Вот для того, чтобы перепуганное воинство не порубило нас в капусту, а
затем принялось разбирать, кто именно попал под раздачу, наш отряд и
запалил факелы. Дескать, смотрите, идем не скрываясь. Свои мы. Тоже не
местные!
Это я узнал, когда Боэмунд со стражником, встретившимся на нашем пути,
разговаривал. Узнал и тут же досадливо тявкнул. Мог бы и сам догадаться, не
щенок ведь слюнявый уже! Сеня на меня скосил взгляд, но ничего не сказал.
Даже отчитывать не стал за то, что в неположенном месте звуковые сигналы
подаю. Впрочем, другого я от него и не ожидал. После того, что он за обедом
вытворил, я бы не удивился, если бы он еще и благодарность мне за гавканье
выдал. С занесением в личное дело и родословный лист... Впрочем, не хочу я
об этом разговаривать. У каждого могут сдвиги по фазе случаться. Особенно у
моего Рабиновича, когда самки от него хвост... то есть морду воротят.
Кстати, эта Фатима - та еще штучка. Нет, вы не подумайте, что я уже
готов к тому, чтобы хозяйкой обзаводиться. Просто обидно стало за то, что
эта самочка моему Рабиновичу Ванюшу предпочла. Конечно, Жомов парень
видный. Главное, размер у него впечатляющий... Тела, блин! А не того, о чем
вы подумали. Я этого не видел и не хочу. И вообще, не отвлекайте меня
своими комментариями, когда я вам что-нибудь рассказываю. Забуду, о чем
говорил, сами потом не обрадуетесь.
О чем это я?.. Гав, так вот, Жомов - парень видный, и я, по молодости
лет и юношеской глупости, иногда мечтал такого же хозяина заиметь. Думал,
пойдешь с ним по улице, все соседские кобели оборачиваться начнут и от
зависти ошейник себе перегрызть постараются. А потом вырос я и понял, что
размер далеко не всегда имеет значение. Да и порода не одним ростом и
шириной плеч измеряется! Мой Сеня куда утонченнее Жомова, несомненно умней
и... Короче, дура эта Фатима, и все тут! Нечего больше о ней говорить...
Хотя и придется.
Шайка Боэмунда, которой мы по настоянию Сени продолжали
придерживаться, расположилась на восточной окраине огромного лагеря
крестоносцев. Ландскнехты, едва успев выставить часовых, сразу повалились
спать. Перстоносные рыцари тоже последовали их примеру, и я удивился,
почему этого нельзя было сделать раньше и зачем вообще мы с такой скоростью
к основным войскам мчались? На утреннюю поверку, что ли, опоздать боялись?
Или Боэмунд думал, что прочие рыцари уже Антиохию захватывают и его без
добычи оставят?..
Как вы сами понимаете, отвечать на эти мои вопросы было некому. И
вследствие языкового барьера, и оттого, что мои менты едва ли не быстрее
самих ландскнехтов убрякались спать. Причем с таким желанием, что даже
прожорливый Попов еды не попросил, а Ваня забыл у часовых поинтересоваться,
где тут ближайший кабак находится. Сморило бедняжек. Все-таки уступают люди
в выносливости нам, псам!
Не скажу, что я был совсем уж свеж и бодр, но в мои обязанности
все-таки входит охрана вверенной мне территории и человеческого состава
вместе с имуществом. Поэтому пришлось побегать по окрестностям нашей
стоянки и посмотреть, нет ли поблизости чего-нибудь угрожающего жизни моих
подопечных.
Таких вещей, если потрудиться, и в обычной квартире можно найти
достаточно, а уж в окрестностях Антиохии и подавно. Мне вон, еще молодому
щенку, когда соседский Тузик первый раз объяснил, зачем мы, псы, на свете
живем, угроза хозяину во всяких бытовых вещах виделась. Например, стоит
книжка неровно на полке, а я тут же давай варианты просчитывать, что может
случиться, если она упадет. Сначала заденет вазочку на нижней полке, та
упадет на светильник-бра, который мало того, что Сеню по голове стукнет,
так еще и проводку оборвет. Случится короткое замыкание, начнется пожар, и
пока всякие люди с огнетушителями набегут, мой хозяин задохнется в дыму или
вовсе сгорит. Он ведь в бессознательном состоянии будет после попадания бра
по его темечку. Вот я и поднимал лай ночью, требуя от хозяина принять меры
безопасности, а тот, гад, понять никак не мог, что мне не в туалет
приспичило, а мысли о его же бренном теле спать не дают. Между прочим,
немало тогда немордоприятных слов в свой адрес наслушался. Пока не поумнел,
конечно.
Сейчас я жутко умный, поэтому на всяких там скорпионов, сколопендр и
прочих пустынно-степных тварей внимания не обращаю. Они, конечно, тоже
угрозу для жизни моих ментов представляют, но если подобным образом к
охране подходить, то для Попова, например, самый главный враг - обжорство,
Жомова точно когда-нибудь, лет этак через триста, в драке убьют, ну а о
безопасности моего хозяина я говорить не уполномочен. Кто не догадался - я
не виноват. А кто все понял, пусть помалкивает. Иначе поймаю - загрызу. И
не обижайтесь. Работа у меня такая.
Но я опять отвлекся. Лагерь крестоносцев был построен довольно
бестолково. По крайней мере, я порядка в нем никакого не увидел. В одном
месте шатры рыцарей с разными флагами стояли метрах в ста друг от друга, в
другом - почти вплотную. Разобрать, где тут находится главный штаб, смог
бы, наверное, только Ваня Жомов, вкусивший российского армейского
беспорядка. Я же в этом деле был профан, поскольку в армии не служил.
Большинство солдат армии крестоносцев просто спали. К ним я не
присматривался, а наблюдал за бодрствующими. Таких было крайне мало - в
основном часовые, и я успокоился. Из лагеря моих ментов точно никто не
потревожит. До утра, по крайней мере. Ну а если вдруг сарацины нападут, тут
уж я буду готов. Так заору, что Андрюше придется доказывать, будто он
громче меня гавкать может.
Впрочем, проявить скрытые таланты мне так и не пришлось. Ночь, а
точнее, ее остаток, прошли абсолютно спокойно, совершенно без каких-либо
эксцессов. Единственным неудобством были голоса часовых, которые бродили по
лагерю и беспрестанно перекликались. Вот только будили они меня одного, да
еще беспокоили стайку облезлых собак, рыскавшую всю ночь среди костров в
поисках пищи. Уж не знаю, привезли этих шавок с собой из Европы крестоносцы
или собаки прибились к ним уже здесь, но выглядели они крайне голодными,
трусливыми и готовыми на любую подлость. Ко мне эти псы подойти не
решились, но для себя, на всякий случай, я решил держаться от них подальше.
Все-таки осторожность не помешает. Тем более, Ваня меня и так уже с самого
Египта собачьим бешенством запугал насмерть!
Кого-то где-то когда-то утро встречало прохладой. Могу вас заверить,
что с нами это было каждый день. Особенно в последнее время. Те, кто
ночевал на природе, меня поймут. А остальным посоветую просто выключить
дома отопление в ночь перед Рождеством. При этом непременно не пить и
постараться спокойно спать. Те ощущения, которые вы утром испытаете, и
будут в точности соответствовать тем, которые мы получали каждый раз при
пробуждении в степях Ближневосточья.
Мне-то что? У меня шерсть все-таки не из "чебурашки" надерганная. Я не
мерзну, хотя ощущения не из приятных. Особенно после жаркого дня. А вот
Андрюша каждую ночь коченел и исключительно вследствие переохлаждения
организма, а не из каких-то там темных побуждений ближе к утру, во сне,
начинал искать себе мощный источник тепла. Чаще всего они с хладнокровным
Горынычем друг друга ночью находили. Правда, бывали и исключения. Вчера,
например, нашего криминалиста каким-то образом к Фатиме под бочок занесло.
Девица добротой нрава и любовью к ближнему не отличалась, поэтому Попову
погреться не привелось. Он лишь схлопотал по морде от танцовщицы и потом
еще полчаса объяснял Рабиновичу, что ничего плотоядного в уме не держал.
- Да что ты докопался до меня, Рабинович? - завопил Андрюша, когда
Сеня его достал по-настоящему. - Не нужна она мне и вместо пирожных, эта
твоя Фатима. Говорю же, что не знаю, как около нее оказался. Спал я.
Погреться хотел!
- А дома, когда холодно, ты к маме в постель лезешь? - ехидно
поинтересовался Сеня. Он к тому времени уже настолько извелся, что даже
меня бы к этой девице приревновал, вздумай я оказывать ей внимание.
- Да, к маме лезу! - заорал в ответ Андрюша. - Еще и к бабушке в
постель, и к дедушке в гроб!..
Чтобы удержать их от дальнейшей перепалки и, чего доброго, от попытки
прибить друг друга "демократизаторами", пришлось в беседу криминалиста с
кинологом вмешаться не только мне, но и Ване Жомову. Пока я орал на обоих
по очереди, бравый омоновец стоял стеной, не пуская Рабиновича с Поповым
друг к другу. Потом в общую неразбериху добавились еще и вопли Фатимы с
Абдуллой, и закончилось это не скоро. Повторения подобной мелодрамы
наблюдать я бы не хотел.
Но все это было вчера, а сегодня номер приключился еще хлеще. Вот уж
не знаю, что там приснилось ночью Андрюше Попову, но для него утро началось
крайне необычно. Напомню, что ночью, едва добравшись до лагеря основных сил
крестоносцев, все мои менты, включая Фатиму с сарацином, завалились спать.
О хлебе насущном и о костре вечернем никто, естественно, не позаботился. Об
установке шатровой палатки тоже. Просто свалились все, где стояли. Лошади в
том числе.
Андрюша, как вы знаете, парнокопытных на дух не переносит, поэтому
спать лег подальше от лошадей. Однако утром проснулся в обнимку с кобылой.
Как он до несчастной клячи добрался, я сказать вам не могу, поскольку в это
время сам в первый раз за ночь по-настоящему заснул. А вот сцену братания
Попова с лошадьми увидеть довелось.
Я сплю намного чутче всех, поэтому и проснулся от первого же
подозрительного шороха, вскинул голову и посмотрел по сторонам, выискивая,
что именно меня разбудило. Долго высматривать нарушителя спокойствия не
пришлось. Им оказался Андрюша Попов, который во сне нежно обнимал за шею
Сенину каурую кобылу.
Кляча, умаявшаяся за ночь, видимо, просто не поняла, кто именно рядом
с ней находится и, причмокивая губами, нежно облобызала морду Андрюши. Тот
глупо улыбнулся, но сопротивляться не стал, а лишь крепче сжал кобылу за
шею. Лошадь такой ласки не поняла и начала задыхаться. Без кислорода жить
не может никто, поэтому вполне естественно, что кляча, пытаясь освободиться
от новоявленного Палестинского Душителя, вскочила сразу на все четыре ноги.
Вот уж не знаю почему, но Андрюша разжимать объятия не пожелал. Вместо
этого он, повиснув на лошадиной шее в полуметре от земли, зачем-то
проснулся. А затем и лошадь, и Попов посмотрели друг другу в глаза...
Передать тот ужас, что отразился в ясных очах двух смертельных врагов,
словами я просто не смогу, но заорали оба так, что у половины лагеря
инфаркт миокарда приключился. Потом Андрюша побежал в одну сторону, лошадь
- в другую. И если Попова при моем непосредственном участии найти еще
удалось, то каурая кляча больше к нам не вернулась. Ее дальнейшая судьба
окутана завесой мрака, поэтому рассказать о ней ничего не могу. Зато могу
передать то, что Сеня заявил по этому поводу.
- Значит, друг Андрюша, мало тебе моих баб, ты у меня еще и лошадей
отбивать начал? - ехидно поинтересовался Сеня, едва мы отыскали Попова,
истязавшего куст саксаула в припадке бессильной ярости на всех
парнокопытных.
- А кто тебе сказал, что она твоя? - зло ответствовал криминалист. От
такого развития диалога Сеня просто оторопел.
- А чья же еще? - удивленно спросил он у друга. - Я же на ней езжу.
- Вот как? - съязвил Попов. - Что-то я не заметил, чтобы наша волоокая
танцовщица какому-то еврею под седло давалась!
Это высказывание Сеню полностью доконало. Мой хозяин согнулся пополам
и начал тихо сползать в траву. Я, грешным делом, подумал, что у него
колики, и бросился искусственное дыхание Рабиновичу делать. А куда
деваться? Пока два этих идиота - Жомов с Поповым - перестанут удивленно на
моего хозяина пялиться и сообразят, что ему помогать надо, за него уже даже
ни один патологоанатом взяться не решится.
Пока я к Сене бежал, слышу, он уже хрюкать начал. Я думал, он языком
своим давится или еще чем-нибудь таким же. Например, носом. Поэтому и
прыгнул Рабиновичу на спину, чтобы он от удара выплюнул все, чему в горле
быть не следует. Я вешу немало, а из-за ускорения удар моего тела о спину
хозяина неслабый получился. Вот уж не знаю, устоял бы от него Жомов, но мой
Сеня, да еще согнувшийся пополам, мигом носом в сухую траву зарылся. Однако
хрюкать не перестал. Я с перепугу уже собрался Рабиновичу трахеотомию
клыками делать, чтобы хоть какой-то приток воздуха к легким обеспечить, да
хорошо - вовремя остановился! Оказывается, этот гад, мой хозяин то бишь,
просто-напросто ржал, как сивый мерин.
- Мурзик, уйди, - задыхаясь от смеха, проговорил Рабинович, отталкивая
мою морду, едва не вкусившую хозяйской крови, от своей шеи. - Попов, ну ты
дурак! Ты до того туп, что на тебя даже обижаться нельзя. Я ему про кобылу,
а он мне о танцовщице. Одни бабы на уме, блудник ты толстомясый!
- А какая между ними и лошадьми разница? - буркнул в ответ Андрюша,
усиленно стараясь не засмеяться. - И те и другие ржут, жрут и кусаются.
Дальнейшие крайне остроумные изречения всей троицы я опущу. Отчасти
потому, что большинство из них просто печатать никто не станет, а еще
оттого, что и сам между человеческими самками и лошадьми никакой разницы не
вижу. Все равно и первые, и вторые, даже вместе взятые, куда хуже собак!..
На наше счастье, Фатима, будь она трижды котом в нос поцарапана, при
этом разговоре не присутствовала, беспечно готовя завтрак у костра. В
противном случае, даже несмотря на ее восточное воспитание, а может, именно
благодаря ему, ели бы мы утром чужие завтраки. Глазами. Мои менты
возможность такого развития событий тоже предвидели, поэтому, подходя к
нашей телеге, притихли и, вместо того чтобы зубоскалить, просто глупо
ухмылялись. А Попов еще и облизывался непрестанно, не забывая втягивать
носом вкусный запах, распространявшийся от котла. Однако поесть и в этот
раз спокойно не удалось - к нам на огонек перлась вся Боэмундова
персональная рать в составе десяти человек.
- Не подходи, убью! - заявил Андрюша, загораживая собой котелок. - Нет
у нас ничего. Бог не послал. И ты уйди, окаянный. А то сейчас таким крестом
тебя осеню, что вместо папского пальца на своих плащах отбивные нарисуете.
Если, конечно, вам эти плащи будет на чем носить!..
- Гляди-ка, Ваня, каким наш скромник разговорчивым становится, когда
дело напрямую его желудка касается, - хмыкнул Сеня и повернулся к рыцарям:
- С чем на этот раз пожаловали? Опять жрать хотите?
- Да не помешало бы, конечно, поскольку сами мы не местные, как вы
знаете, и к тому же голодаем и скитаемся, - жалобно вздохнул Боэмунд. -
Впрочем, раз вас Бог ничем не оделил, то Дева Мария вам присяжный
заседатель... Мы вообще-то по другому вопросу пришли. Соизвольте выслушать.
А то уйдем ведь.
- Охренеть. Я умру от горя, - зло заверил всех Попов.
- Андрюша, помолчи минуты три хотя бы, - утомленно вздохнул мой Сеня,
а когда Андрюша насупился и замолчал, снова повернулся к рыцарям:
- Так зачем вы пришли?
Боэмунд заговорил, а его спутники принялись в лад согласно кивать
головами. Надо вам сказать, что у них, у крестоносцев, было принято
выражаться крайне витиевато. До нашего русского мата этим речам, конечно,
было далеко, но зато звучали все высказывания Боэмунда крайне заумно, и все
обязательно через бога, его мать и добрый десяток святых в придачу. Именно
поэтому пересказывать вам дословно слова этого дикорастущего европейца я не
собираюсь. Просто изложу суть его пространной речи.
Тот, кто думает, что всякие там преступные группировки, мафия и
беспредел - это наши, российские, изобретения, глубоко ошибается. Если бы
вы с нами путешествовали или хотя бы мои прошлые рассказы читали, то поняли
бы, как давно такие структуры придумали - еще раньше, чем древние греки на
свет появились! А уж в средневековой Европе и вовсе одна "братва" жила.
Правда, разговаривали они немного по-другому, зато разборки устраивали
конкретные.
Так вот, Боэмунд числился в Европе далеко не последним авторитетом.
Все как положено - замок типа фамильный; дача почти в Барвихе; отдых на
Мальте, и, естественно, полна конюшня лошадей марки "Линконь" и
"Кобылавет". "Меринседесы" тоже были, но тогда они не котировались.
Так вот, жил себе Боэмунд и не тужил. Подати с нескольких десятков
фермерских хозяйств собирал да все производство в городе контролировал. Все
бы хорошо, но завелся среди его приближенных жуткий завистник и стукач по
имени Ефстафий Булонский. Вот и сдал он его однажды с потрохами
общеевропейской налоговой полиции под названием "собор". Боэмунда повязали,
имущество конфисковали. Налоги с него высчитали, а оставшуюся часть в
пользование Ефстафию отдали. Самого же Боэмунда сослали на пять лет на
общественно-полезные работы: в рубище по дорогам ходить, пепел подбирать,
на голову его сыпать и каяться непрестанно.
Понятное дело, Боэмунд от такой жизни быстро озверел и целыми сутками,
даже во сне, мечтал, как горло Ефстафию грызть будет. Однако папа Урбан
самосуд настрого запретил, и мучиться бы рыцарю еще долго, если бы этот
вышеуказанный церковный служитель начать крестовый поход не надумал. Вот
тут собрал Боэмунд десяток таких же, как он, общественно-полезных
работников и пошел к Урбану на поклон. Дескать, отпусти, пахан, кровью
грехи искупить. Тот, как это принято у любого начальства, поломался
положенное время, а затем послал всех просящих к иблису на хрен. Что,
естественно, было воспринято Боэмундом, как разрешение участвовать в
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг