Ангел взглянул на Сергея с нескрываемым раздражением.
- Да вы уже потребовали, - сухо напомнил он. - Минут пятнадцать
назад, на перекрестке... И даже ответ получили.
- Да? - сказал Пепельница. - Да? А кто должен был меня из-под колес
вынуть?
- Я, - хмуро ответил ангел. - Но он меня оттолкнул. Не драться же мне
с ним, согласитесь... Вот тогда бы вас точно переехали!
- И куда потом? - Сергей задохнулся. - В рай?
- Ну, сказано же: "Если кто положит душу свою за друзей своих..."
Естественно, что не в ад.
- Самоубийцу-то?
Ангельский лик выразил досаду.
- Да ладно вам чепуху плести!.. - вспылил хранитель. - Этак у вас и
Самсон в самоубийцы попадет! "Умри, душа моя, с филистимлянами!.."
- С кем? - ужаснулся Пепельница.
- С палестинцами, - угрюмо пояснил ангел.
Босс (все это время он неподвижно сидел в кресле, незряче уставившись
в пространство) очнулся и прерывисто вздохнул. Глаза его шевельнулись,
ожили.
- О чем мы вообще говорим? - нервно бросил он.
- Обо мне!.. - обиженно взвыл Сергей.
- Нет, - мягко, но решительно прервал его ангел. - О вас мы поговорим
позже и не здесь. Вы ж не маленький - сами все должны понимать!
Нейтрализовать конкурента мы не смогли, положение у нас - критическое,
можно сказать, все сорок два человека под ударом. Так что идите домой и
ждите меня там... Возможно, скоро вы опять понадобитесь.
- Ну хоть деньги-то заплатите!.. Все-таки рисковал...
- Заплатите ему, - процедил ангел.
- Нет, ну, с одной стороны, понять его, конечно, можно, - задумчиво
говорил Гриша-анархист. Они вновь сидели под сенью огромного красного
зонта с надписью "Coca-Cola". Гриша по обыкновению пил пиво,
разбогатевший Пепельница - водку. - Ну, сам прикинь: сорок два рыла! По
отдельности их никак не сбережешь - это ясно. Будь ты хоть ангел, хоть
кто, а в сорока двух местах одновременно не окажешься. Значит - что?..
Значит, надо сколотить из них группировку, чтобы каждый друг дружку
подстраховывал... Вот в средние века, если читал, схоласты любили
спорить, сколько на свете ангелов. Сейчас с этим просто: сколько
группировок - столько и ангелов. У солнцевских - свои хранители, у
люберецких - свои. Весь преступный мир, почитай, крещеный...
- Да я понимаю... - жалобно начал Пепельница.
- Ты погоди, - остановил его Гриша. - Ты послушай. Тут как в
шахматах. Мат ставят - пешки летят... Вот сунули тебя под колеса. Но
тебя ж туда не просто так сунули, а чтобы подсечь того, кто сидел в
"шестисотом"! То есть - типичная комбинация. Жертвуя тобой, спасали всех
остальных...
- Но он ведь хранитель... - беспомощно вымолвил Сергей. - Он же меня
хранить обязан...
- Значит, выходило, что так и так тебе пропадать... - утешил Гриша. -
Если авторитет накроется, из шестерок тоже, сам понимаешь, мало кто
уцелеет... А вот права ты, конечно, качать начал зря!.. Другого
хранителя тебе подавай! Он ведь обидчивый, нарочно теперь подставлять
будет. Как он сказал? Скоро опять понадобишься?.. М-да... Много хоть
заплатили-то?
Пепельница всхлипнул, плеснул себе еще водки и, ахнув ее залпом, утер
слезу. Деньги - деньгами, но приносить себя в жертву ради незнакомых
сорока двух человек?.. С двумя из них он, правда, уже познакомился... на
свою голову...
- А-а... раскреститься теперь... никак?
Анархист нахмурился и в сильном сомнении поджал губы.
- Да пожалуй, что никак, - сказал он наконец. - Это со мной они
церемонятся, а с тобой не станут. Да и характер у тебя не тот. Тебе ж
обязательно под крылышко к кому-нибудь надо... Разве что крышу
сменить?.. В смысле - веру другую принять...
- Какую? - жадно спросил Сергей.
- Хм... - Гриша снова задумался. - А как, кстати, твоя фамилия?
- Пепельница.
Анархист вскинул брови.
- Родственник? - с уважением осведомился он.
- Однофамилец...
Гриша озадаченно почесал хрусткую бородку.
- Пепельница... Украина?.. Униаты, УНА-УНСО... Нет! - решительно
сказал он. - Тогда уж лучше прямо в католики... Куришь?
- Курю...
- Значит, и в старообрядцы не примут... А в синагогу - пятым пунктом
не вышел. Хотя... Капица, Маца, Пепельница... Может, и проканаешь под
иудея...
- А разве Капица?..
- Ну, раз академик... - Анархист хмыкнул, оживился. - А знаешь,
синагога - это выход. В крайнем случае переправят в Израиль...
- Ну да, в Израиль!.. - Сергей пригорюнился. - Там же сейчас
пальба... эти... филистимляне! И потом - что толку? Если хранитель
обидится, он меня и в Израиле достанет...
- Вот там-то он тебя как раз и не достанет!.. В Израиле, чтоб ты
знал, пропаганда христианства преследуется законом. Но тут, видишь,
другие заморочки... Обрезание, то-се...
- Ой!.. - испуганно сказал Сергей.
- Вот и я о том же... - мрачно молвил Гриша.
Пароход... плывет...
набит... Рувимами... -
пресекающимся, фальшивым от горя голосом напевал Пепельница, нетвердо
ставя ноги на попрыгивающий вправо-влево тротуар. Брел куда глаза
глядят. Милиционеры при виде него рассеянно отворачивались. Даже их
проницательный ум с негодованием отвергал мысль, что у этого пьянчужки
может найтись при себе сумма, способная заинтересовать
правоохранительные органы.
Пароход... плывет...
Что же делать-то? Делать-то что? И как это его угораздило взять да и
брякнуть в глаза: хочу, мол, другого хранителя!.. Откуда только отвага
взялась? Всегда ведь был кроток, робок, ни начальству не перечил, ни
супруге... Один только раз, на самой заре перестройки, нашел в себе силы
проспать в знак протеста субботник - и то неудачно!.. До самого
пробуждения таскал с Лениным бревно по Красной площади, проснулся - в
холодном поту, весь разбитый...
С херувимами...
Сергей вспомнил крестившего его моложавого попа (темный цыганский
взгляд, разбойничья борода) - и помянул батюшку тихим матерным словом.
Нашел кому подсунуть!.. Тоже мне хранитель - наезд не мог как следует
организовать! Теперь вот по его милости вся группировка под ударом, все
сорок два человека...
Капица, Маца, Пепельница...
А что, если в самом деле принять иудаизм - и в Израиль? Евреи своих в
обиду не дадут. И денег у них навалом - как-никак Россию продали...
Да, но обрезание... Боли Сергей боялся сызмальства.
Так, горестно перевирая крамольный мотивчик, он добрел до площади
Согласия и Примирения (бывшая площадь Октябрьской Революции). Место
уникальное, его даже туристам показывали. Справа сияли купола
православного храма, слева торчал шпиль костела, сзади и спереди
располагались синагога и мечеть (в прошлом - кожвендиспансер и
спортивное общество "Трудовые резервы"). Оба здания были в строительных
лесах, и Сергей вечно забывал, которое из них синагога. Кажется, вон то,
без каланчи...
Обрезание... Может, его сейчас как-нибудь обезболивают?.. Пепельница
представил себе шприц с новокаином - и чуть не лишился чувств...
А вот у кого бы все-таки спросить, которая из этих двух строек -
синагога?
Внимание Сергея привлекла группа смуглых носатых мужчин. Пепельница
призадумался, потом бесшабашно махнул рукой и, стараясь не пошатываться,
двинулся прямиком к незнакомцам.
- Бр-ратаны! - решительно обратился он. - А не знаете, где тут
обрезания делают?
- Иди, да? - укоризненно сказал ему один из них. - Ти савсэм
пьаный!..
- Нет, ну... я ж не бесплатно... - обиделся Пепельница и с гонором
поволок из кармана шуршащую горсть купюр.
Глаза незнакомца вспыхнули.
- Дарагой! - вскричал он, вновь обретя дар речи. - Так бы и гаварил!
За такие дэнги я тибя сам обрэжу!
Обрезание Пепельнице сделали на дому. Самого обряда он на сей раз не
запомнил вообще - не столько от боли, сколько от страха. Подпрыгнула
температура, всю ночь прометался в бреду. Мерещились ему раскинутые
веером пальмовые кроны и филистимлянин огромного роста, целящийся из
рогатки. Очнулся лишь утром. По ветхим обоям порхали изумрудные блики. В
перекосившемся кресле почему-то лежали два туго набитых мешка с черной
трафаретной надписью: "Сахар", а посреди комнатенки стоял смуглый
крылатый красавец кавказского типа.
- Мусульман? - грозно и весело спросил он Пепельницу.
- Я?.. - Сергей обмер и в ужасе натянул простыню до глаз.
Свят-свят-свят!.. Неужели все-таки перепутал? Обрезался - да не в ту
веру...
- Мусульман! - приподняв простыню, удовлетворенно изрек крылатый
красавец. - А я - твой хранитэл! - Он повернулся и ткнул лучезарным
перстом в мешки с траурной надписью "Сахар". - А эта - гэксагэн...
Стоило смыслу грозных слов проникнуть в сознание, как оно немедленно
стало меркнуть. Последнее, что удалось услышать Пепельнице, уплывая в
небытие, - это разухабисто-ленивую гармонику да циничный тенорок
анархиста Гриши из распахнутой форточки:
Пароход гребет
винтами битыми.
Будем рыбу мы кормить
вахабитами...
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 17.01.2003 13:38
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг