-- ПРОЛОГ II: СКАЗКИ КОРОЛЯ ЛЬЕЛИСА --
Сказка 1. Легенда о менестреле.
Его знали все. Он ходил по дорогам страны, помогая тем, кто
нуждался в помощи. Он писал прекрасные стихи. И никогда не отказывался
читать их - в кабаке ли, на площади. У него везде находились
слушатели. А если поблизости случалась гитара, он брал ее и пел. И как
в душе у него не иссякал запас тепла, так не иссякал запас его песен.
Его знали все. Во всех городах, на всех дорогах. И все любили.
Его называли Менестрелем, называли Странником, называли Поэтом. И он
действительно был им - Поэтом, Странником, Менестрелем. Он оставлял в
каждой из своих песен частицу души.
Но однажды среди своих слушателей он увидел Человека с холодными
глазами. Тот смотрел на поэта, укоризненно качая головой. И когда Поэт
вернулся на место, кончив песню, подсел за его столик.
- Вы пишете неплохие стихи, - сказал он, и его внимательные серые
глаза уставились на Поэта. - Да, неплохие. Но вы же совсем не умеете
их писать!
Поэт пожал плечами.
- Но пишу, - просто сказал он. - И людям нравится. А что еще надо?
- Нет, - проникновенно сказал Человек с холодными глазами. - Вы
должны научиться! И я вас научу. Я знаю, как это сделать! - и
собеседник Поэта наконец отрекомендовался: - Я - Ученый.
Он привел Поэта в Городскую Академию. И объяснил, как надо писать
стихи. Он свел живые строки стихов Поэта в таблицы, рассчитал их,
подвел под них математическую базу и доказал, что они несовместимы. И
что совмещать их - кощунство!
Поэт не верил. Он долго не верил. Но Ученый, убедительно сверкая
холодными серыми глазами, продолжал доказывать, что это так. И
постепенно Поэту стало казаться, что это действительно так и есть. Что
нельзя рифмовать существительное с глаголом и оставлять в строках
разное количество слогов.
Он начал писать другие стихи. Но прежде он достал свою старую
потрепанную тетрадь и безжалостно вычеркнул все, что теперь казалось
ему наивным и детским. В огонь полетели стихи, принесшие ему
известность - потому, что они были слишком романтическими. Стихи, за
которые его полюбили - потому, что он нашел в них несоответствие рифм.
А народ на дорогах еще помнил своего Поэта. "Почему же он не
появляется больше? - думали люди. - Куда исчез? Почему не поет?"
Да, Менестрель больше не пел. И, наверное, никто уже не назвал бы
его Поэтом. Он стал просто безликим изготовителем многорифмов. Его
стихи приобрели академическую четкость и стройность, но стали
какими-то серыми и холодными... Словно глаза Ученого. Даже
четверостишия ложились на бумагу ровными прямоугольниками, и ни одна
буква не смела вылезти за незримую границу.
А Ученому нравились эти стихи. Он радовался и говорил:
- Ну вот, мой друг. Наконец-то вы научились писать стихи!
- А вы сами хоть раз что-нибудь написали? - спрашивал тихо поэт.
- Нет! - гордо отвечал Ученый. - Зачем? Я слишком хорошо знаю,
как это делается.
Менестреля вспоминали все реже. Шел слух, что на окраинах
появился новый молодой Менестрель, который поет прекрасные новые
песни. А наш поэт продолжал творить. Из-под его пера выходили чистые,
ровные, прилизанно-гладкие стихи. Но в его стихах больше не было
жизни. И в самом Поэте будто что-то сломалось: исчез румянец на щеках,
побледнели губы, глубоко запали глаза.
И однажды Поэт - нет, теперь уже просто Странник - вдруг понял,
что больше не может. Он сжег все свои новые стихи, одел старый
поношенный плащ, закинул на плечо гитару и, ни с кем не попрощавшись,
ушел из города. Он шел предупредить молодого Менестреля, чтобы тот не
доверял людям с холодными серыми глазами и не давал им учить себя
писать стихи.
Он был сильным человеком. Он смог заставить себя сжечь аккуратные
безликие строфы и уйти. Позднее он встречал и таких, которые после
встречи с Ученым до самой смерти оставались изготовителями
многорифмов, не в силах прекратить писать глупые правильные
стихотворения. И на его пути таких было немало...
А Ученый, кончив составлять таблицы для Поэтов, сел выводить
формулы для сочинения правильных мелодий.
Сказка 2. Легенда о Гонщике.
Однажды в придорожный бар "Якорь" вошел человек, которого никто
раньше не видел. В то утро он был первым посетителем, и бармен почти
сразу выскочил на его нетерпеливый стук.
Но, к разочарованию бармена, человек взял лишь несколько
бутербродов и две бутылки молока и, ни на минуту не задерживаясь,
вышел за дверь. Мгновение спустя послышался шум отъезжающей машины.
А вскоре вошел еще один посетитель.
- Здравствуйте, - сказал он. - Я - Странник. Скажите, вы не
видели здесь человека... странного... как я?
- А, - сказал бармен. - Это Гонщик, что ли?
- Он, - Странник встал. - Спасибо, я пойду.
...Гонщик мчался на полной скорости. Он любил быструю езду.
Неожиданно вдали у обочины он увидел одинокую фигурку. Притормозив,
разглядел, что человек голосует.
- Садись! - крикнул Гонщик, открывая правую дверь.
- Спасибо, - улыбнулся человек и представился. - Я - Странник.
Гонщик кивнул и включил третью скорость.
- Долго идешь? - поинтересовался он.
- Долго. Скажи, а ты откуда?
- Из страны нашего величайшего из великих короля Льелиса, -
Гонщик, как и полагалось, коснулся рукою лба.
Странник вдруг сжал его плечо.
- Ты где-нибудь останавливался? - спросил он почти с ужасом.
- Да, - удивленно ответил Гонщик. - Только что, в "Якоре".
Странник устало откинулся на спинку сиденья, проговорил с трудом:
- В стране Льелиса бунт. Главный министр убит... Казнено больше
тысячи человек.
Гонщик вывернул руль. Машина, взвизгнув, остановилась.
- Поезжай! - закричал Странник. - Не останавливайся! Езжай ради
Господа, я тебе потом все объясню! Да езжай же, черт тебя!
Гонщик рванул с места. Повернулся к Страннику.
- Что это значит?!
Странник обреченно махнул рукой, заговорил с лихорадочной
быстротой.
- Я не знаю, как, но ты связан с судьбой своей страны, а может, и
не только своей. Я не знаю, как, но...
В чистом голубом небе вдруг вспыхнула яркая звезда. Еще одна,
еще. Дождь камней, раскаленных докрасна, изрешетил дорогу перед ними.
- Не останавливайся! - крикнул Странник. - Не останавливайся!
Не...
Резко выгнувшись, он упал на сиденье, сжав плечо, разорванное
крупным осколком.
- Езжай, - бормотнул он, и голова его свесилась на грудь.
Минут через пять он очнулся.
- Ты понял? - он снова схватил Гонщика за плечо. - Ты должен
ехать все время! Если остановишься - конец... А мне... Мне надо идти,
может, я смогу что-то исправить... Только не останавливайся. Я спрыгну
на ходу...
Гонщик не отвечал. Он сидел, напряженно глядя в одну точку,
вцепившись в руль, крепко сжав зубы. Потом вдруг расслабился, кивнул.
Странник облегченно вздохнул.
Гонщик подвел автомобиль к обочине. Странник приоткрыл дверь
машины, готовясь прыгать, но вдруг обернулся, глядя на Гонщика с
непонятной болью и какой-то виноватостью..
- Тебе не страшно? - тихо спросил он.
Гонщик спокойно пожал плечами.
- Ведь кому-то надо...
Странник прыгнул. Вскрикнул, приземлившись на раненую руку,
прокатился по траве. Вскочил.
Машина Гонщика уже исчезла вдали. Странник с минуту смотрел ей
вслед, потом рывком сомкнул руки над головой, скрипнув зубами от боли.
Замер на миг и, с трудом переведя дыхание, опустился на траву.
Хотя он знал, что потерял много сил, он не жалел о сделанном. Он
подарил Гонщику одну из своих песен.
А Гонщик мчался вперед, и костяшки пальцев, сжимавших руль,
побелели от натуги. На лбу выступил холодный пот.
Сначала ему показалось, что дорога вдруг порвалась перед ним, и
теперь там зияет черная полоса широкой трещины. Он не успел
затормозить и уже приготовился к падению, но машина спокойно проехала
по трещине, а когда Гонщик обернулся, никакой трещины не было. Потом
его стали мучить кошмары. Потом громовой хохот раздался откуда-то с
неба, но резко оборвался, словно смеявшийся прикусил язык. Гонщик не
останавливался.
Вдруг в его голове зазвучал голос Странника.
- Гонщик, - говорил он. - Спасибо тебе. Клянусь, я сделаю все,
что смогу. А пока... Я дарю тебе песню...
Гонщик хмыкнул, пожал плечами. А Странник, тронув струны гитары,
негромко и протяжно запел.
...Серебром об серебро звенят подковы,
Да в серебряную флейту песня ветра.
За вечернею зарей, ты видишь, снова
Отлетает наше северное лето.
Грустный август заливает желтизною
У дороги листья кленов запыленных.
Скоро ночь с ее огромною луною
И покоем и для пеших, и для конных.
Песня Гонщику нравилась. Он слушал, не сбавляя скорости,
продолжая вести машину.
Только нету мне покоя - что такое? -
Что за странный сон послали мне, о, Боги.
Будто мчится под серебряной луною
Белый всадник по серебряной дороге.
А вокруг него таинственные тени,
И в чарующе-тревожном лунном свете
Клены старые, корней переплетенье
На ветвях своих укачивают ветер.
Черт бы побрал этого Странника! Песня хорошая, спору нет, но
слишком уж она о нем. А он хоть и кажется спокойным, да нервы-то не
железные!
Объясните мне, божественные судьи,
Почему опять мечу не спится в ножнах?
Для чего мне защищать чужие судьбы?
Это дольше оставаться так не может!
Отдохнуть у очага родного дома,
Отпустить коня усталого в ночное.
Почему мне радость эта не знакома,
Кто связал меня с серебряной луною?
Гонщик сжал зубы и резко увеличил скорость. Черт возьми, это что,
экспромт? Или Странник угадал будущее? Слишком, слишком похоже!
Серебром о серебро звенят подковы,
Да в серебряную флейту песня ветра.
За вечернею зарей, ты видишь, снова
Отлетает наше северное лето.
На пригорке, на коротеньком привале
Зазвенят гитары струны золотые,
Ну, а если в путь гитару мы не взяли,
Помолчим, дружок, нам это не впервые...
Вот тут он ошибся. Покоя нет и, видимо, не предвидится еще долго.
Гонщик снова прибавил скорости. Встречный ветер развевал волосы,
забирался под одежду и приятно холодил горячее тело. Гонщика вдавило в
спинку сиденья, заложило уши. Но он не выпустил руль, продолжал
выжимать из машины все, что она могла дать. И изо всех сил надеясь,
что не будет больше на его Родине фонтанов крови и отчаянных,
обреченных бунтов.
А чернильная лента трассы вилась и вилась, исчезая за горизонтом.
Долгая, долгая дорога, которая нигде не кончается.
Сказка 3. Легенда о Стране Желаний.
Выйдя из Города, где жил Человек с холодными глазами, Странник
пошел по дороге, такой знакомой и доброй. Но погода испортилась,
начался дождь. И золотистая пыль под ногами, поддерживавшая и
помогавшая идти, превратилась в жирную грязь, путавшую ноги.
Он шел уже довольно долго, не заходя в города, без цели, нигде не
задерживаясь. С молодым Менестрелем они так и не встретились. Тот шел
в другую сторону. По той же дороге, тоже вперед, но в другую сторону.
И они разминулись.
Странник искал, но не мог найти в себе ни одной строки, лишь
гитара по-прежнему звучала чисто и ясно, лишь она одна не предала его,
но этого было мало.
Когда безысходность заполнила все вокруг, голова начала
кружиться, а перед глазами замигали черные и белые точки, он, шатаясь,
сошел с дороги на бесконечное поле шелковистой зеленой травы. Дорога
вскоре исчезла (это очень странно - когда ты знаешь, что рядом нет
дороги). Он шел долго, переставляя ноги с равнодушием автомата. Он
знал, что случится, но ему было все равно. И когда Солнце коснулось
горизонта, он навзничь повалился на траву, раскинув руки и ноги и
закрыв глаза. А когда он открыл их, то почувствовал, что лежит не на
траве, а на чем-то мягком и ласковом. Белое поле - то ли пух, то ли -
вата, то ли - снег, расстилавшееся до самого горизонта. Страна Желаний.
...Когда он хотел есть, то находил богато сервированный стол,
когда хотел пить - натыкался на чистый родник или вкопанную в землю -
чтобы вино не нагревалось - старинную бутыль. Когда он хотел спать, он
просто ложился и засыпал, и небо укрывало его беззвездным одеялом.
Но однажды его гитара замолчала. Он чувствовал, как дрожат под
пальцами струны, но она молчала, как если бы кто-то выключил звук.
И он почувствовал, что надо идти, но понял, что не может. Это
было очень тяжело и больно... Он долго мотался по белому полю или
сидел, сжав руками голову и уставившись в одну точку. Он чувствовал,
что умирает...
И тогда он разбил свою гитару о сук старого могучего дерева, до
боли сжав зубы и широко открыв глаза. И тоска, смешанная с ужасом,
резанула его бритвой по венам и заставила развернуться и бегом
кинуться прочь...
Три дня он шел, не останавливаясь, но вокруг ничего не менялось.
Он больше не мог идти и упал на колени. Тогда, словно во сне, не зная,
да и не желая знать, почему он так делает, он достал кинжал и наколол
палец. Капля крови упала на белое поле, и, словно от огня, вата стала
чернеть, съеживаться и исчезать. Обнажилась земля - голая, черная,
выжженная. Пятно стало расти, шириться, и вскоре даже вдали нельзя
было разглядеть белизны. Только черная земля со всех сторон...
А на пятый день проклюнулась первая трава - бледно-зеленая,
молоденькая, нежная...
И на исходе седьмого дня Странник вышел к дороге, покрытой
теплой, золотистой пылью.
-- ЭПИЗОД 1: ШАГ НА ДОРОГУ --
Каждое утро, просыпаясь, человек видел за окном один и тот же
пейзаж.
Бело-желтый дом с красными балконами, дальше за ним - одинаковые
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг