Ваше мышление достигнет необыкновенной ясности и четкости. А пока нужно
потерпеть. Помните, что у вас в запасе вечность и что вам ничто уже не
может угрожать!"
Реджан настаивал на своем:
"Мне плохо, старик! Я хочу прилечь! Уступите мне свой диван!"
"Ложитесь на пол, - ответил Вальмоск. - Для вас теперь все равно, где
лежать:
что на перине, что на булыжниках".
Реджан сполз со стула и растянулся на полу. Глаза его не закрывались и
не мигали. Но все вокруг ему виделось расплывчатым, искривленным, словно
сквозь текущую воду. К нему подошел Ронги и взглянул ему в лицо. Взгляд
собаки был умным и печальным. Реджану даже почудилось в нем настоящее
человеческое сострадание. С трудом подняв руку, он погладил дога по голове
и мысленно произнес:
"Вот и я стал таким же, как ты, Ронги! Что нас ожидает в будущем?.."
Пес отошел и лег на свое место у дивана.
На Реджана надвинулось странное забытье. Он все видел, но перестал
сознавать окружающее. На него наплывали бредовые образы, чередуясь с
черными провалами полного беспамятства. Он метался, словно в горячке,
потрясал кулаками, стучал головой об пол. Вальмоск не знал, что с ним
делать. Помочь ему ничем он не мог.
Наконец, схватив из кучи в углу охапку старого тряпья, он накинул его
на Реджана. Через несколько минут Реджан успокоился и погрузился в
глубокий сон.
Измученный старик улегся на диван и закутался в свое рваное пальто. Он
снова сосал корку и с беспокойством наблюдал за Реджаном. Когда Реджан
замер в полной неподвижности, старик толкнул рукой собаку и плаксиво
спросил:
- Неужели не вынесет? Неужели зря? Эх, Ронги, Ронги, Ронги, почему мы с
тобой такие несчастные?!
Дог в ответ даже не стукнул об пол хвостом. Его взгляд был полон
глубокого безразличия...
9
Реджан проснулся через пять часов. Первое, что он воспринял сознанием,
была глубочайшая тишина и непроницаемая тьма. Но в теле он чувствовал
необыкновенную легкость - казалось, оттолкнись и пари в воздухе, как
птица. Темноту он приписал ночи и поэтому не испугался ее. Однако лежать
без движения не хотелось. Он вскочил на ноги, тряпки с его головы упали, в
глаза ударил желтый свет пыльной люстры. Он увидел себя в комнате
Вальмоска и разом все вспомнил.
Старик на диване спал. Реджан подошел к нему и бесцеремонно растолкал.
Он увидел, как глаза Вальмоска раскрылись, а губы быстро зашевелились,
произнося какие-то слова.
"Надо научиться понимать речь по движению губ", - подумал Реджан и,
разыскав бумагу и карандаш, размашисто написал:
"Самочувствие отличное! Хочу убедиться в своей неуязвимости, а затем
приступить к работе. Вставайте, почтеннейший Вальмоск!"
Старик прочел написанное, удовлетворенно закивал и торопливо написал
ответ:
"Поздравляю с бессмертием, Дориэль Реджан! Вы увидите необыкновенные
вещи! Вы прославите мое имя во всей Вселенной! Через миллиарды лет вы
станете властелином Вселенной! А пока, если хотите убедиться в своей
неуязвимости, идемте в лабораторию!.."
Они прошли в соседнюю залу, и здесь профессор стал указывать Реджану
поочередно на все аппараты. От гильотины Реджан отказался, от чана с
соляной кислотой тоже.
На тигель он ответил утвердительным кивком. Вальмоск выколотил из формы
слиток металла, положил его в тигель и включил рубильник. Реджан не
отрываясь смотрел, как в тигеле накаляется и плавится железо.
Когда металл закипел, пузырясь и разбрызгивая огненные искры, Реджан
стал осторожно подносить к нему руку. Ни малейшего жара он не ощущал. Все
ближе, ближе ослепительная клокочущая поверхность. Вот рука коснулась ее.
Ничего - ни боли, ни тепла, лишь чуть заметное сопротивление жидкости.
Тогда Реджан окунул в кипящий металл обе руки и принялся их полоскать,
словно это была обыкновенная вода.
Сияя от восторга, он отряхнул потом руки, так что взметнулся каскад
ослепительных брызг, и бросился к Вальмоску, желая его обнять. Но старик в
ужасе от него отшатнулся, указывая на его руки. Реджан понял, что чуть не
нанес старику серьезные ожоги. Желая, однако, поскорее высказаться и
поделиться своими ощущениями, он взял карандаш и бумагу, но те вспыхнули у
него в руках и моментально сгорели. Вальмоск укоризненно покачал головой,
принес новую бумагу с огрызком карандаша и написал:
"Не сходите с ума, Реджан! Поверхность ваших рук раскалена до тысячи
градусов.
Охладите руки водой, прежде чем к чему-либо прикасаться, иначе вы
подожжете дом!"
Реджан прочел эти строки и сейчас же направился к сосуду с водой. Когда
он погрузил руки в воду, из сосуда, рванулся вверх целый столб пара.
Охладив руки и удостоверившись, что они больше не жгут, Реджан взял у
Вальмоска карандаш:
"Могу ли я ослепнуть от слишком яркого света?"
"Нет, - ответил Вальмоск. - Как вы сами видели, Флипп купался в
расплавленном металле, и зрение его от этого нисколько не пострадало.
Запомните: даже свет сверхгорячих звезд не в силах вас ослепить!"
"Хорошо, профессор, я верю вам".
"Хотите еще подвергнуть себя испытаниям? У меня есть пресс в тысячу
атмосфер.
Отличная штука! Или, если угодно, вакуумная камера".
"Нет, довольно. Я хочу теперь работать. Научите меня, где взять золото.
Я хочу с вами рассчитаться, Вальмоск. Я хочу поскорее отдать вам ваши
пятьсот миллионов за ваш ломтик сыра!"
"Слава всевышнему! Кончились мои муки мученические!.. Идемте к столу,
Реджан, я должен вам дать подробные указания!"
Они вернулись в комнату. Вальмоск расчистил на столе место и принялся
писать руководство по добыче золота. А Реджан занялся пока Флиппом и
Ронги. Его очень интересовало, узнают в нем звери себе подобного или не
узнают...
10
Последующие недели Реджан с увлечением выполнял инструкцию Вальмоска.
Начали с самого простого: с золота, затонувшего вместе с кораблями на
недоступных глубинах.
Реджану нравилось бродить по морскому дну в таких чудовищных безднах,
куда не достигали еще даже самые совершенные батискафы. Перед ним
раскрывался сказочный мир невиданных доселе животных, сохранившихся без
изменений миллионы лет под многокилометровой толщей воды, в царстве
вечного мрака и вечной тишины.
Он бродил под трассами старых морских путей в поисках затонувших
сокровищ и находил их в несметном количестве. Кое-что для начала он
насыпал к себе в железный ящик я выносил на берег, но за главными грузами
Вальмоск снарядил потом судно, которое рейс за рейсом отвозило тонны
добытого Реджаном золота.
В каждое плавание Вальмоск отправлялся лично и зорко следил за тем,
чтобы никто из команды не разгадал цели его предприятия. Лебедка опускала
под воду литую батисферу с завинчивающейся крышкой. Стальные троссы
достигали порой длины десяти километров. Иногда они обрывались, и тогда, к
удивлению матросов, оборвавшийся конец травили под воду со специальным
грузилом; концы тросса каким-то чудом сами находили друг друга и
соединялись в неведомой глубине прочными зажимами, а потерянная батисфера
поднималась на палубу. Ее разгрузку в трюме совершали двое доверенных
людей Вальмоска.
Последний месяц Реджан вообще не выходил на поверхность. Работа под
водой нисколько не утомляла его. Она казалась ему забавой. В промежутках
между рейсами он всячески развлекался, наслаждаясь своей полной
неуязвимостью. Перед его подвигами бледнели все измышления досужих
фантастов, все мифы и легенды о чудо-богатырях и титанах древности. А для
него это были не подвиги, а просто шалости от нечего делать.
Он вступал в единоборство с гигантскими кальмарами неслыханных и
невиданных размеров и всегда, поиграв с ними, убивал их с помощью
обыкновенного кинжала.
Однажды он умышленно позволил проглотить себя чудовищной рыбе с
тысячезубой пастью, а потом вспорол ей брюхо и вышел из нее невредимым.
Вокруг него в полном молчании происходила беспощадная борьба: одни
чудовища пожирали других и сами тут же становились жертвой еще более
ужасных созданий. Один Реджан был вне этой извечной борьбы и чувствовал
себя неограниченным властелином океана.
Когда при одном из очередных спусков батисфера принесла в глубину
прикрепленный к крюку небольшой якорь - условленный знак о прекращении
работы, - Реджан почувствовал досаду и раздражение. Ему не хотелось
покидать подводное царство, которое своим молчанием было очень сродни его
собственному вечному безмолвию.
Однако он не хотел пока порывать с Вальмоском, так как у него было еще
на суше немало собственных дел. Подавив в себе досаду, он вошел в
батисферу и задраил изнутри крышку люка.
На сей раз батисферу в трюме не вскрывали. Вальмоск приказал взять курс
к порту.
Судно развернулось и направилось к родным берегам. В океане разыгрались
осенние штормы. Работы у команды было по горло. Про загадочную батисферу
забыли. Сам Вальмоск пластом лежал у себя в каюте, страдая от жестокого
приступа морской болезни.
По прибытии в порт Вальмоск распорядился разгрузкой судна, щедро
расплатился с командой и лишь тогда спустился в трюм, где, заключенный в
батисферу, томился Реджан. С трудом отвинтив тяжелую крышку, старик
осветил внутренность батисферы карманным фонариком и помог Реджану
выбраться.
На бессмертном не было никакой одежды, лишь пояс с кинжалом в ножнах и
футляр с электрическим фонарем. Но ему это не мешало - холода он все равно
не ощущал.
Вальмоск провел его к себе в каюту, где для него было приготовлено
отличное платье, соответствовавшее сезону и моде. Реджан быстро оделся и
подсел к столу, на котором лежали бумаги и карандаш.
"Какова дальнейшая программа, Вальмоск?" - размашисто написал он.
"Пока никакой, - ответил профессор. - Я займусь восстановлением дома, а
вы отдыхайте. Позже мы предпримем путешествие в земные недра. Это будет
поинтереснее морских глубин, Реджан!"
"Хорошо, - согласился бессмертный. - Занимайтесь своим делом. Я тоже
займусь своими делами. Мне пора уже навестить и устроить семью. Сколько вы
можете ассигновать на мои нужды, Вальмоск?"
"Сколько угодно, дорогой Реджан! Десять миллионов вас пока устроят?"
"Устроят. Пока. Пишите чек!.."
11
Три месяца прошло с тех пор, как Реджан покинул семью. За это время он
не подавал о себе ни единой весточки. Биолия кое-как перебивалась на
случайных заработках, смотрела за двухлетним Аркифом и терпеливо ждала
возвращения мужа.
Она знала его характер и понимала, что не даст о себе знать, пока
чего-нибудь не добьется.
Однажды ночью Биолия проснулась от стука в дверь. Вскочив с постели,
она в одной рубашке бросилась к двери и спросила:
- Кто там?
Никто не ответил, но стук повторился, сначала просто, а потом в темпе
"Марша трубадуров", который так любил насвистывать Реджан. Сердце Биолии
сразу почувствовало, кто это стучит, и затрепетало от радости.
Повернув ключ и сняв цепочку, Биолия распахнула дверь. На пороге стоял
Дориэль Реджан. Но ее ли это Дориэль? Откуда на нем такая богатая, дорогая
одежда?!
Впрочем, при чем тут одежда! Конечно, это ее родной Дор! Это его
прекрасное мужественное лицо, его спокойные любящие глаза!..
- Милый! - тихо простонала Биолия и бросилась на грудь мужу.
Реджан подхватил ее на руки и внес в комнату, прихлопнув за собой дверь
ногой.
С минуту он стоял посреди комнаты, держа жену на руках и глядя на нее
каким-то странным - и нежным, и вместе с тем грустным взглядом. Потом, так
и не поцеловав ее, хотя она именно этого ждала, он бережно опустил ее на
кровать, а сам, по-прежнему молча, присел к столу, вынул блокнот,
авторучку и принялся что-то писать.
- Дор, что с тобой?.. - с мольбой прошептала Биолия, испуганная
непонятным молчанием мужа.
Вместо ответа Реджан протянул ей блокнот. Биолия с недоумением взяла
его и прочла следующие строки:
"Не пугайся, Оли! Все хорошо! Я стал богат, как Крез, но за это потерял
способность говорить и слышать. Я сделал это ради того, чтобы ты и Арик
никогда ни в чем не нуждались. Напиши, как твое здоровье, как наш малыш?"
Он подал ей авторучку, знаками приглашая ее писать. Но Биолия
вскрикнула, уронила блокнот на пол и бросилась к мужу. Она стала с
лихорадочной горячностью ощупывать его, гладить его по лицу, рукам,
исступленно целовать его, заливаясь слезами. Вскоре она заметила, что руки
и лицо его холодны, как лед. В сердце ее шевельнулась страшная догадка.
Она вдруг рывком распахнула на нем пальто и припала ухом к его груди, к
тому месту, где должно было биться его сердце. Но грудь его была
неподвижна, без малейшего признака дыхания, а сердце молчало, словно его
не было.
- Ты мертв! Ты призрак! - крикнула Биолия и, отпрянув от мужа, забилась
в угол кровати. Глаза ее расширились, наполнились ужасом.
Проснулся в своей постельке и громко заплакал маленький Аркиф. Биолия
метнулась к нему и, прижав его к груди, снова укрылась в своем углу. Она
громко выкрикивала молитвы и какие-то бессвязные заклинания.
Реджан молча смотрел на нее, взгляд его был полон грусти, недоумения и
горечи.
Несколько мгновений он стоял в нерешительности, с беспомощно опущенными
руками.
Он понял причину ее ужаса и сначала совершенно растерялся, так как не
ожидал ничего подобного. Но вот он поднял с пола блокнот, снова присел к
столу и долго что-то писал.
Биолия тем временем несколько успокоилась. Призрак мужа был все же
слишком материален, глаза его были слишком живы и по-земному добры. Нет,
Дор не причинит ей вреда! Дор любит ее, любит Арика! Поэтому, когда Реджан
вновь подал ей блокнот с густо исписанным листом, она с жадностью схватила
его, уверенная, что узнает наконец всю правду.
И она узнала правду.
И тогда снова были слезы, снова Биолия гладила лицо мужа, снова
целовала его.
Потом она поднесла к нему сына. Мальчик узнал отца и потянулся к нему
ручонками, но Реджан не посмел его приласкать, боясь, что ребенок
испугается его ледяных прикосновений.
Наконец Биолия схватила карандаш и написала такие слова:
"Мне ничего не надо, милый! Пусть мы будем нищими, пусть мы будем
голодными, только будь таким, как раньше. Отдай своему профессору все, но
пусть он вернет тебе твой прежний облик, твою прежнюю жизнь!"
Реджан горестно покачал головой и ответил:
"Оли, это невозможно! Когда я согласился на операцию, я думал только о
тебе и нашем мальчике. Я думал только о том, чтобы вырвать вас из этой
проклятой нищеты! А теперь уже поздно! Но ты не отчаивайся, я все равно
люблю тебя, только тебя одну, и никого больше! Я буду приходить к тебе. А
потом, когда рассчитаюсь с Вальмоском, я останусь с вами навсегда".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг