какое-то! Я до сих пор не могу прийти в себя и не знаю, что со мной
творится... Мне хочется и плакать и смеяться... Но я так рада, так рада,
что он к нам приехал!.. Я, папа...
Не договорив, она умолкла. Матовая бледность ее лица сменилась вдруг
темным румянцем.
Брови профессора сдвинулись в одну лохматую линию. Сцепив руки за спиной,
он заметался по комнате, бормоча непонятные слова. Арцисса удивленно за
ним наблюдала. Наконец он остановился перед дочерью и решительно посмотрел
ей в лицо.
- Ты права, Арса. Я должен сказать тебе все теперь же. Обмолвившись
случайно, что Материон не человек, а чудо, ты, сама того не ведая, сказала
правду. Да, дитя мое, Материон не человек! Материон чудо, вернее,
сверхчудо современной биокибернетики! И это сверхчудо создал твой отец!
- Не может быть! - прошептала девушка, снова покрываясь бледностью.
Профессор опустился на стул и схватил руку дочери.
- Слушай, Арса, я открою тебе тайну огромной важности. Но ты должна
навсегда похоронить ее в своем сердце. Ты будешь молчать?
Арса не ответила. Профессор сжал ее руку и заговорил взволнованно,
приглушив голос почти до шепота:
- Я создал Материона по заказу его святости Брискаля Неповторимого, гросса
сардунского. Внешность его я позаимствовал у одного марабранского рабочего
на заводе Куркиса Браска. Настоящий бородатый титан! Самая подходящая
форма для машины, способной решать самые сложные проблемы! Его святость
гросс сардунский хочет с помощью Материона приобрести личное бессмертие.
Он получит его, он станет бессмертным. Но не он один! Бессмертие проникнет
в массы! Этого не избежать! А Материон? Материон решит за людей все,
абсолютно все проблемы! Он найдет пути к благополучию и счастью! Его
действия будут безошибочны и точны! Отныне на Земле наступит настоящий
рай! Материон даст людям все - бессмертие, пищу, комфорт, совершеннейшие
эстетические наслаждения!..
- А люди, папа? - перебила профессора Арцисса. Она уже овладела собой и
вслушивалась в тираду отца внимательно и настороженно.
- Что люди? - не понял профессор, словно с разбегу налетел на невидимое
препятствие.
- Что будут делать сами люди? Все уйдут в отставку и превратятся в
потребителей?
Вар-Доспиг холодно посмотрел на дочь.
- Да, в потребителей, - твердо ответил он. - В этом нет ничего зазорного.
До сих пор человек жил в плане абсурда, теперь будет жить в плане железной
логики. Ты называешь это отставкой? Пусть будет отставка, но такая
отставка лучше абсурда смерти, абсурда поисков, абсурда страха. Мы будем
жить, как боги!
- А любовь, папа, тоже абсурд? - тихо спросила Арса.
- Для бессмертных - да.
Арцисса задумалась, опустив голову. Профессор смотрел на нее с нетерпением.
- Хорошо, папа, - вздохнула девушка. - Я все поняла. Но ответь мне еще на
один вопрос. Как зовут того бородатого марабранского рабочего, с которого
ты скопировал внешность для Материона?
- Его зовут Рэстис Шорднэм... А теперь спи спокойно. Все будет хорошо.
Вар-Доспиг еще раз поцеловал дочь и быстро вышел из комнаты.
Оставшись одна, Арса некоторое время сидела неподвижно. Потом
встрепенулась и громко произнесла:
- Рэстис Шорднэм! - Она чутко прислушалась к звукам незнакомого имени.
После этого, словно испив живительной влаги, она вдруг почувствовала
могучий прилив бодрости и решимости. Она поняла, что не может ни минуты
оставаться под одной крышей с Материоном. Все, что угодно - холод, голод,
нищета, - только не попасть под влияние этого ужасного кибернетического
монстра, не отдать ему свою волю, свои желания, свои прихоти, пусть даже
абсурдные! Рай Материона - хуже смерти!..
В ту же ночь Арцисса покинула отцовский дом в Гроссерии и ушла неведомо
куда. С собой она взяла лишь немного денег, а отцу оставила короткую
записку, в которой просила не искать ее и не заботиться о ее дальнейшей
судьбе.
3
В Марабране есть где погулять, есть где развернуться, была бы охота да
водились бы суремы в карманах. На то она и портовый город - Ворота в Мир!..
В просторном трактире "Золотой Лев", что стоит через улицу прямо напротив
железных ворот огромного завода фирмы "Куркис Браск и компания", как-то
весенним теплым вечером было особенно много шума и песен. Это прощался с
друзьями небезызвестный в своем кругу Рэстис Шорднэм, по прозвищу Рэ
Шкипер. Днем он продал более удачливому товарищу последнее, что у него
осталось, - тесную лачугу в пригородных трущобах Марабраны да кой-какую
старую мебель, и теперь с легким сердцем спускал вырученные деньги. Тут
были его закадычные друзья - верзила Рульф Эмбегер и двадцатилетний
весельчак Дуванис Фроск, были товарищи по профсоюзу, были и совершенно
незнакомые любители кутнуть на даровщинку, обладающие на этот счет
исключительно тонким нюхом.
В сизых клубах табачного дыма раскачивались красные возбужденные лица,
лоснящиеся от пота; из разинутых ртов вырывались визги, хохот, соленые
шутки; ухватистые руки то и дело поднимали наполненные пивом кружки и
сдвигали их с устрашающим звоном. Люди веселились до упаду, а над ними, на
почерневшей от дыма и времени стене, словно оправдывая и утверждая их
наплевательское отношение к жизни, красовалась многозначительная надпись,
исполненная старинной затейливой вязью:
"Кто пил - умер, кто не пил - тоже умер. Лучше пей и ни о чем не жалей!"
Внешность Рэ Шкипера весьма обманчива. С виду он кажется мрачным и
грозным. Такое впечатление вызывают его могучие плечи, гигантский рост и
кудрявая черная борода. Но характер Рэ Шкипера не имеет ничего общего с
его внушительным обликом. На самом деле это очень добрый и спокойный
человек лет тридцати, с умным, чуть ироническим взглядом чистых голубых
глаз, поблескивающих из-под сурово нависших бровей.
Вечеринка затянулась далеко за полночь. Когда многие из собутыльников уже
начали ронять отяжелевшие головы на стол и шум несколько утих, Дуванис
Фроск тронул Рэстиса за рукав и сказал:
- Ты, Рэ, послушай! Вот ты собираешься в дорогу. А как же с твоей работой
у доктора? Помнишь, к тебе приезжал один, кажется, из Ланка? В прошлом
месяце... Как же с ним?
- Помню, конечно, помню. Это был почтеннейший ведеор Канир, доктор
каких-то там обезьяньих наук!.. Но это пустое дело, малыш! Приезжал,
наобещал, да с тем и остался, - Шорднэм махнул рукой и пустил в потолок
мощную струю табачного дыма.
- А какую работу он предлагал тебе? - не унимался Дуванис.
- Работу? Очень смешную... Присматривать за живой обезьяной, за огромным
рыжим орангутангом!
- Шутишь!.. - не поверил Дуванис. - Нет, Рэ, ты серьезно скажи! Может, ты
уйдешь, а этот доктор как раз и пожалует. Тогда бы я вместо тебя
нанялся... Калия была бы так рада! Сам понимаешь, только мы поженились и
вдруг на тебе - меня выгоняют с работы! Совсем она у меня загрустила...
- Понимаю, Дув, все понимаю, хотя и не одобряю твоей преждевременной
женитьбы. Но тебе эта работа не подойдет, - с полной серьезностью ответил
Шорднэм. - Доктор Канир, видишь ли, искал парня рослого, крепкого. Он в
самом деле предлагал мне стать чем-то вроде сторожа при подопытном
орангутанге. Это тебе не сверлильный станок. Тут бы скалды Вар-Доспига
вполне подошли! Или вот Рульф, ему бы такая работа тоже пришлась по
плечу... Что ты на это скажешь, старина Рульф?
- Мне наплевать на обезьян и на их хозяев! Мне мой завод подавай обратно
или мою законную долю от работы этих идиотских скалдов, будь они трижды
прокляты! - мрачно прогудел Рульф и вдруг, вскипев гневом, треснул кулаком
по столу. - Сволочи вы! Холуи безмозглые! На обезьян размениваетесь! Тут
бы всем вместе взять хозяев за горло и вытрясти из них то, что нам
принадлежит по праву, а вы шляетесь по дорогам, как неприкаянные, да ищете
только, где бы пару суремов зашибить!
- Брось, Рульф, не расстраивайся! Если ты меня имеешь в виду, то, будь
уверен, я не собираюсь поступать в рыцари бесконечных дорог и слоняться по
гирляндским проселкам в поисках случайного заработка, - спокойно заметил
Рэстис и положил свою тяжелую руку на плечо друга.
- А что ты, интересно, намерен делать?
- У меня, дружище, есть четкий план действий. Хочешь знать, какой?
- Представляю себе, что у тебя за план... А впрочем, валяй выкладывай, а
мы с Дуванисом послушаем!
- Так вот, друзья, из Марабраны я двинусь на север - в Сардуну, а потом в
Варенгу. В Сардуне-то положение вряд ли лучше нашего, и я на нее особенно
не рассчитываю, а вот в Варенжских лесах наверняка можно устроиться. Все
равно кем - лесорубом, шофером или по ремонту машин... Вот, пожалуй, и
весь мой план...
- Не густо, - пробасил Рульф.
- Знаю, что не густо. Но другого выхода у меня нет. Ведь у нас, в
Марабране, даже в порту шляются сотни безработных, готовых за одни харчи
выполнять черт знает какую работу! Значит, здесь мне остается либо с
голоду подохнуть, либо превратиться в подонка и заживо похоронить себя в
Гух-Норбе!..
- Неправда! - рявкнул Рульф и, дернув плечом, сбросил руку Шорднэма. -
Неправда, говорю я! Весь твой план, Рэ, - это игра с нищетой в жмурки! Это
ничем не лучше Гух-Норба! Потому мы и сидим на бобах, что болтаемся по
всей стране, надеясь на чужого дяденьку! А Браску и ему подобным это на
руку! Им выгодно иметь дело с такими слюнтяями, которые без единого слова
уступают свои места тупорылым роботам Вар-Доспига! Надо силой заставить
хозяев считаться с нами!.. Да, силой!
- Какой силой?! Как заставить?! - взвился вдруг Дуванис Фроск, весь
раскрасневшись от волнения.
- Бастовать надо! - отрезал Эмбегер.
- Ах, бастовать?! - продолжал кипятиться Дуванис. - Скажите пожалуйста,
какая новость! А мы-то бедные и не знали!.. Чтобы бастовать, нужны деньги!
А денег нет!
- Да, с деньгами скверно, - мрачно согласился Рульф. - Касса пуста. Да и
не удивительно! С безработных-то что возьмешь?!
- Поумнел! Сразу поумнел!.. Вот и выходит, дорогой Рульф, что лучше хоть
где-нибудь работать, да и исправно платить взносы! А соберутся деньги,
тогда и бастовать можно!...
- Никогда мне вас не переспорить, - проворчал Рульф.
Друзья отпили из кружек и уже более спокойно продолжали разговор о том
положении, которое возникло в последний год на их заводе.
4
Этой ночью гросс сардунский допоздна засиделся за разборкой ежедневных
писем и донесений. Сам он, конечно, не читает - бережет ослабевшее под
старость зрение. Всю полученную почту разобрал предварительно его личный
секретарь протер Мельгерикс, высокий мужчина с изящной эспаньолкой на
надменном лице, всегда облаченный в просторное белоснежное одеяние.
Выполнив заранее всю главную работу, протер теперь докладывает гроссу
содержание важнейших бумаг.
Брискаль Неповторимый - худой, немощный старец восьмидесяти пяти лет -
сидит перед камином, греет над огнем дрожащие руки и рассеянно внимает
монотонному голосу Мельгерикса. Мысли его при этом то цепляются за
услышанные слова, то безотчетно уносятся в фантастический мир причудливых
образов, порожденных пляшущими языками пламени.
- Подал докладную записку научный консультант вашей святости профессор
Пигроф Вар-Доспиг, - говорит протер-секретарь, с трудом подавляя зевоту. -
Он отчитывается в своей работе по специальному заданию вашей святости. Как
вам известно, в процессе создания эвристического робота, обозначенного
шифром "Материон", профессор Вар-Доспиг сконструировал
самопрограммирующийся автомат логического действия и под маркой "скалд-12"
уступил его серийное производство фирме "Куркис Браск и компания" в
Марабране, Условия сделки таковы: с каждого проданного скалда в пользу
Гроссерии будут поступать отчисления в размере двадцати процентов его
покупной цены. Завод Куркиса Браска полностью овладел производством
скалдов и выпустил первую партию этих автоматов численностью в сто штук.
Их приобрел сам Куркис Браск для своего предприятия. Стоимость каждого
скалда составляет сто тысяч суремов. Таким образом, фирма "Куркис Браск и
компания" отчислит в пользу Гроссерии ровно два миллиона суремов, чем
будут полностью покрыты расходы по научным изысканиям профессора
Вар-Доспига. Далее научный консультант вашей святости просит отпустить ему
дополнительно двести тысяч суремов для интенсификации научных работ и
одновременно почтительно приглашает вашу святость ознакомиться с очередной
моделью Материона, созданной за последний год. Надо полагать, ваша
святость, что дополнительные ассигнования вы отпустите профессору
Вар-Доспигу не прежде чем осмотрите его новую модель и убедитесь, что она
является существенным шагом вперед к задуманному эвристическому роботу
"Материону". Правилен ли будет такой ответ на докладную записку профессора
Пигрофа Вар-Доспига?
Гросс чуть заметно кивает, не отрывая взгляда от огня в камине. Голос
протера Мельгерикса доносится глухо, словно из какой-то неведомой дали.
Гроссу не хочется расставаться со сладостной дремотой, но, сделав над
собой усилие, он движением век прогоняет ее и вновь прислушивается к тому,
что говорит Мельгерикс.
- Его беспорочество протер Вигурий представил записку по поводу последнего
напутствия, которое надлежало дать престарелому и больному композитору
Гионелю Маску, - бубнит протер-секретарь, заглядывая в очередную бумагу. -
Гионель Маск, как известно вашей святости, приблизился к порогу
неизбежного. Вы сами изволили поручить протеру Вигурию сделать больному
последнее напутствие.
Вигурий выполнил поручение вашей святости, но неполностью, о чем и
доносит. Первое и второе очищение протер совершил благополучно и с
удовлетворением отметил полную покорность умирающего перед лицом
неизбежного. Однако третье очищение ему выполнить не удалось. Придя
сегодня утром в дом Гионеля Маска, протер обнаружил, что умирающий исчез.
От растерянных слуг он узнал, что на рассвете за больным приехал
неизвестный человек, облаченный во все черное, и заявил, что прибыл по
вызову самого композитора. Естественно, что его допустили к больному.
Побыв с Гионелем Маском не более десяти минут, неизвестный вывел его из
дома, усадил в автомобиль и увез. Один из слуг Маска проявил похвальное
усердие и проследил за направлением, в котором незнакомец увез его
хозяина. Этот расторопный слуга доложил протеру Вигурию, что черный лоршес
умчался к южному шоссе, которое ведет в Тартахону и далее в Марабрану.
Протер Вигурий из этого заключил, что Маск - уроженец Марабранской
провинции - решил умереть на родной земле, а увез его кто-нибудь из
родственников. Столь легкомысленным поступком композитор лишил себя
последнего напутствия, а тем самым, как полагает протер Вигурий, и высокой
чести покоиться в сардунском Пантеоне Гениев...
- Вигурий глуп, как средневековый монах! - тихо проскрипел сын божий, не
поворачивая головы, и, помолчав, добавил: - Гионель Маек великий
композитор, прославленный во всем мире. Пусть он умирает там, где ему
легче умирать. Тело его все равно должно быть положено в мраморный
саркофаг в Пантеоне Гениев. Я сам прослежу за этим и лично совершу по нему
великое богослужение в Сарде... Гионель Маск - гордость Гирляндии и
крупнейший алмаз в нашей святой короне! С ним может сравниться разве что
другой великий гирляндец - академик Вериан Люмикор Нотгорн. Поэтому я
приказываю и повелеваю: Вигурию поставить на вид его прискорбное скудоумие
и на полгода лишить его счастья лицезреть нашу священную особу. Ашем табар!
- Ашем табар! - скороговоркой произнес Мельгерикс и, поклонившись
сухопарой спине сердитого старичка, продолжал докладывать: - Пишет и
доносит настоятель храма бога единого в Ланке, что на юге Сардунской
провинции, некий благочестивый аб Бернад. Письмо, ваша святость,
пространное и бестолковое. Им не стоило бы утруждать ваше внимание, если
бы в нем не сообщалось нечто неслыханное и невероятное. Вы только что
изволили назвать академика Нотторна драгоценным алмазом вашей божественной
тиары. А ланкский аб жалуется в своем письме на академика Нотгорна и
обвиняет его в самых страшных смертных грехах. Нотгорн, ваша святость, уже
два года живет в Ланке...
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг