В прицеле визора остались только две атакующие точки.
Он утопил клавишу на вспомогательном пульте, и по системе потек жидкий
азот, охлаждая раскалившиеся отражатели орудий. Откинув лицевой щиток
гермошлема, Андрей закрыл глаза и сжал виски. Его трясло. В голове кто-то
пролил несколько капель расплавленного свинца. Такова была плата за
сверхэффективную сенсорно-нейронную связь с компьютером башни. В моменты
такой жуткой опустошенности он ненавидел машины и равно - создавших их
людей. Но боль уходила, и он знал, что его вновь и вновь будет тянуть в
рациональный и холодный мир виртуальной реальности.
Но это потом. А пока была страшная усталость и тяжкое отупение.
Андрей заставил себя открыть глаза и вызвать ходовую рубку "России".
Удивительно, но система интеркома работала. На мониторе связи
появилось лицо второго вахтенного капитана.
- Пятый орудийный комплекс, лейтенант Воронцов, - устало доложил
Андрей. - Сектор космоса в районе двигателей свободен от штурмовиков
противника.
Капитан молчал, словно увидел безумца или выходца с того света.
"Черт побери, что должно произойти в рубке, если командир так смотрит
на офицера, выполнившего приказ?.. Чем они там заняты?" - мысли роились
среди боли и постэффектов боя, и вместе с ними росла злая обида.
- Отвечайте, капитан! - в бешенстве потребовал он.
Офицер молчал, и Андрей понял, что сейчас потеряет всякий контроль над
собой. Перед глазами плавало видение изуродованных тел Курта и Сергея. Они
отдали жизни, чтобы он прорвался, а этот...
Лицо вахтенного капитана исказила гримаса, в которой были гнев и страх.
Животный страх перед какой-то неизбежностью...
- Поздно... - выдавил он, и от этого голоса мурашки побежали по спине
Андрея. - Приготовься к смерти, сынок...
Монитор связи погас. Он сидел, совершенно ошалевший. Что за черт...
И в этот момент наступил СВЕТ.
Иначе это описать невозможно. Подходит только одно слово "СВЕТ". Он
вспыхнул со всех сторон, так, что корабли, казалось, отбросили друг на друга
резкие черные тени... Как будто гигантская фотовспышка осветила на мгновение
происходящую во тьме драку.
Рука Андрея инстинктивно рванулась к пульту, но экран внезапно полыхнул
белым огнем, раздался треск, в нос ударил специфический запах горящей
изоляции... и вдруг все с грохотом и стенаниями рвущегося металла ухнуло
куда-то в бездну...
Воронцов потерял сознание от внезапной перегрузки, но спасительное
забытье длилось считанные мгновения. Автоматика боевого скафандра не могла
позволить солдату валяться в беспамятстве, когда вокруг кипит бой, и острый
укол инъектора сразу же привел его в чувство. К горлу подкатила тошнота от
наступившей невесомости, но гораздо хуже было безошибочное ощущение чего-то
страшного и непоправимого...
Андрей понял, что орудийную башню оторвало от крейсера.
В такие секунды главное - не потерять голову. Он поочередно включил
телескопический обзор, сигнальный маяк и аварийный передатчик.
Тишина... Он еще и еще раз выходил на связь, пока наконец не понял
бесплодности таких попыток.
Его отсек летел куда-то, беспорядочно вращаясь, экран радара был темен
и пуст; ни единого шороха в коммуникаторе, ни команд, ни призывов о помощи.
Лишь на приборной панели одна за другой вспыхивали красные предупреждающие
строки:
"Термоядерный взрыв в пространстве. Суммарная мощность - 3 000 000 000
килотонн. Дистанция - 0,3 светогода. Время - минус семьдесят секунд".
"Вторичное излучение".
"Третичное излучение".
"Нагрев обшивки выше допустимого на 800 градусов".
"Функции защитного поля не восстановлены".
"Лазерное орудие - порядковый номер 5 - уничтожено".
"Система аварийного жизнеобеспечения включена".
"Ваш отсек преобразован в автономный модуль".
"Рекомендовано поддерживать предельный уровень личной защиты в течение
пятидесяти часов".
"Угроза для жизни!"
Последняя надпись назойливо мигала.
* * *
Каждый из нас, прежде чем умереть, должен был сойти с ума. А ведь мы -
я имею в виду целое поколение, - миллионы молодых парней на пятидесяти семи
колонизированных планетах, - мы выросли, не зная боли и страха. Позже нас
назвали "саженцами войны"...
Наверное, тому, кто прошел хотя бы одной, самой короткой тропкой
галактической войны, уже невероятно трудно, почти невозможно верить, что мир
был иным. Но я помню. Помню беззаботный смех матери, добрые глаза отца...
Теплую воду пурпурного океана родной планеты. Помню свое ощущение
безграничного покоя и счастья, какое бывает только у маленьких детей. Мир
лежал у моих ног, такой огромный, удивительный и теплый. Он был моим.
И так было везде. Планеты, колонизированные в период Великой Экспансии,
за четыре столетия окрепли, превратившись из диких и враждебных в развитые,
цивилизованные миры. Мы были первым поколением, которому не нужно было
бороться за выживание... но все наши мечты оказались втоптаны в грязь,
смешаны с пеплом, заморожены вакуумом... (Великая Экспансия - период
массового исхода из перенаселенной Солнечной системы после первых опытов
полета в гиперсфере.)
Я не обвинитель и не пацифист. Я профессиональный солдат,
легализованный государством убийца, силой обстоятельств вырванный из
порочного круговорота смерти и брошенный посреди ледяного, великого ничто
подыхать и думать...
* * *
... Два часа назад он был молод и полон сил, и вот теперь умирал -
медленно и страшно.
Его пересохшие губы что-то шептали, но за толстым стеклом гермошлема не
было слышно ни звука.
Мониторы внутренней связи серебрились беспорядочным мерцанием точек...
Многоярусные пульты управления потеряли свое многоцветье, экраны потускнели,
подсветка панелей и датчиков погасла. Они умирали вместе с человеком.
Прошло всего несколько минут после того, как аварийный монитор выдал
последнее сообщение. Сгоряча он не обратил внимания на суммарную мощность
взрыва, да и в любом случае она показалась бы ему нереальной - не было в
составе обоих флотов оружия, способного вызвать такой взрыв, пока он вдруг
не почувствовал, как тупая боль принялась выламывать его суставы.
Нет ничего хуже осознания неизбежности. В панике взгляд Андрея
заметался по приборным панелям. Три миллиарда килотонн...
К горлу подступила тошнота. Суставы уже не болели - они пылали, как и
все тело...
Андрей понял - приборы не врут и его отсек летит среди бушующего ада
тяжелых частиц... и они каждую секунду неслышно пронзают его, разрушая
клетки... Даже боевой скафандр был не в состоянии остановить всей радиации,
и он стремительно превращался в эти секунды в кусок радиоактивного мяса...
Ужас сжал его горло ледяными, корявыми пальцами. Андрей вскочил,
распахивая створки встроенных шкафов. В глубине одного ровно поблескивал ряд
боевых скафандров высшей защиты. Он протянул руку, но в этот момент острая
боль пронзила грудную клетку, и он повалился на пол, содрогаясь от
внезапного приступа удушья.
И опять острые уколы инъектора вернули его в реальность.
Он никогда не был трусом. И по-настоящему страшно ему стало только
сейчас. Страшно и отвратительно умирать...
Он собрал остатки сил и, приподнявшись, потянул на себя серые защитные
оболочки. Гора скафандров накрыла его с головой, ослабляя беспощадный поток
заряженных частиц, и он инстинктивно вполз в самую середину бесформенной
груды...
Через несколько минут надежда сменилась отчаянием.
Андрей уже не мог шевелиться - он превратился в беспомощную куклу, в
стороннего наблюдателя собственной смерти. Небытие накатывалось на него
удушливыми черными провалами, чередующимися с минутами просветления, но и
они были полны горячечного бреда. Говорят, перед смертью человек вспоминает
жизнь... ничего подобного. Он все еще мучительно переживал свой последний
бой...
Боль... Как больно... Его суставы выкручивало, тело жег огонь. Он
хрипел, чувствуя на губах отвратительную, тошнотворную пену и... укол.
Сознание взорвалось кровавым фейерверком и постепенно погасло, словно он
упал в нежные объятия блаженной пустоты...
Он был... И в то же время не был...
Растерзанное сознание творит странные вещи.
... Огонь. Едкий запах горелой изоляции. Далекие взрывы и дрожь корпуса
гигантского звездолета...
... Черное ничто гиперсферы. Томительное ожидание перед боем. И почти
как трубный глас архангела смерти - спасительное избавление от неизвестности
- рев сигналов тревоги.
Они, затаив дыхание, следили, как их флот занимает позиции около
мертвого, безымянного планетоида. На его орбите уже висела чудовищная
бронированная сфера - звездная Крепость колонистов. На ней сейчас находился
адмирал, и там же, в штабе флота, был сейчас отец Андрея.
Детекторы уловили возмущения пространства. Что-то пыталось вырваться в
трехмерный континуум из адского Ничто, именуемого "гиперсфера"...
Андрей не знал, что это сражение войдет в историю как первый опыт
"тактики прокола"... Он никогда не прочтет учебников, написанных для будущих
поколений, но ему никогда не забыть, как голубые вспышки гиперпереходов
внезапно засверкали прямо среди боевого построения флота Колоний...
В первой волне шли автоматические корабли-смертники. Около сотни
ядерных взрывов расцвели в пространстве, превратив в обломки половину их
флота, и вслед за ними, волна за волной, повалили боевые крейсеры Земли...
Сознание возвращалось к нему...
Он обливался потом, извиваясь от боли, пока по-настоящему не
позавидовал мертвым. Боль огнем охватила все тело - нервные окончания
погибали первыми, причиняя нечеловеческие страдания его мозгу.
Андрей возвращался в кошмарную реальность. Но у него больше не было
желания жить. Зачем? Он ведь понимал - оторванная от корабля орудийная
башня летит в никуда, в бездну, из которой нет возврата...
Он знал, как прервать эту пытку, но не мог дотянуться до личного
бластера - гора скафандров намертво припечатала его к полу. Он захрипел и
вдруг почувствовал, как горячие капли текут по щекам. Он не мог даже
застрелиться...
Потом сознание вновь начало гаснуть. Его охватила чернота, в которой
бешено вращалась светящаяся спираль. Она вкручивалась в воспаленный мозг,
неся облегчение, и он тянулся к ней, страстно желая избавиться от
непристойности собственной смерти... но тут, в который раз, сработали
биосканеры боевого скафандра.
Зачем?!
Он проклинал пытавшуюся спасти его машину... Андрей хотел всего лишь
умереть, но реаниматор был в состоянии выжать из замурованного в скафандре
солдата всю его жизнь, до последней капли...
Черная бесконечность протянулась из прошлого в будущее.
Спираль то появлялась, то исчезала.
Потом наконец наступил абсолютный мрак.
ГЛАВА 2
Андрей очнулся спустя семьдесят часов.
Открыв глаза, он долгое время лежал, бессмысленно глядя на внутренние
датчики гермошлема.
"Я все еще жив..."
Трепетные огоньки индикаторов дрожали у отметки "ноль": ресурс боевого
скафандра исчерпан полностью.
Вокруг была темнота и вонь. Андрей пошевелился, и одеревеневшее тело
отозвалось тупой болью. От движения куча скафандров чуть сместилась, и в
поле его зрения попала полоска красноватого света.
Он задыхался от слабости и запаха собственного тела. Кое-как
перевалившись на бок, он выкатился из груды скафандров в красноватый свет
двух аварийных ламп, освещавших орудийную башню. Все экраны были мертвы, как
и пульты управления орудием, лишь на резервном мониторе тускло светилось
несколько строк: "Лазерное орудие - порядковый номер 5 - уничтожено".
"Ваш отсек преобразован в автономный модуль".
Андрей тупо смотрел на эти строки, на ощупь расстегивая замки
скафандра.
Самое страшное, что только могло случиться, произошло именно с ним. За
семьдесят часов его могли уже сто раз вытащить из изуродованной орудийной
башни...
Он был списан в процент потерь и забыт.
Андрей настолько ослабел, что у него не было сил даже для отчаяния.
Замки скафандра наконец поддались, и он, задыхаясь, содрал с себя
герметичную оболочку вместе с комбинезоном и нижним бельем.
Он лежал на полу, чувствуя покалеченной кожей прохладу пористого
пластика, и скупые слезы катились по его небритым щекам. В этот момент он
ненавидел Фортуну, давшую ему шанс... Выжить ради того, чтобы умереть, -
это могло показаться смешным, если бы не было так страшно и очевидно...
Его кожа обгорела, словно он лежал под лучами палящего солнца... Если
не выбраться отсюда в ближайшие часы, то лучевая болезнь будет неизлечима.
Ему срочно нужна квалифицированная помощь... Эта мысль помогла подняться на
ноги и доползти до операторского кресла.
Он вскрыл неприкосновенный запас и сделал себе две инъекции -
обезболивающего и стимулятора.
Через несколько минут боль понемногу отступила. Пошатываясь, Андрей
скормил утилизатору свой боевой скафандр и, надев чистый комбинезон,
вернулся к терминалу компьютера.
Машина, как выражаются техники, "зависла". Картинка на экране не
менялась. Тусклый свет аварийных ламп говорил об отсутствии энергии в
накопителях либо об обрыве в цепях питания.
Он отыскал кнопку полного перезапуска всей системы, уповая на
стандартное программное обеспечение. Если внутри электронных схем ничего не
сгорело, то машина сама должна произвести диагностику повреждений и
тестирование памяти... А если нет? Рука Андрея застыла над пультом. Это была
русская рулетка чистейшей воды. Вот сейчас он сбросит те программы, что еще
работают, чтобы запустить "зависшие" блоки, а если ничего не заработает
вновь?
Свет на секунду мигнул, когда его палец утопил клавишу "Reset:".
Компьютер орудийной башни работал.
В углу центрального монитора промелькнули цифры тестирования памяти.
"Сбой питания".
"Ждите".
Он откинулся в кресле. Внутри многоярусных пультов управления и за
пластиковыми панелями обшивки стен что-то жужжало и щелкало - это процессор
машины, используя аварийный запас встроенных аккумуляторов, пытался найти
неповрежденные цепи.
Свет вновь замигал, и вдруг ярко засияли обычные плафоны. С тихим
щелчком включился регенератор воздуха, и по приборным панелям прокатилась
конвульсивная волна огней. Орудийная башня оживала.
Андрей невольно подался вперед, игнорируя сообщения машины, когда один
из секторов обзорного экрана вдруг начал наполняться звездами.
... Огромный, кроваво-красный спрут растекся в пространстве, затмевая
своим свечением звезды.
"Пространственные координаты объекта совпадают с координатами
планетоида Y-047".
Сообщение компьютера не оставляло места для сомнений. Клубящаяся
спиралевидная туманность была остатками той безжизненной планеты на орбите
которой в начале боя висела Крепость колонистов.
Планета была уничтожена!..
Не расколота ракетными ударами, не взломана гравитационными орудиями, а
именно уничтожена...
Андрей не желал этому верить, но факты... Перед глазами вновь вспыхнул
ослепительный свет, и он наконец понял, что означала та вспышка.
Планета была аннигилирована.
В полной прострации Андрей вновь повернулся к единственному уцелевшему
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг