трубочки, принялся ее жевать. Под удивленным взглядом Андрюши закончив
свое грязное дело, слуга вытер результат о тунику и протянул его Попову.
- Готово, сэр, - поклонился он.
- Ты охренел? - наивно поинтересовался Анд-рюша.
- Никак нет, сэр, - отказался признать очевидное слуга. - Не извольте
беспокоиться, сэр.
- Убью! - истошно завопил криминалист, буквально припечатывая несчастного
к стенке. - Быстро тащи мне нормальные письменные принадлежности!
Слугу из комнаты во дворце Ареса не ветром, а рыком Попова сдуло. Он
отсутствовал несколько минут и вернулся назад, неся в руках кусок доски,
обмазанный какой-то гадостью, и серебряную штуковину, заточенную с одного
конца и превращающуюся в округлую лопаточку на другом. Он протянул эти
вещи Андрюше, однако тот отказался их брать.
- Ты что мне принес? - Попов уже не орал. Он шипел, а это значило, что
скоро во дворце начнут рушиться стены.
- Восковую дощечку и стилос, сэр, - внутренне трясясь от страха, но
стараясь сохранить невозмутимый вид, ответил ему евнух-мажордом.
Дальнейшее описать просто невозможно. Попов буянил, матерился, закатывал
истерики, отказываясь работать, но в итоге успокоился и потребовал
принести ему гуся. Приказ был исполнен и ни в чем не повинный гусь тут же
лишился половины перьев. С дикими криками несчастная птица вырвалась из
рук садиста и умчалась в неизвестном направлении, а Попов изобрел перья
для письма. Вот так гуси Олимп спасли. Куда уж до них римским!
Теперь, когда Андрюша был готов стенографировать, Рабиновичу предстояло
выбрать тактику допросов. Но сколько он ни морщил свой могучий ум, ничего,
кроме банальной схемы, "злой и добрый следователь" придумать не мог. Себе
он, естественно, отвел роль доброго, предоставив Ванечке возможность от
души давить на подозреваемых. Разве что членовредительством не заниматься.
Однако из этой затеи снова ничего не получилось, поскольку все, на что
оказался способен Жомов, это корчить зверские рожи. А единственным
вопросом, который он умел задавать, оказался традиционный: "А в рыло?"
Сеня долго мучился и с подозреваемыми, и с Жомовым, но ни к чему хорошему
это не привело. Конечно, каждый из богов наговорил кучу гадостей про своих
противников, трижды во время допроса называл имена самых разных богов,
похитивших Зевса, приводил массу причин, по которым они это могли сделать,
начиная от выпоротой в детстве попки, кончая обещанием лишить наследства,
но ни к чему хорошему это так и не привело. К вечеру, окончательно
измотавшись, трое ментов остались с тем же, с чем и начинали допрос - с
дыркой от бублика! Попов не выдержал.
- Слушай, Сеня, давай я признаюсь, что похитил Зевса, и мы закончим это
издевательство, - со стоном попросил он. - Я больше не могу. У меня от
голода желудок уже прямую кишку переваривать стал.
- Вообще-то диета тебе бы не помешала, - буркнул Рабинович. - Но, если
честно, я и сам уже выдохся. Все. На сегодня закончили. Завтра что-нибудь
еще придумаем.
- Э-эх, знаний нам не хватает, - горестно вздохнув, неожиданно для всех
заявил Ваня Жомов. Друзья изумленно уставились на него, а бравый омоновец
закончил свою мысль: - Домой вернемся, в школу прапорщиков пойду.
- Беда вымучит, беда и выучит, - совершенно не скрывая ошеломления,
констатировал Рабинович. - Кончит Ваня третий класс, станет прапором у
нас. - И, не давая оскорбленному в лучших чувствах Жомову что-либо
возразить, махнул рукой: - Ладно, идемте отдыхать!
Глава 5
Новое утро нового дня в кущах Олимпа выдалось еще ужаснее предыдущего.
Трое коллег, вернувшись вчера из "комнаты допросов", попытались устроить
совещание с остальными членами экспедиции. Естественно, инициатором этого
проекта был мой Сеня. Он и оказался единственным, кто проявил хоть
какую-нибудь активность. Первое время поддержать его старалась Немертея,
пытаясь помочь Сене рассказом о своих достижениях. Эта правдолюбица под
моим чутким надзором целый день путешествовала по окрестностям и
расспрашивала всех и каждого, по-своему пытаясь выяснить, куда подевался
Зевс. Узнать ей ничего не удалось, но, честное слово, я ее стал чуть
больше уважать за то, что она выполняла настоящую милицейскую работу. В
общем, никто из нас за вчерашний день не смог приблизиться к осуществлению
цели экспедиции ни на миллиметр. Более того, ни у кого (даже у меня!) не
было ни одной мысли о том, что мы сможем сделать сегодня. Все сидели
мрачно-понурые, и никто не желал друг с другом разговаривать. Титанида
было завела свою вечную песнь о том, что "справедливость неизбежно
восторжествует и рано или поздно мы вернем Зевса на его трон", но
расстроенный "сухим законом" Ваня довольно беспардонно оборвал ее, а Сеня,
к моему жуткому удивлению, даже не вступился за свою пассию. Видимо, уж
слишком серьезную думу он думал!
- Сеня, слушай, хватит мучиться, - наконец прервал затянувшееся молчание
Жомов. - Давай-ка дерябнем по соточке, а то без поллитры тут ни хрена не
разберешься! Только лбы себе порасшибаем, а стену так и не пробьем...
- Что ты сказал? - заорал Рабинович, вскакивая с места. Господи, даже я
испугался!
- Выпить нужно, - ошалело заморгал глазами Ваня.
- Нет, не то! - рявкнул Сеня, дико вращая глазами. Мать моя Жучка, да что
же такое с хозяином творится? - Последнюю фразу повтори.
- Лбы, говорю, расшибем, - бравый омоновец, казалось, сейчас полностью
утратит способность к пониманию окружающей действительности.
- Вот именно, лбы! - радостно завопил мой хозяин, забегав по комнате и не
переставая размахивать руками. - Помните, что именно было сказано нам в
первом пророчестве Пифии? - Сеня с жаром и оговорками процитировал то, что
все и так давно знали. - Теперь понимаете, где лежит разгадка?
- Ты хочешь сказать, что помочь нам Аид сумеет? - обрадовано
поинтересовалась Немертея, в то время как остальные растерянно хлопали
глазами.
- Может быть, кто-нибудь пояснит, что здесь происходит? - немного
оскорблено поинтересовался Ваня, который вправе мог считать себя героем
дня.
Конечно, это мог бы сделать и я, поскольку, едва Сеня упомянул о
Дельфийском оракуле, сразу сообразил, куда он клонит. Однако сами знаете,
что меня люди не поймут, поэтому я милостиво предоставил слово Андрюше.
Тот вмиг растолковал, что Аид - это повелитель одноименного царства
мертвых, а Стикс - это речка, которая отделяет его от живых. И если верить
Пифии, то именно Аид может быть как-то замешан в деле об исчезновении
Зевса. Тем более что он считается его антиподом... Гав! Даже сам не понял,
что сейчас сказал!
В общем план мероприятий на сегодня был разработан. Нам нужно было
смотаться к покойничкам, "птицею прыгнуть (интересно, кто будет играть
роль птички? уж не Горыныч ли?) над Стиксом", вышибить пару зубов Аиду, и
вся проблема будет решена. Не знаю, как кому, но лично для меня эта
задумка отвратительно пахла. И не от того, что нам придется общаться с
трупами разных сроков годности! Просто не нравилось мне предстоящее
путешествие. Не знаю, почему именно. Однако мой Рабинович за нее
ухватился, словно утопающий за соломинку, и немедленно протрубил всеобщий
сбор.
Предоставив другим возможность упаковывать вещички, Рабинович принялся
трясти Немертею и Геракла на предмет того, каким образом можно в
максимально короткие сроки добраться до владений Аида, и ответ, озвученный
Гераклом, был прост и лаконичен - умереть!
- Сгнившую оливку тебе в рот! - рявкнула на него титанида. - Разве можно
такое предлагать живым людям.
- Ну, уж извините, гражданочка, ничего другого в ассортименте не имеем, -
обиделся за оливу сын Зевса. - Впрочем, можете попросить моего
братца-психомпа. Может быть, он сделает исключение из правил и доставит
вас туда живыми на собственном транспорте.
- Сделает, - убежденно заверил его Жомов. - А кто такой психомп?
- Это твой старый приятель, который башмаки любит перьями украшать, -
напомнил ему Попов. - Гермес.
- Ну-у, этот точно сделает! - плотоядно ощерился омоновец. Бог ты мой, да
его с такой пастью можно смело на выставку собак вести!
Однако проблема оказалась не столь просто разрешимой. Когда мы всей толпой
ввалились во дворец бога плутов, он наотрез отказался нас принять.
Обиделся, видимо, за вчерашний допрос с излишним пристрастием со стороны
Вани. Вот только он не учел, что российские менты просто так по домам не
шляются и от них нельзя избавиться, сославшись на занятость и попросив
зайти позже. Не прокатят у вас такие номера, господин Гермес!..
Все случилось именно так, как я и предполагал. Ранимого Ваню крайне
расстроил отказ бога плутов встретиться с нами. Недолго думая, он вышиб
ногой массивную дверь и, схватив за шиворот перепуганного слугу, двумя
тумаками вежливо убедил его проводить нас в покои хозяина. Отказаться тот
попросту не мог, и через пару минут мы с Жомовым прижали Гермеса к стенке.
Бог плутов, славящийся своей хитростью и изворотливостью, может быть, и
успел бы удрать на своих крылатых сандалиях, но он никак не ожидал, что
здесь, на Олимпе, кто-нибудь осмелится вломиться к нему в дом. Дурак, раз
надеялся на это!
- Ну, шкура, повезешь нас к Аиду? - прорычал Жомов, дыша в лицо Гермесу
хроническим перегаром.
- Не имею права, - пискнул в ответ тот. - По закону ни один живой человек
не имеет права вступать в царство мертвых, ибо там свои порядки. И как
Зевс не властен над мертвыми, так и Аид не может командовать живыми. В
противном случае весь миропорядок разрушится к Кроновой бабушке!
- Слушай ты, умник перьеногий, - посоветовал ему Иван. - Для меня
существуют только три закона - Уголовный кодекс Российской Федерации,
Устав Вооруженных сил и Конституция страны. На остальные я плевал долго и
прицельно. Ну а если ты сейчас будешь продолжать упрямиться, я тебя
придушу, как... - Жомов на секунду помедлил, подыскивая нужное сравнение,
и увидел крылатые сандалии подследственного. - Во! Как куренка. Ясно?
- Не знаю, я еще во двор не выходил, - попытался прикинуться дурачком
Гермес. Я брезгливо укусил его за болтающуюся в воздухе ногу (фу, ну и
запашок!). Бог плутов истошно заорал: - Ладно, ладно. Сдаюсь! Довезу я вас
до входа, а там с пограничниками сами разбирайтесь.
- Ну, уж с ними мы общий язык найдем, - заверил его омоновец и, отпустив,
забрал крылатые сандалии. - Получишь обратно, когда окажемся на месте.
Гермес, естественно, расстроился, но спорить с Жомовым без транспортных
средств ему было несподручно. Он бы, конечно, попытался использовать для
бегства от нас собственную колесницу, но Ваня предотвратил и эту попытку,
заранее пристегнув к себе бога воров наручниками. Тот удивленно осмотрел
новое для себя устройство и умоляюще попросил:
- Будьте так добры, не показывайте эти штучки Дике, иначе ее хмыри всех
моих подчиненных переловят! А я уж для вас расстараюсь.
- С преступным миром мы сделок не заключаем, - категорично отрезал Сеня
(во какой правильный!). - Но мы подумаем, что можно для тебя сделать.
Пока они там препирались, я тщательно обследовал транспортное средство, на
котором нам предстояло совершить путешествие в Аид. Собственно говоря,
кроме многочисленных крылышек, нарисованных на бортах колесницы, от нашей
она ничем не отличалась. Да и два коня, впряженные в нее, также выглядели
совсем обычно, если не считать тех же маленьких крылышек, расположенных у
них чуть выше копыт. Поначалу я посчитал их декоративными наростами. Но
едва наша команда оказалась внутри колесницы, кони взяли небольшой разбег
и... легко поднялись в воздух, летя исключительно при помощи птичьих
инструментов для полетов, отращенных на ногах. Ау, господа ученые! А где
же законы физики и термодинамики?
Конечно, хотелось бы вам рассказать, как выглядит античная Греция с высоты
птичьего, а точнее, конского полета, но сделать это, к сожалению, не могу.
Во-первых, я даже по крышам лазаю неохотно, а уж к краю парящей колесницы
и вовсе подходить бы не решился. А во-вторых, внизу все равно ни кота
драного разобрать было нельзя. Весь путь от Олимпа до Аида мы проделали
среди плотных облаков, ничего не видели и, вдобавок, вымокли, как
последние блудные коты. Мне даже отряхиваться, как после купания,
пришлось, когда мы наконец приземлились.
Вход в Аид ничем особенным не отличался - пещера, как пещера, и ничего
больше. Гермес, психомп наш ненаглядный, попытался было смотаться, указав
нам на эту дыру в скале, но Ваня Жомов его так просто не отпустил. Он
заявил, что бог плутов получит свои порхающие ботинки только тогда, когда
приведет нас к пограничникам.
- Как скажете, - пожал плечами Гермес. - Только пеняйте потом на себя. Я
вас предупреждал, что со стражем вы договориться не сможете.
- Ну, это мы еще посмотрим, - зловеще усмехнулся Ваня.
Если честно, каюсь, сразу я не сообразил, о каком именно страже идет речь.
Моим ментам это тоже простительно, но ведь наши греки знали все и молчали!
Видимо, считали, что и мы просто обязаны быть в курсе дела. Лишь Немертея
зябко поежилась после слов Гермеса о страже и сделала такое движение,
будто пыталась удержать Рабиновича от необдуманного поступка. При этом в
ее глазах была такая тоска и боль, что я чуть не ошалел: это откуда у
су... гав, ты! опять ...женщины преданность такая?!
Едва мы ступили под своды пещеры, как в нос мне дохнуло отвратительным
смрадом. Настолько резким, что я даже чихнул и удивился, почему я его на
свежем воздухе не чувствовал? Ведь такая вонь должна была бы на пару
километров вокруг входа все пропитать! Мои спутники так же перекосились от
отвратительного запаха и попытались закрыть носы. Исключение составлял
лишь Гермес, который шел вперед как ни в чем не бывало. Видимо, у бедолаги
напрочь отсутствовало обоняние!
Несколько минут мы шли вперед в полумраке, освещаемые лишь тем светом, что
лился от входа, а затем впереди я увидел глаза. Три пары красных, словно у
кролика-альбиноса, буркал, не мигая, таращились на нас из темноты. Мои
спутники слегка сбавили шаг, пытаясь приготовиться к любым неожиданностям,
а затем, когда нас почти оглушил жуткий рык, раздавшийся из глубины
пещеры, они и вовсе остановились.
- Ну, вот вам и стражник, - заявил Гермес, едва отзвуки рыка затихли
где-то в глубине пещеры. - Не думаю, что Цербер вас пропустит, но делать
ставку на свое утверждение не берусь. Хрен вас знает!
Я его уже не слушал. Цербер. Именно он, и никто другой, являлся стражем
входа в греческую преисподнюю. Должен я был об этом догадаться -
телевизор-то часто смотрю - ан нет! Развесил уши, словно щенок сопливый
перед болтливой болонкой. Драть тебя арапником, Мурзик Рабинович, нужно.
Слегка припадая к земле, я угрожающе глухо зарычал в ответ на вызов пса
Аида и сделал несколько шагов вперед. Иди ко мне, косточка моя мозговая!
И тут Цербер предстал перед нами в полной красе. Здоровый, гад, с
породистого дога ростом. Все три башки оскалены, слюна из пастей течет, а
на холках змеи болтаются. Я на секунду замер, раздумывая, не устроить ли
ему дуэль с нашим трехглавым керогазом, но тут же отказался от этой мысли.
Все-таки все мои постоянные соратники уже внесли свой вклад для выполнения
поставленной перед нами задачи, один я лишь под ногами мешался. Нет уж,
разобраться с этой пародией на пса - мое личное дело. И выполнять его за
себя никому не позволю! Молча, без единого звука, я прыгнул вперед, а
мгновением раньше заорал Сеня:
- Ваня, стреляй!
Выстрел грохнул, когда я уже был в воздухе. Жомов, молодец, в последний
момент успел поднять ствол пистолета вверх, и пуля ушла в потолок пещеры,
заскакав рикошетами от стен. То, что промазал Ваня, это понятно: меня
боялся подстрелить. Но вот как я оказался позади Цербера, поначалу
объяснить не мог. Ровно до тех пор, пока не заметил светящегося Горыныча.
Ну, спасибо, товарищ, удружил! Телекинез наконец освоил.
Опустившись на пол пещеры, я на мгновение потерял ориентацию. То же самое
произошло и с моим противником. Ни грохот выстрела, ни визги рикошетов его
не испугали. Он лишь жутко удивился, когда я исчез из поля его зрения, но
быстро понял, где я нахожусь, и резко развернулся. Правильно! Вот он я, и
сейчас ты, позор рода собачьего, узнаешь, что такое настоящая атака
милицейского пса.
Хоть у меня и было лишь несколько мгновений, я приготовился к броску
спокойно, зная, что Ваня теперь не рискнет стрелять, боясь меня поранить.
Теперь уже никто не вмешается, пока кто-то один из нас не схватит за горло
другого. Конечно, у него три пасти против моей одной, но мы и не с такими
сворами встречались. Еще раз грозно зарычав, я рванулся вперед, и тут
снова произошло невероятное: я опять промазал! Не понимая, что именно в
этот раз мне могло помешать, я удивленно замотал головой, и тут же понял,
что именно произошло. Завизжав, словно покусанная шавка, Цербер круто
развернулся и бросился к выходу из пещеры, спасаясь от моих зубов. И это
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг