Все-таки мои соратники были еще далеко. И хоть я и начал призывно лаять,
добраться до меня они могли в лучшем случае через пару-тройку минут. А за
это время грязный садист успеет превратить понравившуюся моему хозяину
человеческую су... самку в полную калеку. Да еще и меня может прибить. А я
Сене два таких страшных горя принести не хочу!
Вот так и носились мы вокруг Прокрустова ложа. Впереди я, без коня, но
галопом, а следом сам хозяин коварной постели, размахивающий цепями. Я
старался не убегать слишком далеко, чтобы не дать Прокрусту возможность
выместить свою злость на Немертее, и в то же время пытался держаться на
таком расстоянии, при котором цепи в руках вонючей обезьяны никак не могли
меня достать. А если учесть, что мне приходилось еще и следить за тем,
чтобы Прокруст случайно не заехал цепями в лицо будущей подружке моего
Рабиновича, то приходилось мне ой как не сладко. А тут еще и девица с
постели встряла в наши разборки.
- Немедленно прекратите мучить собаку! - гневно завопила она, пытаясь
выбраться из оков. Молчала бы лучше, чокнутая! - Вы бессовестный, жалкий,
трусливый подлец! Ни на что другое, кроме как терзать маленьких и
беззащитных существ, вы не способны. Оставьте в покое собаку, я вам
сказала! Терзайте лучше меня, но помните, что есть еще на земле
справедливость, и рано или поздно вы расплатитесь за все свои злодеяния.
Хотела бы я посмотреть, как вы затрясетесь от страха, когда столкнетесь с
настоящим героем...
- Тут меня кто-то звал? - поинтересовался Рабинович, влетая на поляну
верхом на взмыленном жеребце.
Ну, наконец-то!.. Высунув язык, я круто завернул и пристроился рядом с
хозяином, угрожающе оскалив клыки. Увидев всего лишь одного тощего
Рабиновича, пусть и на коне, но без меча, Прокруст осклабился и, радостно
подвывая, рванулся вперед, не забывая раскручивать цепи над головой. Но не
успел он пробежать и пару шагов, как на поляну вылетели Жомов и Гомер.
Обезьяноподобный варвар резко затормозил.
- Та-ак, а вот это уже не по правилам, - уперев руки в бока, нагло заявил
Прокруст. - Трое на одного, да еще и бешеная собака...
Ты кого, сволочь, собакой бешеной назвал?!
- Фу, Мурзик, ты свое дело сделал, - как всегда, осадил меня Рабинович,
альфа-лидер хренов, и посмотрел на уродца. - Трое на одного, говоришь?
Будешь дальше возникать, сейчас четвертый и пятый подъедут.
- Ничего у вас не получится! - нагло заявил в ответ Прокруст. - В этом
месте подлость и мошенничество разрешены богами только мне. И победить
меня может только настоящий герой. Причем в одиночку. Ясно вам?
- Сеня, да что ты с ним разговариваешь? - встрял в разборки Жомов. - Дай я
ему разочек из тыквы бубен сделаю, и поедем дальше.
- Нет. Я сам, - осадил его мой хозяин и спрыгнул с коня. - Герой,
говоришь, тебе нужен? Что-то достали вы меня все в последние дни с этими
героями. Иди сюда. Будет тебе герой.
Сеня отстегнул от пояса дубинку и, размяв кисти, твердым шагом направился
к Прокрусту. Поскольку доспехов на уродце не было, поначалу я решил, что
мой Рабинович сошел с ума, собравшись драться резиновой дубинкой против
металлических цепей, но почти сразу сообразил, что именно хочет сделать
мой хозяин.
Увидев единственного и почти безоружного врага, смело идущего навстречу,
Прокруст дико завыл и, раскрутив цепи над головой, смело бросился вперед.
Подбежав на расстояние удара, он что есть силы метнул цепи в Рабиновича.
Сеня мгновенно присел и, выставив вверх дубинку, сориентировал ее
навстречу летящей куче бронзы. Цепи спружинили о дубинку, а поскольку
Прокруст не выпустил их концы из рук, то полетели они не куда-нибудь, а
прямо в мерзкое рыло придорожного маньяка. С глухим звуком цепи ударились
прямо в лоб Прокрусту, и он тут же рухнул на траву, не издав ни единого
звука.
- Вот так-то, - усмехнулся Рабинович. - А ты говоришь, что тут герой нужен.
Пнув ботинком поверженного врага, мой Сеня гордо прошествовал к
Прокрустову ложу и остановился так, чтобы Немертея могла его видеть.
Узрев, кто именно ее спас, девица открыла от удивления рот и часто-часто
захлопала ресницами. Рабинович снова ухмыльнулся. На этот раз, видимо,
пародируя Джека Николсона.
- Это снова вы? - наконец смогла пролепетать Немертея
- Увы, да, - развел руками Сеня. - Впрочем, если моя кандидатура в
качестве спасителя вас снова не устраивает, я могу оставить все как есть и
поехать дальше своей дорогой.
Так я тебе и поверил! Однако провести прикованную к ложу девицу оказалось
куда проще, чем такого опытного и умудренного жизнью кобеля, как я.
Немертея снова часто заморгала и, поджав губки, отрицательно покачала
головой.
- Нет-нет, - выдохнула она. - Я очень вам благодарна за спасение и должна
перед вами извиниться за те грубые и неверные слова, которые сказала вам
на поляне. Сегодня утром я видела Зену. Она была не только живой, но еще и
с особым удовольствием вспоминала о вашем огромном спутнике. Зена сказала,
что хотела бы еще раз встретиться с ним. Вот и получается, что я обвинила
вас огульно. Требуйте от меня все, что хотите, в наказание за лживые
обвинения. Я готова выполнить все ваши условия.
- Потребовал бы я у тебя, - буркнул себе под нос Рабинович так тихо, что
только я услышал. А вслух он сказал совсем другое, неожиданно даже для
самого себя перейдя в разговоре с Немертеей на "ты": - Забудь, я не
злопамятный. А сейчас просто скажи, отвязывать тебя от этой кровати или ты
еще полежишь?
- Спасибо, я уже отдохнула, - затрясла головой девица, и Сеня принялся
возиться с застежками.
Открыть их Рабиновичу никак не удавалось, и пришлось спешиться Жомову,
чтобы помочь другу в беде. Подойдя к ложу, Ваня двумя мощными рывками
вырвал с корнем застежки, и Сеня тут же протянул вперед руку, помогая этой
взбалмошной девице встать.
Видя, как засверкали при этом глазки у моего хозяина, я невольно вздохнул.
Какой-то древний мудрец сказал: "Сделай добро и подложи его под дверь
соседу!" А у меня все наоборот получается - свое добро всегда ношу с
собой. Ведь знал же, когда спасал Немертею, что мой Сеня ее непременно с
собой потащит. Знал, что теперь к обществу помешанного поэта, впавшего в
детство Геракла и трехглавого второгодника добавится еще и воинствующая
правдолюбка. Понимал, чем все это может обернуться, и все-таки вытащил
дамочку из лап маньяка. Не знаю, как правильней объяснить человеческим
языком, но путешествовать в такой компании - все равно что сунуть морду в
муравейник, а хвост положить на подстилку из-под блохастого кота. В общем,
ужас! И все это я сделал своими клыками и горлом. Ну да ладно. Придется
потерпеть, если хозяину моему от этого легче будет. А Сеня тем временем
повел Немертею к въехавшей на лужайку колеснице.
- Андрей, возьми даму к себе. Она с нами до Дельф поедет, - приказным
тоном сообщил криминалисту Рабинович.
- Да я вам что, катафалк, что ли? - взвился Попов. - Что вы мне в телегу
весь хлам ненужный грузите? Сажай эту шизанутую скандалистку к себе на
лошадь да и вези хоть до Дельф, хоть до Олимпа, хоть до собственной
постели!
- Вы несправедливы ко мне, - поджала губки Немертея. - Я не скандалю, а
требую от людей, чтобы они всегда и во всем проявляли хотя бы элементарные
принципы справедливости...
- Знаешь что, дорогая, - перебил ее Андрей. - Найди себе мужика, и пусть
он у тебя что хочешь проявляет. Хоть принципы, хоть фотографии. А от нас
отстань, всех богов ради!
- Слушай, Попов, заткнись, а? - не выдержал Сеня. - Я тебе сказал, что
девушка с нами поедет, значит, именно так и будет. А не нравится тебе, так
иди пешком.
- Вот даже как? - ехидно поинтересовался Попов. - Да я вообще могу в
другую сторону идти, и горите вы все со своим Зевсом синем пламенем...
- Цыц, петухи! - это уже Ваня Жомов торпедой влетел между двумя взаимно
оскорбленными друзьями. - Вы еще из-за бабы мне подеритесь. Обоих сразу
скручу, в колесницу брошу и до конца дороги кляпы изо рта не выну.
И с этим я не мог не согласиться. А чтобы показать Ване свою солидарность
с его решением, я тоже встал между моим Сеней и Андрюшей, поочередно
оскалив на обоих клыки. Несколько секунд, пока Немертея стояла в сторонке,
потупив очи, оба буяна смотрели друг на друга злыми глазами, а потом Попов
недовольно покачал головой.
- Нет, Ваня, так дело не пойдет, - расстроено хмыкнул он и вдруг широко
улыбнулся. - Я же с кляпом во рту к завтрашнему утру с голоду сдохну.
Рабинович, увидев его ухмылку, несколько секунд из последних сил пытался
сохранить серьезное выражение лица, но затем не выдержал. Сначала мой
хозяин прыснул в кулак, а уж затем захохотал во все горло. Жомов,
посмотрев на обоих, покрутил пальцем у виска, но этот идиотский смех
оказался столь заразным, что и он сдался и заржал, схватившись за живот и
грохнувшись в траву. Его поддержал Гомер, а Геракла и вовсе уговаривать не
нужно было. Полубог сейчас находился в таком состоянии, что ему лишь палец
покажи, и он смеяться станет. Последней покорилась смеху Немертея, и минут
пять все просто давились слезами. А когда приступ прошел, Андрюша Попов,
растирая кулаком глаза, сделал широкий жест:
- Добро пожаловать в карету, сударыня, - вот так рядовая колесница
превратилась в четырехместный седан.
Немертея галантно кивнула головой и обошла доисторическую колымагу. Я
ожидал, что, увидев Горыныча, дамочка если не истерику закатит, то хоть
завизжит, как кастрированный бультерьер, но она меня обманула.
Столкнувшись нос к носу с огнедышащим птеродактилем, Немертея не только не
испугалась, но даже и не удивилась совсем.
- Скажите, вы, случайно, родом не из титанидов? - крайне вежливо
поинтересовалась она.
- Нет, я вообще из другой местности, - не понял вопроса Горыныч, и
Немертея, пожав плечами, с помощью Рабиновича взобралась на борт лимузина
дохристианской эпохи.
Прежде чем отправиться дальше, предстояло решить, как поступить с
Прокрустом. Тюрем здесь не было, да и тащить с собой этого уродца никто не
хотел, и уж больше всех этому противился Андрюша. Оставить на свободе
зверствующего маньяка менты также не могли, поэтому приняли решение,
способное побороться за звание самого мудрого с Соломоновым. То есть мои
соратники решили просто приковать садиста к его собственному ложу и
оставить так лежать. Выберется - будет жить, а не сможет...
Уложив Прокруста на его эталонную постель, Жомов так старательно вогнал
края бронзовых пластин в доски кровати, что даже невооруженным глазом было
заметно, какая именно судьба ждет впереди жестокого маньяка. Впрочем, туда
ему и дорога, а нам - абсолютно в другую сторону. Пока в Дельфы, а затем -
на Олимп.
Закончив возиться с Прокрустом, который уже пришел в себя и вопил дурным
голосом, то умоляя пощадить его, то угрожая расправой, мы приготовились
отправиться в дальнейший путь. Но, чем ближе подходило время нашего
отъезда, тем громче Прокруст орал. Наконец Попов не выдержал такой
конкуренции собственному вокалу. Подойдя к уродцу, он осторожно наклонился
к уху Прокруста и, поднеся палец к губам, вдруг рявкнул с неистовой силою:
- Заткнись, гад!
Надо ли говорить, что именно произошло? Уродливый маньяк от такой силы
звука получил вполне серьезную контузию и потерял сознание, а мы смогли
спокойно отправиться в путь, чтобы к вечеру увидеть вдалеке вожделенные
огни Дельф...
Глава 2
К удивлению друзей, Дельфы оказались вполне приличным местом. Мощенные
камнем улицы, двух - и трехэтажные дома, огромный храм Аполлона,
почитаемого здесь едва ли не больше, чем сам Зевс, по сравнению с
колхозно-коммунальным бытом скандинавов и разношерстно-кичливым укладом
средневековой Англии казались настоящим эталоном цивилизации.
Если бы среди путешественников нашлись истинные ценители древней
архитектуры, то они могли бы наслаждаться видами Дельф бесконечно и
поездка к Олимпу точно накрылась бы медным тазом. Но, по счастью, таковых
в их пестрой компании не наблюдалось. Гомер уже бывал здесь не раз и
просто хрюкать от восторга давно замучился. Немертею ничего, кроме
правдоборства, не интересовало. Ну, разве что какие-нибудь шмотки на
лотках. Однако, к вящей радости Рабиновича, караван добрался до города
слишком поздно, и рынок был уже закрыт.
Если Геракл и бывал раньше в Дельфах, что выяснить не удалось по причине
неожиданно свалившегося на него скудоумия, то в данный момент меньше всего
интересовался красотами архитектуры. Впавшему в детство герою надоело
баловаться с трехглавой зажигалкой, и он требовал у своего новоявленного
"папочки" немедленно поиграть с ним в "отломай рога Минотавру". Ну а
доблестных милиционеров, откомандированных на спасение мира, ввиду
приближающейся ночи волновало только одно: где найти постоялый двор с
мягкими постелями, хорошим вином, плотным ужином и возможностью перед сном
набить кому-нибудь морду. Все-таки целый день без развлечений! Корявый
Прокруст за таковое, естественно, считаться не мог.
Несмотря на поздний час, на улицах Дельф оказалось полно народу. Причем
народу повально пьяного и абсолютно без намека на присутствие хотя бы ППС,
не говоря уже об ОМОНе. Сердобольный Жомов хотел было это упущение
исправить и уговорить друзей разогнать парочку-тройку самых шумных групп,
да только Сеня воспротивился. Рабинович заявил, что размяться Ваня сможет
и в кабаке, а если уж ему так не терпится погоняться по улицам за пьяными
идиотами в туниках вместо штанов, то он может заняться этим в полном
одиночестве, поскольку лично Рабинович с Поповым и прочими собирается пить
вино из амфор и не откажется при этом плотненько закусывать.
- Ни фига себе. Ну вы молодцы, - тут же возмутился Ваня. - Значит, меня в
наряд отправляете, а сами бухать идете?
- Так это не я, это ты предложил, - усмехнулся
Сеня.
- Вот только не нужно пургу гнать, - окончательно обиделся Жомов. - Что я,
дурак, по-твоему, чтобы такую ерунду молоть? Хрен ты угадал! Вместе в
кабак поедем.
И вновь Гомеру пришлось выступать в роли экскурсовода. Впрочем, по-другому
и быть не могло, поскольку именно в качестве проводника его и взяли в
дорогу. Поэт несколько секунд задумчиво смотрел по сторонам, а затем
уверенно выбрал центральную улицу, ведущую прямо к храму Аполлона,
объяснив, что на площади, перед храмом, и находится лучший в Дельфах
постоялый двор. Однако не успели они проехать и двадцати метров, как из-за
угла высыпала огромная толпа полуголых греков в каких-то невообразимо
идиотских масках и полностью перекрыла дорогу. Мужчины и женщины были
пьянее, чем Попов после литра самогонки. Они распевали песни,
подозрительно похожие на стихоплетства Гомера, и прямо на проезжей части
занимались настоящим непотребством - играли в "ладушки". Геракл, увидев
это, дико захохотал и попытался сбежать из колесницы, но Андрюша вовремя
успел его поймать и, отвесив хорошую затрещину, усадил на место. Увидев
это, Жомов поморщился и грозно посмотрел на толпу, перегородившую дорогу:
- Это что за сброд такой? ОМОНа давно не видали?
- Вот уж не знаю, видел ли кто-нибудь из них Амона, - пожал плечами Гомер.
- А этот сброд называется Обществом любителей Диониса. Они тут вакханаются
потихоньку.
- Ни хрена себе, потихоньку. Да за такое "потихоньку" пятнадцать суток без
базара дают, - возмутился дисциплинированный Ваня и заорал на толпу: - А
ну, разойдись! Мать вашу... к моей теще на практику!
Крик Жомова никакого воздействия на распоясавшееся общество
алкоголиков-любителей не оказал. Судя по всему, никто из толпы даже не
заметил, какую страшную участь приготовил их родителям Иван. Омоновца это,
естественно, огорчило, и он тут же собрался провести среди попавшихся под
руку эллинов воспитательную беседу при помощи резиновой дубинки, но в дело
вмешался Андрюша и все удовольствие Жомову испортил. Вместо того чтобы
подождать, пока Ивану не надоест изображать из себя внука Буденного, Попов
взял и включил на полную мощность свой природный громкоговоритель.
После его вопля часть разгулявшейся компании унесло вдоль по улице, а
остальные позорно отступили в боковые переулки. ИТАР-ТАСС сообщает, что
большинство демонстрантов отделалось легким испугом. Однако несколько
человек обратились к ближайшим эскулапам с телесными повреждениями
различной степени тяжести, а один из пострадавших оказался в столь сильном
шоковом состоянии, что немедленно явился в храм Аполлона и признался
жрецам, что это именно он убил президента Кеннеди.
Сильнее всего пострадал двухэтажный коммунальный дом по улице Афродиты
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг