рассказать, что "милиционер, если говорить о твоем папочке, это такой же
бандит, только в погонах", но Жомов тут же едва не разорвал на куски не в
меру болтливого криминалиста, и Андрюша капитулировал, заткнув себе рот
огромным куском жаркого. Жомов, не зная, что еще можно сделать с впавшим в
детство Гераклом, отправил его спать, а сам сел у костра и насупился. Пару
минут он сидел молча, а затем резко встал.
- Не знаю, как вы, но я сегодня напьюсь, - грозно пообещал он и, круто
развернувшись, скрылся в пещере.
- Придется составить ему компанию, - обреченно вздохнул Андрюша. - А то
сопьется ведь. В одну харю!
К тому времени, когда Сеня закончил на скальном уступе первый раунд
переговоров с Телемом, а потом успешно завершил второй, уже внутри пещеры
циклопа, и вернулся назад с увесистым мешочком в руках, Ваня и Андрюша, за
компанию с Гомером, успели изрядно опустошить бурдюк с вином и сидели у
костра заметно повеселевшие. Рабинович покачал головой и неспешно подошел
к ним.
- И что мы празднуем? - сердито поинтересовался он, останавливаясь у
костерка.
- Сеня, ты где-нибудь тут видишь шашлыки, баб? - спросил в ответ Жомов и,
не дождавшись ответа, закончил свою мысль: - Значит, у нас не праздник, а
траур.
- Логично, - согласился с ним Рабинович. - Сказал бы я вам, кто вы, но вы
и сами это знаете.
Махнув рукой на нарушение сухого закона, единогласно принятого на время
путешествия до Олимпа, Сеня сел у костра и потребовал себе посуду с
соответствующим ситуации содержимым. Выпив первую рюмку, если это можно
назвать именно рюмкой, а не ведром, Рабинович попытался обсудить с
друзьями дальнейший план действий, но Жомов с Поповым дружно наорали на
него. Под давлением большинства Сене пришлось уступить, и он, еще раз
махнув на все рукой, принялся перевыполнять нормы по расслаблению. В итоге
до сделанных Жомовым постелей из веток, кроме Мурзика, не дополз никто!
Изъятое из кладовых Авгия вино оказалось на удивление хорошего качества, и
наутро с похмелья никто не страдал. Жомов, конечно, попытался изобразить
жуткую головную боль и добраться до бурдюков, но Сеня встал стеной и не
дал совершиться непотребству. В итоге Ваня, горестно вздохнув, принялся
таскать вниз, к лошадям, мешки с провизией. Геракл, которому утром не
полегчало, вприпрыжку бежал рядом, ухудшая и без того не радужное
настроение Ивана и требуя поиграть то в "разруби гидру", то в "сожги
феникса". Закончилось это тем, что Жомов его самым естественным образом
отшлепал и поставил в угол. К ближайшему дереву.
Пока запрягали лошадей и загружали колесницу, Геракл так и стоял на месте,
заложив руки за спину и обиженно надув губы. Жомов косился на него,
раздумывая, не наградить ли своего нового сына хорошим подзатыльником в
сержантском стиле, но, помня, как Геракл после процедур Телема начинал
"агукать", отказывался от своих намерений. Не хватало еще того, чтобы этот
здоровый детина начал мочиться в штаны, а бравому омоновцу пришлось бы
менять ему подгузники. Которых еще, судя по всему, и не придумали!
Наконец, когда все было готово к отъезду, случилась еще одна беда. Геракл,
вчера лихо скакавший на коне, вдруг заявил, что он маленький и садиться на
лошадь ему мама не велела. Дескать, упадет и носик свой длинный греческий
расквасит! Никакие уговоры и угрозы не помогли. Омолодевший Геракл только
начал реветь и цепляться за ствол дерева, боясь, что его силой затащат на
лошадь. Пришлось на него плюнуть и посадить в колесницу.
Развеселившийся полубог тут же принялся ковырять в носу, лезть Попову в
карманы и громко пукать, приговаривая при этом какую-то идиотскую детскую
считалку. Что-то вроде "пукнул раз, пукнул два, оторвалась голова!".
Андрюша от такого проявления античной культуры мгновенно озверел и
потребовал от Жомова взять "своего малолетнего идиота" к себе на лошадь. В
ответ Ваня, естественно, послал Попова северней Магадана, и неизвестно, до
чего бы они договорились, если бы в дело не вмешался Рабинович.
- Цыц, петухи! - заорал он, вставая между разозлившимися друг на друга
друзьями. - Хоть перед греками российскую милицию не позорьте. А то
ославили нас уже во всех вселенных...
Почему-то этот довод показался Жомову и Попову достаточно убедительным.
Наверно, просто случайно о чести мундира вспомнили! Хмуро посмотрев друг
на друга, криминалист с омоновцем пожали друг другу руки и разошлись по
своим транспортным средствам. Освободившуюся лошадь Геракла Сеня привязал
к колеснице и, позвав Мурзика, пришпорил коня каблуками милицейских
башмаков. Ленивая животина, уже успевшая привыкнуть к таким тычкам по
ребрам, презрительно фыркнула и неспешно тронулась в путь. Остальные члены
экспедиции отправились следом.
Телем, выбравшийся из своей пещеры, чтобы проводить путешественников,
встал на краю уступа и совершенно искренне решил пожелать им доброго пути.
Подняв свою здоровенную ручищу над головой, он принялся неистово
размахивать ею, при этом мило улыбаясь. Однако сей добрый жест был не
понят Жомовым, потерявшим в лице впавшего в детство Геракла единственное
развлечение в пути. Свесившись с лошади, Ваня подхватил с дороги увесистый
камень и прицельно запустил его в единственный глаз циклопа...
Забегая чуть вперед, отметим, что зрение Телему с трудом, но удалось
спасти его соседям. Однако когда он пришел в себя, то еще целую неделю
вынужден был прикладывать медный таз к шишке на лбу, едва не превысившей
размеры его собственной головы... Знал бы это Жомов, наверняка порадовался
бы!
В дальнейшем путешествие протекало без приключений. Фыркали лошади, копыта
стучали по камням на дороге, в кустах щебетали птицы... Геракл звал "папу"
и говорил, что хочет "пи-пи", Попов орал на него и на Жомова, который на
"папу" упорно не откликался, Ваня орал на Андрюшу, Мурзик гавкал на всех,
Гомер начинал читать вслух стихи, а когда они все замолкали, с гор
доносились вопли Телема, который не видел ничего из-за заплывшего глаза и
то и дело натыкался на скалы...
В общем, царила настоящая идиллия. Эдакий воскресный семейный пикник, от
которого даже конь под Рабиновичем начинал терять терпение. А уж что
говорить о самом всаднике? Устав от всеобщего крика, Сеня орал на всех
вокруг, и на пару минут наступала тишина. А затем все по новой: лошади,
копыта, птицы, Геракл, Попов, Жомов, стихи и... очередной вопль
Рабиновича. Во всей этой катавасии радовало только одно. Если
разгромленные вчера разбойники и решили взять реванш, устроив где-нибудь
на дороге засаду, то, услышав путешественников, они наверняка решили не
связываться еще раз с этой сумасшедшей компанией. И правильно сделали!
Поскольку подходить к злым ментам опасно для здоровья любого россиянина,
не говоря уже о каких-то там античных греках.
Ближе к полудню обстановка в экспедиции слегка разрядилась. Андрюша
наконец смог привыкнуть к выходкам своего нового соседа по колеснице и бил
по рукам Геракла каждый раз, когда он пытался отстегнуть дубинку от пояса,
откусить кусок ремня, залезть в карман криминалисту или просто проверить,
что это за такие блестящие круглые штучки расположены на штанах "дяди
Вани" в районе паха. Полубог на удары по рукам не обижался. Напротив, он
посчитал это новой игрой, наподобие "оторви Икару крылья", и радостно
хохотал даже тогда, когда утомившийся Попов отвешивал полубогу
подзатыльник.
Гомер всю дорогу с умилением наблюдал за этой парочкой, складывая в своем
извращенном воображении новые вирши о похождениях Геракла, но вслух их уже
не читал, надеясь, что потомки оценят их лучше, чем современники. Правда,
пару раз он пытался открыть рот, желая приобщить спутников к собственной
гениальности, но, натыкаясь на стальной взгляд Рабиновича, тут же рот
закрывал.
Жомов, потеряв лучшего (читай, единственного!) ученика, захандрил и каждый
раз, когда Геракл называл его "папой", вздрагивал. В голове омоновца
невольно вырисовывалась такая картина.
Жомов приводит домой полубога и говорит: "Познакомьтесь, это мой сын!"
Жена сразу падает в обморок, теща хватается за скалку и требует от дочери
немедленно развестись с "подлецом-зятем, о котором и раньше ничего доброго
сказать нельзя было, а теперь и подавно!".
Единственным светлым пятном в этой мрачной картине было то, что тесть
непременно предложит обмыть знакомство, но и этот светлый образ мгновенно
таял. Уж кто-кто, а Ваня прекрасно знал, как тещи относятся к тому, что
тести пьют с зятьями. А уж по такому поводу и вовсе можно было бы не то
что скалкой, табуретом в лоб получить!
В общем, Жомов загрустил окончательно. Не развеяло ему мрачного настроения
и предложение Рабиновича остановиться на обед. Зато обрадовался Попов,
которому и поесть всегда в радость, и избавиться от общества Геракла,
пусть хотя бы на время, плохой перспективой не показалось. Остановив
колесницу на небольшой поляне, покрытой, как футбольное поле, ровненьким
зеленым дерном, Андрюша принялся доставать из колесницы съестные припасы,
погнав Гомера собирать хворост. Геракл увязался с поэтом, и через пару
минут они скрылись в лесу. Впрочем, ненадолго!
Не прошло и пяти минут, как друзья услышали истошный вопль Гомера чуть
южнее поляны, а затем и сам поэт вылетел из лесу с выпученными глазами и,
промчавшись мимо оторопевших ментов, спрятался за колесницей. Предчувствуя
неладное, менты приготовились к бою, выхватив из-за пояса дубинки. Все
трое, не сговариваясь, ринулись в лес, спасать Геракла, но тот выскочил на
поляну сам, возбужденно и радостно размахивая руками.
- Папа, папа, там гидра! - заорал он и, схватив меч, бросился обратно. -
Сейчас я проверю, правду ли говорят, что у нее вместо одной отрубленной
головы две вырастают.
Произошло все настолько быстро, что никто из ментов даже среагировать не
успел на демарш Геракла, не говоря о том, чтобы перехватить его на
полдороге. Пока трое друзей переводили удивленные взгляды с поэта на
полубога, последний уже снова скрылся в лесу, радостно вопя и срубая по
пути ветки с деревьев. Жомов опомнился первым и ринулся вслед за Гераклом.
Сеня с Андрюшей попытались его догнать, но никто из троих не успел
добежать даже до кромки леса, как оттуда, спиной вперед, вылетел
подопечный омоновца и, плюхнувшись на траву, разревелся горючими слезами
от страшной обиды на непокорную гидру.
- Нет, до чего все гуманоиды бестолковые, - раздался в кустах недовольный
голос, и на поляну перед оторопевшими друзьями выбрался... раздувшийся от
обиды Горыныч.
- Я так и думал, что вы где-нибудь поблизости окажетесь, - поочередно
покачав всеми тремя головами, проговорил вместо приветствия Ахтармерз. -
Ну, и когда эти мытарства закончатся? Или мне теперь до конца жизни ваше
общество терпеть?
Горестно вздохнув, трехглавый монстр безнадежно махнул крылом и, выпустив
из всех своих пастей длинные языки пламени, поджал задние лапы, мешком
плюхнувшись на траву...
Часть II
Ищи Олимп в поле
Глава 1
Жалко мне все-таки людей! И нюх у них хуже, и слух никуда не годится, да и
насчет зрения можно поспорить о том, лучше ли оно у них, чем у меня. Ну,
посудите сами, как это можно не почувствовать издалека характерный запах
Горыныча, если от него за километр тухлыми яйцами так несет, что любой
химзавод после этого трехглавого загрязнителя воздуха парфюмерной фабрикой
покажется?
Я еще до того, как мы на поляну вышли и мой Сеня надумал привал устроить,
почувствовал, что ахтармерзским духом подуло. Конечно, поначалу и я
ошибся. В первую секунду подумал, что мы к какому-нибудь болоту подходим,
но в тот же момент сообразил, что в горах болот просто быть не может. Ну а
раз так, значит, кроме Горыныча, появиться было некому. Вот я и прилег
спокойно на травке, ожидая прибытия старого соратника.
И нечего, Сеня, было на меня коситься! Ну и что из того, что эти два
античных дурака с воплями по поляне бегают? Я-то знал, что нам ничего не
грозит. В отличие, например, от той же пещеры! Ведь нормальным же языком
предупреждал, что место занято и хозяин может вот-вот появиться. Только
люди нормального языка не понимают. Им можно все либо через тумаки, либо
при помощи мата объяснить. Но я пес воспитанный. Хоть и с ментами вожусь,
да и сам мент, чего тут скрывать, но подобные обороты речи употребляю
редко. Именно поэтому мои спутники меня и не поняли. Что же, сами
виноваты, вот теперь пусть и нянчатся с увечным Гераклом!
До появления Горыныча я все раздумывал, чего мне все время не хватает?
Вроде уже и привык шляться по всяким параллельным мирам, вместо того чтобы
спокойно службу нести. К постоянно меняющимся климатическим поясам,
пейзажам и повадкам людей также успел приспособиться, и никакого
дискомфорта ощущать не должен. АН нет! Не хватает мне чего-то, и все тут.
Даже на луну ночами выть хотелось, а я никак не мог понять почему. А как
появился Ахтармерз, сразу встало все на свои места. Оказалось, что я
просто к нему привыкнуть успел. Не в том смысле, конечно, что жить без
этой трехглавой самовозгорающейся керосинки не могу, а от того, что в
параллельном мире окружающий пейзаж без Ахтармерза - что болонка без ушей!
В общем, вы поняли, что я Горыныча в нос лизнул не от большой любви, а от
радости из-за вновь обретенного душевного равновесия.
Горыныч мне тоже обрадовался и с ходу провел санитарную обработку моей
шубы... Фу-у, идиот! Нечего на меня своей вонью дышать! Тут не Англия и не
Скандинавия. Блох еще не придумали, и пиратствующей живности на мне, слава
Полкану, не водится. А вот теперь придется мне целую неделю отмываться,
чтобы отвратительный запах из шкуры выветрился.
Впрочем, я отвлекся. А Андрюша мне едва на хвост не наступил, когда
поближе подошел, чтобы старого друга... Ну еще бы. Ему ведь вперед всех
пролезть надо. Они же с Горынычем братья по запаху! В общем, выругался я и
отошел в сторону, чтобы посмотреть, как пройдет встреча двух дружественных
цивилизаций из параллельных миров. А, кроме меня, издалека за явлением
Горыныча народу наблюдал только перепуганный Гомер. Даже Геракл перестал
реветь и подобрался поближе, пытаясь рассмотреть, откуда это у монстра
огонь вылетает. Сеня остался стоять чуть в стороне, лениво поигрывая
дубинкой.
- Ну и что вы мне здесь за встречу на Эльбе устроили? - поинтересовался
он, когда Попов с Жомовым закончили брататься с летающей керосинкой. Оба
тут же отошли в сторону, смущенно потупив очи долу. А Рабинович ткнул
"демократизатором" в сторону Ахтармерза.
- Ответьте мне, уважаемый представитель неземной цивилизации, какого хрена
вы потеряли в этом мире? - задал он новый вопрос. - Или вас, сударь, сюда
тоже со спецзаданием забросили?
- Нет, ну почему вы, гуманоиды, все время такие двусмысленные? - удивленно
покачал средней головой монстр. - Вроде говорите вежливо, а тон такой,
словно оскорбление пытаетесь нанести...
- Ты не ответил на мой вопрос, - перебил его настырный Рабинович. -
Повторю еще раз: как ты здесь оказался?
- Вот вам и старые товарищи, - горестно вздохнул Горыныч. - Я-то надеялся,
что после стольких пережитых вместе приключений две наши дружественные
расы будут связаны узами взаимопонимания, но оказывается, что в среде
гуманоидов по-прежнему процветает расизм и неприятие иных жизненных форм...
Ну, все! Понесло. Несмотря на то что в своей параллельной вселенной
Ахтармерз всего лишь слабоуспевающий второклассник, в нашем мире по
степени болтливости он может дать фору любому политику. А уж когда он
начинает рассуждать на тему взаимодействия двух различных форм жизни,
эволюционирующих в совершенно отличных друг от друга условиях... Тьфу ты,
кошачий сын! Этот трехглавый болтун кого угодно с толку собьет! Кроме
Сени...
Объясняя моему хозяину, отчего тот такой дурак, Ахтармерз залез в такие
лингвистические дебри, что я его абсолютно перестал понимать. То же самое
можно сказать и об остальных. Примерно после третьей фразы Горыныча Ваня
Жомов скривился, как от "паленой" водки, и пошел в лес, чтобы сломать
дерево потолще. Он у нас теперь таким образом мозги от избытка ненужной
информации очищает. Следом за ним общее число слушателей Ахтармерза
уменьшилось еще на одного человека. Это Андрюша Попов, махнув на
трехглавого болтуна рукой, вернулся к приготовлению обеда. Ну а затем
настала очередь и моего Сени смыться с лекции.
- ...В общем, я думаю, что всем гуманоидным расам пришла пора коренным
образом пересмотреть свое отношение к межвидовому взаимодействию разумных
существ, - на одном вдохе закончил свою затянувшую тираду Горыныч и с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг