Омоновец принялся гонять Ричарда, пытаясь сделать из неуклюжего ландскнехта
хотя бы какое-нибудь подобие бойца, а Андрюша упорно отбивался от Абдуллы,
старавшегося вытянуть из "святого отца" все тайны христианской религии.
Единственным, кто пытался работать головой, был Сеня. Рабинович,
конечно, злился на то, что принятие решения и, как следствие, всю
ответственность за происходящее друзья свалили на него, но уж коль назвался
груздем, полезай в кузов. Сене в кузов не хотелось, поскольку он любил
мягкие места, причем рядом с водителем, но искать выход из ситуации, то
бишь Антиохии, кроме него, было некому.
- Да ну ее, эту осаду, на хрен! - сдался в конце концов и кинолог. -
Сначала послушаем, что умного рыцари скажут, а потом будем голову ломать.
На общее собрание решили идти все вместе, рассчитывая на то, что одна
голова хорошо, а... Может быть, в толпе таковая хоть у кого-нибудь да
найдется. С собой взяли даже Горыныча, упаковав его в корзинку и завалив
сверху лепешками, которые впоследствии будут розданы рыцарям в качестве
премиальных. Попов, правда, воспротивился, заявив, что Ахтармерз всю пищу
сожрет раньше, чем совещание начаться сумеет, но Горыныч принял такой
оскорбленный вид, что на Андрюшины опасения было решено внимания не
обращать.
Фатима, увидев, что все мужчины экспедиции куда-то втихую сваливают,
устроила истерику, требуя взять ее с собой. Но Сеня в этом вопросе проявил
завидную твердость и, дабы не отвлекать рыцарей от дела созерцанием
девичьих прелестей, наотрез отказался брать танцовщицу с собой. Более того,
чтобы какой-нибудь супостат не вздумал Фатиму обидеть, Рабинович хотел
оставить ей Абдуллу с Ричардом в качестве телохранителей, однако этот номер
у него не прошел. Фатима в отместку за то, что подлые мужики лишили ее
заслуженного развлечения, охрану прогнала.
- Глаза бы мои вас всех не видели. До вечера, - заявила она. -
Возвращайтесь быстрей. Мне же тоже интересно узнать, о каких бабах
треплются мужики, когда вместе собираются.
Рабинович только фыркнул, но ничего на подобное заявление отвечать не
стал. Он просто собрался и вышел из караван-сарая, жестом позвав друзей за
собой. Путь до штаб-квартиры Боэмунда, где и было назначено собрание, занял
у ментов чуть больше получаса. Раздумывая над проблемой снятия осады, все
трое не произнесли за это время и двух десятков слов. Правда, о сарацинах
размышляли только Жомов с Рабиновичем, а вот Попов глаз не сводил с
корзинки, полной лепешек, похоронивших под собой Горыныча. Нес ее Абдулла,
и Андрюша все время заглядывал под тряпицу, которой была завязана корзина
сверху. Попов всю дорогу пытался решить одну лишь проблему: уровень
съестного внутри тары не уменьшается оттого, что Ахтармерз действительно
держит свое обещание, или потому, что трехглавый монстр, пожирая еду,
потихоньку увеличивается в размерах, дабы пропажу съестного скрыть? Решить
этот вопрос без прилюдного вытряхивания Ахтармерза из корзины Андрей не мог
и потому всю дорогу был мрачен.
Не стал он радостней и тогда, когда, усевшись за общий стол вместе с
рыцарями, смог все-таки запустить пальцы в корзину и на ощупь определить,
что размеры Ахтармерза остались прежними. Действительно, как тут можно
утешиться? Горыныч, может, лепешек и не жрал, но намерение такое,
несомненно, имел. Тут-то впервые Андрей понял, как плохо российскому
милиционеру от того, что за намерения еще никого не судили. Закона такого
нет! Вот поэтому-то в ходе всего собрания Попов не слушал, что говорят
рыцари, а мечтал о том, как введет такой закон, едва успеет стать министром
внутренних дел или, на худой конец, президентом страны. И самой жесткой
мерой наказания в новой статье будут караться люди, помыслившие, например,
о том, что сосед в трамвае мог бы и поделиться с ними чебуреками.
- Позвольте, я сначала доложу обстановку в войсках, - начиная
собрание, предложил Боэмунд. - Войска страдают от голода и потому полностью
деморализованы. Армия разлагается. Причем особенно сильно та ее часть,
которая из-за несоблюдения элементарных правил гигиены довела свои
конечности до ампутации. Практически единственными боеспособными единицами
в наших войсках являются рыцари, их оруженосцы и прочая челядь, которых в
общем количестве не наберется больше двух тысяч человек.
- А какова численность войска Кылыч-Арслана? - тактично
поинтересовался Сеня.
- Порядка ста тысяч человек, и это еще не предел, - по-военному
отрапортовал перстоносец. - К туркам каждый день подходят подкрепления,
видимо, сгоняемые под стены Антиохии из ближайших населенных пунктов.
Промедление смерти подобно. Если мы сейчас не сделаем ничего, скоро
предпринимать что-то и не нужно будет. Наши войска ослабнут от голода. И
даже если мы сможем заставить драться всех до последнего ландскнехта, турки
все равно задавят нас численностью.
- А сколько солдат у вас в армии вообще? - спросил Иван, не желая
оставаться в стороне от развития событий. Боэмунд ответил.
- Маловато. Маловато будет, в натуре, - почесал затылок Жомов. - Надо
понимать, у вас не только тактических ракет нет, но и какой-нибудь
элементарный пулемет, срочно требующий починки, тоже не водится?
Сеня скорчил страшную рожу, но Иван в ответ состроил такую
невозмутимую мину, что стал похож на статую Командора, забывшую о том, на
хрена она вообще с кладбища в город выбралась. А вот Боэмунд, не понявший
из Ваниной речи ни слова, напротив, сделал сочувствующий вид и
разочарованно поцокал языком. При этом он не спускал глаз с других
крестоносцев, как бы давая им понять, что он, дескать, общается с
чужестранцами на равных, поэтому вы (то бишь все остальные рыцари) должны
выказывать перстоносцу максимум уважения.
- Значит, если мы не сможем заставить ландскнехтов выйти на бой, то
будем сметены в пару секунд, - оставив омоновца в покое, задумчиво
проговорил Рабинович, обращаясь ко всем собравшимся сразу. - А если
поднимем?
- Со стороны Константинополя к нам движется подкрепление, - проговорил
один из рыцарей, то ли Роберт Нормандский, то ли Роберт Фландрский. - Если
хотя бы часть рыцарей сможет прорваться к нам, то дело крестового похода не
умрет. Мы уже через пару дней сможем вернуться в Антиохию и вновь выбить
отсюда сарацин. Вопрос в том, как поднять ландскнехтов? Уговоры на них не
действуют, телесные наказания тоже. Да и нечего там уже наказывать. На
каждом только кожа да кости остались. А таких людей бить - только палки о
них ломать...
- Помню, случай один у меня был, - перебил крестоносца Ричард и, не
обращая никакого внимания на сердитое шипение Рабиновича, поднялся со
своего места. - Мы тогда городок один осаждали. У меня под началом тысячи
три мечей было, а в городке - раз в пять меньше защитников. Однако
преодолеть сопротивление осажденных мы никак не могли. У солдат начал
падать боевой дух и дисциплина. Я, хоть и наказывал каждого первого, кто
под руку попадался, воодушевить свои войска так и не мог. Поэтому мне
оставалось только связаться со святым Георгием и попросить его вдохновить
моих людей. Мы с Жориком на короткой ноге, поскольку его папа с моим отцом
вместе на свадьбе у Девы Марии гуляли. Так вот, святой Георгий лично мне
отказать тогда не мог. Он явился по первому требованию и воодушевил солдат
тем, что впереди них бросился в бой. Городок мы тогда взяли легко. Вот я у
вас и хочу спросить, не имеет ли кто-нибудь знакомых на небесах?
- Вот и позови своего Георгия, - предложил кто-то из толпы. - Пусть
спустится с небес и сарацинам жару задаст.
- Не могу, - пожал плечами Ричард. - Во-первых, я тут не командую, а
святой Жорик слегка зажрался и ни с кем, кто чином младше бригадного
генерала, разговаривать не хочет. Я могу только раз в год с ним общаться, и
то только согласно божественной воле. Георгий Победоносец, правда, для меня
как для друга детства всегда второй шанс дает. То есть позволяет с ним
связываться не один, а два раза в год. И то для этого нужна очень
критическая ситуация. Иначе я и единственного раза в год лишусь.
- Ты это все придумал или соврал? - поинтересовался Жомов у своего
оруженосца, когда тот закончил говорить и сел на свое место. Однако ответа
Ваня так и не дождался, поскольку раньше, чем пятая точка Ричарда коснулась
посадочного места, Сеня захохотал.
- Святой Георгий, значит? Здорово! - восхитился он и обвел глазами
собравшихся. - Значит, если появится какой-нибудь святой, ваши войска
пойдут в атаку?
- Так точно, - согласился с ним Боэмунд. - Да не просто пойдут, а на
крыльях помчатся!
- Отлично. Будет вам завтра святой, - самодовольно улыбнулся
Рабинович. - А пока расскажите мне, что такое Святое Копье. Есть тут
кто-нибудь, владеющий информацией?
- Есть. Например, я. Епископ Андрей, - встал и представился тучный
мужчина, отдаленно напоминавший Попова. - Святое Копье является тем
оружием, которым был добит Иисус, распятый на кресте. С тех пор в это Копье
влилась святая сила. И если воин, владеющий им, сражается против врагов
Христовых, то он становится абсолютно неуязвимым для их оружия и его удар
наливается божественной разрушительной мощью. К несчастью для нашего
воинства, это уникальное оружие пропало и находится где-то в Иерусалиме.
Думаю, если бы мы обладали им, то никакая сарацинская армия не смогла бы
остановить наше победное шествие. Еще могу добавить...
- Садись, пять, - оборвал речь епископа кинолог и снова обвел взглядом
рыцарей. - Сейчас вы получите немного лепешек. Самим их жрать запрещаю.
Раздайте самым слабым и убогим солдатам, а завтра соберите все свои отряды
на южной стене. Будет вам и чудо, будет и святой. На этом собрание
закончено. Всем разойтись по местам, а мы пока пойдем пообщаемся с
кем-нибудь из архангелов...
По дороге назад Сеня подробно изложил свой план Жомову. Задумка была
проста, как все гениальное, и должна была дать войскам крестоносцев
возможность снять осаду, а ментам - выйти из Антиохии. Правда, для этого
пришлось бы рискнуть жизнью многих людей, но Рабиновича это не волновало.
Во-первых, из того, что он знал о крестовых походах, следовало, что
люди тут и без его помощи резали друг друга неплохо. А во-вторых, Рабинович
совсем не боялся угрызений совести за такой поступок, поскольку твердо
знал, что стоит им вернуться домой, как в Первом крестовом походе все
нормализуется. Мертвые станут живыми. Ну а тем, кто погибнет позже, просто
не повезло. Они и займут вакантные места, освободившиеся в раю или аду. То
есть из-за российских ментов в мрачном средневековье ничего не изменится.
Эта ночь была бессонной для всех членов экспедиции в Иерусалим. Фатима
кроила и шила. Ричард с Абдуллой мастерили снаряжение, а сами менты
подгоняли амуницию. За час до рассвета все было закончено, и трое друзей
уселись в кружок, чтобы позавтракать и решить последние проблемы. Два
оруженосца разместились поодаль, чтобы не мешать начальству думать, а вот
Горыныч упорно пытался возглавить собрание.
- Я еще раз повторяю, что вам идти на эту операцию нельзя, - обращаясь
к Рабиновичу, проговорил он средней головой, в то время как две другие
сверлили гневными взорами Попова с Жомовым. - Риск слишком велик. И если с
вами что-то случится, вашей вселенной придет конец. Собственно говоря, меня
бы это не очень волновало, но этот катаклизм может уничтожить и мой мир. К
тому же привык я к вам уже. Хоть вы и дураки безмозглые, а мне вас жалко.
- Спасибо за заботу, но иного выхода у нас нет, - усмехнулся
Рабинович. - Послать все равно некого.
- А вы пошлите нас с Абдуллой, - встрял в разговор Ричард, который не
утерпел и подобрался поближе, чтобы слышать каждое слово. - Ну а третьим
может пойти Боэмунд. Он хоть и франк, но мужик нормальный. Кроме того,
относится к знатному роду...
- Нет уж, я сам пойду, - отрезал Жомов. - А на Боэмундово
гинекологическое чрево мне наплевать!
Последняя фраза омоновца ввергла его друзей в очередной ступор. Сеня с
Поповым ошарашено смотрели друг на друга, пытаясь сообразить, что именно
хотел сказать Жомов. Рабинович решил, что смысл этого высказывания
непременно стоит выяснить, поэтому полез к омоновцу с расспросами.
- На что тебе наплевать, Ваня? - переспросил кинолог.
- Эх ты, темнота! Меня дураком постоянно обзываешь, а сам такие
простые вещи не сечешь. - Жомов, довольный собственной эрудицией, широко
ухмыльнулся. - Гинекологическое чрево - это такой список родственников.
Короче, родословная!.. Ты же сам кричал, что у твоего Мурзика она есть, а
научное название родословной не знаешь. Олух ты царя Иудейского!
- Ванечка, жаль тебя разочаровывать, но список родственников
называется генеалогическим древом, - ехидно улыбнулся кинолог. - А не тем,
о чем ты только что сказал.
- Вот не надо только теперь отмазываться, и вообще, голову мне не
парь! - Жомов покачал пальцем перед носом Рабиновича. - При чем тут дерево?
Родственники из чрева появляются, а не с елки тебе на голову падают. И
вообще, русский язык не коверкай. Женщины в гинекологию ходят свое чрево
проверять. А такого слова, как генеалогия, вообще нет!..
Вот это и называется: уперся рогом. Несмотря на все усилия Попова и
Рабиновича, убедить Жомова в том, что он дал родословной не правильное
определение, им не удалось. В конце концов Сене надоело спорить, и он решил
махнуть на Жомова рукой. Дескать, думай как хочешь, дураком тебе, а не мне
на свете жить. В общем, в этом вопросе каждый остался при своем мнении.
Зато в обсуждении другой проблемы разногласий между друзьями не возникло. В
том, что не позднее чем через час из Антиохии нужно было выйти им троим, и
никому больше, никто из ментов не сомневался. Даже Андрюша, отличавшийся
жуткой ленью и неумением по-настоящему драться, в этот раз от дела не
отлынивал. Он прекрасно помнил, что случилось, когда в руках Боэмунда
оказалась резиновая дубинка, и повторения этого не хотел. Тем более что ни
у кого из ментов не будет возможности полностью контролировать ситуацию.
- В общем, вопрос решен, - подвел итог обсуждению Сеня. - Мы сейчас
выберемся из города вместе с конями и будем ждать. Абдулла, ты затащишь
Горыныча на самый высокий минарет и поможешь стартовать, как только
получишь условный сигнал. А тебе, Ричард, нужно будет проследить, чтобы в
нужное время все войско крестоносцев, за исключением тех, кто должен
контролировать внутреннюю цитадель, было на стенах. Во всеоружии и
полностью готовое к атаке. И чтобы никто из вас до самого окончания
операции языком о нашей задумке не трепал! Еще вопросы есть?
Вопросов не было, и трое ментов, подхватив с пола мешки с
приготовленным ночью снаряжением, вышли на улицу. Сеня критическим взором
осмотрел лошадей, которых за ночь сделали блондинками при помощи белил, и,
заметив на боках проступающие темные пятна, горестно вздохнул. Конечно, это
брак, издержки производства, так сказать, но лучшего варианта все равно не
было. Теперь оставалось только надеяться, что с крепостных стен дефектов не
будет видно.
Выйти из Антиохии оказалось на удивление легко. Оба часовых, которые
должны были охранять южные ворота, спали на посту самым наглым образом.
Причем один из них, словно заправский медведь, умудрялся сосать во сне свою
лапу, а другой обнимал пустую деревянную бочку и зачем-то лез к ней
целоваться. Андрюша, посмотрев на них, тоненько хихикнул, но Жомов тут же
показал криминалисту кулак, и тот мгновенно смолк. Правда, это не помогло.
Ворота в Антиохии оказались давно не смазанными и жутко заскрипели, едва
менты потянули их на себя. Тот из стражников, что сосал лапу, от звука
открываемых ворот даже не пошевелился, а вот второй тут же вскочил на ноги.
Что вполне понятно. В таких снах, какой у него был, бдительность сохранять
невольно приходится. Сеня кивнул Жомову, и тот мгновенно со стражником
разобрался. Правда, в этот раз все обошлось без применения
"демократизатора".
- Тихо! - приказал омоновец, прикладывая палец левой руки к губам, а
правой прижимая стражника к стене. - Я призрак, летящий на крыльях ночи, и
все такое. Понял?
Ландскнехт послушно кивнул.
- А теперь бойся!
Охранник тут же закатил глаза и грохнулся в обморок.
- Блин, какие спросонья все послушные бывают! - восхитился Жомов и,
притворив за собой ворота, бросился догонять друзей.
Трое ментов до рассвета решили укрыться во рву, давно заброшенном
вследствие долгих лет мирной антиохийской жизни, замусоренном и поросшем
кустами. Правда, перед тем как крестоносцы начали осаду, сарацины кое-где
крупную растительность вырубили. Но для того, чтобы спрятать трех коней со
всадниками, кустов еще вполне хватало. Друзья укрыли кляч под ветвями,
Мурзика привязали там же, чтобы пес своими пробежками ментовскую засаду не
выдал, а сами улеглись на краю рва и принялись ждать рассвета. Как и за все
предыдущие дни, он не подвел и появился вовремя. Ну а следом за восходом
солнца на крепостные стены сразу стали подниматься ландскнехты. В кольчугах
и с оружием. Правда, насколько мог разобрать из своего укрытия Рабинович,
счастьем лица крестоносцев не сияли, но это как раз было делом поправимым.
Главное, что Боэмунд свое обещание сдержал, да и Ричард задание выполнил.
- Андрюша, а твои взрывпакеты сработают? - поинтересовался Рабинович.
- Я же уже говорил, что положительный результат не гарантирую, -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг