Юрий Мамлеев.
---------------------------------------------------------------
OCR: Ихтик http://www.ufacom.ru/~ihtik/ б http://www.ufacom.ru/~ihtik/
---------------------------------------------------------------
Свобода
В Измайлове на асфальтно-зеленой улочке расположились веселые, полные
людей домишки. Целые летние дни воздух здесь напоен лаем собак, последними
вздохами умирающих, криком детей и туманно-тупыми мечтами взрослых. Все
здесь происходит на виду, все мешают друг другу, плачутся, и вместе с тем
каждый сам по себе.
В одном из этих домишек живет пожилая, полуинтеллигентная одинокая
женщина - Полина Васильевна. Вместе с ней - три кошки и во дворе, в конуре -
пес, обыкновенная дворняжка. Кварталов за шесть живет и ее дочка с мужем.
Сегодня, в воскресенье, - все семейство в сборе, и комнатушка Полины
Васильевны забита людьми и животными. Уже второй час идет обед. Обедают
молча, задумываясь, но иногда высказывая что-нибудь пугающе
многозначительное.
Полина Васильевна иной раз отложит ложечку и юрко ртом ловит мух, делая
точно такие же движения, какие делают в таких случаях собаки.
- Люблю повеселиться, - виновато говорит она зятю. - Другой раз сидишь
себе так смирнехонько, накушавшись, работа сделана, всем довольна, но вроде
чего-то не хватает. Я всегда тогда мух ртом ловлю. Наловишься, и как-то оно
на душе спокойней.
- Кушайте, мамаша, кушайте, - сурово отвечает зять.
Кроме работы, он никак и нигде не может найти себе применение; поэтому
свое свободное время он воспринимает как тяжкое и бессмысленное наказание.
"Ишь, стерва, - с завистью думает он о теще. - Мне бы так. Наглотается мух и
всегда какая-то осчастливленная".
Он прибауточно-остервенело таращит глаза на Полину Васильевну. У нее
мягко-аппетитные черты фигуры, побитое, с некоторой даже грустью, но очень
спокойное выражение лица, какое бывает, пожалуй, у мудрецов к концу их
жизни.
- Вон те и солнышко в аккурат выглянуло, Галина, - говорит Полина
Васильевна дочери. - И лапша моя на подокошке нагрелась. В кухню не надо
идти.
Галина, здоровая баба лет тридцати, ничего не отвечая, остервенело ест.
По ее сочно-помойному лицу, как суп, льется пот.
Ко всему на свете, к отдыху, к любви, даже ко сну, она относится, как к
серьезной и продолжительной работе; ее интересует быстрейшее достижение
цели, хотя цель - сама по себе - ее редко когда волнует. Поэтому она ест
сурово, напряженно, заняв вместе со своими локтями полстола, и выражение
лица ее не различишь от супа.
Полину Васильевну слегка раздражает молчание дочери; "ты хоть слово, а
пискни, - думает она. - Хоть слово. Потому что ты среди людей, а не среди
туш". Она обращается за выручкой к зятю.
- Молоко вчерашнее у меня попортилось, Петя, - повторяет она ему. - Не
пойму, мурка лизнула или дождик накапал. Кап-кап, дождик.
Полина Васильевна икает от удовольствия.
- Само порчено, - деловито брякает зять.
От этих собеседных слов Полина Васильевна совсем растаивает. Она, как
кошка, утирает лицо, но не лапкой, а платочком, и продолжает:
- В позапрошлом году у Анисьи репа поспела... Хорошо... Ик... А во
время войны и гражданской революции я любила репу с картошкой кушать...
Ик... Сейчас надо кошек почесать, а чаевничать потом будем.
Обед кончен, Галина бросает есть резко, как будто с неба грянул гром; и
так же деловито и размашисто плюхается на кровать - баиньки. Сразу же
раздается ее устойчиво-звериный храп. Петя же, окончив обед, стал еще
оглоушенней.
Чувствуется, что он так устал от свободного времени, что взмок. Пройдет
еще час, и он наверняка не выдержит: начнет материться. Матерится Петя от
страха; особенно пугают его свободные мысли, временами, как мухи,
появляющиеся у него в мозгу. Одна Полина Васильевна покойненькая: почесав
кошек, она юрко, чуть вприпляску, собирает в миску остатки еды и несет ее в
конуру, собаке.
Пока пес, виляя хвостом, судорожно грызет пищу, Полина Васильевна,
опустившись на корточки, разговаривает с ним. Ей кажется, что пес - это
самое значительное существо в мироздании; и что каждый не накормивший его
человек - преступник.
А в далекой юности, когда она была религиозна, она почему-то
представляла себе Высшее Существо в виде большой, с развесистыми ушами
собаки.
- Умненький ты мой, - дико кричит она своему псу. - Кушай и
облизывайся... Педагог...
Наконец Полина Васильевна издает животом какой-то уютный, проникающий в
ее мозг звук и с теплыми глазами бредет обратно...
Дома Петя кулаком будит жену.
- Материться начну, - дышит он ей в лицо. - Удержу уже нет без
трудодействия.
- Ух, матершинник, - бормочет сквозь сон Галина.
- Сама знаешь, теща, - культурная, не любит мата. Даже кошек тогда
выносит из комнаты, - угрожает Петя.
Скрипя всем телом, Галина встает.
- Мы уходим, мамаша, - обращается Петя к вошедшей Полине Васильевне.
- Ну и Бог с вами, уходите, - умиляется Полина Васильевна. - Какая я
была маленькая, а теперь большая. И мои уже накормлены, - кивает она в
сторону кошек.
Дети уходят. Полина Васильевна свертывается на диване калачиком.
"Полежу я, полежу", - думает она полчаса.
"Полежу я, полежу", - думает она еще через два часа. Так проходит
вечер.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 14.02.2003 14:45
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг