сказать об обороне Эллигата? Сверх того, что вам поведал гонец, мне
почти нечего добавить. Ведь в последний день, когда произошла главная битва,
я был фактически отстранен от власти. Я призывал своих воинов к
благоразумию, но они не подчинились мне и предпочли встать на сторону
господина Ки-Энду, который и руководил всеми мероприятиями накануне и во
время сражения. Посему я не в ответе за то, что произошло вчерашней ночью.
Продлись моя власть, мы бы спокойно и без жертв дождались вашего прихода, о
великие.
- Хорошо, Халгат, - сказал Илмар, - хорошо, что ты сложил с себя свои
полномочия накануне битвы. Как нам известно, ты сделал это по своей воле и
без принуждения. К сожалению, это чуть ли не единственно верное решение из
всех, которые ты принял за последнее время. Мы подробно изучили все твои
поступки и решили, что хоть ты, вероятно, человек от природы честный,
достойный и мужественный, вверенная тебе власть дурно повлияла на твою душу.
Не огорчайся. Испытание властью - одно из самых страшных, и мало кто из
людей способен его выдержать. Не выдержал и ты. Поэтому мы решили передать
твою должность другому. Жители Эл-а-Дена выберут себе нового мелхаи, по всей
видимости, им станет Гелас. Для тебя же мы подыскали другое место, на
котором ты тем не менее сможешь проявить все то добро, что в тебе, мы знаем,
осталось.
- Никто не сравнится с вами в мудрости и справедливости, о лучезарные.
Что же это за место?
- Мы формируем новое большое войско в Меллнире, в горах Ио-Рагн. Тебе мы
хотим доверить командование одним из отрядов.
- Благодарю, - Халгат склонил голову, пряча злобную усмешку. - Я весьма
польщен оказанной мне честью. Как знать, может быть, мне и впрямь удастся
лучше проявить себя на новой должности. А тебе, Гелас, если ты действительно
займешь мое место, желаю снискать на нем больше почета и славы, чем удалось
мне, недостойному.
Сказав это, Халгат сел и до конца совета не проронил ни слова.
После короткой паузы заговорил Хейм-Риэл.
- Я должен сказать кое-что об уничтоженной вражеской машине и погибшем
туне. Мы опознали его - это Хасмод, один из главных создателей Мидмира,
впоследствии - верховный смотритель Хумбы, правая рука Шемай-Лоха. То, что
Гил, Ки-Энду и Энар сразили его - поистине чудо из чудес. Никогда раньше ни
туны, ни дэвы не погибали от руки человека. Поэтому то, что случилось, для
нас не только радостно, но и грустно немного, ибо лишний раз напоминает о
том, что мы всегда знали, но о чем старались реже задумываться: отпущенный
нам срок не бесконечен. Быть может, наше время уже подходит к концу, и вам,
людям, предстоит вскоре остаться одним в этом мире. Он ваш по праву, мы же
здесь чужие; придет день, и вам нужно будет самим отвечать за его судьбу.
Историю нельзя повернуть вспять. Нас становится все меньше, вас - все
больше; мы слабеем, вы же набираетесь сил - ваш дух уже настолько тверд, что
вы можете убивать нас.
- Но это же не так, - возразила Эалин, - вы сильны по-прежнему. Я видела,
как вы обратили в бегство целую армию нидхагов, даже не вступив с ними в
бой.
- Нидхаги по самой своей природе - рабы. У них в крови ужас и преклонение
перед нами. Век нидхагов недолог, ибо они не способны к развитию. Без тунов,
без Хумбы их ждет быстрое вырождение и деградация. Но не о них сейчас речь.
Будущее принадлежит людям.
Ты говоришь, Эалин, что мы сильны по-прежнему. Послушай же, как
завершилась наша погоня. На границе Леса навстречу нам вышли пятеро тунов. И
мы не оказались столь же удачливы - или столь же сильны, как вы - Ки-Энду,
Энар и Гил. Хоть нам и удалось заставить врага отступить, один из нас пал в
бою. Его тело - тело славного Иаяра, смотрителя асгардского эликона, - лежит
в поле, скрытое от людских глаз, и ожидает погребального костра. Оберегая
людей от ненужных волнений, мы хотим сохранить в тайне гибель Иаяра. Поэтому
прошу вас не передавать никому того, что вы услышали. Костер мы сделаем
сами; вам же сообщаем это для того, чтобы вы знали: наши силы не
безграничны, мы уязвимы и смертны; вам нужно больше полагаться на себя и не
ждать от нас каких-то чудес.
- Я тоже хочу участвовать в сожжении Иаяра, - поднялся Гил. - Я успел
полюбить его за время нашего краткого знакомства, и мне горько слышать, что
его больше нет. Но вдвойне горько мне будет, если я даже не смогу оказать
ему последних почестей!..
- Людям нельзя видеть мертвых дэвов, - сказал Илмар, - а тем более тебе,
Гил. Оставим этот разговор. Давайте лучше обсудим наши военные дела.
- Пока остается хоть малейшая возможность добиться перемирия, - сказал
Кулайн, - мы будем делать для этого все, что в наших силах. Элиар хочет
встретиться с Шемай-Лохом на нейтральной земле и обсудить условия мира.
Возможно, придется пойти на большие уступки - все же это лучше, чем
продолжить кровопролитие. Однако надежды на мир мало. Туны разгневаны, Хумба
предвещает им победу, наше оружие по-прежнему заперто в меллнирских
подземельях, и враг начинает догадываться, что оно не будет использовано
никогда. Одним словом, скорее всего, нам придется воевать. И сейчас наша
главная задача - показать врагу, что мы сильны. Это сделает его уступчивее и
заставит пойти на переговоры.
Я не буду подробно рассказывать о наших военных планах. Скажу лишь о том,
что считаю самым главным: мы должны вести только оборонительные бои. Если
наши воины вторгнутся на территорию врага, договориться с Шемай-Лохом будет
уже невозможно. Начнется война, после которой одна из сторон перестанет
существовать. А у нас слишком мало шансов на победу в такой войне. Ведь
сейчас на каждого человека в мире приходится два или три нидхага, а на
каждый десяток людей - один гулл. Поэтому единственная наша надежда -
продержаться до заключения мира. Особенно хочу предупредить тебя, Ки-Энду:
не надо больше дерзких предприятий. Остановись, одумайся, пока не поздно.
Для тебя найдутся другие дела. Сейчас нужно собирать войско: для обороны
Эл-а-Дена потребуется пятнадцать-двадцать тысяч человек. Если удастся
собрать больше, пошлите часть отрядов в Меллнир - враг, скорее всего,
направит свой главный удар туда в надежде захватить оружие, поэтому там
следует сосредоточить наши основные силы. Воины, пришедшие из Эн-Гел-а-Сина,
пусть останутся здесь; для защиты вашей родины хватит людей: как нам
известно, король собирает в Элоре большую армию. Теперь я хочу дать
несколько советов, как лучше вести оборонительную войну...
Кулайн говорил еще очень долго, и Гил вскоре понял, что не успевает
следить за его мыслью. Решив, что, в конце концов, он человек маленький и
вся эта стратегия к нему отношения не имеет, он и вовсе перестал слушать и
вернулся мысленно к гибели Иаяра и странной фразе, произнесенной Илмаром:
"Людям нельзя видеть мертвых дэвов, а тем более тебе, Гил". Почему нельзя? С
трудом дождавшись конца совета, Гил задал этот вопрос Ки-Энду.
- Действительно, - сказал тот, - ни один человек еще не видел мертвого
дэва, если не считать тех воинов, что сражались в битвах Первой войны. В те
дни случалось, что дэвы убивали друг друга на глазах у людей. От тех далеких
времен до нас дошли только темные, неясные слухи, поэтому точно ответить на
твой вопрос я не могу. К тому же погибших дэвов всегда немедленно сжигали -
обычно в течение часа после их смерти. Но я слышал в Асор-Гире - а случай с
гуллами показал, что асор-гирские сплетни бывают порой достоверными, - дэвы
после смерти преображаются. Тело их распухает, якобы даже в несколько раз, и
меняет свою форму. Кожа темнеет почти до черноты, и только кисти рук
остаются мертвенно-бледными, черты лица искажаются и становятся настолько
ужасными, что на них нельзя смотреть без содрогания...
Одним словом, Гил, мертвые дэвы становятся похожи на тунов. Чем вызвано
это сходство, сказать трудно - ведь мы до сих пор очень мало знаем о дэвах.
Однако учащиеся Высокой школы в Асор-Гире выдвинули два предположения.
Первое - так называемая гипотеза "зло и зло". Известно, что облик дэвов
находится в полной гармонии с качественным состоянием души. Поэтому смерть,
будучи злом, преобразует их точно так же, как внутреннее перерождение, когда
душа отвращается от добра.
Другая точка зрения - "смерть и смерть". Согласно ей, посмертное
преображение дэвов объясняется физиологическими особенностями их организма.
То есть приходится признать, что дэвы, исчезнувшие вместе с Шемай-Лохом из
эликона в Ойтре, в процессе своего превращения в тунов пересекали порог
смерти. Так или иначе, дело это темное, и есть в нем что-то такое, во что
человеку лучше не соваться... Пусть дэвы хранят свои тайны! Все равно людям
не суждено понять их до конца.
А сейчас нам с тобой не мешало бы пойти отдохнуть. Вечером я тебе
расскажу еще кое-что.
- Расскажи сейчас!
- Нет, я должен еще раз все взвесить.
- Значит, ты действительно что-то задумал?
- Да. До вечера, Гилли.
Глава 15
ПРОЩАНИЕ
Друг мой, далеко есть горы Ливана,
Кедровым те горы покрыты лесом,
Живет в том лесу свирепый Хумбаба, -
Давай его вместе убьем мы с тобою,
И все, что есть злого, изгоним из мира!
Нарублю я кедра, - поросли им горы, -
Вечное имя себе создам я!
"О все видавшем", эпос о Гильгамеше, II
Тихонько постучав, Ки-Энду вошел в комнату, оглянулся и, убедившись, что
в коридоре никого нет, осторожно прикрыл дверь. Гил валялся на кровати и
читал книгу. На столе горела свеча. Окно было открыто, и огонек чуть
подрагивал.
- Ты еще не спишь, Гил?
- Вот, стихи читаю. Ты что такой странный? Случилось что-то?
- Смешно! Мало еще тебе событий? Гил, у меня серьезный разговор - Мирегал
у себя?
- Нет. Пошла в госпиталь помогать.
- Бхарг, Энар?
- Ужинают. Хозяйки тоже нет. Никого нет. Да в чем дело-то? Если у тебя
какие-то тайны, лучше не говори мне - я все разболтаю Мирегал.
- В тебе я уверен... Ты никому слова не скажешь, тем более Мирегал...
Ки-Энду уселся в кресло, положил на стол свой берет и внимательно
посмотрел на Гила.
- Дурные новости, - сказал он после долгой паузы. - Только что прискакал
гонец от короля Ас-а-Дена Бел-Шамаха. Он сообщил, что нидхаги снова
наступают, идут бои на подступах к Асор-Гиру. Дэвы срочно покидают Эллигат и
отправляются туда. Они продолжают твердить что-то о скором конце войны, но
любому разумному человеку ясно, что надеяться на мир с Шемай-Лохом
бессмысленно. Война разгорелась, и никто уже ее не остановит. Так что все
эти разговоры об обороне, по-моему, равносильны самоубийству: тот, кто не
наступает, - проигрывает. Понимаешь, к чему я клоню?
- Понимаю. Ты задумал какую-то хитрость и хочешь с отрядом в пять человек
проникнуть в Ио-Тун-Гир и перебить всех тунов.
- Почти. И если раньше я еще сомневался, то теперь, когда враг снова
перешел в наступление, я окончательно уверился в том, что другого пути у
меня нет. Я говорю "у меня", потому что не знаю, пойду один или с кем-то.
Вообще-то следовало бы идти одному, потому что это я виноват во всем, это
из-за моей глупости началась война. И я уже слишком много потерял, чтобы
дорожить такой мелочью, как собственная жизнь. Но, к несчастью, мне будет не
под силу одному сделать то, что я задумал.
- Кстати, ты так и не сказал, что именно. Но в любом случае, один ты не
пойдешь. Хотя бы потому, что на самом-то деле это я во всем виноват. Если бы
я в свое время послушал тебя и мы поскакали бы не к тебе, а к Белым Камням,
никто бы не погиб, и нам просто не пришло бы в голову затевать эту историю с
трубами... Короче, я иду с тобой. Остается только узнать, куда.
- Спасибо, Гилли. Я не сомневался, что ты так скажешь. Мы с тобой с
самого начала были вместе, так пусть же мы останемся вместе до конца.
Ки-Энду снова замолчал, задумчиво глядя на пламя свечи.
- Ки, я и не знал, что ты можешь быть таким невыносимым!
- Поклянись, что не скажешь никому.
- Ты же сейчас говорил, что уверен во мне!.. Ну, клянусь.
- И не будешь мне мешать, если сам передумаешь?
- Ки! Ты издеваешься надо мной?
- Прости. Я сейчас все скажу.
Ки-Энду встал, выглянул в окно, прислушался.
- Как будто все тихо... Гилли, я задумал проникнуть в Великий Лес и
уничтожить Хумбу.
Гил резко сел на кровати:
- Гуллин ме хабе! Какой вздор! Ты что, спятил?!
Переведя дыхание и вытерев пот со лба, Гил продолжал более спокойным
голосом: ему было стыдно, что он так вспылил.
- Послушай, Ки. Я понимаю, что тебя постигла тяжелая утрата, что ты к
тому же мучаешься сознанием собственной вины, и тебе очень хочется одним
махом все исправить. Но зачем же даром отдавать свою жизнь? Я боюсь, ты
только не обижайся, что у тебя действительно не все в порядке, вот здесь, -
Гил постучал пальцем по виску. - Или, может быть, это просто изощренный
способ самоубийства? Хочешь искупить свою вину, да еще и героем стать? Погиб
при попытке уничтожить великую Хумбу?
Ки-Энду весь как-то поник и сжался, слушая Гила; при последней фразе
глаза его вспыхнули гневом.
- Пошел ты к гуллам! Считай, что этого разговора не было. Он направился к
двери, Гил окликнул его:
- Подожди, не сердись. Ты же знаешь, я тебя одного не пущу. Если ты не
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг