удивлялись, почему я утром первым от шума проснулся, а мои менты спокойно
продолжали спать. Просто я чутче на опасность реагирую и водку ни фига не
пью.
Шуметь начали где-то вдалеке, и я поначалу не мог разобрать, из-за
чего, собственно говоря, весь сыр-бор происходит. Прислушиваться было лень,
да и выбираться из шатра не хотелось. А все из-за того, что мне пришлось
половину ночи не спать, а по барханам бегать. И не от того, что я покой
хозяина стерег - какой дурак его пьяного будить станет? Просто в палатку
войти было невозможно, потому что от Сениного перегара у меня не только нюх
отбивало, но и уши закладывало. А в пустыне, пусть и на берегу моря,
ночевать было слишком холодно. Вот мне и пришлось часть темного времени
суток дремать вполуха, а остальное время бегать в четыре лапы, чтобы хоть
как-то согреться.
Впрочем, об особенностях египетского микроклимата я вам уже
рассказывал, поэтому дальше распинаться на эту тему не буду. В конце концов,
сами можете попробовать в пустыне без одеяла и с летней шерстью заночевать.
Перед рассветом я забрался все-таки в немного проветрившийся от вони Сенин
шатер и попытался уснуть. Как выяснилось, тщетно, поскольку с раннего утра в
лагере начался кавардак. Это позже понятно стало, почему переселенцы орут, а
сначала я решил, что Рамсесова армия как-то сумела форсировать Красное море
и пошла на повторный штурм. Как по-вашему, что должен делать правильный
сторожевой пес, когда чувствует приближение врага?.. Кто сказал мочиться?..
Это дело над поверженным противником некоторые дегенераты осуществляют, а
нормальные сторожевые псы при появлении супостата поднимают тревогу. Чем я и
занялся. Причем орал во весь голос, потому как от пробуждения не один я
неприятные ощущения испытывать должен.
- Тихо ты, кобель бешеный! - зашипел на меня Рабинович, выбираясь
из-под одеяла. - Рахиль разбудишь.
А я что, по-твоему, хочу сделать? Вы-то с ней всю ночь под одеялом
грелись, а я по барханам бегал и скорпионов пугал. Так что не все людям
масленица, и теперь ваша очередь страдать!..
- Тихо, я сказал, - как всегда, не понял меня Сеня. - Фу, блин!
- Не нужно, Сенечка, на песика кричать, - проворковала Рахиль,
высовывая наружу немного уменьшенную копию носа моего хозяина. - Он же
умный и нам что-то сказать хочет. Правда, Мурзик?
Ой, правда, лапочка моя. Верно, хвостик ты куцый! Ты, кошенция
ободранная, даже представить не можешь, сколько всего я хочу вам обоим,
каждому по раздельности и тебе персонально сказать... Но тут я заткнулся.
Прямо не знаю, что со мной творится. Память дырявая стала. Ну все время
забываю, что прежде чем начать орать, нужно у самого себя спросить, а поймет
ли твою речь хоть кто-нибудь! Вот и сейчас кричу на них, а сам прекрасно
знаю, что моей тирады никто не воспримет. Единственное, чего я смогу
добиться своими воплями, так это очередной вспышки альфа-лидерства со
стороны хозяина. И мои надежды сбылись.
- Рахиль, не лезь, - строго выговорил ей Сеня так, как будто щенка за
мокрое дело на ковре отчитывал. - Ты Мурзика не знаешь, поэтому лучше
помолчи. Он у меня и так распустился что-то в последнее время, а тут ты еще
его баловать надумала. С ним построже нужно быть, а не сюсюкать, как с
кутенком, - и тут же продемонстрировал, как именно, по его мнению, со мной
нужно обращаться.
- Мурзик, фу! Сидеть, - рявкнул он на меня так, что любая шавка бы
позавидовала. - Еще раз без команды голос подашь, я тебя из шатра выгоню, и
на завтрак будешь мышей полевых трескать!
И этот Куклачев называется "друг"! Хотелось мне, страшно хотелось
послать его по материнской линии к родственникам из Биробиджана, но я
сдержался. Даже сел для приличия. Дескать, на тебе, подчинюсь, чтобы ты
перед этой самкой окончательно не опозорился. Но сел я ненадолго. Едва
опустив хвост на ковер, я тут же встал и, обиженно фыркнув, выбрался из
шатра. Не больно-то мне, Сеня, и хотелось в твоей вонючей палатке спать.
Лучше уж пойду к Попову с Горынычем. Там запах ароматнее, сознание потерять
от вони можно. По крайней мере, пару часов спокойно отдохнуть получится!
Впрочем, к криминалисту на ночлег я не пошел. Выбравшись на свежий
воздух, я увидел, что никакими признаками египетского войска тут и не
пахнет. А вот с колонистами явно что-то случилось. Полностью игнорируя
указания и запреты руководителей мелкого и среднего звена, сыны израилевы с
невероятным упорством пробивались к штабу. Интересно, что им тут
понадобилось? Не назад же, в Египет, они идти хотят?!
Пока я раздумывал, куда именно следует отправиться, чтобы побольше
информации о причинах суматохи получить, Рабинович следом за мной из шатра
выбрался. Да, кстати, сразу сообщу, дабы у вас мыслей крамольных в голове не
зарождалось, что совместные ночевки моего хозяина в одной постели с Рахилью
еще ни о чем не говорят! Того, о чем вы подумали, между ними не было. Нет,
Сеня, конечно, как и каждый нормальный кобель на его месте, не попытаться не
мог, но девица его отшила. Рабинович тут же удивился такой целомудренности,
совершенно справедливо поинтересовавшись, откуда у Рахили появились столь
строгие жизненные взгляды, если при первом их знакомстве она в довольно
легкомысленном амплуа себя пробовала. Рахиль обиделась.
- Это была ошибка молодости, причем так ничем и не закончившаяся. И с
твоей стороны не по-джентльменски напоминать девушке, да-да, именно девушке,
о ее необдуманных поступках, - прокурорским голосом заявила она. - После
знакомства с тобой моя жизнь переменилась, и теперь я даже в мыслях своих не
буду с мужчиной до тех пор, пока мы с ним не выйдем из-под венца. Ты ведь
собираешься на мне жениться? Я не ошиблась?..
После этих слов на моего хозяина внезапно и вероломно напал приступ
злобного кашля в союзе с аллергией, тугоумием, слабослухием и прочими
недугами, всегда настигающими мужчин в такие ответственные моменты, как
разговоры о женитьбе. Я бы, конечно, мог ответить за хозяина, объяснив
наивной аборигенке Сенины жизненные принципы, но делать этого, по понятным
причинам, не стал. Просто фыркнул и, глядя на Рахиль, почесал лапой за ухом,
показывая, какого я мнения об ее умственных способностях.
Впрочем, извините. Я опять отвлекся. Разболтался что-то сегодня. Пора
переходить к проблемам насущным, а они вон все перед барханом (или на берегу
моря эти песчаные шишки дюнами называются?) стоят, словно демонстранты перед
грузовиком с Зюгановым на борту... Кому не нравится, последнюю фамилию могут
заменить на любую другую. Один хрен, между ними никакой разницы нет. И не
спорьте со мной! Я на всех митингах в нашем городе бывал и больше вашего о
них информации имею.
- Чего это тут за манифестация? - услышал я позади себя голос Жомова
и обернулся.
Вот уж не знаю, то ли Ваня вчера мало выпил, то ли, наоборот,
опохмелиться с утра сильно хотел, но проснуться он сегодня умудрился без
помощи автоматной очереди. Впрочем, не он один. Из своего шатра выбрались
Попов с Горынычем, подошли Навин и Нахор. Ну а Моисей с Аароном и вовсе
давно были на ногах. Патриархи, сонно потирая глаза, спрятавшись за
оцеплением, стояли перед волнующейся толпой, а все остальные на них
пялились, словно коты на свежую рыбу.
- Так что тут творится-то? - не унимался Ваня. И с чего это вдруг он
таким любознательным стал?
- Би-еляшей хотят, - ответил ему Нахор. - Минога би-еляшей.
- Минога, это ты, - сообщил персу Жомов. - И вообще, шел бы со
своими беляшами верблюдов кормить, - Ваня на секунду задумался, а затем
обрадовано пообещал Нахору. - А то в ухо дам!
- Ванечка, ты своим подчиненным затрещины раздавай, а к моим лезть не
смей, - ревниво вступился за ученика Рабинович. - Нахор, между прочим, уже
с самого раннего утра о настроениях переселенцев узнать пытается. Так что не
приставай к нему! - Сеня повернулся к персу. - В чем там дело?
Собственно говоря, мог бы и у меня спросить! Я бы тебе вдвое быстрее
обо всем рассказал, чем эта бородатая морда, страшно коверкающая
человеческий язык. Пока мои соратники переругивались, я ушами не хлопал, и
кое-что в разговорах сынов израилевых разобрал. Нахор, конечно, знал
побольше, но кому все эти подробности нужны? Главное - знать суть проблемы.
Терроризировать вас, словно Нахор российскую милицию, подробностями о
том, как Исаак Рувимович поссорился с Адой Еноховной, я не буду. Просто
скажу о том, что над лагерем переселенцев вдруг дамокловым мечом повисла
продовольственная проблема. Началась она с мелочи, но вылилась в глобальную
катастрофу.
Вы, наверное, помните, что вчера, по случаю чудесного спасения от
преследования египтян, вся орда переселенцев устроила большой сабантуй.
Сегодня утром особо ретивые личности поспешили опохмелиться и, исключительно
для пользы желудка, выпитое закусить. Тут же эти ранние птахи выяснили, что
собственных запасов после вчерашнего раздолья у них не осталось, и они
полезли к соседям, дабы позаимствовать лекарство и закуску у них. Соседи,
хоть и вчера побратались со всеми (а чего с пьяных глаз не сделаешь?!),
утром от своих обязательств отказались и поймали за руку страждущих, обозвав
их грабителями. Стали они выяснять, что именно из собственного добра
пропало, а вместо этого узнали нечто другое.
Оказалось, что практически все переселенцы перед отправкой в долгий
путь, занимая имущество у египтян, думали не о продовольствии, а о тех
средствах, на которые оное можно будет покупать. И, как на грех, никто из
сынов израилевых не рассчитывал на то, что в пустыне ни одного супермаркета
им не попадется. Вот сегодня утром после ревизий домашнего скарба и
выяснилось, что золота у евреев навалом, но есть его нельзя. Странная штука,
согласитесь!..
Не знаю, может быть, Сене с Жомовым просто не поверилось, что у сынов
израилевых пищи может не быть, но встретили они это известие совершенно
спокойно. Ваня даже хитро ухмыльнулся, поглядывая на Рабиновича. Дескать,
ну-ну, какие еще сегодня сказки нам расскажете?.. Сеня, что вполне
естественно, хотел этой ухмылочкой Жомова накормить, но весь начинающийся
концерт испортил Андрюша.
- Это вы что, хотите сказать, что нам теперь придется ящерицами в
дороге питаться и саксаул на закуску грызть? - завопил он. - Да ни за что
на свете! В общем, делайте что хотите, но, пока меня продуктами не
обеспечите, я с этого места не сойду. Ясно тебе, Рабинович?
- Жирное брюхо к разумению глухо, - усмехнулся в ответ мой хозяин. --
И Попову там беда, где не лезет в рот еда... В общем, не урчи раньше
желудка. Сейчас узнаем, в чем проблема. В конце концов, море рядом. Рыбой в
дорогу запасемся.
Оказалось, что как раз с этим все не так-то просто. Кое-кто из
переселенцев снасти рыболовные, конечно, захватил (мало ли что на новом
месте жительства пригодиться может?!), но здесь толку от них не было
практически никакого. Объясню, почему. Насколько я мог понять, опираясь на
свое скудное знание географии, почерпнутое из "Клуба кинопутешественников",
вчера мы сподобились перейти по дну Красное море. То есть его аналог в этом
параллельном мире. Не знаю, то ли тут море было бракованное, то ли рыба в
нем принципиально не ловилась, но выудить из воды что-то существенное,
способное хотя бы одного человека досыта накормить, с берега не удавалось, а
вот рыболовный сейнер, даже в миниатюре, построить было не из чего. То есть
материал был - повозок, слава Полкану, хватало. Но вот хоть какой-нибудь
завалявшейся смолы для пропитки лодок никто почему-то не додумался взять.
Поэтому парочка наскоро сколоченных посудин, наплевав на людские чаяния,
нагло затонула прямо в двух метрах от берега.
Отчаявшись дождаться осетров на завтрак, Анд-рюша, позабыв о своем
трепетном отношении к рыбкам, попробовал даже поорать в воду, надеясь
перепугать морских жителей и заставить их выброситься на берег. Но даже
своим мощным баритоном Попов смог добиться только того, что какой-то
нахальный краб выполз на мелководье и, посмотрев на криминалиста, покрутил
клешней около головы. Дескать, дурак ты, Андрюша, и не лечишься. Впрочем,
краб мог бы и без этих комментариев обойтись. Хотя бы цел остался. А так
схватил его какой-то шустрый пасынок израилев и мигом засунул в котел.
Причем сделал это так быстро, что Попову осталось лишь проводить печальными
глазами свой утерянный завтрак.
Положение в лагере действительно становилось серьезным. Назревал бунт,
и я предпочел держаться поближе к Рабиновичу. Не для того, чтобы за его
спиной спрятаться! Меня-то аборигены все равно бы съесть не смогли. А вот на
Сене зло бы выместили от души. Даже не посмотрели бы, что он в форме и при
исполнении. Пришлось Рабиновича охранять. Все-таки он мой хозяин, причем
единственный. Не дай бог, лишусь его, кот знает, в какие руки потом попаду.
Впрочем, беспокоился я зря. Моисей с Аароном до нашего появления в
Египте такую себе рекламу умудрились среди еврейского населения сделать, что
ни один черный пиар теперь поселенцев убедить не мог, что в их бедствии еще
кто-нибудь, кроме патриархов, повинен. Нам даже сочувствовали все из-за
того, что мы со старцами связались. Даже подкормить старались. Рабиновича,
как обычно, - молодые девушки за красивые глаза. Попова - старые матроны.
Видимо, Андрюша своим несчастным видом у них острый приступ материнского
инстинкта вызывал. А Жомова взвод его верных бойцов продовольствием
обеспечивал. О нас с Горынычем почему-то никто из аборигенов не подумал.
Впрочем, мы от отсутствия внимания и не страдали. Ахтармерз, как вы помните,
мог есть практически всю органику и некоторые неорганические соединения
тоже, а я скромно столовался у всех трех ментов, поскольку знал, что друга
они в беде не бросят.
В общем, худо-бедно, но до вечера мы еще дожили. С берега моря никто
уходить не собирался, поскольку каждый из переселенцев надеялся хоть что-то
себе на прокорм добыть. Когда к вечеру абсолютно все продукты, кроме
материнского молока, закончились и общее урчание голодных желудков достигло
апогея, сыны израилевы снова потянулись к шатру патриархов.
- Моисей, подлый трус, голова, как арбуз. Выходи! - завопил кто-то из
аборигенов, когда толпа у бархана стала достаточно густой, чтобы скрыть
кричавшего от пытливых взглядов охраны. - Выходи, обманщик и душегуб.
- В натуре, жрать давай. Заманил нас в пустыню, а теперь голодом
уморить хочешь? Гибель целой нации на твоей же совести будет. Тебя бог не
простит! - раздались из толпы крики в поддержку неизвестного зачинщика
беспорядков. - Смотри, назад вернемся, тебе же хуже будет. Нас фараон не
тронет, а вот для тебя местечко на осиновом колу припасет!
- Г-г-г... - заблеял патриарх, выходя из шатра. Толпа завопила и
рванулась вперед. Пришлось нам вмешаться. Во-первых, работа у нас такая,
толпы недовольных разгонять. А во-вторых, нам все-таки Моисея из Египта
вывести нужно было, а не его разобранный на запчасти труп.
- А ну назад все! - завопил Жомов, выхватывая из кобуры пистолет.
Еще вчера он вполне достаточно поработал, кровушки египетской попил и
сегодня всплесками агрессивности не страдал, убивать никого не собирался. Он
просто выстрелил в воздух, но и этого оказалось вполне достаточно. Толпа
аборигенов, еще не имевшая счастья видеть, как маленькие огнестрельные
железки громом небесным плюются, на секунду замерла, а затем отхлынула от
бархана. Жомов удовлетворенно вздохнул и спрятал пистолет обратно, взяв в
руки Горыныча вместо оружия: патронов к нему не полагается, поэтому и заряды
экономить не нужно. Достаточно покормить Ахтармерза какой-нибудь гадостью,
подбросить в воздух и начать называть летающим змеем. Остальное он сделает
сам. И в размерах увеличится, и огнем поплюется, да и просто болтовней в
гроб загнать может. Вот такой он универсал!
- Кстати, о боге, - проговорил Аарон, выйдя из шатра только после
того, как толпа отступила, а между ней и патриархами организовалась плотная,
двухрядная прослойка из гвардейцев и милиционеров. - Как вы, слабоверные и
колеблющиеся, можете говорить, кого осудит бог, а кого вознесет? - старец
прокашлялся и сменил пластинку.
- Вы что, в натуре, думаете, он Моисею просто так велел вас из Египта
увести? Типа, прикол у него такой, чтобы вас чисто конкретно голодом в
пустыне уморить? Ему чего, больше почумиться не над чем?
Моисей что есть силы огрел братца посохом по хребту. Тот поперхнулся,
удивленно посмотрел на своего родственничка и, шмыгнув носом, вернул
предыдущую пластинку на патефон.
- Так слушайте же, люди, и запоминайте: господь никогда не оставит
вас, своих избранников, в беде! - трубным гласом завопил он. Толпа
заволновалась. - Моисей говорил с богом, и тот заверил, что к утру накормит
вас и обеспечит продовольствием на всю дорогу до Земли обетованной,
священного Ханаана. Не ропщите и не стенайте. Ложитесь спать. Будет вам и
белка, будет и свисток.
Аарон замолчал, застыв в позе Сабониса, забравшегося клешнями в
баскетбольное кольцо. Аборигены радостно завопили, едва не отбив у меня
охоту ходить на митинги, а затем расползлись к своим кострам. А Андрюша
подошел к старцу и толкнул его в плечо.
- Ну, до утра я еще потерпеть смогу, - проговорил он. - Но утром
смотри, чтобы завтрак был! И, минимум, тройная порция. Мне много калорий
терять нельзя - мама расстроится, если узнает.
- А эти вопросы не ко мне, - пожал плечами Аарон.
- Не понял?! - угрожающе зарычал Попов. Блин, нашему Андрюше еще
чуть-чуть потренироваться, и с породистыми кобелями соревноваться в этом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг