- Не то слово! И если бы просто толпа... Слушай, Семен, куда мир
катится? Какое-то, прости меня, кругом... торжество ликующей
бездарности! Андеграунд этот пресловутый! Из лужи еще не вылезли, а в
зеркало прутся! Главное, ни техники, ни таланта - наглость одна! И что
самое потрясающее: берут их, Семен, берут!..
- Н-ну... все мы когда-то с прудов да с луж начинали, - примирительно
заметил дядя Семен.
- Сравнил! Мы над собой работали, мастерство оттачивали! Не то что о
зеркалах - об осколочке зеркальном мечтать не смели! Босяк какой-нибудь
рядом с лужей упадет - так ты мордень его фиолетовую до ссадинки,
бывало, отразишь, до щетинки. Горький иззавидуется! А этим - что забор
отражать, что бомжа под забором... Честное слово, зла не хватает!.. -
Тут он заметил насупленные Егоркины брови и, спохватившись, сбавил тон.
- Нет, ну, случаются, конечно, и среди них исключения. Взять хотя бы
Егора! Тоже ведь без году неделя, а залюбуешься, как работает... Но
остальные-то, остальные!..
Подхалимаж, однако, не помог.
- Слышь! - набычась, вступился Егор за ровесников. - Дядь Лень! Не по
делу наезжаешь... Сам же говоришь: берут их в зеркала - прямо из витрин,
из луж... А знаешь почему?
- По блату! - огрызнулся Арчеда. - Пробьется один в распорядители - и
давай в труппу дружков своих набирать! Из родной лужи...
- Да? - Егор играл желваками. - А ты видел, сколько отморозков лет
тринадцати по подъездам тусуется? Придет он домой, к родителям: кто его
отражать будет? Ты?..
- Еще я уродов этих не отражал! Нарком-маны!..
- Да слабо их тебе отразить, слабо! Ты же их не знаешь! Откуда тебе
их знать?.. Не обижайся, дядь Лень, но оторвался ты от жизни. Жизнь, она
- где? Думаешь, в зеркале? Фиг там - в зеркале! На улице - в лужах, в
витринах...
- Это я от жизни оторвался?! Да я полторы недели в Чечне воевал, пока
трюмо снарядом не разнесло!..
- Ну, завелись, завелись! - вмешался дядя Семен. - Было б чего
делить... Вы прикиньте, сколько сейчас зеркал в мире производят! Всем
работы хватит...
- Не всем! - упрямо сказал Арчеда. - В том-то и дело, Семен, что не
всем... Вот послушай. Познакомился я сейчас на бирже с одной
персоналией... женской... Полгода пристроиться не может! А персоналия, я
вам доложу... - Леонид Витальевич мечтательно закатил глазки и
причмокнул. - Посмотрел я ее последнюю работу: ну, прямо как живая...
Этакий... м-м... знаете, цветочек... Рыжая, миниатюрная...
- Короче! - остановил его дядя Семен. - Предложения были?
Арчеда увял, поскучнел.
- Зеркало в баре... - глухо кашлянув, сообщил он.
- Большое?
- Три на четыре.
- Так это же здорово! Что тебя не устраивает-то?
- Да оно не сплошное. Из отдельных квадратов...
- Ну и что? Ты ж у нас вроде не суеверный...
- На потолке оно... - нехотя признался Арчеда.
- А-а... - Дядя Семен помрачнел. - Да, это уже хуже... А кого
отражать? Бармена?
- Если бы! На бармена я бы сразу согласился! Завсегдатая одного... Ну
и случайных посетителей, когда свободен...
Егор с возрастающим интересом прислушивался к их беседе.
- Лысины, затылки... - с неудовольствием промолвил дядя Семен. - Это,
знаешь, только квалификацию терять. А соколик твой так и не отыскался?
Отражение Леонида Витальевича Арчеды с унылым видом сняло отражение
очков и, протерев, снова водрузило на переносицу.
- Да отыскался... - страдальчески произнесло оно. - В Москве. Три дня
назад... Мелькнул, потом опять исчез. Где сейчас - не знаю...
- Эх, ничего себе! - засмеялся Егор. - Скрывается, что ль, дядь Лень?
- Взял кредит - два миллиона... - ни на кого не глядя, расстроенно
ответил тот - и вдруг взорвался: - Козел он! Одно слово - козел!.. Ведь
прекрасный был инженер, работник - золото! Ну и сидел бы занимался своим
делом! Нет, понесло его в этот чертов бизнес! Два раза чудом
выкрутился!.. Ну, теперь точно пришибут...
- Может, обойдется, дядь Лень?
- Ага! Жди! - плачуще выкрикнул дядя Леня, вскакивая с табуретки. - А
ты знаешь, что мне у него на дому сказали? Причем два отражения сразу!
Один его пятый год уже корчит, второй - полгода...
- Что сказали?
- А то! Долгов нахватал на триста тысяч! Потому и кредит взял! А
головой он своей подумал, как он все это возвращать будет?.. - И Леонид
Витальевич Арчеда умолк, хрипло дыша и держась за сердце. Потом полез за
сигаретами. Нервно чиркнул отражением зажигалки и, глубоко затянувшись,
пустил в серое туманное ничто отражение табачного дыма.
Ветеран зазеркалья дядя Семен давно уже не сводил с него скорбных
внимательных глаз.
- Зря... - вымолвил он наконец.
- Так и я говорю, что зря!
- Я не о нем. Я о тебе, - сказал дядя Семен. - Ты чего за грудь
держишься? Это ж у него сердце слабое, а не у тебя. Ты еще корвалол
прими! А закурил зачем? Ну да, ну да! Чтобы из образа не выходить... За
женскими персоналиями принялся ухлестывать... - Вздохнул, сокрушенно
покачал головой. - Ой, берегись, Леня! Ой, берегись! Пропадешь...
Присохнешь к образу - так при нем и останешься! Мы с Егором
только-только об этом говорили... И чем он тебя так присушил, этот
Арчеда, не пойму! Лысый, очкастый...
Отражение Леонида Витальевича Арчеды смешалось и выкинуло едва
начатую сигарету.
- Ну так... - жалобно произнесло оно. - Как же иначе-то? К ним же
привязываешься... Помню, после финской войны... - на лице его
обозначилась беспомощная искательная улыбка, - ...отражал я одного
комсомольца, бывшего беспризорника... Техникум с ним одолели, до прораба
доросли...
Леонид Витальевич совсем загрустил и, безнадежно махнув рукой, умолк.
Отражение © 5
- Здравствуйте!
Егор обернулся - и вздрогнул. Рядом с коробкой павильона стояло
отражение хрупкой женщины неопределенного возраста, одетое неброско, но
современно. С виду незнакомке можно было дать и двадцать пять и сорок с
небольшим. Фигура подростка, рыжеватые волосы, бледненькое грустное
личико без каких-либо следов косметики. Хотя левая бровь вроде бы слегка
смазана.
В первую секунду Егорке померещилось, что именно это лицо явилось ему
в осколке старого зеркала, хотя утверждать что-либо наверняка он бы,
пожалуй, не рискнул: черты в прошлый раз были искажены, да и длилось-то
видение миг, не больше...
Всмотрелся тревожно. Нет, кажется, все-таки не та. Точняк - не та.
- А-а!.. - вскричал, оживая, Леонид Витальевич. Вызвав
неодобрительное покашливание дяди Семена, выкатил грудь, приосанился,
сверкнул очками. - Позвольте представить! Мои, так сказать,
сокамерники... Семен Малахов - ветеран, герой Коринфа. Егор - наше
молодое дарование... А это - Тома, о которой я чуть было вам не
рассказал, но вы, мерзавцы, меня, как всегда, перебили... Тома. Моя, в
некотором роде, товарка по несчастью...
- По которому? - осведомился дядя Семен. - У тебя их сейчас,
по-моему, как собак нерезаных.
Очень был недоволен.
- Ну как же? - удивился воскресший Леонид Витальевич. - По самому
главному! Тоже, как бы это выразиться, потеряла себя...
Дядя Семен с Егором переглянулись и посмотрели на Тому с сочувствием.
Действительно, нет ничего хуже, чем когда твой оригинал исчезает, не
оставив следов, - и поди пойми, на каком ты теперь свете.
- Давно она пропала? - спросил женщину дядя Семен.
- Скоро полгода, - отрапортовал Леонид Витальевич, за что удостоился
еще одного неприязненного взгляда.
Егор присвистнул. Его собственный стаж работы в зеркале, как уже было
сказано выше, едва перевалил за три месяца.
- Чтобы женщина за полгода ни разу на себя не поглядела? - с
сомнением проговорил ветеран зазеркалья. - Ох не верится... А другие ее
отражения что говорят?
- Других нет... - с едва уловимой картавинкой печально произнесла
Тома. - Все уже устроились. Кто кем...
- И правильно сделали, - проворчал дядя Семен. - У тебя, девонька,
между прочим, бровь поплыла...
- Эта? - испуганно спросила она, вскидывая руку.
- Нет, левая.
- Спасибо... - С сосредоточенным видом Тома принялась оглаживать
левую бровь. Восстанавливала.
Егор пригляделся и понял с содроганием, что косметика тут и впрямь ни
при чем. Отражение распадается с лица... И стало Егорушке не по себе.
Отвел глаза, хотя лучше бы он этого не делал, поскольку взгляд его
натолкнулся на расплывшуюся ножку стола. Может, в самом деле на биржу
сходить? Пока не поздно... А то действительно переберет наркоты... или
от дружков не отмашется...
- Ну а к нам-то вы - как? В гости или по делу? - не отставал дотошный
ветеран.
- В гости, - сказал Арчеда.
- Нет, скорее по делу... - сказала Тома, все еще нервно оглаживая
бровь. - Леонид упомянул... там, на бирже... что ваш ведущий исполняет
Полупалова. Василия Полупалова...
- Верно. И что?
- Понимаете, - волнуясь, заговорила она. - Тамара Истрина... -
осеклась, испуганно всмотрелась в лица, - ...та, которую я отражаю...
отражала... Словом, год назад она встречалась с неким Василием
Полупаловым... И вот я подумала... Может быть, это один и тот же...
- Истрина... Истрина... - забормотал, потирая лоб, дядя Семен. -
Тамара Истрина... Нет! - решительно проговорил он наконец. - Не слышал.
В разговорах не мелькала...
- Ни разу? - недоверчиво переспросила она.
Дядя Семен посмотрел на Егора и Арчеду. Оба с несколько виноватым
видом помотали головами.
- Ну, это еще ни о чем не говорит, - поспешил утешить он
обескураженную Тамару. - Труппа мы - молодая, работаем всего три
месяца... Это тебе надо, Тома, по таким зеркалам побегать, которые уже
несколько лет висят. Может, там что скажут...
- Но хотя бы взглянуть на него... - И рыженькая Тамара умоляюще
покосилась в сторону серебристо-серой коробки павильона. Павильон парил
в безликом пространстве - тусклый, тихий. Затаившаяся обслуга
прислушивалась к разговору.
- На Василия? Зачем? Полгода назад Василия здесь тоже не было...
- Я понимаю... Мне только посмотреть: он или не он...
Отражения переглянулись.
- Да точно не он! - сказал Егор. - Кто бы с ним таким встречаться
стал?
- Пьет? - быстро спросила Тома.
- Без просыху...
- А как бы на него все-таки взглянуть?
- Нету его, - объяснил дядя Семен. - Вызвали куда-то.
- Куда - не сказали?
- В вытрезвитель скорее всего. Зеркало семь эр-ка шестьсот...
шестьсот... Егор, у тебя вроде память получше!
Юноша наморщил лоб.
- Да нет... - сказал он. - По-моему, восемьсот, а не шестьсот...
Восемьсот тридцать... Нет, не помню.
- Да он скоро вернется! - вмешался Леонид Витальевич. - Если желаете,
в картишки пока перекинемся...
Машинально оглаживая вздернутую бровь, рыженькое отражение Тамары
Истриной с несчастным видом смотрело в серую неопределенность
зазеркалья, собирающуюся местами в причудливо-однообразные слитки
павильонов. Вдали вдруг косо воздвиглось - и заметалось, затрепетало
нечто бесформенно-огромное, слегка напоминающее серебристый обмякший
аэростат. Не иначе какое-то зеркало вынесли из дома - и оно отразило
целый пейзаж.
Тамара очнулась, вздохнула.
- Я тогда попозже к вам загляну, - сказала она. - Если вы, конечно,
не против...
...Три мужских персоналии долго смотрели вслед цветному блику,
скользнувшему в пыльное бесконечное никуда.
- Понял, о чем я тебе толковал? - ворчливо осведомился дядя Семен,
обращаясь то ли к Егору, то ли к Арчеде. - Вот ведь угораздило
бедняжку... Главное: талант, талант! Полгода к зеркалу не подходила, а
ты погляди, как образ держит! Так-то вот, ребятки... - с горечью
заключил он. - С бездарями небось ничего подобного не стрясется...
Отражение © 6
Домой Василий Полупалов так и не вернулся. Настала ночь. В
павильонах, разумеется. Что же касается глубокого зазеркалья, то здесь
определить навскидку время суток - задача довольно сложная. Освещение -
одинаковое, серенькое. По бирже тоже не очень-то сориентируешься.
Пожалуй, единственное отличие: днем более пустынно, поскольку все при
деле. Зато по ночам персоналии покидают отражения темных комнат - и тут
уж всяк развлекается в меру сил и способностей. Подчас можно подсмотреть
забавные сценки: там бывший статист аттракциона кривых зеркал на потеху
толпе вытворяет свои малоприличные и в общем-то дешевые трюки; здесь,
пока хозяин с хозяйкой дрыхнут без задних ног, их копии, воровато
озираясь, выносят из павильона отражение персонального компьютера и
сразу же начинают яростно спорить, кто из них будет первый резаться в
"Героев"...
Компьютера в квартире Василия Полупалова, как нетрудно догадаться, не
водилось, поэтому дядя Семен, Егорка и Леонид Витальевич, ожидая
возвращения загулявшего Василия, по старинке коротали время за
картишками. В павильоне шепталась незримая обслуга. Голосов они
старались не повышать - и не потому что боялись разбудить обитателей
реального мира. Даже если какой-либо звук проникнет сквозь стекло, мы
его все равно не услышим, поскольку в зазеркалье он имеет совершенно
иную природу. (Бряцание холодного оружия, якобы напугавшее Борхеса, -
видимо, не более чем поэтический образ.) Просто за трепотню на рабочем
месте может влететь от распорядителя. Да и от персоналий тоже.
- А я вот по деревне скучаю... - признавался со вздохом кто-то из
невидимых тружеников. - Ночью, в пруду... Бывало, звездочкой пошевелишь,
так она задрожит вся, отзовется... А кругом-то, братцы вы мои, тишь...
Луна еще не вставала... На небе - ни облачка... Благодать...
- Ну вот и оставался бы в пруду! Чего ж ты в зеркало-то полез?
- По культуре, братцы, истомился, по культуре! А теперь вот гляжу на
бутылки эти пустые, на занавески нестираные - и такая подчас тоска
берет... Что я вообще отражаю! Эх...
- Эй, там, в павильоне! - сердито сказал Егор, которому на сей раз
сильно не везло с картами. - Потише можно?
В серебристо-серой коробке испуганно замолчали, потом свели голоса до
мышиного шороха и зашушукались снова:
- Вам, городским, этого не понять... К вам и луна-то в лужи не
заглядывает... Одни фонари...
- Ну ты насчет луж - полегче... Я, если хочешь знать, вообще не из
лужи...
- А откуда? Из гидранта, что ли?
- Выше бери! Из бассейна перед бывшим обкомом. Колоннаду отражал...
Причем когда! При Андропове! Это тебе, кореш, не звездочками в пруду
шевелить! Знаешь, какая ответственность? Чуть исказишь колонну -
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг