дрожать начинаю. Ж когда его увидел...
-Ты ВИДЕЛ Диктатора?!
-Да. Он прилетал, и сам осмотрел место крушения. В остатках шлюпки не
было катапультируемой капсулы, и он согласился, что нападавшие похитили его
сына. Меня до сих пор трясёт, когда вспоминаю его глаза. Без корабля улетел,
кстати - просто превратился в луч света, и исчез.
-Страшный он дракон...
-Не говори. Знал бы ты, что он устроил на Слэйере... Вернее, там, где
раньше была эта планета...
-А мы тут с этими вонючими ящерицами сидим! - Господин сплюнул, и
божественный летающий дом рванулся в небо, оставив зоргов дрожаь на ветру,
и провожать его тоскливыми взглядами.
-О Крылатые, спасибо, вы дали мне сил выполнить ваш приказ! - прошептал
Тьяса, и, повернувшись, тяжело побрёл к пещерам, а следом шагали его друзья.
Но ликование царило в душе зоргов, и они трепетали при мысли, что дома их
ждёт бог.
***
Ветыреста дней спустя Тьяса устало сидел у костра, и гладил Ветра.
Крылатый вырос, и уже начинал говорить. Сейчас он учился летать, и всё
племя со слезами гордости следило, как их бог завоевывает небо. Первое
время Ветер смутно вспоминал своих родителей, но эта память растворилась в
вихре новых ощущений, и рассказов старика-зорга. Тьяса больше не ходил за
камнями - много дней назад он упал, и с тех пор его левая нога не сгибалась.
"Ж стар" - думал зорг. "Ж очень, очень стар..."
Но он продолжал цеплятся за жизнь всеми своими силами, хотя их почти не
осталось. Икьян тоже более не выходила из пещеры. Друзья выделяли каждый
понемногу камней, и Господа думали, что Тьяса ещё полезен. Щтому зорги тоже
научились недавно.
Молодая Ньяка дважды рожала другой паре, поскольку Тьяса уже не смог
выйти из Периода, а Икьян потеряла интерес ещё раньше. Он прекрасно
понимал, что умрёт от силы дней через двести. Но странное дело - Тьяса почти
перестал страшится смерти. Ветер ворвался в его душу, принеся холод, но
взвихрив застоявшийся воздух. Никогда ещё Тьяса не задумывался над тем,
правильно ли устроена жизнь. Но сейчас, покидая её, он видел, что жизнь - это
кошмар. В этот кошмар освежающим ветром ворвался Крылатый, он принёс с
собой странное чувство. Тьяса давно забыл слово, обозначающее "свободу", но
смутно понимал, что с ним происходит нечто странное. Старый зорг целыми
днями сидел у входа в пещеру, кутаясь в подарок богов, и смотрел, как по небу
бегут бесконечные тучи. Он научился поддерживать костёр, и это давало ему
смысл в жизни - ведь он был полезен племени...
"Куда они летят?" - думал Тьяса, поглаживая спящего бога, и наблюдая за
тучами.
"Вто там, куда они летят? Может, там лучше? Может, там нет Ветра, холода,
дьяквов... Может, там нет Господ?.."
-Тьясса... -тихий голос его сына заставил старика повернуть голову.
Маленький и стройный центрий подбежал к нему.
-Отец... Как ты?
-Мне хорошо, сынок. Мне очень хорошо... - улыбнулся зорг. Он с болью
подумал, что его сын так красив... Так красив, что Господин нипочём не даст
ему Знак. Он убьёт его сына, и возьмёт кожу. От боли и тоски Тьяса заплакал,
но без слёз. Их не осталось - он был слишком стар.
-Почему ты плачешь, Тьяса? - тонкий голос Ветра заставил старика опустить
взгляд.
-О, Крылатый, не беспокойся обо мне. Ж просто думаю.
-Но ты же плачешь, Тьяса - настаивал бог.
-Да, Ветер, я плачу.
-Почему?
-Потому что мне жаль моего сына, Крылатый.
Бог повернул золотые глаза к молоденькому зоргу, и непонимающе спросил:
-Но ведь с ним всё в порядке?
-Вот именно, Крылатый. С ним совсем всё в порядке.
-Не понимаю... - жалобно сказал Ветер.
Тьяса закрыл внешние веки, и долго молчал.
-Ты ещё мал, о Ветер. Ты вырастешь, и вернёшся к богам. Они будут тебя
ласкать, они будут тебя любить... Как мы. Но боги никогда не спрашивают
других, что им делать. А мы не боги, Ветер. Мы только жалкие зорги. Нас никто
не спрашивает.
-Всё равно не понимаю! - упрямо заявил Ветер.
-Ну как тебе обьяснить, Крылатый... Есть мы, зорги. Есть вы, боги. И ещё есть
Господа. Они выше нас, но ниже вас. Вы не спрашиваете никого. Они не
спрашивают нас. Мы спрашиваем всех.
-Ну и что?
-Мой сын очень красивый зорг. Т него прекрасная, нежная кожа. Господа
любят такую кожу. Они убьют его, снимут кожу, и возьмут себе. Поэтому я и
плачу.
Ветер подскочил, и расправил крылья на всю ширину. Он уже был почти с
Тьясу размером, и старик тихо засмеялся от радости, что видит такое чудо.
-Как это? Они что, на вас охотятся? Как я на мситри?!
Тьяса кивнул.
-Да. Они тоже хищники, Ветер, как и ты. Но для них добыча - это мы. А твою
добычу я не знаю. Ты ещё мал, Крылатый.
-Но почему?! Вы ведь добрые, ласковые... Говорите, песни поёте! Вы не
мситри! Вы зорги!
-А разве у мситри не может быть своего языка, своих песен? - тихо спросил
старик, и Ветер ошеломлённо замолчал. Зорг продолжал.
-Так устроена жизнь, Крылытый. Так её сделали вы, боги. Есть те, кто ест - и
те, кого едят. Те, кто ест - всегда сильные, красивые, умные. Они вызывают
восторг. Те, кого едят - не всегда. Но дело не в этом, Ветер. Ты стоишь на
самой вершине скалы. Ты ешь всех, кого захочешь. Тебя не ест никто. На одну
ступеньку ниже стоят Господа. Их можешь сьесть только ты, а они могут - всех,
кроме тебя. Почти совсем внизу стоим мы. Нас едят почти все, а мы - только
пауков и червей. Ниже нас стоят мситри, ибо их можем сьесть даже мы. Скала
простирается до бесконечности вниз, но вершина одна. И там стоишь ты,
Крылатый, и ловишь своими крыльями ветры со всего мира. Ты - вершина скалы.
Мы - основание. Теперь понимаешь? - Тьяса улыбнулся, посмотрев на
ошеломлённого бога.
Ветер надолго замолчал, и зорг видел, что в его ещё детском разуме кипит
огромная работа по осмыслению странных слов зорга. Наконец, Крылатый
посмотрел в глаза своему учителю, и несмело спросил:
-Так... Так значит, и я могу охотится на вас?
-Можешь. - кивнул Тьяса. - ты можешь охотится на всех, Ветер. Но ты - на
вершине. Т тебя самый большой выбор среди всех. Ты можешь выбирать, на
кого охотится, сам. Ты... - зорг замялся, подыскивая слово. - Ж почти забыл это
слово... ты свободен, Ветер.
-Вто значит - "свободен"? - спросил бог после долгой паузы.
-Щто значит, что ты никого не должен спрашивать, что делать.
-Но ведь я спрашиваю тебя, Тьяса?
-Да, но ведь ты можешь и не спросить. Ты сам выбираешь, спросить или нет.
Щто и значит, что ты свободен.
Крылатый замолчал, и положил голову на колени старого Тьясы. Тот
коснулся бога, и из глаз старика показались слёзы.
-Ты свободен, Ветер... Ты свободен. И поэтому ты - бог. Запомни это,
Крылатый. Не давай никому взять у тебя свободу...
ГЛАВА 7
Они пришли ночью. Свет залил вход в пещеру, и громовой голос с неба
произнёс:
-Зорги, на выход!
Тьяса вскочил, и в ужасе посмотрел на залитую мёртвенным светом
площадку. Рядом проснулись Ньяка и Икьян, поднял сонную голову Ветер. Зорги
жались в кучу, дрожали, и выли от ужаса. В глазах у Тьясы помутилось.
"Они узнали!!! Они узнали!!! Нет, нет, нет, нет..."
-Ветер, быстро! Спрячся в эту щель! - зорг упал на колени перед богом, и
умоляюще протянул к нему руки. -Молю тебя, Крылатый, послушай старого
Тьясу!
-Но почему? Ты же говорил...
-Да, да, я говорил... Но они не знают, что ты бог! Они подумают, ты
неправильный зорг... такие иногда рождаются... и они убьют тебя! А потом
придёт конец всему миру! Спаси нас, Ветер, молю!
-Но... но... - Крылатый растерянно смотрел на ползающих в ужасе зоргов.
Наконец, под взглядом Тьясы, он кивнул, и забрался в узкую трещину. Старик
подполз к нему, волоча парализованную ногу, и принялся лихорадочно
навешивать сверху паутину. При этом он шептал:
-Запомни, Ветер, если я не вернусь... а я не вернусь... то найди молодого
Ньяму, он станет твоим новым жрецом! Скажи ему, что старый Тьяса молил о
помощи... И помни мои слова, Крылатый! Не дай отобрать свободу! Прощай... -
зорг запнулся, но всё же нашёл в себе сил добавить - ...сынок.
-Тьяса? Почему ты не вернёшся?! Стой, Тьяса!
-Жди, жди меня, малыш... бормотал старик, ползя к выходу. Подбежала
Икьян, он с трудом встал, и опёршись об её костлявое плечо, заковылял
навстречу смерти, морщась от боли в ноге.
***
Их построили в шеренгу, и под вой ледяного ветра бичи сняли свою жатву
боли. Тьяса стоял, из-за всех сил стараясь держатся прямо. В его голове
билась мысль:
"А вдруг?...А вдруг не заметят?... Вдруг они не убьют его?!"
Но он прекрасно знал, сколь смешна надежда. Пришла ежесезонная Облава,
когда Господа проводили отстрел старых и больных зоргов, а также заготовляли
шкурки наиболее выдающихся молодых. Тьяса не знал, конечно, что дамские
сумки из кожи зорга стоили бешенных денег на многих планетах, а в
метрополии за такую можно было купить дом.
"Только бы они не пошли в пещеру! Только не надо проверять!" - молил он,
более не призывая Крылатых. Он не смел делать этого, боясь, что его мольбу
услышит Ветер, и прибежит на помощь...
-Встать! Встать ровно, говорят! - Господин шёл вдоль трясущегося ряда
зоргов, сжимая одной рукой Свет Бога, а второй - бич. Раздвоенный конец бича
был соткан из нежнейших органических жил, и никакой удар не мог попортить
ценный товар. Но боль от сильного удара мгновенно убивала зорга, ведь они
были весьма хрупкими созданиями.
-Родригес! Все здесь?
-Да, Идальго.
-Вто за мерзость! - Господин с презрением осмотрел дрожащих зоргов.
Взгляд его упал на сына Тьясы, и немного оживился
-Неплохо... Хуан! Вот этот.
Молодой центрий в ужасе упал на колени, но страшный удар моментально
оборвал его жизнь, и Господин забросил зорга в божественный летающий дом.
Тьяса застонал, из глаз полились слёзы. Его сын... Икьян дрожала, и он сжал её
плечо. Скоро придёт и их очередь, скоро...
Господа шли вдоль ряда трясущихся зоргов, и время от времени раздавался
страшный голос:
-Вот этот!
После чего одним зоргом в племени становилось меньше. Так они прошли
дважды, и божественный летающий дом принял урожай. Теперь вперёд вышел
другой Господин, низенький и толстый. Он медленно шёл вдоль племени,
приглядываясь к зоргам, и ничего не говорил. Но от взгляда Избирающего
Жертвы Тьясе стало хуже, чем когда он увидел смерть сына.
"О боги, сделайте так, чтобы они не нашли Крылатого!" - в страшной тоске
взмолился Тьяса, дрожа от боли и трепеща от ужаса. Нет, нет, нет, нет...
-Вот этот.
Тдар бича вырвал последний вздох из груди старика, и Тьяса познал свободу.
Икьян со стоном упала на своего мужа, и второй удар соединил их там, где
никто более не сможет разделять.
Избирающий выбрал ещё старого Ткью, и двух его подруг. Также Господа
освободили молодого Итмуку, потерявшего руку при падении со скалы. Трупы
старых зоргов стащили в кучу, и Свет Бога дал им наконец возможность летать.
Дым от тел Тьясы и Икьян поднялся к хмурому небу, и был унесён вечным
Ветром на юг, подарив старику шанс узнать, куда летят тучи.
***
-Всё на сегодня, Родригес?
-Боже, какая мерзость эти зорги...
-Да... Но неплохой бизнес. Ещё пару лет, и я скоплю на билет до Земли.
-Святая Мария, Хуан, не заливай. Билет в метрополию стоит тридцать тысяч.
-О, у меня есть друг... Пилот... Он согласился толкнуть на Земле пару
сумок...
Родригес недоверчиво посмотрел на Хуана.
-Кончай, а? Там война! Корабли туда не летают.
Хуан фыркнул.
-А я говорил, что он человек?
Родригес замер.
-Ты что... Ты имеешь в виду?!...
-Именно. И помалкивай, парень. Они платят отличные деньги. Огромные
деньги.
-Но, Хуан! Ты же понимаешь, что Империя победит!
-Щто ещё вопрос, амиго. Щто ещё вопрос...
К болтавшим подошёл сеньор Идальго И Санчес, владелец плантации.
-Кончайте, парни. Берите товар, и вперёд. Тут холодно, дьявол меня
побери...
Родригес перекрестился.
-Босс, не надо упоминать его имя... Прошу.
Идальго кивнул.
-Прости, амиго, я просто немного не в себе. Надоело мне это дерь... плохое
место.
Они расхохотались, и сели в машину. Идальго помог поднятся сеньору Педро
Граччи, ветеринару плантации. Тот озадаченно качал головой.
-Как я мог упустить того зорга в прошлый раз? Он был такой старый, что
определённо не мог собирать самородки уже год.
-Они живучие, эти ящерицы... - сплюнул Идальго, и рванул флаер в небо.
Грузовая машина шла следом.
ГЛАВА 8
Плачущий Ньяма вернулся в пещеру, и повалился на холодный пол.
Медленно подходили остатки племени, и собирались вокруг погасшего костра.
Все молчали, хотя большинство зоргов тихо плакали.
-Он... Он всегда поддерживал костёр... - голос Дарьяки был пуст, как пещера
без Тьясы.
-Он стал сво-бо-ден... - тихо сказала Ньяка, прижимаясь к своему новому
центрию, Жякве.
-Вто такое - "свободен"? - спросил Ньяма, подняв голову. Зорг дрожал, но
впервые в жизни он чувствовал не страх. Нет, в глубине души Ньямы
поднималось некое новое чувство, совершенно незнакомое зоргам ранее. Он не
знал, как называется это чувство. Но оно было очень подходящим.
-Ж не знаю... - Ньяка заплакала, и обняла Жякве. -Он говорил с богом, я
слушала...
Племя замерло, как от удара.
-Крылатый!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг