Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
вечером. Ему стало легче, он подтянулся.
  - Ничего, ничего, - проворчал игрок, который что-то придумал. - Сейчас
мы им докажем, что люди - это, знаете, люди...
  Все-таки, когда началась игра, Юра не мог отделаться от странного и
жутковатого чувства. На него, ловко двигая ногами, размахивая или скользя
клюшкой, улыбаясь и даже криками подбадривая иногда друг друга, двигались,
увертываясь или пробиваясь вперед, не люди, а машины... На мгновение его
посетила страшная мысль, что все здесь не настоящее: и зрители, и его
старики, и сам Андрюхин... Что все это чудовищные, умные машины... Но
усилием воли Юра отбросил этот кошмар... А через минуту игра уже втянула
его в свой бешеный темп.
  - Давай! Давай! - орали с трибуны, явно насмешливо приветствуя Юру и его
партнера, которые без особых трудностей прорвались к воротам противника и
толклись перед ними, видимо не зная, что же предпринять против
непробиваемого вратаря. Они уже не то четыре, не то пять раз огибали
ворота, разыгрывая между собой шайбу, даже пытались ее забросить, делали
искуснейшие обманные движения, но вратарь стоял, как скала.
  И вдруг вспыхнула красная лампочка! Трибуны взорвались было смехом, но
смех тут же замер, лампочка не гасла! Это был гол, настоящий, полноценный,
убедительный, бесспорный классический и неотразимый гол! И тогда, поняв
наконец, что непробиваемый андрюхинский вратарь пробит, трибуны словно
сошли с ума. Десятки людей, сбивая друг друга, ринулись на тесное
хоккейное поле, смяли и растворили в своей массе игроков, пробились к Юре,
и он сам не успел еще понять, каким образом ему удалось забросить шайбу,
как оказался в воздухе, подбрасываемый сильными руками.
  - Ура! - раздавалось вокруг на этот раз без всякой насмешки, а с искренним
восхищением. - Ура, Сергеев! Ура, Бычок! Вот это был удар!
  Наконец Андрюхину кое-как удалось установить порядок. Он подошел к
оправлявшемуся после полетов Юре и, подозрительно глядя на него, спросил:
  - Вы забросили шайбу?
  - Вроде я, - смущенно улыбнулся Юра.
  - Это невозможно! - строго сказал Андрюхин. - Понимаете - это исключено!
  Юра растерянно развел руками, оглядываясь на своих игроков и отыскивая
того, который вместе с ним был у ворот, и ища у него поддержки. Но тот
стоял сзади всех и, кажется, прятался.
  Среди общей тишины Андрюхин подошел к своим воротам, где невозмутимо стоял
и улыбался только что пропустивший шайбу вратарь, и с расстояния в два -
два с половиной метра страшным, кинжальным ударом погнал шайбу в ворота.
Вратарь легким движением, словно шутя, спокойно парировал этот смертельный
удар. Раз за разом все сильнее, все неожиданнее Андрюхин бросал шайбу, но
вратарь не пропустил ни одной...
  Андрюхин позвал Юру. Несколько секунд из различных положений, с самых
близких расстояний, без всякой защиты Юра метал шайбу, но безрезультатно.
  - Вы видите, что шайбу забросить невозможно! - сказал повеселевший
Андрюхин.
  - Но я забросил ее, - упрямо возразил Юра, поддержанный одобрительным
говором зрителей.
  - Судья, - крикнул Андрюхин, слегка хмурясь, - прошу продолжать игру!
  Впрочем, последовавшие тотчас пронзительные свистки были даже излишни:
зрители со всех ног убегали с поля, торопясь занять места и смотреть
дальше эту необыкновенную игру, принявшую такой неожиданный оборот.
  Едва возобновилась игра, как Юра со своим партнером вновь очутились перед
воротами противников. Теперь они не крутились у ворот. Юра бросил шайбу в
правый угол, и вратарь, который всегда оказывался на месте, на этот раз
метнулся почему-то в левый угол... Шайба скользнула в ворота и скромно
улеглась в углу под сеткой... Счет стал 2:3!
  Музыканты-трубачи ревели что-то оглушительное и дикое, что сами они потом
назвали маршем преисподней. Не было ни одного зрителя, включая
аккуратнейших чистюль-старушек из Института долголетия, который не орал бы
от восторга во всю глотку. В воздух летели шляпы, кепки, ушанки, кашне, а
кто-то в припадке восторга метнул вверх даже пару калош. Их падение
произвело отрезвляющее действие, и тогда стал слышен негодующий и
требовательный голос Андрюхина:
  - Это против правил! Так играть нельзя-с! Я все видел!
  Красный, пышущий жаром и гневом, он подскочил к Юре:
  - Благоволите сказать-с - только громко, громко! - что вы бросили в наши
ворота?
  - Шайбу! - недоумевая, растерянно улыбнулся Юра.
  Он ничего не понимал, как и большинство зрителей.
  - Правильно! Очень хорошо-с! - отчеканил Андрюхин и, неожиданно
крутнувшись на коньках, поймал за руку Юриного партнера. - Ну, а вы? Что
бросили вы? А? Что вы бросили?
  Юрин партнер пробормотал что-то невнятное.
  - Громче! Громче! - потребовал Андрюхин. - Все хотят слышать!
  Трибуны дружным воплем подтвердили это требование.
  - Я отбросил ледышку... - выговорил наконец прижатый к стене долголетний.
  - Куда вы ее отбросили?
  - Право, не знаю...
  - Ах, не знаете? Очень хорошо! А при первом голе вы тоже отбрасывали
ледышку?
  - Может быть... Я не заметил.
  - И тоже не знаете, куда?
  Долголетний, пожав плечами, решительно поднял голову и ухмыльнулся, как
напроказивший, но упрямый мальчишка:
  - Я закинул ее в ворота! И вторую тоже.
  - Правильно! - заорал Андрюхин, хватая его за плечи и тут же отбрасывая. -
Вы делали это на какую-то долю секунды раньше, чем Сергеев метал шайбу!
Вратарь, как и положено, отбивал вашу ледышку, а в это время шайба
проскакивала в ворота. Гениально придумано! Только это нарушает все
правила хоккея.
  - Как вы назвали этот выпуск? - спросил упрямый долголетний, кивая на
розовощеких атлетов, которые носились по полю, щелкая клюшками.
  - Степы, - сказал Андрюхин.
  - В игре с вашими Степами старые правила не годятся.
  - Вот как? - вскричал Андрюхин. - Ну хорошо! Тогда я тоже введу новые
правила.
  И, побежав по полю, он принялся подчеркнуто сердито поправлять шарфы
каждого из своих упрямо улыбавшихся атлетов. Тотчас с ними происходила
перемена. Если раньше, в течение всей игры, они двигались в быстром, но
привычном для хоккея темпе, то сейчас они заметались по полю со скоростью
не менее ста километров в час. Зрители, застыв от изумления, не успевали
следить за их движениями.
  - Что? - прищурился Андрюхин, проезжая мимо Юры. - Скисли?
  - Теперь вы окончательно проиграли, Иван Дмитриевич, - сказал Юра
сочувственно, посмотрев своими ясными глазами на ученого.
  - Поглядим! Поглядим-с! - не поверил тот, - Начали!
  При невероятной скорости игроки Андрюхина не налетали, однако, ни на
противника, ни друг на друга. В этом важном обстоятельстве игроки Юры
убедились, едва вышли на лед. Тогда они перестали обращать на гигантов
какое бы то ни было внимание. Задача заключалась только в том, чтобы ни в
коем случае не терять шайбу. Пока Степы с молниеносной быстротой, но
совершенно бессмысленно метались по полю, команда Юры не торопясь
проходила к воротам и, пользуясь приемом, изобретенным напарником Юры,
забивала один гол за другим... Счет стал уже 7:3 в пользу долголетних,
когда чей-то голос, явно не имевший никакого отношения к хоккею, но полный
трагического возмущения, прорвал зловещую тишину.
  Длинная, тощая, рыжая фигура опустилась на лед и, не обращая внимания на
бешеную пляску игроков и сухой, как выстрелы, треск шайбы о борта,
побежала, размахивая пестрой книжкой журнала, туда, где бледный от
напряжения Андрюхин напрасно пытался организовать своих питомцев на защиту
ворот, уже не думая о штурме...
  - Немедленно прекратите этот балаган! - завопил человек с журналом,
подбегая к Андрюхину. - Серьезные новости!..
  - Уходите, Паверман! - зло бросил Андрюхин.
  Но Паверман ухватил его клюшку, и ученому против воли пришлось
остановиться.
  - Если вы опять выдумали, что Детка умирает... - угрожающе начал было
Андрюхин.
  Но профессор Паверман, пренебрежительно махнув рукой, прервал его:
  - Детка не такая сумасшедшая, как другие... Она давно спит!
  - Так в чем же дело, черт возьми?
  - А в том, что, пока Детка спит, а мы играем в хоккей, наши друзья из
Сибирского филиала успешно передали в район Алма-Аты двух гиббонов!
Гиббоны чувствуют себя отлично!
  Его услышал не только академик Андрюхин, но и те, кто стоял поближе.
Новость мгновенно распространилась по стадиону. Игра прекратилась, только
игроки Андрюхина метались по льду, все так же улыбаясь.
  Юра, ничего не понимая и чувствуя себя неловко, приблизился к Андрюхину.
Вокруг обнимались, несколько человек крепко расцеловались и с Юрой. Он
растерянно улыбался. Видимо, произошло событие чрезвычайное, но он не мог
понять, почему поездка двух обезьян из Сибири в Алма-Ату вызвала такую
радость.
  По радио передали распоряжение Андрюхина: собраться завтра утром в
конференц-зале городка. Хоккей был забыт, все говорили только о гиббонах...

                                  Глава шестая

  КОНФЕРЕНЦ-ЗАЛ

  Едва Юра вышел утром в парк, как увидел бегущего к нему профессора
Павермана.
  - У вас моя картофелина? - закричал ученый.
  Юра не сразу понял, о чем идет речь. Но, когда он отдал наконец славную
картофелину, украшенную буковками "АГ-181-ИНФ", радость профессора
Павермана не имела границ.
  - Она! Честное слово, она! Материализовалась! Почти шестьдесят километров!
Это был контрольный опыт, - жарко блестя счастливыми глазами, объяснял он
Юре. - Тоже подготовка к Центральному эксперименту... Мы поставили этот
опыт в крайне тяжелых условиях магнитного возмущения атмосферы. Установка
не отказала! Выдержала!
  Было ясно, что профессору Паверману очень хочется заплясать и он еле
удерживается.
  Юра же с грустью подумал, что он ничего не понимает, знания его явно малы,
и ему здесь не работать...
  Жмурясь от удовольствия и все еще лаская картофелину, Паверман продолжал:
  - Да, кое-чего мы достигли... Кое-чему научились... Скоро вы всё увидите
сами. Ведь вы прибыли помочь нам!
  Юре стоило большого труда удержаться от расспросов. Что ему предстоит
делать? Когда?.. Но он считал, что ему обо всем расскажет Иван Дмитриевич
Андрюхин и сделает это своевременно.
  Мимо, держа под мышкой ящичек, пробегала девушка. Паверман остановил ее;
это была его ассистентка.
  - Хотите увидеть фокус? - спросил он Юру, открывая ящичек.
  Там, в гнезде из светлого бархата, лежала точно такая же картофелина, как
и та, которую Юра только что вручил профессору.
  Паверман, торжествующе улыбаясь, смотрел на Юру.
  - Где же фокус? - недоумевая, спросил тот.
  - Присмотритесь к картофелинам...
  - Они очень похожи. - Держа в каждой руке по картошке, Юра вертел их перед
глазами. - На редкость похожи! Те же выемки, выпуклости...
  - Сосчитайте количество глазков.
  - Удивительно! У обеих по одиннадцати. Вот это сходство!
  - "Сходство"! - фыркнул Паверман. - Одна из них, которая была в ящичке,
- это контрольная, искусственная. Это точная, до мельчайших деталей, копия
вашей. Их вес должен сходиться до тысячных долей миллиграмма. Вы не
найдете никаких различий... Как я переволновался из-за этой картофелины! А
все из-за них, из-за этих мальчишек! Ведь я почти догнал вашего Бубыря и
других. Но они выскользнули прямо из рук!

  К девяти часам утра большой овальный зал был полон. Лифт забрасывал сюда,
под крышу, работников Академического городка. Крыша, потолок и стены,
отлитые из полупрозрачных и прозрачных пластиков, светились солнцем и
небесной синью. От этого зал казался еще выше и шире. После оттепели
наступил мороз, выглянуло солнце. И почти у каждого входившего в зал
возникало легкое музыкальное ощущение радости, светлое и подмывающее
чувство счастливого полета. Отсюда весело было смотреть на темную щетину
лесов у горизонта, на белые извилины застывшей Ирги, на яркое зимнее небо,
при взгляде на которое сегодня особенно отчетливо представлялось, что
Земля - это корабль, а мы - путники Космоса, из поколения в поколение
совершающие свой путь сквозь Вселенную...
  В центре небольшой группы стоял костистый немолодой человек. Лицо его было
словно вырезано из старой слоновой кости. Он ласково улыбался узкими
щелочками глаз, принимая поздравления по поводу исключительно удачной игры
его машин во вчерашнем хоккейном матче.
  Это был профессор Ван Лан-ши, создатель изумительных решающих устройств,
руководитель Института кибернетики и один из ближайших помощников
Андрюхина. Глаза его, полуприкрытые веками, прятались в сети улыбчивых
морщинок.
  Ровно в девять к столу председателя вышел Андрюхин; его лицо было
озабоченно и строго.
  - Товарищи! - начал он. - Пришло время подвести некоторые итоги, оценить
нашу готовность к проведению Центрального эксперимента. Считаю также
необходимым информировать вас о последних событиях. Как вам известно,
несколько лет назад правительство сочло необходимым развернуть здесь, в
лесах над Иргой, три наших института с их многочисленными филиалами,
лабораториями и всем прочим, что образует комплекс Академического городка.
Мы обошлись государству почти в тридцать миллиардов рублей.
  На эти деньги можно было бы выстроить крупный город, такой, как Харьков.
Все было сделано, чтобы мы осуществили грандиозную, можно сказать,
народную мечту. Мы работаем, как вы знаете, чтобы помочь человечеству
навсегда покончить с угрозой войны. Чтобы сделать войну невозможной! Нам
сказали: подумайте над тем, чтобы людей нельзя было убивать. Чтобы можно
было жить, веря в будущее, и увлеченно строить насыщенную счастьем жизнь,
которую человечество вполне может создать сейчас, если б на пути к ней не
стояли дикарские угрозы поджигателей войны...
  Вот цель, которая была выдвинута перед нами... Силами науки помочь народам
уничтожить войну! Ради этой святой цели мы работаем вместе со всеми людьми
нашего отечества, со всеми честными людьми Земли. Уже много лет воля нашей
страны направлена на то, чтобы установить на планете незыблемый мир. Нужно
ли говорить, как легко вздохнули бы миллиарды людей, если бы мы, ученые
Страны Советов, могли сказать: с войной покончено, не думайте о ней, она
невозможна!.. Ответственность ученых в решении этой важнейшей задачи
современности очень велика.
  Андрюхин вышел из-за стола, подошел вплотную к первому ряду слушателей и
продолжал, с трудом сдерживая волнение:
  - Каждый час на Земле рождается пять с половиной тысяч детей. Мы все в
ответе перед ними. Мы отвечаем за их счастье. Предстоит еще нелегкая
борьба. Все ли мы помним, что до сих пор постоянно недоедает половина
населения нашей планеты? Что почти половина всех детей, живущих на Земле,
не ходит в школы? В Европе один врач приходится на полторы тысячи жителей,
а в Эфиопии - на двести тысяч. До сих пор сорок стран из девяноста не
имеют своей промышленности...
  Почему? Неужели техника, наука и культура современности так слабы, что не
могут покончить с этими бедами? Могут! Мешает капитализм, еще
господствующий на части планеты. Наша страна прекратила испытания ядерных
бомб, предложила раз и навсегда уничтожить все ядерное оружие. А на Западе
в это время Эрнст Теллер подарил миру свое новое детище под названием
"Доув" - "Голубка". Так он назвал новую ядерную бомбу, которая даст слабую
взрывную волну, но мощное радиоактивное излучение. Цель ясна: истребить
побольше людей, сохранив "материальные ценности" - здания, машины...
  14513 войн бушевало на Земле за несколько тысячелетий человеческой
истории. Была Столетняя война, была Тридцатилетняя война, была
империалистическая война 1914-1918 годов, наконец, последняя мировая война
унесла десятки миллионов человеческих жизней... И едва она кончилась, как
началась подготовка к новой. Подсчитано совершенно точно, во что обошлась
миру подготовка к новой войне. Известно, что если бы только эти уже

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг