- Чего плачешь? - спросил Радим.
Несчастный рыдал.
- А... а они говорят, что я чу... чума-азый!..
Точь-в-точь как вернувшаяся с базара Лава. И ведь наверняка никто его
сюда силком не тащил, сам прибежал...
- Да не такой уж ты и чумазый, - заметил Радим. - Так, слегка...
Разумеется, он мог бы сделать малыша нарядным и чистым, но, право, не
стоило. Тут же задразнят, пожелают упасть в лужу... Радим потрепал
мальчонку по вздыбленным вихрам и двинулся дальше.
Ох, Лава, Лава... Два горба... Вообще-то в некоторых семьях из
поколения в поколение передаются по секрету такие вот словечки, подчас
неизвестные даже мастерам. Как правило, особой опасности они в себе не
таят, и все же...
А действительно, кто бы кого одолел в поединке - нынешний словесник
или человек из прежних времен? Между прочим, такой поединок вполне
возможен. Коль скоро слова имеют силу, то вызвать кого-нибудь из
прошлого труда не составит. Другое дело, что словесник на это не
решится, а у обычного человека просто не хватит воображения. И слава
Богу...
А как же у Лавы хватило воображения задать такой вопрос?
Мысль была настолько внезапна, что Радим даже остановился. Постоял,
недоуменно сдвинув брови, и вдруг вспомнил, что этак полгода назад,
открыв для себя эту проблему, он сам имел неосторожность поделиться
своими соображениями с супругой. Зря! Ох зря... Надо будет пожелать,
чтобы она все это и в мыслях не держала. Незачем ей думать о таких
вещах.
Радим досадливо тряхнул головой и зашагал дальше.
Рыночная площадь, как всегда, была полна народу.
- Здравствуйте, красавицы, - с несокрушимым простодушием
приветствовал Радим торговок.
Те похорошели на глазах, но улыбок на обращенных к нему лицах Радим
не увидел.
- Да вот благоверная моя, - тем же простецким тоном продолжал он, -
шла на рынок, да не дошла малость...
Он наконец высмотрел Грачиху. Горб у нее был лишь один, да и тот
заметно уменьшился. "Плохо дело, - встревоженно подумал Радим. - Всем
рынком, видать, жалели..."
Выменяв у хмурого паренька три луковки на пять помидорин, Радим для
виду покружил по площади, пытаясь по обыкновению переброситься с каждой
торговкой парой веселых словечек, и вскоре обнаружил, что отвечают ему
неохотно, а то и вовсе норовят отвернуться. Потом он вдруг споткнулся на
ровном месте, чуть не рассыпав заметно позеленевшие помидоры, - кто-то,
видать, пробормотал пожелание издали. "Да что же это! - в испуге подумал
Радим, хотя и продолжал простодушно улыбаться сельчанам. - Ведь и впрямь
со всеми поссорит!"
Как бы случайно оглянулся на Грачиху и замер, уставясь на корзину с
червивыми яблоками.
- Эх! - сказал он с восхищением. - Посылала меня благоверная моя за
хлебом, но уж больно у тебя, Грачиха, яблоки хороши! Наливные, румяные,
ни пятнышка нигде, ни червячка... Меняем, что ли?
Сурово поджав губы, Грачиха глядела в сторону.
- Шел бы ты лучше, словесник, домой, - проговорила она наконец. -
Учил бы ты ее и дальше словам своим... Только ты запомни: каким словам
научишь - такие она тебе потом и скажет!..
- Каким словам, Грачиха? Ты о чем?
Грачиха спесиво повела носом и не ответила. Радим растерянно
оглянулся. Кто смотрел на него осуждающе, а кто и с сочувствием. Он
снова повернулся к Грачихе.
- Да молодая она еще! - жалобно вскричал он. - Не сердись ты на нее,
Грачиха! Сама, что ли, молодой не была?
Но тут на краю пыльной площади возникла суматоха, торговки
шарахнулись со вскриками, очистив свободное пространство, в котором,
набычась, стояли друг против друга два человека. Драка. Ну и слава Богу
- теперь о них с Лавой до вечера никто не вспомнит.
- А-а... - повеселев, сказала Грачиха. - Опять сошлись задиры наши...
Радим уже проталкивался сквозь толпу к месту драки. Задир было двое:
один - совсем еще мальчишка с дальнего конца села, а второй - известный
скандалист и драчун по кличке Мосол. Оба стояли друг против друга, меряя
противника надменными взглядами. Сломанные корзинки лежали рядом,
луковицы и картофелины раскатились по всей площади.
- Чтоб у тебя ноги заплелись... - процедил наконец Мосол.
- ...да расплетясь - тебя же и по уху! - звонко подхватил подросток.
Тело его взметнулось в воздух, послышался глухой удар, вскрик, и оба
противника оказались лежащими в пыли. Потом вскочили, причем Мосол -
держась за вспухшее ухо.
Торговки снова взвизгнули. Радим нахмурился. Слишком уж ловко это
вышло у мальчишки. "Да расплетясь - тебя же и по уху..." Такие приемы
раньше были известны только словесникам.
- Да где же староста? - кричали торговки. - Где этот колченогий!
Кривобокий! Лопоухий!.. Вот сейчас староста приковыляет - он вам задаст!
В конце кривой улочки показался староста. Весь перекошенный,
подергивающийся, приволакивающий ногу, он еще издали гаркнул:
- Прекратить! А ну-ка оба ко мне!
Драчуны, вжав головы в плечи, приблизились.
- Вы у меня оба сейчас охромеете! - пообещал он. - И хромать будете
аж до заката! Ты - на правую ногу, Мосол, а ты, сопляк, на левую!
- Дождались, голубчики! - послышались злорадные женские крики. - Это
ж надо! На рынке уже драку учинили!..
Припадая на разные ноги, притихшие драчуны заковыляли к своим
корзинкам. Мальчишка утирал рукавом внезапно прохудившийся нос.
Перекошенный староста потоптался, строго оглядывая площадь из-под
облезлых бровей. Потом заметил Радима.
- Мальчишка-то, - ворчливо заметил он, когда они отошли подальше от
толпы. - Видал, что вытворяет? Чуть не проглядели... В словесники его и
клятвой связать...
- Хорошо выглядишь, - заметил Радим. - Нет, правда! И ноги вроде
поровней у тебя сегодня, и плечи...
Староста понимающе усмехнулся.
- Брось, - сказал он. - Зря стараешься. Чуть похорошею - такого по
злобе наделают... Я уж привык так-то, скособочась... А тебе, я гляжу,
тоже досталось - подурнел что-то, постарел... Сейчас-то чего не
вмешался?
Радим смутился:
- Да хотел уж их остановить, а потом гляжу - ты появился...
- Понятно, - сказал староста. - Красоту бережешь... Ну правильно.
Старосте - ему что? Увечьем меньше, увечьем больше - разницы уже
никакой... Видишь вон: на другую сторону перекривило - опять, значит,
кому-то не угодил... - Он помолчал, похмурился. - Насчет жены твоей хочу
поговорить. Насчет Лавы.
Радим вздрогнул и с подозрением посмотрел на старосту. Староста
крякнул.
- Ну вот, уставился! - сказал он с досадой. - Нашел соперника,
понимаешь!.. Сам виноват, коли на то пошло... Кто тебя тогда за язык
тянул?
Радим устыдился и отвел глаза. Действительно, вина за тот недавний
случай была целиком его. Мог ведь сослагательное наклонение употребить
или, на худой конец, интонацию вопросительную... Так нет же - сказанул
напрямик: живешь, мол, со старостой... А старика-то, старика в какое
дурацкое положение поставил!.. Радим крякнул.
- Ладно, не переживай, - сказал староста. - Да и не о том сейчас
речь... Тут видишь что... В общем, ты уж не серчай, а поначалу я на тебя
думал. Ну, что это ты ее словам учишь...
- Это насчет двух горбов? - хмуро переспросил Радим. - Сам сегодня в
первый раз услышал...
Староста переступил с ноги на ногу - как будто стоя спотыкнулся.
- Два горба... - повторил он с недоброй усмешкой. - Что два горба!
Она вон Кикиморе пожелала, чтоб у той язык к пятке присох.
Радим заморгал. Услышанное было настолько чудовищно, что он даже не
сразу поверил.
- Что?! - выговорил он наконец.
- Язык к пятке! - раздельно повторил староста. - Присох! Уж на что
Кикимору ненавидят, а тут все за нее вступились. Суетятся, галдят, а
сделать ничего не могут... Глагола-то "отсохнуть" никто не знает! Хорошо
хоть я вовремя подоспел - выручил...
Радим оторопело обвел взглядом рыночную площадь. Кикиморы нигде видно
не было. Торговки смотрели на них во все глаза, видимо, догадываясь, о
чем разговор. Староста вздохнул.
- Был сейчас у Тихони...
- У Тихони? - беспомощно переспросил Радим. - И что он?
- Ну ты ж его знаешь, Тихоню-то... - Староста поморщился. - Нет,
говорит, никогда такого даже и не слыхивал, но, говорит, не иначе из
прежних времен пожелание... Будто без него непонятно было! - Староста
сплюнул.
- Сам-то что думаешь? - тихо спросил Радим. - Кто ее учит?
Глава словесников неопределенно повел торчащим плечом.
- Родители могли научить...
- Лава - сирота, - напомнил Радим.
- Вот то-то и оно, - раздумчиво отозвался староста. - Родители
померли рано... А с чего, спрашивается? Стало быть, со всеми соседями
ухитрились поссориться. А словечки, стало быть, дочери в наследство...
Радим подумал.
- Да нет, - решительно сказал он. - Что ж она, мне бы их не открыла?
Староста как-то жалостливо посмотрел на Радима и со вздохом почесал в
плешивом затылке.
- Ну тогда думай сам, - сказал он. - Словесники научить не могли? Не
могли. Потому что сами таких слов не знают. Родители, ты говоришь,
тоже... Тогда, стало быть, кто-то ей семейные секреты выдает, не иначе.
Причем по глупости выдает, по молодости... Ты уж прости меня, старика,
но там вокруг нее случаем никто не вьется, а? Ну, из ухажеров то есть...
- Староста замолчал, встревоженно глядя на Радима.
Радим был недвижен и страшен.
- Пятками вперед пущу! - сдавленно выговорил он наконец.
- Тихо ты! - цыкнул староста. - Не дай Бог подслушают!..
Радим шваркнул корзину оземь и, поскользнувшись на разбившейся
помидорине, ринулся к дому. Староста торопливо заковылял следом.
Лава испуганно ахнула, когда тяжело дышащий Радим появился на пороге
и, заглянув во все углы, повернулся к ней.
- Говори, - хрипло приказал он. - Про два горба... про язык к
пятке... откуда взяла? Сама придумала?
Лава заплакала.
- Говори!
- Нет... - Подняла на секунду глаза и, увидев беспощадное лицо мужа,
еще раз ахнула и уткнулась лицом в ладони.
- От кого ты это услышала? - гремел Радим. - Кто тебе это сказал? Я
же все равно узнаю!..
Лава отняла пальцы от глаз и вдруг, сжав кулаки, двинулась на
супруга.
- А ты... Ты... Ты даже защитить меня не мог! Надо мной все
издеваются, а ты...
- Постой! - приказал сквозь зубы Радим, и Лава застыла на месте. -
Рассказывай по порядку!
Лицо у Лавы снова стало испуганным.
- Говори!!!
И она заговорила, торопясь и всхлипывая:
- Ты... ты сам рассказывал... что раньше все были как словесники...
только ничего не исполнялось... Я тебя просила: научи меня словам, тогда
Кикимора испугается и не будет меня ругать... А ты!.. Ты!..
Радим закрыл глаза. Горбатый пол шатнулся под его босыми ступнями.
Догадка была чудовищна.
- Лава... - выдохнул он в страхе. - Ты что же, вызвала кого-то из
прежних времен?!
- Да!.. - выкрикнула она.
- И они... говорят на нашем языке? - еле вымолвил обомлевший Радим.
- Нет! Но я ему сказала: говори по-человечески...
Радим помаленьку оживал. Сначала задергалась щека, потом раздулись
ноздри, и наконец обезумевший от ревности словесник шагнул к жене.
- У тебя с ним... - прохрипел он, - было что-нибудь? Было?
Лава запрокинула залитое слезами лицо.
- Почему меня все время мучают! - отчаянно закричала она. - Коля!
Коля! Приди, хоть ты меня защити!..
Радим отпрянул. Посреди хижины из воздуха возник крепкий детина с
глуповато отвешенной нижней губой, одетый странно и ярко.
- Ну ты вообще уже, - укоризненно сказал он Лаве. - Хоть бы
предупреждала, в натуре...
Трудно сказать, что именно подвело такого опытного словесника, как
Радим. Разумеется, следовало немедля пустить в ход повелительное
наклонение и отправить страшного гостя обратно в прошлое. Но то ли
пораженный внезапным осуществлением мрачных фантазий о словесном
поединке с человеком из прежних времен, то ли под впечатлением
произнесенных соперником жутких и загадочных слов (кажется, впрочем,
безвредных), мастер словесности, как это ни прискорбно, растерялся.
- Чтоб тебе... Чтоб... - забормотал он, отступая, и детина наконец
обратил на него внимание.
- А-а... - понимающе протянул он с угрозой. - Так это, значит, ты на
нее хвост подымаешь?
И Радим с ужасом почувствовал, как что-то стремительно прорастает из
его крестца. Он хотел оглянуться, но в этот момент дверь распахнулась и
на пороге возник вовремя подоспевший староста. Возник - и оцепенел при
виде реющего за спиной Радима пушистого кошачьего хвоста.
- Во! - изумился детина, глядя на перекошенного остолбеневшего
пришельца. - А это еще что за чудо в перьях?
Что произошло после этих слов, описанию не поддается. Лава завизжала.
Радим обмяк. Детина, оторопев, попятился от старосты, больше похожего
теперь на шевелящееся страусиное опахало.
- Что ты сделал! Что ты сделал!.. - кричала Лава.
Продолжая пятиться, детина затравленно крутил головой. Он и сам был
не на шутку испуган.
- Что ты сделал!..
Детина уткнулся спиной в стену. Дальше отступать было некуда.
- Да что я такого сделал?.. - окрысившись, заорал он наконец. - Я тут
вообще при чем?.. Что вам от меня надо!.. Да пошли вы все в...
И они пошли.
Все.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 17.01.2003 13:38
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг