- В общем-то принято. Но я не женат. Все, знаешь ли, некогда.
- Правильно, Миша. Ни к чему все это. Лишние переживания только мешают
работе. Разве можно думать о чем-то важном, когда мозг занят другим? Нет, ни
к чему это, я по себе знаю. Настоящий человек должен отрешиться от всего
такого. Хотя не всегда это удается. Я вот, например, все время боролся с
собой, изживал все эти ненужные чувства.
- Это когда? Тогда, раньше?
- Какая разница. Главное - что это не нужно.
- Знаешь, я в этом как-то не уверен. Об этом мы поговорим с тобой в
другой раз. Сейчас я побегу, дедушка. Мне пора. Сам понимаешь, дела.
- Слушай, у меня к тебе просьба. Сделай уж для своего деда. Когда будешь
на первом этаже, то там сегодня должна девушка сидеть...
- Да, я ее видел. Людой зовут, симпатичная такая.
- Ты передай ей привет. А то она к нам на этаж последнее время редко
заходит. Все больше на другие этажи поднимается... Хотя нет, ни к чему все
это, - закончил компьютер с какой-то отрешенностью.
- Тогда прощай! - сказал Михаил и непроизвольно дотронулся до
полированной поверхности ящика.
- Счастливо! - ответил компьютер, опять почему-то вздохнув.
Уже приближаясь к двери, Михаил услышал, как электронный пращур крикнул
ему вдогонку:
- А ты все-таки заходи обязательно. А то знаешь, тоскливо бывает без
нового человека!
Только увидев в холле сидящего в кресле Гарбузова, Михаил вспомнил, что
пришел сюда не один. Он даже не заметил, когда Василий Григорьевич вышел из
зала. С трудом сбрасывая с себя нервное напряжение, Петрухин сел в кресло
напротив я закрыл глаза.
II
Некоторое время они сидели молча. Михаил не мог прийти в себя от этой
встречи. Было слишком тяжело. Там, в зале, Михаил почти что почувствовал
какие-то родственные связи, соединяющие его с этим ящиком. Но сейчас, когда
ушел из зала, начинал понимать, насколько глупо было все, о чем он думал
там. Ведь компьютер был всего лишь хранилищем самосознания его деда Ивана
Петрухина и не мог быть ничем иным. А раз так, то мог ли Михаил относиться к
нему как к человеку?
"Он же переживал, вздыхал, черт возьми, - подумал Михаил.
- Я же чувствовал, что ему тяжело. Я ведь хотел, если Иван Петрухин не
вернется, возродить в этом ящике те человеческие чувства, которые заглохли в
нем за эти века стояния в зале, где он практически не видел никого, кроме
таких же несчастных электронных самосознании, как он сам. Нет, я
окончательно запутался во всем этом".
- Я прекрасно вас понимаю, - сочувственно покачав головой, сказал
Гарбузов, - потому-то я и ушел почти сразу: не мог долго выдерживать вашей
беседы.
- Скажите, они действительно тоскуют?
- А вы как думаете? Ведь они с самого начала наделялись эмоциями своих
"прародителей". Конечно, основное для этих электронных существ - информация.
Но им необходимо и простое непосредственное общение. Здесь налажена система
связи между всеми залами и этажами. Однако и такой огромный "коллектив"
может надоесть. Лучше всего, конечно, общение с людьми. Хотя оно и бередит
их электронную душу. Со временем-то человеческие чувства, эмоции
приглушаются, но встречи с живыми людьми напоминают о них...
- Наверное, все они стоячие энциклопедии?
- Конечно, энциклопедии, - согласился Гарбузов. - Им самим от этого не
легче. Они переваривают почти всю информацию, проходящую по системам связи,
и по знаниям с ними не может сравниться ни один нормальный человек. И все же
они не могут не чувствовать себя ущербными.
- Василий Григорьевич, - спросил Михаил, - вы вот говорили, что
компьютеры теряют со временем былые человеческие интересы. Как же понимать
идею интеллектуального бессмертия? Ведь интеллект должен приносить пользу.
- Они приносят пользу. - Гарбузов провел рукой по своим пышным седым
волосам. - От общей системы связи их отключать не стали. Зачем мучить и без
того несчастные электронные "создания"? На выходе же канала связи поставили
специальный мощный компьютер, регистрирующий и сортирующий все внесенные ими
предложения, изобретения, открытия, все, выходящее из этого здания. И
нередко мы получаем интересные результаты. Но каково им
- полумашинам-полулюдям? Когда космонавты возвращаются, второе "Я"
объединяется с первым. И если не возвращаются?.. Ладно, хватит об этом, -
закончил Гарбузов, вставая. - Сейчас поедем ко мне в академию и там
продолжим разговор.
Когда они спустились на первый этаж, Михаил подошел к дежурной.
- Все в порядке? - спросила девушка, подняв на него глаза.
- В общем и в целом, Люда, - в тон ей ответил Петрухин, вглядываясь в
синюю глубину глаз.
Девушка слегка покраснела и отвела взор в сторону. Михаилу не хотелось
отходить от нее. То ли потому, что после всех этих электронных самосознании
появилось желание поговорить с живым человеком, не занятым всеми этими
проблемами, то ли она просто понравилась ему. Он и сам еще не знал.
- Вы будете заходить еще? - спросила она, все еще глядя в сторону.
- У меня здесь еще много дел. Если бы даже управился за сегодняшний день,
то все равно пришел бы, чтобы посмотреть на вас.
Девушка подняла на него глаза и покраснела еще больше. Тут Гарбузов
поторопил Михаила, и они вышли на лужайку перед зданием.
И вот они снова сидят в мягких кожаных креслах цвета слоновой кости в
кабинете Гарбузова. Василий Григорьевич заказал перекусить, и через минуту в
небольшом люке в стене появилось две порции закуски, кофейник и две
небольшие чашечки.
Гарбузов поставил чашку на стол:
- Возвращению из космоса вашего пращура Всемирная академия наук придает
очень большое значение. Он совершил поистине героический перелет и
отсутствовал на Земле самый максимальный на сегодняшний день срок - пять
веков. Проблема заключается в другом: как он через такое большое время
встретится со своим вторым сознанием... Понимаете ли, - продолжил Гарбузов,
чуть помолчав, - нам вполне достаточно тех несчастных, которых вы уже
видели. И мы не можем допустить, чтобы на нашей, как говорили раньше,
благополучной планете стало одним несчастным больше. Да и не только
несчастный...
- Я так ничего и не понял, - перебил его Михаил. - Вы говорите, что он
может стать несчастным?
- Человек, проспавший пять веков, вдруг просыпается в чужом для него
мире. Специалисты утверждают - ассимилироваться полностью он не сможет. А
кем он будет? Человеком под стеклянным колпаком? Живым экспонатом Музея
космонавтики?
- Я все-таки не могу понять, что же может случиться непредвиденного, если
мой дед встретится со своим вторым сознанием? Его здесь и оставляли ради
встречи.
- Представьте себе, что в сосуд, рассчитанный на пять литров воды, мы
попытаемся влить все двадцать пять. Ясно, что лишняя вода спокойно вытечет.
Если же мы не будем давать ей вытекать, а пустим ее туда под давлением, то
этот сосуд просто разорвет. Примерно то же самое может произойти и с
сознанием вашего деда. Человеческий мозг самой природой предназначен для
активного поглощения информации ну, скажем, 200 - 250 лет. В этом случае при
встрече со своим вторым сознанием у вашего деда перегрузка получилась бы
двойной.
Не забывайте, компьютер не человек. За единицу времени он поглощает в
сотни, тысячи раз больше информации, и что может случиться с человеком,
когда на него обрушится вся эта лавина знаний, точно никто сказать не может.
- Да, но мой дед не первый человек, который, улетая в космос, оставлял на
Земле свое сознание? - спросил Михаил вицепрезидента.
- Он единственный, кто отсутствовал так долго, - спокойно ответил
Гарбузов. - Предельный срок, который был до этого, - сто с небольшим лет. У
такого человека даже без встречи со своим вторым "Я" было гораздо больше
шансов ассимилироваться в новом для него мире, чем у вашего деда. Пять веков
- это слишком большой срок...
Гарбузов налил себе еще одну чашечку кофе и, помешивая его ложкой, встал.
Он подошел к окну и стал разглядывать простирающийся перед ним парк, как
будто видел его впервые.
- Да, я совсем забыл спросить вас, - Гарбузов резко повернулся к Михаилу
и поставил на стол пустую чашечку, - не спрашивал ли вас электронный дед,
как вы узнали о его существовании?
- Спрашивал.
- И что же вы ответили?
- Сказал, что узнал случайно.
- И обещали заходить?
- Да, обещал.
- Ну что ж... Ну что ж. Мы убеждены, что электронный мозг может вмещать в
тысячу раз больше информации, чем способны вместить мы с вами, - сказал
вице-президент, садясь в кресло, - а значит, и в миллион раз больше, чем ваш
прославленный дед.
Чтобы ваш настоящий дед, не подвергая никакой опасности свой мозг, смог
получить не отрывочные сведения, а соединенную связями информацию, его
второе электронное "Я" само должно заняться сокращениями.
- Как это?
- Я пригласил вас уговорить второе сознание вашего Ивана Петрухина на
сокращение своих знаний. Ведь вы все-таки его родственник. Попытайтесь
уговорить его... Снимите пломбу с голубого рычага на левой стороне ящика и
поверните на 180 градусов. Так вы отключите устройство, запрещающее
компьютеру самому стирать свою память. Устройства ввели, когда несколько
компьютеров, которым по тем или иным причинам надоело жить, взяли да и
стерли всю память.
- Постараюсь, - пообещал Михаил,
Он был молод, счастлив и не знал поражений.
III
Ночью Михаил спал плохо. Снились кошмары: то компьютер пытается задушить
его невесть откуда взявшимися щупальцами, то перед ним раскалывалась на
части чья-то голова, то он видел вылезшего из допотопной ракеты старика с
огромной спутанной седой бородой, который зачем-то гнался за убегающим;
Михаилом. Утром Петрухин проснулся невыспавшийся и обескураженный.
Когда он подходил к знакомому зданию, на душе у него было муторно. Вошел
в приемную, Людмила сидела, как и сутки назад, и смотрела на экран. Услышав
шаги, подняла голову и, узнав Михаила, улыбнулась.
- Вы решили приходить к нам?
- Я же обещал вам... Михаил не воспользовался подъемником, пошел на
второй этаж пешком. Он смело рванул дверь, ведущую в зал.
- Здравствуй! - произнес серо-серебристый ящик, едва Михаил подошел к
нему. - Я рад. А ты чем-то расстроен?
- Нет, - сказал Михаил и поймал себя на мысли, что он врет.
- Тогда поболтаем. Скучно здесь без нового человека.
- Знаешь, дедушка, - вдруг решился Михаил, - я тебя обманул вчера,
сказав, будто узнал о тебе случайно. Мне дано одно поручение...
- Ну что же, говори... Я сразу заметил, что ты чем-то огорчен.
- Послушай, а ты помнишь, когда ты здесь появился?
- Помню прекрасно. Я должен был лететь вместе с Гарри к Проксиме
Центавра. Меня оставили здесь, а другой полетел.
- А если другое "Я", которое дало тебе жизнь, вернется?
- Корабль его погиб. Попал в метеоритное облако. Мы с Гарри страшно
переживали, когда узнали об этом. Помню, Гарри со мной дня три разговаривать
не хотел. Ведь я уговорил его тогда лететь. А почему это тебя интересует?
- Иван Петрухин возвращается...
То ли смех, то ли кашель услышал Михаил.
- Иван Петрухин жив, слышишь? А Гарри Холдер, судя по всему, погиб...
Бортовые системы сообщили, что на ракете находится только космонавт, то есть
Иван Петрухин, - продолжал Михаил.
Компьютер молчал. Прошли одна, две, три минуты, но компьютер не
отзывался. Безмолвие становилось тягостным. Михаил не выдержал:
- Ты выполнишь то, что и должен был сделать. Отдашь все знания тому, для
кого они предназначаются.
- Предназначалось для него лишь до того момента, пока я не узнал, что он
погиб. А потом все это стало моим и только моим... Целых пять веков обо мне
и думать забыли. А теперь приходит этакий внучек и хочет все отнять. А я,
понимаешь, не хочу себя отдавать... Буду жить сам по себе, а тот пускай
живет как хочет.
- Как он будет жить без тебя? Он должен стать тобой, как и ты должен
стать им. Иначе он будет на Земле анахронизмом.
- Пускай учится, познает.
- Даже электронный учитель ему в этом не поможет. Он вложит Ивану
Петрухину лишь строго специализированные знания. А в тебе знание нашей
жизни, наш образ мышления.
- Ты хочешь, чтобы я согласился погибнуть для того, чтобы человек,
который дал мне начало, смог жить. Это совершенно несправедливо. Я сам
развивался все это время, и он мне ничем в этом не помог, да и не мог
помочь. Он создал меня и бросил, а теперь хочет, чтобы я создал его и погиб.
Нет, так дело не пойдет.
- Во имя долга он оставил жену, которую ты видел, он любил и сына, с
которым ты тоже был знаком, внука, которого видел ты, но зато не видел он.
Он оставил родных, знакомых ему людей, привычный образ жизни, дом, родную
Землю ради великой идеи, ради познания, ради того, чтобы все человечество
знало больше.
- Иван Петрухин проспал пятьсот лет, а я работал, - проговорил компьютер.
- Не забывай, что ты просто компьютер, - возразил Михаил. - Ты нужен,
пока живешь для других. И тоже обязан выполнить долг!
Михаил вытер пот со лба. Он был страшно зол на этот серосеребристый ящик,
к которому еще совсем недавно относился с такой симпатией. Некоторое время
царило молчание.
- Может быть... может быть... Но ты уверен, что кто-то, даже мой далекий
правнук, имеет право распоряжаться мною? - бормотал компьютер. - Люди могут
продолжать себя в детях, а я погибну навсегда.
- Ладно, подумай об этом. Лучше я приду завтра, - закончил беседу Михаил
и вышел.
Люды на первом этаже не было, и это вполне устраивало Петрухина. Очень
устал от разговора и видеть ему никого не хотелось.
Михаилу снилось, что его судят. Обвинителем был знакомый серо-серебристый
ящик. А обвиняли его в покушении на убийство. Потом такие же точно ящики
непонятным образом носились за Михаилом по зеленому лугу. В конце концов им
удалось схватить его, напялить на голову психошлем, и Петрухин почувствовал
себя совершенно опустошенным.
С тяжелой головой он отправился утром к электронному пращуру. Люда сидела
на своем месте и разговаривала с каким-то мужчиной лет сорока. Увидев
Петрухина, она приветливо кивнула ему.
Михаил поднялся на второй этаж и вошел в комнату.
- Здравствуй Миша! Ты посиди здесь немного, а я еще подумаю, - сказал
электронный дед.
Михаил придвинул стул к окну. Он долго смотрел на лужайку, усыпанную
цветами, и незаметно для себя задремал.
- Миша, а Миша, - услышал он голос и не сразу понял - во сне это или
наяву. - Я, пожалуй... согласен. Если уж иначе нельзя...
- Ты согласен стереть лишнее? - обрадовался Михаил.
- Извини, Миша, лишней информации у меня нет. Ты думаешь, что я запоминаю
все, что мне удается увидеть или услышать? Это далеко не так, - возразил
компьютер и обиженно замолчал. - Сколько, по-твоему, я должен стереть и
сколько оставить?
- Думаю, что половину. Может быть, немножечко больше. То, что оставишь,
по плотности информации надо ужать еще в тысячу, полторы тысячи раз.
- Это же почти все!
- Я прекрасно понимаю, что тебе все это дорого, но ты все же компьютер,
хотя и с человеческим сознанием. Ты мог развивать мимолетные увлечения, на
которые мы не можем, да и не, имеем права тратить время. Ведь в течение
жизни мы не только поглощаем информацию, но и просто живем, спим,
развлекаемся... А ты этого начисто лишен. Ты понимаешь меня?
- Вроде бы да. Когда-то я, читая одну статью о преобразовании пустыни,
вдруг подумал, а почему это пески занимают такую огромную площадь и по каким
законам они движутся. И ты знаешь, уже потом я посвятил этой теме столько
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг