Сев в машину, Тексье по привычке закурил. В голове его теснились
мысли, на которые он не мог найти ответа. Кем или чем считать
компьютеры с самосознанием машинами, пускай и очень умными, или же
людьми, хотя и в другой физической оболочке? Если исходить из первой
предпосылки, то с памятью этих машин действительно можно делать все,
что заблагорассудится. Во втором же случае трогать память этих машин
не имеет права никто... Так, наверное?
* * *
Утром следующего дня Тексье опять появился в заведении Наварра.
Найти Маньяна не составляло особого труда Анатоль, только увидев
инспектора, сразу же вышел из машинного зала.
- Вот что, Анатоль, расскажи-ка мне все, что произошло за
последние дни, - обратился Пьер к Маньяну, когда они опять спустились
в бар. - Думаю, теперь я знаю многое. Сам понимаешь, о чем мог
рассказать Лешуа из "Электроника".
- Да? - удивленно поднял глаза Маньян. - Тогда мне действительно
скрывать нечего. Я был против любого вмешательства с самого начала, и
тогда, когда они посылали импульсы, и теперь, в последний раз. Я
пытался объяснить, но шеф меня и слушать не хотел. Передача
самосознания компьютеру... Дело это настолько необычное и новое, что
никто еще в нем практически ничего не смыслит. С одной стороны, все
вроде бы и просто. А с другой - еще никто из нас не знает, что в этом
вопросе правильно, а что - нет, на что мы имеем право, а на что - не
имеем.
Анатоль налил себе бокал пива и вылил его большими глотками. Ему
было явно не по себе.
- Когда я вышел из кабинета. Наварра - ну, после того как было
решено, это эту ужасную операцию они все-таки произведут, я был
подавлен. Я прекрасно видел, что не только я, сотрудник, обслуживающий
этот компьютер, но даже и Лешуа не одобряет решения Наварра. Но никто
не смог заставить шефа отступиться.
Размышляя над всем этим, я и не заметил, как подошел к компьютеру.
"Ты что, Анатоль, сегодня невеселый?" - спросил он меня.
"Нет причин веселиться, - ответил я, - допрыгался ты, приятель.
Решили стереть из твоей памяти все то, что будоражит тебя в последнее
время", - с трудом выдавил я.
"Ты хочешь сказать, что это можно сделать? - удивился Кюфо, и мне
показалось, что даже его стандартный голос выразил недоумение. - В
технических возможностях я не сомневаюсь. Но разве имеет кто-либо на
это право? Ведь я же все-таки человек".
"Что я могу сказать? Тебе, наверное, приходилось и раньше
сталкиваться с тем, что вышестоящее начальство иногда делает то, на
что с нашей тачки зрения, оно не имеет права".
Луи помолчал и неожиданно спросил: "Скажи, а за что меня ненавидит
Наварр?"
"Это не ненависть, - попытался я объяснить ему. - Просто он хочет,
чтобы у него здесь все было спокойно. А ты нарушаешь это спокойствие.
И мне кажется, что одна из причин, по которой он хочет проделать с
тобой все это, желание, чтобы ты не отвлекался от основной темы".
"Но что я могу поделать, если я всегда был таким, - попытался
объяснить он мне, - шумливым, живым, веселым. Меня и раньше упрекали,
говорили, что это недостойно ученого. Но тогда никто не посмел бы даже
подумать о чем-то подобном..."
Просидел я там до вечера. А потом поехал к своим Друзьям
посоветоваться. Мы думали долго, но поняли, что единственное, на что
мы способны в такой ситуации, - это привлечь внимание общественности.
Но успеем ли мы?
Могу заранее сказать: мы не успели. Статья появится, а точнее
сказать, уже появилась, но только сегодня... На следующий день я все
утро занимался этим, а когда пришел, то узнал, что все уже произошло.
Сознаюсь, весь день я боялся зайти в машинный зал. Только к вечеру я
решился подойти к Кюфо.
"Ну, как дела?" - спросил я у компьютера.
"Зачем ты спрашиваешь? - ответил он после некоторого молчания. -
Они считают, что все хорошо. Скажи мне честно, мог бы ты жить, если бы
у тебя отняли все то, что отняли у меня?"
Я сказал, что скорее всего жизнь потеряла бы для меня всякий
смысл.
"Вот то-то и оно, - ответил Кюфо. - Думаю, ты меня потом поймешь.
Прощай". И он отключил внешнюю связь.
Я постоял какое-то время, потом вышел из здания и пошел домой.
Одна мысль все время не давала мне покоя что имел в виду Луи?
Неожиданно мне показалось, что я понял. Бросился обратно. Влетев в
зал, подбежал к компьютеру. Лампочка на пульте спокойно засветилась. Я
хотел было облегченно вздохнуть, но на всякий случай все таки нажал
кнопку внешней связи. Компьютер не отвечал. Долго еще я крутил все
переключатели, вертел ручки, нажимал кнопки. Компьютер молчал. Я
понял, что память его чиста, как в день изготовления. Кюфо сделал то,
что хотел.
Я хотел уже уходить, когда заметил, что из печатающего устройства
торчит кусок ленты. Я оторвал его и прочел написанное. Вот он. - И
Маньян протянул инспектору кусок ленты.
"Прости, Анатоль, - было напечатано на нем, - но я так жить не
могу. Ты был прав, в нашем обществе возможно все. Надеюсь, тебе
придется пожить и в лучшем обществе. По крайней мере, желаю тебе
этого... Прощай."
- Вы сами понимаете, что я не могу показывать эту бумагу
начальству, - сказал Анатоль, пряча ленту в карман, - ведь они же
скажут, что это я сагитировал его покончить жизнь самоубийством. Ну а
вы, инспектор, думали, что все произошло именно так?
- Да, - ответил Пьер, выбивая потухшую трубку.
- А как же вы догадались?
- Очень просто. Я поставил себя на место Луи Кюфо и понял, что не
смог бы жить так.
В кабинет Наварра инспектор вошел, даже не постучав.
- Ну, что скажете? - спросил Наварр холодно глядя на Пьера.
- Скажу, что вы просто мерзавец, - ответил Тексье и, увидев, что
Наварр хочет что-то ответить, спокойно продолжил. - Так вот, вы
мерзавец потому, что именно вы убили Луи Кюфо, точнее, заставили
покончить его самоубийством. И вы прекрасно поняли это, но пригласили
меня, чтобы с моей помощью свалить вину на кого-нибудь другого...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг