- Из соображений нравственного порядка, ваша святость...
- Наглец! Он смеет учить меня нравственности?!.. А вы, доктор Канир, что
судите об этом приборе?
- Как вашей святости будет угодно... Я выполню любое желание вашей
святости. Но я всего лишь скромный биолог, я не разбираюсь в механических
приборах...
- Разберетесь. Я приказываю вам остаться и быть от меня по левую руку!
- Слушаюсь, ваша святость!
Канир отошел на левую сторону престола и замер в неподвижности.
Гросс три раза стукнул жезлом о ступеньку. В наступившей тишине раздался
дребезжащий старческий голос, произносивший короткую молитву о ниспослании
милости. Заключительный "ашем табар", как эхом, повторился нестройным
хором протеров.. Потом по знаку гросса вперед выступил протер Мельгерикс.
Вскинув вверх свою остроконечную бородку, он огласил причину экстренного
созыва протеров Гроссерии.
Он заявил с предельной лаконичностью, что возникла необходимость
осуществить один очень важный для будущего Гроссерии научный эксперимент.
Подчеркнув строжайшую секретность этого эксперимента, протер с
достоинством умолк, поклонился престолу и отошел на его правую сторону.
Тогда слово взял сам гросс сардунский:
- Слуги мои любимые, слуги верные и беспорочные! К вам обращаюсь я в эту
решительную минуту. Откройте сердца свои и разум свой божественному
глаголу!.. Трудные времена переживает святейшая община великой Гирляндии.
Волна ужасного атеизма и возмутительной ереси проходит над миром и
сотрясает вековую цитадель нашей истинной веры в бога единого! Но наш
заступник все видит и все знает и со своих недоступных высот посылает нам
свое благословение для предстоящей битвы за души человеческие. Он здесь,
он с нами, наш отец милосерднейший, и он поможет нам одолеть всех
противников... Благочестивые и беспорочные протеры! Сегодня с помощью бога
единого мы сделаем первый шаг к решающей битве. Нами приглашен гениальный
ученый и владелец заводов, верный сын нашего великого гирляндского народа,
ведеор Куркис Браск из Марабраны. Перст всевышнего указал на него, чтобы
он стал орудием спасения человечества, орудием небывалого возвеличения
нашей святейшей общины и Гроссерии. Сейчас ведеор Браск проделает во славу
бога единого очень важный научный эксперимент. Вы же, слуги мои
беспорочные, призваны мною помочь ему всеми силами своего просвещенного
разума и чистотою своих сокровенных помыслов. Сосредоточьтесь же в душах
своих и с наибольшим усилием думайте о своем самом сокровенном желании.
Если эксперимент ведеора Браска удастся, наш отец ниспошлет на вас
благодать и осуществит ваши желания!..
После этого, немного помолчав и отдышавшись, Брискаль Неповторимый
обратился к Куркису Браску:
- Вы готовы, сын мой?
- Так точно, ваша святость, готов! - бойко ответил фабрикант.
Гросс поднял витой жезл и ударил им о ступень престола:
- Начинайте же думать, беспорочные протеры, и да поможет вам бог единый!
Ашем табар!
- Ашем табар! - прогудели протеры и, потупившись, выразили на лицах
глубочайшую сосредоточенность. Куркис Браск пожал плечами и проворчал:
- Напутал сын божий, не дал точного задания... Ну да ладно, посмотрим, что
из этого получится...
С этими словами он решительно включил материализатор мысли.
8
Первые признаки материализации заметил доктор Канир. Он стоял возле
престола сына божьего и от нечего делать шарил глазами по всему
пространству огромного зала. Увидев нечто странное и необычайное, он
торопливо дернул гросса за краешек мантии и молча указал ему вверх, к
темному сводчатому потолку.
Брискаль Неповторимый вскинул голову, и глаза его расширились от
безотчетного ужаса.
Высоко, под самым расписным куполом, как раз между раскинутыми для
благословения руками небесного самодержца, бога единого, восседающего на
облаке, колыхалось другое облако - только не нарисованное, а самое
настоящее. Оно - это настоящее облако - горело мягким розовым светом,
исходящим изнутри, дрожало, переливалось, как живое, и с каждой секундой
заметно увеличивалось в своем объеме.
- Помилуй, отче! Помилуй, отче! Помилуй, отче! Ашем табар! - испуганно
пробормотал гросс и торопливо сделал жезлом какие-то таинственные
ритуальные знаки.
Мельгерикс заметил смятение сына божьего, глянул вверх, побледнел и тоже
принялся вполголоса бормотать молитвы.
Что касается протеров в зале, они не замечали пока ни облака над головой,
ни тихой паники возле престола. Выполняя высочайшее повеление, они
добросовестно продолжали думать.
Треск в модели усилился. Облако разбухло и постепенно заполнило собой весь
купол. Внезапно между ним и моделью вспыхнул тонкий, как вязальная игла,
зеленый луч. Магнитное око уловителя разгорелось багровым угольком. И
тогда Куркис Браск взволнованно вскинул руки, отпрянув от модели, заорал
во весь голос:
- Внимание! Осторожно! Все прячьтесь! Начинается выброс конкретных форм!
Берегите головы!!!
Протеры тотчас же стряхнули с себя оцепенение и все разом, как по команде,
глянули вверх. Пораженные невиданным зрелищем, они на несколько секунд
замерли на местах, но тут же, спохватившись, испуганно бросились к стенам
зала, где скрылись за синими знаменами и в многочисленных нишах.
В это время облако в куполе, словно подожженное зеленым лучом, разгорается
ослепительным пламенем, и из него вываливается несколько тяжелых темных
предметов. Они с грохотом падают вниз, на то место, где только что стояли
протеры в белоснежных сутанах, и от удара разваливаются на куски.
Изумленные, пораженные протеры молча смотрят на них из своих укрытий.
Вслед за этими предметами, в которых даже по обломкам нетрудно узнать
великолепные саркофаги, предназначенные для первосвященников, из облака
вылетают куски сверкающих тканей. Это облачения гроссов для торжественных
выходов. Они плотным слоем ложатся на разбитые саркофаги. Но это,
по-видимому, не все. Облако еще горит, еще переливается. За гроссовскими
мантиями из него вываливается целая дюжина золотых тиар и сверкающих
каменьями витых жезлов. Под конец облако прорывается густым дождем золотых
монет и, иссякнув окончательно, гаснет и исчезает...
Довольный удачным экспериментом, Куркис Браск выключил модель и принялся с
жадностью рассматривать груды сокровищ у своих ног.
- Молодцы протеры! Правильно обделывают дело! - пробормотал он про себя и
как ни в чем не бывало взялся за разборку аппарата.
Тем временем, оправившись от испуга, беспорочные вельможи гирляндской
религиозной общины один за другим выбрались из своих укрытий. На их
перекошенных лицах смешались алчность, страх, недоумение...
Потрясенный, возмущенный и разгневанный гросс подозвал к себе
протера-секретаря. С его помощью он сошел с престола и медленным шагом, с
насупленными бровями прошествовал к центру зала. Перед грудой сокровищ он
остановился. Взгляд его упал на лежащую в стороне расколотую крышку
саркофага. Прочитав на ней свое священное имя, он даже всхлипнул от ярости
и, резко повернувшись, уставился на одну из великолепных тиар, точную
копию той, что красовалась на его седой голове. Мельгерикс услужливо
поднял тиару, опорожнил ее от набившихся внутрь монет и с поклоном подал
гроссу. Но сын божий брезгливо оттолкнул руку своего секретаря. Пошевелив
носком туфли кучу золотых суремов, он поднял голову и гневным взором обвел
своих беспорочных слуг. Сиятельные протеры стояли совершенно подавленные.
Сдержав свою ярость, гросс сказал:
- Благодарю вас, мои любезные беспорочные протеры! Благодарю вас за
участие в эксперименте и за точное выполнение моего приказа! Конкретизация
ваших чистых сокровенных желаний отлично пополнит мой скудный гардероб,
казну Гроссерии и ваши личные характеристики в Тайной Канцелярии! Я
доволен вами, беспорочнейшие! А теперь ступайте к себе и молитесь нашему
отцу небесному, дабы он был к вам милостив. Нам вы пока больше не нужны!
Протеры глубоко поклонились сыну божьему и без единого звука покинули
конференц-зал.
Проводив их полным ненависти взглядом, Брискаль Неповторимый обратился к
марабранскому фабриканту:
- Испытание модели вашего эмэм-прибора, сын мой, я считаю успешно
завершенным. Через час я приму вас в моем кабинете, где мы и обсудим все
дальнейшее. До принятия окончательного решения я должен еще выслушать
мнение моего научного консультанта доктора Канира...
Гросс еще раз окинул кучу золота оценивающим взглядом, горько вздохнул над
зловещими надписями на крышках саркофагов и, поманив за собой доктора
Канира, шаркающей походкой удалился из конференц-зала.
9
Переговоры велись все в том же до невозможности натопленном кабинете
гросса. На сей раз владельцу чудотворного прибора милостиво разрешили
снять пиджак и закурить сигару. Он сидел в кресле, потел, вспоминал о
приятной прохладе конференц-зала и с нескрываемой ненавистью смотрел на
огонь камина. Брискаль Неповторимый, переодетый в домашнюю меховую мантию,
по-прежнему зябко корчился и дрожал всем телом.
Помимо гросса и Куркиса Браска, в кабинете присутствовали невозмутимый
протер Мельгерикс и доктор Канир.
- Мы видели ваш прибор в действии, уважаемый ведеор Браск, и остались им
довольны, - вкрадчиво замурлыкал сын божий. - Это перспективное, весьма
перспективное изобретение. Но у нас, извините, возникают некоторые
законные сомнения относительно чистоты ваших намерений. Скажите
откровенно, почему вы предлагаете эксплуатацию прибора нам, вместо того
чтобы использовать его целиком и полностью для собственной выгоды? Мы
уверены, что у вас есть на это особо веские причины, которыми вы, конечно,
не замедлите с нами поделиться!
- Вы правы, ваша святость! - оживленно и с необыкновенной готовностью
откликнулся Куркис Браск. - Причины есть, но они проще, чем вы думаете.
Конечно, мне было бы в тысячу раз выгоднее наладить производство
непосредственно золотых суремов, не усложняя дела никакими чудесами. Но
мне решительно нельзя рисковать. Мне слишком крепко досталось из-за
скалдов. Теперь я на виду, так что малейшая огласка, намек на расхождение
с законом меня могут окончательно погубить. Вот почему, взвесив все "за" и
"против", я решил предложить сотрудничество вам!
- Так, допустим, что так. Но скажите мне, ведеор Браск, почему мой главный
научный консультант профессор Пигроф Вар-Доспиг, с которым вы были связаны
по делу скалдов, оказался осведомленным о вашем аппарате и почему он столь
категорически отвергает его?
- Профессор Вар-Доспиг?! - вскричал Куркис Браск. - Да, да, он знает!
Пришлось ему все рассказать! У нас не получалось направленного мезонного
луча, а он единственный знаток этого дела во всей Гирляндии! Я объяснил
ему назначение прибора, и профессор предложил немедленно его уничтожить!
По его мнению, это, видите ли, шарлатанство, колдовство, дурачение людей!
У него странные взгляды, у этого вашего профессора Вар-Доспига! Он все
ставит на кибернетику и мечтает о всеобщем процветании человечества! А я
не таков! Нет, ваша святость, я не таков! Я знаю, чем пахнут эти бредни о
всеобщем благе! Теперь я вынужден вам признаться, что в производстве
высокосортных чудес меня привлекает не только деловая сторона, не только,
так сказать, возможность поправить свое положение без малейшего риска.
Меня привлекает еще и другое: ведь это дает мне возможность нанести
решительное поражение всем этим атеистам, ученым материалистам,
профсоюзным крикунам и разным безответственным писакам! Рабочие отвернутся
от них, от всех этих своих вожаков, если мне удастся зажечь новые
светильники веры. Рабочие станут покорными, безропотными, будут молиться
богу единому и благословлять меня, законного хозяина... Вот мои истинные
причины, ваша святость.
- Похвально, похвально... - пробормотал старичок, потирая сухонькие руки.
Помолчав и подумав, он вновь обратился к марабранцу:
- Хорошо, ведеор Браск. Ваши благие намерения для меня понятны. Но...
выброс конкретных форм... Скажите, что этот выброс нам может дать?
- Все, что угодно, ваша святость! Допустим так. Вы собираете где-нибудь в
глухой провинции десятки тысяч крестьян, у которых поля гибнут от засухи.
Крестьяне истово молятся. Их мысли создают мощное ментогенное поле. Я со
своим прибором прячусь в укромном местечке и запускаю в это ментогенное
поле направленный мезонный луч. И чудо совершается: тучи, дождь - и поля
спасены. Вести об этом разносятся во все концы Гирляндии и во все
отдаленные страны мира...
- А во сколько нам такой дождь обойдется, ведеор Браск? Скажем, дождь в
масштабе одной провинции?
Куркис Браск на минуту задумывается, делает в уме быстрые вычисления и
затем говорит:
- Это работа для большого аппарата. У меня он есть, но в разобранном виде.
Соберу за сутки. Это пустяки. Важнее другое. Нужно завербовать не менее
десяти тысяч молящихся в группах по двести-триста человек. Расстояние
между группами должно быть не более трех километров. Затем необходимы:
точный расчет для установления эпицентра ментогенного поля и разработка
стратегического плана для расстановки групп. Кладу еще сутки. Таким
образом, мой гонорар за всю работу, то есть за подготовку операции и
производство чуда составит, ваша святость, миллион пятьсот тысяч суремов в
золоте. Дешевле, ваша святость, никто не возьмется!
- Почему так дорого? - возмущается гросс.
Но тут вмешался молчавший доселе протер Мельгерикс. Он наклонился к уху
сына божьего и шепнул:
- Соглашайтесь, ваша святость! Это совсем не дорого! Кроме того, я ручаюсь
вам, что Барбитский Круг возьмет на себя половину расходов...
Повздыхав для приличия, гросс наконец успокоился и сказал:
- Хорошо. Я согласен. Пиши договор, беспорочнейший! Первое чудо мы
совершим во славу бога единого в Марабранской провинции, на родной земле
уважаемого ведеора Браска. Во-первых, там, судя по всему, развелось
слишком много безбожников, а во-вторых, насколько нам известно, там две
недели уже не было дождей и поля изнывают от засухи... Что вы на это
скажете, ведеор Браск?
- В принципе я согласен, ваша святость. Но в Марабране и ее окрестностях
меня слишком хорошо знают. Боюсь, как бы это не нарушило гладкий ход
осуществления чуда.
- Ничего! Это препятствие легко устранимо. Измените свою внешность и вас
никто не узнает.
Гросс перевел взгляд на сидевшего в сторонке доктора Канира.
- А вы, доктор, возьмете на себя труд лично проследить за качеством
продукции. Дождь должен быть большим, настоящим, обильным! За полтора
миллиона суремов мы вправе требовать от ведеора Браска самого настоящего
чуда!
Доктор Канир ничего не посмел возразить против столь неожиданного
назначения и, вскочив, лишь глубоко поклонился сыну божьему в знак полной
своей покорности.
10
Рэстис Шорднэм легко и просто включился в быт нотгорновского дома в
Ланке. Он не чувствовал себя чужим ни в лаборатории, ни в кабинете, ни в
просторном саду. Каждая мелочь в доме была ему близка, понятна и дорога,
словно он сам приобрел ее и поставил на место. Заменив профессора Нотгорна
в работе и в быту, он ни в малейшей мере не ощущал того неприятного
чувства несоответствия, которое возникает у наследника, попавшего вдруг в
непонятную и непривычную среду. Все нотгорновское превратилось для него в
шорднэмовское, слилось с его сознанием в неразрывное целое. Он был
по-нотгорновски добр и вместе с тем строг с Нагдой, по-нотгорновски играл
в саду с орангутангом Кнаппи, по-нотгорновски любил носить халат с
золотыми драконами по красному полю.
Время, когда он был токарем на заводе Куркиса Браска, а потом безработным
не исчезло, правда, из его сознания, но покрылось легким налетом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг