Н.Маркелова
ПОДАРОК
Этой ночи Будимир ждал всю свою долгую жизнь. По крайней мере, большую
её часть.
И эта ночь пришла именно теперь, когда седина посеребрила его голову и
бороду, а зоркость глаз была совсем не та, что в молодости, когда он
научился видеть внутреннем взором, взором, который не обманет ни хитрость
врага, ни холодность друга.
Он был стар, но ещё крепок, как древний дуб и его мастерство славилось
далеко за пределами его кузни. Мечи и кольчуги, ножи и щиты со знаком
ворона обрастали легендами. А кони, подкованные им, летали быстрее ветра,
спасая хозяина от злой холодной Мораны, и обгоняли её охоту. Он мог бы
гордится своей не в пустую прожитой жизнью, но без этой ночи он бы считал
её напрасной.
Когда-то, будучи ещё совсем мальчишкой, он узнал, что значит горе, не
боль, которая постепенно проходит, не обида, что похожа на порез пальца,
вспыхивает резко, но так же быстро и гаснет. Нет, это была пустота,
которая в мгновение ока делает из мальчика мужчину и приносит осознание
неизбежного, она губит и дарует безумие. И если ты не сумел удержаться на
краю, если бросил в эту бездну всё, чем жил ранее, а за этим послал и веру
в добро, кинув вызов Богам, не понимая, за что они так обидели тебя, ты
погиб. Это Ничто пожрёт в тебе всё и всё вокруг тебя, потому, что, сколько
не корми пустоту, наполнить её не возможно, но требовать она будет много.
Он видел, как горит его дом, стены, некогда защищавшие его от холода и
невзгод, были охвачены пламенем и дым седой и резко пахнущий поднимался к
небесам пустым и безразличным. Он видел, как мечется в пламени домовой,
горестно взвывая и не уходя из своего жилища, как падает крыша, погребая
под собой это маленькое лохматое существо.
Видел меньшую сестренку, затоптанную лошадьми. Точно большая льняная
кукла, в аккурат такая, каких он плёл для неё и которым она потом
мастерила одёжки, она торчала из грязи и кони топтались по ней, испуганно
храпя под сражающимися людьми и покрывая свои копыта красным.
Видел и мать, истыканную стрелами, выкрашенными с синий цвет, мать
всегда добрую и весёлую женщину, теперь такую чужую и не настоящую,
потому, что это не могло быть правдой.
Он видел, как его отец такой большой и сильный бросается на их защиту.
И видел, как вороной клинок входит в его грудь, пронзая кольчугу.
Сам он спасся чудом, его укрыл какой-то старик в святилище Перуна, чуть
не силком утащив за собою. И вот тогда, когда первая боль, охватившая его
оцепенением, схлынула, оставляя внутри жгучую полынь, Будимир и поклялся,
поклялся самому Богу Молний и Грома, что скуёт такую кольчугу, которой не
страшен, будет ни меч, ни копье, ни стрела, ни топор.
И вот теперь через много лет она была сотворена...
Старец провёл мозолистой рукой по холодной поверхности, источающей силу.
Вспомнил, как искал по болотам железо да не любое, а лишь то, что
подсказывали болотные хозяева, нередко требовавшие за него кровавую
жертву. И не мало черных кур и козликов променял он на холодный метал, но
не разу не пролил кровь человеческую, с детства он понял, что не одна
мечта на свете не стоит этого. Но, не смотря на все усилия железо,
доставалось ему по крупинкам и лишь в грозовые дни и ночи, когда Перун
давал бой злу, он ковал и клепал колечко за колечком. Медленно и верно
продвигая свою работу.
Когда он впервые, много лет назад, появился в кузне, худой и голодный,
Данила - старый его учитель усмехнулся: "Вот так ученик".
Но, увидев блеск, что переливался в глазах мальчишки, точно в них сиял,
только что откованный, клинок, взялся обучать недокормыша, и не ошибся,
вскоре Будимир обошёл своего наставника в мастерстве.
Давно не было Данилы, давно стёрлись боль, и ненависть в душе остались
лиши грусть и выговоренная в святилище клятва. И уже подготовил Будимир
себе замену, передав ученику все премудрости мастерства, осталось
последнее.
И, наконец, пришла эта ночь. Гроза возникла как-то сразу ниоткуда.
Стало трудно дышать и жара сделала кожу липкой. Природа испуганно
притихла, небо, потемнело, сделавшись гуще, даже озорник ветер перестал
играть листвой. А потом, точно испугавшись приближения великого, рванул с
места и промчался по верхушкам медовых сосен. И вот в небе сверкнул клинок
и ударил яростно о щит, громом возвестив начало битвы, и, разразилась она,
упав тьмой разрываемой в клочья великой схваткой добра и зла.
Старый мастер подставил лицо струям воды и улыбнулся небесам. Затем
завернул в шкуру барана кольчугу и пошёл к святилищу уверенно и скоро. Ему
и не нужно было видеть дорогу, он чувствовал её ногами, ведь не раз и не
два приходил он сюда, чтобы набраться сил и терпения.
Святилище находилось на холме, открытое всем ветрам и близкое небу, оно
было там всегда, поговаривали, что даже ещё до постройки деревни и до
того, как пришли люди, оно стояло здесь. Прежде чем подняться, по крутой
тропинке к вершине холма, Будимир снял сапоги. Теперь уже не многие
скидывали обувь и оставляли оружие у подножья, времена менялись, откуда-то
из далека шли слухи, что вскоре старые Боги уйдут, и на смену им придёт
другой сильный и справедливый Бог, но старик не хотел в это верить. Уже
насквозь мокрый он поднялся к святому месту, развернул кольчугу и положил
на старый пень стоящий в середине вершины когда-то бывший огромным дубом,
погибшим в такую же точно ночь.
Статуя Перуна, вырезанная из камня, в свете молний, казалось, улыбается.
- Вот и сдержал я свою клятву, - произнёс старик, тяжело дыша после
подъёма и опускаясь на колени.
И услышал Перун, и раскололось небо, и стрела молнии ударила в
кольчугу, раскалив её до красна. А когда Будимир омываемый струями дождя
подошёл ко пню, увидел он, что блестит его детище точно чёрный конь после
длительной скачки.
Он поднял уже холодную кольчугу и каждое колечко, которое он знал
наизусть, теперь источало могучую силу и красоту. Подержал старик так ее,
а потом положил на пень и пошёл прочь, тихо говоря себе и ночи:
- Такую кольчугу носить только великому герою, а не дряхлому старцу.
Отдай её Перун тому, кто достоин, пусть он придёт и возьмёт её. Ведь ни
одна история не должна заканчиваться, она должна порождать следующую, я
слишком стар, да и не моим рукам держать меч, эти руки привыкли делать
добро, защищать, а не казнить, Карать это удел не людей, а Богов. А я
сдержал свою клятву.
Дождь промочил его насквозь, небо рвалось над седой головою кузнеца, но
он был счастлив, подставляя лицо упругим струям небесных слёз.
А за его спиной статуя Перуна вдруг вздрогнула и до земли поклонилась
уходящему человеку, и гром прогремел раскатисто и гулко...
© Наталья Маркелова.
11.07.2000.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 11.07.2002 20:36
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг