естественно, не устраивало. Поймав улепетывающего эллина за шею, омоновец
ласково провел его личиком по столу и затем запустил в сторону выхода.
Расправившись с двумя туземцами, Ванюша отнюдь не собирался успокаиваться
и обернулся вокруг своей оси в поисках новой жертвы, но Сеня успел его
остановить.
- Достал ты уже меня, Жомов, - прошипел он, поймав его за рукав. - Хрен с
тобой. Заказывай выпивку. Но не больше одного литра! - А затем Рабинович
обвел взглядом притихших посетителей: - Граждане греки, приносим прощение
за небольшое беспокойство. Предъявлять дальнейшие претензии не советую,
поскольку после этого каждый из вас может совершить беспосадочный перелет
за дверь. Отдыхайте! - И, ухмыляясь, пошел к своему столику.
В этот раз я располагался на полу без опаски. Блохами тут, судя по всему,
и не пахло, котами тоже. Ни кобелей, ни волков я не встретил, так что
конкуренции за право обладания падающими под стол мозговыми костями можно
было не опасаться. В общем, ждал меня вкусный, комфортный и спокойный
ужин... Только, наверное, где-то в другом месте ждал!
Не успел Попов заказать всем чего-нибудь вкусненького, как я услышал
приближающиеся к нам легкие женские шаги, а затем прямо перед мордой
увидел ноги существа соответствующего пола. Тщательно обнюхав их и вновь,
в очередной раз, так и не сумев определить, что же в ногах человеческих
самок привлекает кобелей соответствующей породы, я отвернулся, изо всех
сил надеясь, что к нашему столику подошла официантка за заказом, но и в
этот раз ошибся. То, что подошло к нам, было несравненно хуже официантки -
это была разгневанная женщина. Самое опасное существо из всех, мне
известных.
- Извините, чужестранцы, что прерываю ваш ужин, но вы поступили
несправедливо, - звенящим голосом произнесла она.
Я высунул морду из-под стола, чтобы разглядеть остальные части тела
говорившей особы. Ничего примечательного! Две гипертрофированные молочные
железы, как и у всех человеческих самок, такая же тощая талия, как у
недокормленной гончей, присущая многим молодым женщинам, и те же абсолютно
безволосые задние конечности. В общем, все, как у остальных особей
женского пола, я даже на лицо не стал смотреть! Однако мой Рабинович
пялился на нее, разинув рот, как сенбернар на миску с кашей. По-моему, он
даже не сразу понял, что именно дамочка говорит. А она тем временем
продолжила:
- Я не знаю, может быть, в вашей стране другие обычаи, но в Элладе не
принято бить по лицу человека, предлагающего тебе угощение...
- Милашка, мы же извинились, - с широкой улыбкой на губах перебил ее
Рабинович.
- Этого недостаточно! - отрезала девица. - Я требую, чтобы вы прилюдно
покаялись в совершенном проступке и спросили у пострадавших, что именно
они хотят в компенсацию за причиненный вами ущерб.
А вот это она зря! При слове "компенсация" с лица Рабиновича улыбку как
ветром сдуло. Девушка мгновенно перестала ему нравиться, и Сеня тут же
потребовал от нее объяснений по поводу того, кто она такая и почему суется
не в свое дело. Та в ответ разразилась гневной тирадой, суть которой
сводилась к тому, что не обязательно быть матерью и женой, для того чтобы
вступиться за обиженного человека. Я решил закрыть уши лапами,
догадываясь, каким может быть ответ Рабиновича, но тут в дело вмешался
Попов.
- Сеня, лучше сделай то, что она просит, - тоскливым голосом попросил он.
- Похоже, она из тех баб, которые всю плешь проедят, пока их желание не
исполнишь. Уж я-то знаю, у меня мама такая же.
- То-то я и вижу, что у тебя лысина на башке раньше времени появилась, -
огрызнулся Рабинович, но из-за стола встал и поднял с пола поверженного
Жомовым грека.
- Ты что-нибудь хочешь в компенсацию за то, что тебя ударили по лицу? -
прошипел он прямо в лицо перепуганного эллина. Тот отрицательно покачал
головой, и удовлетворенный Сеня швырнул его обратно на пол, а затем
повернулся к девице. - Вот видишь, гражданин совершенно счастлив! Ты
довольна?
- Нет, - отрезала та, но, резко развернувшись, все же пошла к лестнице на
второй этаж. - Видимо, за справедливостью нужно идти только к Зевсу!
- Скатертью дорога, - буркнул ей вслед Рабинович и, вернувшись к столу,
посмотрел на Гомера. - Кто это вообще такая?
- Не знаю, - пожал плечами тот. - Но точно не местная. В Тиринфе женщины
не такие беспокойные.
- Ну хоть это радует, - фыркнул мой Рабинович и тут же застонал: - О боже!
Я выглянул из-под стола, чтобы рассмотреть, что моего хозяина так
расстроило, и увидел Ваню Жомова, тащившего по направлению к нам огромную
амфору с вином, емкостью никак не меньше ведра. Это минимум! Со счастливой
улыбкой на лице Ваня осторожно прислонил глиняный сосуд к столу и, сев на
свое место;: скромно потупил глазки.
- Сеня, только не ругайся, - проговорил он. - Оказывается, в этой дыре
совершенно не знают, что такое литр. Я попросил у хозяина показать те
емкости, которые есть на складе, чтобы на примере объяснить то, что мне
нужно, и, представляешь, у него там не оказалось мельче посуды. Честное
слово, я выбрал самый маленький графинчик!
Рабинович посмотрел на омоновца как на безнадежного идиота, а потом со
вздохом махнул рукой. Дескать, хрен с тобой, разливай. И я с вами за
компанию выпью, чтобы нервы успокоить. А то, можно подумать, до появления
девицы он пить не собирался! Мне осталось только вздохнуть и надеяться на
то, что в этот раз мой хозяин напьется до такого состояния, что не найдет
в себе сил донимать меня всю ночь душеспасительными разговорами...
Глава 4
Ох уж это похмелье! И голова болит с утра, и во рту, как в пустыне в
засушливый год, да и в желудке будто дракон с острова Комодо поселился:
урчит, гад, неусвоенный алкоголь требует обратно выпустить. Вдвоем им,
видите ли, неуютно, а человеку хоть помирай. Организм в целом к тому же
буянит, воды требует. Хоть к пожарному шлангу присасывайся и канистру
целиком в себя закачивай. В общем, тихий ужас. И ведь каждый догадывается,
к каким последствиям может привести бесшабашная гулянка, а все равно
каждый раз надеется на лучшее...
Рабинович тихо застонал и открыл глаза, надеясь этим нехитрым физическим
упражнением отогнать позднее раскаяние, а заодно и испугать похмельный
синдром. Синдром не испугался. Напротив, он начал злорадно свирепствовать
и вызвал головокружение в помощь остальным симптомам. Будто их наличия
Рабиновичу было недостаточно. Сеня снова застонал, но глаза все-таки
открыл и жалобно посмотрел на пса, лежавшего возле кровати.
- Мурзик, ты бы воду с утра приучился к кровати приносить, что ли, -
горестно вздохнул Рабинович. Пес моргнул и равнодушно отвернулся.
- Уж лучше бы у меня вместо тебя жена была, - упрекнул Мурзика Сеня, и в
этот момент к нему в комнату постучали.
- Дверь хотя бы открой, псина бессердечная, раз воду не хочешь нести, -
взмолился Рабинович, но верный пес и в этот раз остался глух к стенаниям
хозяина. Пришлось кинологу напрячься и простонать из последних сил: -
Входите, открыто.
Эта фраза получилась такой печальной, что Рабиновичу стало самого себя
жалко и захотелось погладить себя по голове. Погруженный в свои страдания,
Сеня даже не сразу сообразил, что в комнату к нему вошла молоденькая
симпатичная девушка, принесшая в руках две изящные амфоры. С трудом
перекатывая в голове тяжелые мысли, Рабинович попытался решить, что лучше:
потерять реноме ловеласа или остаться в живых. В итоге, как ни странно,
выбрал последнее, поэтому и остался лежать, страдальчески глядя в потолок.
- Мы в шутку называем это "подарком Диониса", - улыбнулась девушка,
безошибочно угадав состояние кинолога. - Но, судя по тому, сколько вы
вчера выпили с друзьями, веселый бог на самом деле наградил вас необычным
даром. Иначе бы вы все уже были во владениях Аида.
- Передай Дионису, пусть он своим подарком подавится, - простонал
Рабинович и покосился на кувшины. - Что это такое?
- В одном сосуде вино, а другой - с ключевой водою, - снова улыбнулась
девушка. - Ты сам вчера, чужестранец, просил принести их тебе.
- Гляди-ка, какой я предусмотрительный, - искренне поразился Сеня и
посмотрел на девушку. - Спасибо, красавица. Можешь идти. Чаевые дам, когда
поправлюсь.
Девушка в третий раз улыбнулась и, чуть кивнув головой, грациозно вышла из
комнаты. Рабинович, впрочем, ее грациозности не заметил. Он напряженно
вглядывался в амфоры, пытаясь решить, достаточно эффективным лекарством от
похмелья окажется вода или придется прибегнуть к более сильнодействующему
средству. В итоге народная мудрость - "от чего заболел, тем и лечись" -
пересилила здравый смысл, и Сеня потянулся к амфоре с вином. Пес
предостерегающе тявкнул.
- Мурзик, не возникай. Я выпью только лишь два глотка, - отмахнулся от
него Рабинович и, приложившись к амфоре, осушил ее наполовину.
Облегченно вздохнув, Сеня прислонился к стене, чувствуя, как организм
прекращает забастовку и начинает усиленно работать, обреченно принимаясь
за расщепление алкоголя. Несколько секунд Рабинович прислушивался к себе,
готовясь в случае малейшего проявления лени со стороны желудка, печени,
почек и прочих органов подстегнуть их новой дозой греческого виноградного
вина, но все системы работали нормально, и Сеня расслабился, просто
наслаждаясь исчезновением похмелья. И к тому моменту, когда сверкающий
довольной улыбкой Жомов заглянул к нему в комнату, Рабинович мог даже
стоять на ногах.
- Ну, мы вчера дали жару, - довольно потер руки Ваня. - Кстати, ты это
здорово, Сеня, придумал, чтобы нам в комнаты опохмелиться принесли!
- Убить вас обоих мало, - беззлобно выругался кинолог. - И тебя, и эту
свиноматку Попова. Кстати, где он?
- Как где? - удивился Жомов. - Опохмелился, а теперь на кухне себе брюхо
мясом набивает. Я тоже там уже побывал. Мне этого мизерного графинчика с
вином не хватило. Пришлось добавки попросить...
- Охренел, что ли?! - тут же взвился Рабинович. - У нас дел невпроворот, а
этот бездонный бурдюк себя винищем залить решил. Честное слово, Ваня,
устрою тебе до конца путешествия трезвый образ жизни.
- Да ладно рычать-то, - обиделся омоновец. - Я же не ведро сегодня выпил.
- Попробовал бы только, - пригрозил Сеня и подтолкнул Жомова к двери. -
Пошли завтракать, а затем подумаем, как нам до Олимпа добраться, - и
посмотрел на неподвижного пса: - Мурзик, тебе особое приглашение требуется?
Внизу, в обеденном зале, Попов с Гомером уплетали подогретые остатки
вчерашнего ужина. Причем поэт в скорости поглощения пищи ни в чем не
уступал своему новому наставнику, видимо, решив, что обучение азам вокала
следует начать с полного подражания образу жизни учителя. Ох, как бы ему
такими темпами заворот кишок не заработать! Сеня опустился с ними рядом и,
посмотрев по сторонам, только сейчас заметил, что, несмотря на довольно
поздний час, ни в трактире, ни на улицах Тиринфа не видно ни одной живой
души. Не считая, конечно, хозяина "Приюта скитальцев".
- А что случилось? Где народ? - удивленно поинтересовался Рабинович.
- Так это Морфей вчера вечером всех обдурил, - белозубо улыбнулся владелец
трактира, грек по имени Анхиос. - Прислал психомпа с обещаниями доставить
всем наслаждение во сне. Эллины купились и теперь дрыхнут без задних ног,
а вестник богов с утра никого найти не может.
- А вы почему тогда не спите? - заинтересованно спросил Сеня.
- Мы под покровительством Гермеса, бога торговли, находимся, - серьезно
ответил трактирщик. - Нам с другими богами якшаться не положено, да,
собственно, и не имеет значения, кто именно Зевса заменит. Торговлю ему
все равно не отменить. Так что и Гермес, и мы любому верховному божеству
понадобимся... Вы заказывать что-нибудь будете?
Рабинович, посмотрев на заваленный мясом, фруктами и лепешками стол,
решил, что такое количество пищи даже трем Поповым не под силу съесть, а
поэтому от заказа воздержался. Жомов было попытался потребовать вина к
столу, но под испепеляющим взглядом кинолога осекся, и Анхиос, не
дождавшись заказа, пожав плечами, ушел на кухню. Путешественники остались
в зале одни.
- Ну так что мы дальше делать будем? - поинтересовался Сеня, лениво
закидывая в рот сочные виноградины. - Какие-нибудь умные предложения есть?
- Выпить бы надо, чтобы башка варила, - тут же отреагировал Жомов.
- Я сказал "умные", - отрезал Рабинович, и омоновец, пожав плечами,
принялся с горя жевать баранью ногу, кидая здоровенные куски под стол
Мурзику. Попов и вовсе тактично промолчал, уставившись в потолок. Видимо
считал, что так солиднее выглядит. Сеню это не убедило.
- Понятно. Из умных здесь остались только я и Мурзик, - вздохнул Рабинович
и посмотрел под стол. - Псина, что посоветуешь?
Мурзик что-то невнятно рыкнул в ответ, дескать, сам разбирайся, и Сеня
остался в одиночестве. Театрально вздохнув, Рабинович принялся истязать
расспросами Гомера Тот строить из себя дурака не посмел, напротив, считая,
что должен убедить новых товарищей в своей незаменимости, и заново начал
пересказывать вчерашние байки о городах-государствах, богах, героях,
пропавшем Зевсе и исчезнувшем пути на Олимп. Пару минут Сеня терпеливо это
сносил, а затем ехидно поинтересовался:
- Ну а конкретно что ты можешь предложить?
Грек тут же замер, удивленно посмотрев на кинолога. И снова никто не мог
понять, то ли смысл вопроса ускользнул от поэта, то ли он просто
просчитывает в уме варианты ответов, стараясь подобрать единственно
верный. Все трое ментов терпеливо ждали, а когда Жомов уже начал выходить
из себя и приготовился подзатыльником помочь шестеренкам Гомера вертеться
быстрее, поэт улыбнулся во весь рот.
- Есть на вопрос твой один лишь ответ, Рабинович, - нараспев проговорил
он. - Нужно к богам олимпийским воззвать и, набравшись терпения... ждать,
что ответят они и какие потребуют жертвы...
- Опя-а-ать?! - Сенин вопль, оборвавший декларацию нового шедевра Гомера,
получился таким истошным, что перепуганный трактирщик выскочил из кухни
посмотреть на происходящее. А увидев перекошенную физиономию Рабиновича,
тут же испуганно заскочил обратно. Поэт заткнулся и, втянув голову в
плечи, испуганно пролопотал:
- То есть я хотел сказать, что нужно в каком-нибудь храме попросить одного
из богов помочь нам добраться к Олимпу. Может быть, кто-нибудь из
олимпийцев во время предвыборной кампании снизойдет до наших просьб и
укажет дорогу.
- Это я понял, мог бы и не повторять, - буркнул Рабинович. - Только нам
ждать некогда. Еще какие-нибудь мысли есть?
- Можно какого-нибудь героя поискать, - торопливо предложил Гомер.
- И где они водятся? - ехидно поинтересовался кинолог. - По лесам, как
лоси, бегают?
- Почему? - искренне удивился поэт. - Героев можно найти рядом с логовами
каких-нибудь чудищ или в местах ведения крупномасштабных боевых действий,
Сеню, однако, и этот ответ не удовлетворил. Он попытался выяснить, в каких
именно местах Греции обитают чудовища, или идет война, но и тут Гомер
ничего вразумительного не смог ответить. С его слов получалось, что на
время предвыборной кампании богов ни о каких серьезных сражениях, вроде
взятия Трои, и речи быть не может, а монстры в Элладе долго не живут.
Стоит одному из них появиться на свет, как тут же примчится какой-нибудь
герой и отрубит несчастному уродцу башку.
Вот и получалось, что единственным выходом для путешественников было
сидеть и ждать. Либо окончания выборов у олимпийцев, либо известия о
появлении какого-нибудь нового монстра. А уж тогда нестись в указанный
квадрат бешеным темпом, надеясь перехватить героя раньше, чем тот
разделается с монстром и умотает куда-нибудь на каникулы. Ни тот ни другой
вариант действий ментов не устраивали, а свое предложение о том, чтобы
дать объявление "ищу героя" в местную газету Жомов и сам не закончил
высказывать, поскольку еще до конца фразы сумел понять, что сморозил
очевидную глупость.
Под меланхоличное пережевывание Поповым несметных запасов пищи, Сеня
продолжил экзекуцию над Гомером. Пару раз у него даже мелькнула мысль о
том, не применить ли на самом деле дыбу, для того чтобы у грека быстрее
голова заработала, но затем Сеня все-таки решил, что подобные гестаповские
методы неприемлемы для российского милиционера. Непривычно! Да и где в
Древней Греции дыбу найдешь?
- Ну, все! - развел руками Гомер после получасового терзания вопросами. -
Раз ничего из сказанного вас не устраивает, осталось только обратиться за
советом к оракулу.
- Еще какую-нибудь дурость скажи, - устало посоветовал Рабинович. - Знаем
мы этих ваших оракулов. Сидит внутри статуи какой-нибудь зажравшийся жрец
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг