- Это была катастрофа, - резонно заметил первый голос. - А если мы
сейчас уйдем, это будет убийством.
- Ты не понимаешь, что говоришь, Зерг... Впрочем, поступай как
знаешь... Этот корабль все равно обречен. Еще немного, и он рухнет в
атмосферу.
Антон, оцепенев от ужаса, слушал этот непонятный диалог и не понимал,
явь это или же нет.
Внезапно одно из существ подняло короткую руку, и он почувствовал, как
прямо в мозгу вдруг закружилась ослепительная, сотканная из тысяч
ослепительных искр спираль.
В следующий момент на него со всех сторон навалилась оглушающая тьма.
* * *
- Ну, Антон, миленький, очнись... ну же!.. - эти слова, дошедшие до
сознания мальчика сквозь вязкую пелену беспамятства, сопровождались
ощутимыми шлепками по его щекам и острым, режущим обоняние запахом чего-то
медицинского...
Он открыл глаза, и сквозь мутный туман внезапно проступили черты
склоненного над ним бледного лица.
Он с трудом узнал капитана Белгарда. Его скула была одним сплошным
кровоподтеком, лоб и переносицу пересекала уродливая царапина с рваными
краями, на которой сгустками запеклась кровь.
- Ну наконец-то!.. - облегченно выдавил из себя капитан, бессильно
откидываясь назад, как оказалось, в кресло, вплотную придвинутое к откидной
койке, на которой лежал Антон. - Я думал, что потерял и тебя, мой мальчик...
- хрипло выдавил Илья Матвеевич.
- Дядя Белгард... - прошептал Антон, и слезы внезапно брызнули у него
из глаз. Горло мальчика сдавил удушливый спазм, и он откинул голову на
подушку, бессмысленно глядя в рифленый потолок капитанской каюты, лишь
чувствуя, как горькая волна сжимает гортань и слезы горячими ручейками бегут
по щекам, капая на постель.
Сильная рука капитана обняла его, пытаясь успокоить. Но от этой скупой
ласки Антону стало еще хуже...
Его мир окончательно погибал в эти секунды, и он ничего не мог с этим
поделать...
Он резко отстранился, скинув руку Ильи Матвеевича, и, прижавшись к
стене, сквозь слезы взглянул на бледного капитана.
- Никого?.. - выдавил из себя Антон страшный вопрос. - Никого больше
нет?
- Никого, мой мальчик... - с трудом проговорил капитан. - Только ты и
я...
Антон закрыл глаза. Илья Матвеевич что-то добавил, но он не слышал
больше его слов, потому что в мозгу Антона гулкой болью пульсировало,
повторяясь до бесконечности, только одно это слово - "НИКОГО"...
Сколько времени он пролежал в полузабытьи?
Перед плотно сомкнутыми веками, из-под которых ручейками бежали жгучие
слезы, воспаленное сознание рисовало лица папы и мамы... Нет... Этого не
могло быть!.. Так не бывает на свете!..
Антон вздрагивал, захлебываясь рыданиями, и вновь затихал лишь затем,
чтобы опять провалиться в полную жгучего горя пустоту...
Потом, когда кончились слезы и силы, он открыл глаза, совершенно не
понимая, что делать дальше, как жить...
- Я хочу есть... - услышал Антон свой собственный голос, прозвучавший
откуда-то со стороны. Он не соображал, зачем произнес эту фразу. Просто ему
нужно было что-то говорить, делать, лишь бы не молчать...
Капитан, погруженный в свои мрачные мысли, вздрогнул и поднял на него
покрасневшие глаза.
- Сынок, попробуй поискать что-нибудь сам... - виновато ответил он. -
Там в нише быт-автомата, должно быть, осталось что-то от последнего ужина...
Антон встал, действуя словно в полусне. От слабости у него кружилась
голова, веки, опухшие от слез, больно пощипывало. Он чувствовал, что вот-вот
расплачется вновь.
"Я так болен... - с детской эгоистичностью подумал он. - Капитан мог бы
встать и найти мне еду..."
Отойдя пару шагов от койки, он обернулся и посмотрел на Илью
Матвеевича. Тот сидел, бессильно откинувшись в глубоком кресле. Его
форменный полетный комбинезон был местами порван и испятнан кровью.
И еще... у капитана ниже колен не было обеих ног!..
- Дядя Белгард! - в истерике вскрикнул Антон, бросаясь к нему. -
Простите меня, я не знал! Я не видел!..
Его маленькое тело тряслось от конвульсивных рыданий...
- Ничего, мой мальчик... Ничего... - шептал капитан, силясь не
застонать от боли и поглаживая светлые волосы прильнувшего к его груди
мальчика. - Главное, что ты сумел выбраться из этой проклятой оранжереи.
Антон вздрогнул, подавившись рыданиями... Жуткий холод вдруг резанул по
груди... Значит, это не дядя Белгард вытащил его из столба суспензорного
поля? Значит, те существа были на самом деле? Или их не было?
Ему было страшно... Этот страх, забравшись в детскую душу, постепенно
сжимал все сильней и сильней крохотное, гулко бьющееся сердце.
- Найди мне аптечку, Антон... - простонал капитан, не в силах больше
терпеть сжигавшую его боль.
Антон кивнул, вытирая слезы. Порывшись в развороченной каюте, где вещи,
высыпавшиеся из шкафов, при ударе перемешались друг с другом, он не без
труда нашел продолговатый цилиндр аварийной аптечки и протянул ее капитану.
Лицо Ильи Матвеевича наконец расслабилось. Он сделал себе укол и на
минуту обессиленно затих. Затем, оправившись, он порылся в содержимом
футляра и протянул Антону две маленькие капсулы:
- Пей.
Антон послушно проглотил янтарные шарики в безвкусной оболочке.
- Что это, дядя Белгард? - удивленно спросил он, почувствовав, как
проясняется в голове, а голод исчезает.
- Стимултоник, сынок... - объяснил капитан, глотая несколько таких же
капсул. - Но без моего ведома не бери, ты понял? - строго спросил он и тут
же объяснил:
- Это сильное лекарство. Оно позволяет очень усталому человеку вновь
стать бодрым, но его частое применение может привести к плохим последствиям.
Антон понуро кивнул. Его мысли в этот момент были заняты совсем другим.
- Дядя Белгард, - Антон почему-то не решался назвать его "капитан", -
что с нами будет? Мы умрем?! - спросил он и замер, широко открыв глаза в
ожидании ответа.
- Успокойся, мой мальчик! Мы останемся жить, у нас с тобой есть все
шансы! - горячо заверил его Илья Матвеевич.
Капитан Белгард лгал Антону. Их разрушенный астероидным ударом корабль
уже попал в гравитационное поле второй планеты системы и медленно, но
неотвратимо приближался к границе ее атмосферы. В течение нескольких
ближайших часов должна была наступить развязка, и Илья Матвеевич знал об
этом...
* * *
Картографический разведывательный крейсер "Терра", построенный в 3685
году на стапелях космоверфи планеты Кьюиг, представлял собой собранную из
отдельных модулей двадцатикилометровую конструкцию и был предназначен
исключительно для межзвездной навигации. Внутрисистемное пространство,
особенно там, где пролегали орбиты планет и властвовали мощные
гравитационные поля, было строго противопоказано "Терре". Для разведки
планет крейсер нес на своем борту три малых разведывательных корабля,
которые были запаркованы в его трюме.
"Терра", в переводе с одного из древних языков, означает - Земля. Это
слово было известно в Галактике каждому, кто имел хоть какое-то понятие о
космосе, звездах и истории. Для одних людей термин "Земля" означал не более
чем древнее название, для других он олицетворял собой войну, для третьих это
была недосягаемая мечта, для четвертых символ вечности и преемственности
поколений.
Люди, отправившие двенадцать лет назад картографический крейсер в
бездну неисследованного космоса, относились к части наиболее развитой
галактической цивилизации. Они назвали корабль именем древней прародины, от
которой в свое время видели немало зла, желая выразить свою уверенность в
необратимости развития человеческого разума. Прошлое оставалось прошлым, а
полет "Терры" был шагом в будущее, навстречу третьей волне галактической
Экспансии человечества...
И вот этот могучий корабль, предмет гордости целой звездной системы,
погибал. Разрушения, причиненные ему ударом астероидов, были непоправимы.
Весь правый борт "Терры" был уничтожен, бронеплиты обшивки смяты,
искорежены, а в некоторых местах и вовсе пробиты насквозь или сорваны
касательными ударами многотонных каменных глыб. Вокруг искалеченного корабля
парили облака мелких обломков, сгустков расплавленного во время взрывов и
вновь застывшего в вакууме металла, различные предметы, контейнеры, приборы,
вещи...
Корабль, медленно вращаясь вокруг своей оси, неуклонно приближался к
приветливому, зеленовато-голубому шарику второй планеты системы. И несмотря
на чудовищные разрушения, в его недрах, среди покореженного катастрофой
металла, теплились две человеческие жизни.
Капитан Белгард сидел на рифленом полу стартового трюма номер семь. Его
лицо хранило следы боли, бессонницы и жестокой внутренней борьбы. Рядом с
ним под плоским брюхом спускаемого модуля, присев на корточки, возился
Антон. Руководствуясь советами Ильи Матвеевича, он пытался открыть запасной
люк, расположенный в днище единственного уцелевшего после катастрофы
спускаемого аппарата.
- У нас с тобой совсем не осталось времени, - произнес капитан.
- Дядя Белгард, я стараюсь... - пыхтя ответил Антон, который, действуя
безынерционным ключом, найденным в одном из неповрежденных отсеков, пытался
отпустить два больших страховочных болта, которые были вкручены в люк еще до
его рождения. Некоторая часть планетарной техники "Терры", тщательно
подготовленная к полету еще на Кьюиге, осталась невостребованной во время
полета, как, например, этот посадочный модуль, который вплоть до последнего
момента оставался на консервации.
Десять стартовых отсеков, которые, как ячейки громадных сот,
прилепились под плоским днищем картографического крейсера, пострадали от
разрушений значительно меньше, чем расположенные вверху и по бортам
помещения, но все же удар астероидов достиг и этой части корабля. Общая
деформация корпуса вызвала перекос в механизмах отпирания стартовых створов,
и многотонные бронированные ворота шлюзов заклинило. Для такого случая и
служил седьмой отсек, который считался резервным.
Десятиметровый спускаемый модуль, покрытый белоснежной, еще не тронутой
космическими частицами броней, до катастрофы был укреплен на вращающемся
ложементе стартовой катапульты, но во время обрушившихся на корабль ударов
его сорвало с места, и теперь он лежал опрокинутый набок.
Антон, выламывая пальцы от непривычных усилий, висел на обрезке трубы,
который капитан посоветовал использовать ему как усилитель для рукоятки
ключа.
Сам Илья Матвеевич был бессилен помочь мальчику. Он едва удерживал себя
на грани потери сознания. Один из основных ударов крупных космических
обломков пришелся прямо на купол главной ходовой рубки. В этот момент там
находилось десять человек, и лишь ему удалось выжить. Ходовая рубка "Терры"
была одним из немногих помещений крейсера, где действовала вторичная,
суспензорная защита корпуса, и потому, когда астероид проломил броню, там не
произошло полной декомпрессии - автоматически включилось компенсирующее
поле, и автоматы поддержания жизни почти мгновенно восстановили давление...
Он пришел в себя в полной невесомости, под бледным светом аварийных
ламп. В первый момент Илья Матвеевич не мог разобрать, каковы последствия
обрушившегося на корабль удара. Он был не в состоянии даже сориентироваться
в развороченной рубке, которая в считанные мгновения стала неузнаваемой.
Вокруг него в невесомости плавали куски оплавленной брони, разбитые приборы
и мертвые человеческие тела. Обзорный экран был выбит, и дыру в куполе
заполняло зеленоватое сияние суспензорной защиты...
... Капитан Белгард открыл глаза и посмотрел на мальчика, который висел
на обрезке трубы, тщетно пытаясь выполнить непосильную работу.
- Погоди, Антон... - прохрипел Илья Матвеевич. Повалившись на бок, он,
извиваясь, прополз разделявшие их метры и ухватился за конец трубы.
Вдвоем им удалось выкрутить страховочные болты, а затем, освободив
винтовой запор, откинуть крышку вспомогательного люка, который теперь стал
единственным входом в опрокинувшийся набок посадочный модуль.
Капитан, скрипя зубами, ухватился за скобы, расположенные в открывшемся
проходе, и втащил вовнутрь свое беспомощное тело. Вслед за ним, отводя
глаза, чтобы не видеть на месте ног капитана обрубков, в люк влез Антон.
Лицо мальчика покрывала землистая бледность, глаза глубоко запали, и вокруг
них обозначились синеватые круги.
- Попробуй закрыть люк... - прохрипел капитан, боком вползая в отсек,
где перед пультом управления были расположены три противоперегрузочных
кресла. По его подсчетам, у них оставалось еще минут пятнадцать до того
момента, как обломки "Терры", следуя своему гибельному курсу, войдут в
атмосферу планеты.
- Поторопись, Антон... - попросил он, из последних сил затаскивая себя
в противоперегрузочное кресло.
Перед глазами Белгарда плавали черные и оранжевые круги. Он действовал
словно в полусне и, несмотря на принятый стимулятор, постоянно балансировал
на грани глубокого обморока.
Единственное, что держало его в эти минуты, - это ответственность за
жизнь мальчика. Не будь рядом Антона, он бы предпочел рухнуть вместе с
искалеченным кораблем на поверхность планеты.
Положив дрожащие от боли и напряжения руки на пульт управления, капитан
начал активацию систем модуля.
Спустя некоторое время в отсеке появился Антон. Бросив испуганный
взгляд на ожившие обзорные экраны, он молча уселся в глубокое кресло и
застыл в позе напряженного ожидания.
- Пристегнись... - приказал капитан.
- Я боюсь, дядя Белгард... - тихо признался мальчик.
Капитан, на секунду забыв о сжигающей его изнутри боли, протянул руку и
коснулся худенького плеча Антона:
- Мы выберемся... я обещаю тебе.
На самом деле Илья Матвеевич сильно сомневался в успехе. Он не знал,
достанет ли у него сил посадить модуль на ручном управлении...
По навигационному дисплею побежали строки сообщений бортового
компьютера, справа и слева, на скошенных боковых консолях неярко осветилось
несколько экранов и, попискивая, замерцали разноцветные сигналы.
- Антон, ты должен внимательно слушать и в точности делать то, что я
скажу... - задыхаясь от нового приступа дурноты, проговорил капитан.
Мальчик кивнул, глядя перед собой в одну точку. Его посиневшие губы
мелко дрожали.
- Я постараюсь, дядя Белгард... - пообещал он.
- Тогда все, начинаем. Времени уже совсем нет.
Антон, застывший в кресле в напряженном ожидании команд, отчаянно
пытался вспомнить в эти трагические секунды хоть что-нибудь из уроков
космической навигации или управления аварийными спасательными капсулами, но
тщетно - в его голове были лишь боль, страх и щемящее, тоскливое ощущение
непоправимой утраты. Он думал о матери и об отце, не в силах понять, что их
уже больше нет... Ему хотелось просто кричать до тех пор, пока вместе с
горькими рыданиями не уйдут последние силы...
- Внимание, активирована система аварийного отстрела стартовых
ложементов... - ворвался в его затуманенный разум мягкий голос бортовой
аудиосистемы. - Повторяю...
На включенных обзорных экранах было отчетливо видно, как в тесном
стартовом отсеке, среди опрокинутых ударами заправочных ферм и разбитой
контрольной аппаратуры, ярко вспыхнули уцелевшие сигнальные огни, бросая на
свод и стены зловещие красные отсветы.
Внезапно две образующие свод помещения плиты вздрогнули и начали
расходиться в стороны. Из образовавшегося прямоугольного отверстия вниз
опустились две мощные механические клешни, которые с лязгом сомкнулись на
обшивке посадочного модуля и приподняли его над полом.
Белгард пробежал глазами по показаниям контрольных приборов и ввел
команду аварийной разгерметизации.
Внизу, где на рифленых металлических плитах располагался покореженный и
совершенно бесполезный теперь ложемент стартовой катапульты, внезапно
пророкотал мощный взрыв. Это бортовой компьютер "Терры", повинуясь приказу с
пульта управления модулем, отстрелил аварийные крепления. Еще секунда, и
весь пол седьмого стартового отсека, вместе с покореженным ложементом,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг