надписями:
"СЧАСТЛИВОГО ПУТИ, ДОРОГОЙ ВЕЛИКАН!", "ДА ЗДРАВСТВУЕТ НАША ГОРДОСТЬ,
САМЫЙ
БОЛЬШОЙ ЧЕЛОВЕК В МИРЕ РИЧАРД МЮРРЕЙ!", "МИЛЫЙ, МИЛЫЙ ВЕЛИКАН, МЫ ТЕБЯ НЕ
ЗАБУДЕМ!", "РАСТИ ДО НЕБА ВСЕМ НАЗЛО, ДРУЖИЩЕ ДИК!"
Этих надписей с самыми различными пожеланиями было бесчисленное
множество. Дик читал их и, по детской простоте своего сердца, верил в их
искренность и правдивость.
Наконец центральные улицы кончились. Потянулись заводские корпуса, а
затем предместья, где жила городская беднота. Дома здесь были низкие - они
едва доходили Дику до колен, но и тут все крыши были усеяны народом.
Цветов стало меньше, но восторженного ликования гораздо больше.
Но вот последние строения остались позади. Дик вышел на открытое шоссе
и сразу очутился среди полей и рощ. Перед его глазами распахнулся такой
чудесный зеленый простор, что он остановился в радостном изумлении. С
высоты своих двадцати метров он видел далеко-далеко, и всюду перед ним
были поля, перелески, красные крыши ферм, утопавших в садах. А над всем
этим раскинулось голубое небо, на котором весело сияло жаркое летнее
солнце.
Задняя колонна броневиков мощно рявкнула в мегафоны:
- Вперед, Дик, вперед!!!
Дик вздохнул полной грудью и бодро зашагал по шоссе к сверкающему
горизонту.
По расчетам генерала Лоопинга, переход от столицы до порта должен был
продолжаться ровно неделю. В соответствии с этим он разработал график
движения и заранее организовал места привалов и ночлегов. Но все эти
расчеты провалились в первый же день.
Прошагав без передышки сорок пять километров, Дик вдруг заявил, что
устал и дальше идти не может.
- Мне жарко! Я стер себе ноги! - со слезами на глазах крикнул он
выскочившему из машины профессору Джексону.
- Но еще рано останавливаться на ночлег, мой мальчик! Ты должен пройти
еще тридцать километров! Там для тебя готовы палатка, постель и ужин!
- Я устал, господин профессор! Я не могу дальше идти!
По потному лицу мальчика-великана катились огромные слезы.
- Слабый он у вас какой-то! - с неудовольствием заметил генерал
Лоопинг, который тоже вышел из машины, чтобы проверить, в чем заминка.
Но тут подоспели доктор Кларк и госпожа Мюррей, которой разрешили
проводить племянника до порта. Услышав замечание-генерала, Клементайн так
и вскипела от гнева.
- Мой Дик слабый? Мало вам, генерал, что восьмилетний ребенок отшагал
по жаре сорок пять километров, как солдат на ученье, вам хотелось бы до
смерти загнать его?!
- Успокойтесь, Клементайн, - вмешался доктор Кларк. - Вам вредно так
волноваться... - Потом он обратился к Джексону: - Этого следовало ожидать,
шеф.
Последний месяц мальчик совсем не занимался гимнастикой. Да и одежда у
него... Я же предупреждал, что для такого путешествия его следует одеть
полегче. Ботфорты, плащ - это, конечно, эффектно, но для пешего перехода
не годится.
- Он ведь сам хотел так одеться... Да и для жителей столицы... Ведь
момент был очень торжественный... - смущенно пробормотал Джексон, чувствуя
себя виноватым.
Пока они так переговаривались, Дик вдруг крикнул:
- Я не могу больше стоять! Я сяду!
Не дожидаясь разрешения, он перешагнул через кювет и деревья, достиг в
несколько шагов недалекого холма и растянулся на нем во всю свою
внушительную длину.
Жители окрестных деревень, сбежавшиеся к дороге посмотреть на великана,
бросились было врассыпную, но, поняв, что он просто смертельно устал и
прилег на холме отдохнуть, стали собираться вокруг него. Они возбужденно
переговаривались, удивляясь его невероятным размерам.
Дик посмотрел на них с жалобной улыбкой и сказал:
- Я хочу пить! Пожалуйста, дайте мне пить!
- Дадим! Дадим! Потерпи, Дик, сейчас мы тебя напоим! - закричали
собравшиеся, и тут же несколько мужчин во весь дух побежали к недалекому
селу.
Со стороны шоссе к холму подошли профессор Джексон, генерал, доктор
Кларк и Клементайн.
Тетка погладила Дика по щеке и сказала:
- Разуйся, дитя мое! Дай ногам отдохнуть!
Дик кряхтя стащил с себя ботфорты и поставил их в сторонке. Ими тотчас
же заинтересовались мальчишки. Сначала они в немом восторге глазели на
гигантские сапоги, но потом, набравшись храбрости, опрокинули их и стали в
них со смехом забираться, как в пещеры.
- Ботфорты мы увезем. Я уже распорядился, чтобы тебе доставили башмаки,
- сказал Дику генерал Лоопинг, - Я хочу пить! - прохныкал в ответ Дик
густым басом.
- За едой и питьем послано, мой мальчик. Через час придет грузовик, и
ты пообедаешь, - сказал профессор Джексон.
- Могли бы этот грузовик с собой взять! - колко заметила госпожа
Мюррей. - Броневиков нагнали, а о питье для ребенка не позаботились! Эх,
вы, мужчины!
В это время со стороны села показалась автоцистерна. На ее белом боку
красовалась яркая синяя надпись: "МОЛОКО". За первой цистерной показалась
вторая, потом третья. Машины остановились под холмом на проселочной дороге.
Десятки мужчин вооружились большими белыми ведрами из пластмассы.
Наполненные молоком ведра быстро по живой цепи двинулись к Дику, словно
вереница лебедей.
С первым ведром к великану подошел пожилой человек в светлом летнем
костюме.
- Милый Дик Мюррей, я староста Форт-Хейма, на земле которого ты решил
отдохнуть.
Будь нашим гостем! Мы напоим и накормим тебя. Пей на здоровье!
С этими словами он подал Дику ведро с молоком. Дик взял его и выпил в
три глотка. Лишь после этого он улыбнулся и радостно пророкотал:
- Благодарю вас, сударь! Я в жизни не пил такого вкусного молока!
- Еще бы, сынок! Молоко Форт-Хейма лучшее в мире!
Ведра подавали одно за другим. Лишь опорожнив до конца две цистерны,
Дик похлопал себя по животу и весело крикнул:
- Вот это напился так напился! Теперь бы покушать!
Фермеры засмеялись и принялись дружно разгружать подошедшие тем
временем грузовики с едой.. Тут были и вареные куры, и жареные гуси, и
окорока, и куски говядины, и колбасы, и огромные белые хлебы, и круги
сыра, и корзины с помидорами и огурцами, - короче говоря, тут было все,
что успели наскоро собрать гостеприимные жители Форт-Хейма. Пища была
простая, но зато в изобилии.
Насытившись, Дик с блаженством растянулся на холме, прикрыл лицо шляпой
и мгновенно уснул.
Во время всей предыдущей сцены в воздухе непрерывно кружили вертолеты с
кинооператорами, для которых непредвиденная остановка великана и
гостеприимство, оказанное ему жителями Форт-Хейма, были чистой находкой.
Когда Дик уснул, вертолеты снизились в километре от холма и высадили
десант из доброй сотни фоторепортеров и корреспондентов газет. Все они
устремились к профессору Джексону и генералу Лоопингу, которые
расположились в палатке неподалеку от холма.
Посыпались вопросы:
- Сколько часов Дик Мюррей будет спать?
- Чем вызвана неожиданная остановка?
- Дойдет Дик до намеченного для ночлега места или останется ночевать
здесь?
- Сколько и каких продуктов съел и выпил великан? На такие и подобные
вопросы профессор отвечал коротко и сухо. Он считал их абсолютно праздным
любопытством.
И лишь вопрос корреспондента центральной столичной газеты заставил его
оживиться. Корреспондент спросил:
- Скажите, профессор, не станут ли для Дика Мюррея пагубными его
непрерывно увеличивающиеся размеры и вес?
Джексон внимательно посмотрел на корреспондента и впервые чуть-чуть
улыбнулся:
- Что вы имеете в виду, друг мой?
- А тот общеизвестный факт, что кит, например, выброшенный штормом на
сушу, погибает от собственной тяжести. Его кости просто не выдерживают
нагрузки в десятки тонн и ломаются. Не угрожает ли это и нашему милому
великану?
- Мне приятно ответить на первый толковый вопрос со стороны прессы.
Могу вас успокоить. Нашему Дику не угрожает участь кита, выброшенного на
сушу, даже если его размеры увеличатся еще вдвое. Кит эволюционировал в
водной стихии, а в воде вес его не имеет ровным счетом никакого значения.
Отсюда у кита возникало два существенных, с точки зрения сухопутных
животных, недостатка: сравнительно слабый костяк, не приспособленный к
серьезным нагрузкам, и гигантские жировые отложения, составляющие половину
его живого веса. Что же касается нашего Дика, то его организм развивается
абсолютно гармонично. Его скелет прочен и эластичен, словно выкован из
стали. А под кожей нет ни грамма лишнего жира. Пока что он даже не
замечает собственной тяжести, хотя и весит уже восемнадцать тонн, что лишь
в два раза меньше веса самого крупного кита.
- Благодарю вас, профессор. Еще один вопрос. Считаете ли вы непрерывный
рост Дика абсолютно патологическим явлением?
- Для мира животных - да. Для живых организмов вообще - нет. Среди
растений, например, есть виды, которые практически растут всю свою жизнь.
Это и тропическая ротанговая пальма, закрученный ствол которой достигает
четырехсот метров, и водоросль макроцистис, которая дорастает до трехсот
метров, и Мамонтове дерево, секвойя, которая живет бесконечно долго - до
пяти тысяч лет! - и непрерывно растет, достигая более сотни метров в
высоту и соответствующей внушительной толщины. В мире животных наука не
знает подобных феноменов, но полностью их существование не исключается.
Конечно, подозреваемыми здесь могут быть только обитатели океана.
Например, медуза цианея или гигантский кальмар...
Продолжать поход в этот день не пришлось. Дик проспал до самого вечера.
Когда он проснулся, фермеры из Форт-Хейма снова накормили и напоили его.
После этого молодежь из села разожгла вокруг холма костры и устроила для
Дика целое представление: песни, пляски, игры, состязания. Потом мужчины
соорудили для него палатку и мягкое ложе из парусины и сена.
- Спи, великан! Приятных тебе снов на земле Форт-Хейма!
Поворочавшись с боку на бок на своей душистой постели, Дик.вскоре
забылся сладким сном. Вокруг холма встали часовые из батальона
гвардейцев...
Переход до порта растянулся на три недели. Дик делал в сутки по 40-50
километров и устраивал привалы в самых неожиданных местах. Своей
собственной палаткой он так ни разу и не воспользовался. И в городах, и в
селах ему оказывали самый радушный прием. А когда он вступил наконец в
портовый город, по размерам своим мало уступавший столице, его здесь
встретили карнавальным шествием, поднесли массу подарков, а вечером
устроили в его честь огромный фейерверк.
Утомленный, счастливый, переполненный новыми яркими впечатлениями,
простился Дик поздним вечером 23 июля со своей теткой и по широким прочным
сходням перешел с набережной на палубу гигантского авианосца "Хэттинджер".
Палуба, принимавшая на свою грудь боевые самолеты, застонала под ударами
его могучих каблуков, а он ступал по ней осторожно, словно по шатким
мосткам.
Вся пристань была забита празднично одетыми людьми. В небе рвались и
рассыпались причудливыми гроздьями разноцветные ракеты. Все заводы города
и все суда в порту гудели на разные голоса. Десятки прожекторов уставились
на огромный корабль, словно специально созданный для перевозки великанов,
и на высокую фигуру исполинского мальчика, опершегося на орудийную башню.
Наконец сходни убрали, якоря подняли, и гигантский морской левиафан,
тяжело развернувшись, пошел на буксире из бухты в открытое море. За ним
потянулись тысячи катеров и яхт. Выйдя на внешний рейд и отдав буксиру
концы, "Хэттинджер"
коротко гуднул сиреной и, постепенно набирая скорость, двинулся в океан.
Дик долго стоял на палубе, наблюдая, как огни портового города
постепенно исчезают во мраке ночи. И лишь когда вокруг не было больше
ничего, кроме звездного неба да темной массы воды, он вздохнул и перевел
взгляд на ярко освещенную палубу.
У его ног стояли доктор Кларк, профессор Джексон, генерал Лоопинг и
незнакомый человек в форме военно-морского офицера.
- Познакомься, Дик. Это наш начальник на время плавания, капитан
Фрэнсис Стейнхейл. Ты должен его слушаться и во всем ему повиноваться! -
громко сказал профессор Джексон, указав Дику на человека в форме.
Дик опустился на корточки и осторожно коснулся руки капитана.
- Я буду вас слушаться, капитан. Что мне теперь делать?
- Теперь тебе остается только лечь спать, мой мальчик, - с улыбкой
ответил Стейнхейл. - Доктор Кларк покажет тебе твое место.
На главной палубе авианосца для Дика соорудили высокую надстройку.
Впрочем, высокой она казалась обычным людям, а для Дика это была просто
тесная каюта с койкой и столом.
Умывшись в корабельном бассейне и поужинав прямо на палубе в обществе
матросов, Дик с удовольствием разделся и растянулся на койке. Корабль,
мерно покачиваясь и глухо ворча мощными двигателями, уходил все дальше и
дальше от родных берегов.
Под эту качку и монотонный гул Дик быстро уснул. Во сне ему привиделся
какой-то сказочный остров с дворцами, парками и чудесными пляжами...
Плавание на авианосце продолжалось две недели. Для Дика это было самое
счастливое время, какое он когда-либо переживал.
Капитан, офицеры и многочисленная команда корабля баловала симпатичного
мальчика-великана, не обращая внимания на просьбы доктора Кларка и строгие
окрики генерала Лоопинга.
На другое утро после отплытия капитан Стейнхейл устроил церемонию
провозглашения Дика почетным членом экипажа. На главной палубе выстроились
две тысячи матросов в парадной форме. Корабельный оркестр надрывался от
веселых маршей. Дик вышел на палубу в матроске, ботфортах и широкополой
шляпе. Он понятия не имел, что тут будет происходить. Его разбудил
вахтенный офицер, приказал одеться и вывел на палубу.
При виде выстроившихся в ровные шеренги матросов мальчик смутился. Его
смуглое лицо залилось темным румянцем, огромные черные глаза до краев
налились удивлением. Он машинально снял шляпу и по-детски неуклюже
поклонился. Густые черные кудри, как крылья исполинских воронов,
разлетелись по его могучим плечам.
Он был великолепен в этот момент, и тысячи глаз смотрели на него в
восхищении, затаив дыхание.
Но вот перед строем появился сам капитан Стейнхейл, при всех орденах и
регалиях.
Прозвучала команда "смирно", ряды матросов подтянулись и застыли.
Громким, отчетливым голосом капитан зачитал приказ по кораблю. В приказе
говорилось, что "невиданный и небывалый среди людей великан Ричард Мюррей
объявляется почетным членом экипажа авианосца "Хэттинджер" на вечные
времена". Оркестр разразился торжественным маршем, на мачте взвился
национальный флаг, из всех орудий трижды прогремел салют.
Разбуженные шумом, на палубу выскочили полуодетые профессор Джексон,
генерал Лоопинг и доктор Кларк. Капитан любезно объяснил им причину столь
ранней пальбы из орудий и громкой музыки и пригласил их принять участие в
торжественном завтраке.
- Вы окончательно испортите мальчишку, капитан Стейнхейл! - проворчал
генерал и ушел к себе в каюту одеваться.
Джексон и Кларк лишь молча переглянулись и тоже удалились приводить
себя в порядок.
В эту минуту матросы дружно закричали "ура", и тут же над горизонтом
поднялось огромное багровое солнце.
После этого события для Дика началась чудесная вольготная жизнь на
корабле.
Капитан прикомандировал к нему постоянного "адъютанта", молодого
лейтенанта Кларенса, освободив его на это время от всех других
обязанностей.
Дик и Кларенс все дни напролет проводили вместе. Чаще всего их можно
было видеть на носу корабля. Обнаженный по пояс великан стоял, широко
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг