- Роберт, передай командирам подразделений, чтобы через час были у
меня.
Глава 9
ПЕРЕВАЛ
География единственного материка Деметры поразила взгляд первых
поселенцев своим разнообразием. Тут можно было найти практически все, о чем
обычно пишут в соответствующих учебниках.
Сам материк состоял из двух тектонических плит, приблизительно равных
по площади. На их стыке в доисторические времена возник огромный горный
массив. Складки планетной коры когда-то уходили под самые облака, но Деметра
была очень старой планетой, и за миллиарды лет своей геологической жизни эти
горы успели поддаться напору эрозии. Там, где раньше возвышались отвесные
скалы, теперь тянулись цепи пологих холмов, да и сам хребет уже не был столь
высоким, диким и неприступным, как в ту пору, когда тут еще извергались
вулканы.
Горы оказались естественной границей между людьми и инсектами.
Конечно, старые города насекомоподобных обитателей Деметры
присутствовали по обе стороны древних тектонических образований, но так уж
сложилось, что кочевники предпочитали южную часть материка, а людям достался
север. Летом отряды инсектов в поисках поживы, как правило, переходили
хребет и спускались в северные долины. С наступлением осени они стремились
обратно, и люди часто устраивали засады на перевалах...
На памяти колонистов инсекты трижды огромными армиями переходили
хребет. Последняя такая полномасштабная попытка смахнуть человечество с лика
Деметры была предпринята около двухсот лет назад. И вот тучи по ту сторону
гор сгустились вновь...
Этим летом все было не так, как обычно.
Горные перевалы казались вымершими. Старые тропы потихоньку зарастали
травой, вездесущие ползуны безнаказанно выкидывали усы своих побегов на
глубокие колеи старых дорог.
Стоявшее в зените солнце палило вовсю. Такого жаркого, безветренного
лета не помнил никто. Люди на немногочисленных фермах говорили, что сама
природа восстает против них, - если нет инсектов, то пришла засуха, как
будто кто-то проклял человеческие поселения...
На самом деле все было не так. Природа жила в рамках своих
климатических циклов, и ей было глубоко наплевать на странные смертные
игрища разумных рас...
Отряды, посланные по приказу Шевцова, должны были подняться на перевалы
в разных точках горного хребта и намертво перекрыть их. Конечно, ни один из
взводов не мог противостоять армии инсектов, случись начаться еще одному
полномасштабному вторжению, но они должны были задержать их, а главное -
вовремя предупредить Город.
... Этим утром, пока еще не сошла роса и полуденный зной не разлился
над пологими холмами, лейтенант Войнич вывел свой отряд к указанной точке.
Десять взводов были укомплектованы десятью оставшимися у колонии
бронемашинами. Отряды состояли наполовину из ветеранов, а наполовину - из
новичков, посланных сюда прямо из стен государственной военной школы.
- Дерьмо собачье... - тихо, чтобы не слышали остальные, выругался
сержант Хлудов, окидывая взглядом будущую позицию. - Эй, лейтенант, мы что,
пришли помирать на старые кости?
Действительно, то место, куда вывел отряд Войнич, использовалось в
прошлом. Металлолом, казалось, рос тут прямо из лысых пригорков, на которых
вперемешку с железом возвышались старые каменные насыпи. Змейки осыпавшихся
траншей ползли по каменистой почве, разбегаясь в разные стороны. Кое-где
зияли заросшие кустарником воронки, а в одном месте вверх топорщились
сгнившие бревна старого блиндажа.
- Сдохнешь там, где будет приказано, - буркнул не расположенный шутить
взводный. - Если хочешь грызть этот камень сызнова, то тебе персонально могу
отвести позицию в сторонке, а остальным, - он повернулся лицом к своему
отряду, - остальным пять минут на перекур и потом за работу. Командиры
отделений, ко мне для получения задачи.
Строй распался. Те, кто помоложе, валились с ног в изнеможении после
шестисуточных переходов, да и ветераны не сияли особой бодростью. Даже
рифленые колеса бронемашины, которая вскарабкалась на бугор и застыла,
нацелив спаренные стволы в сторону уходящей вниз дороги, казались
изношенными и уставшими.
Антон ничем не отличался от других. Повалившись там, где стоял, он
закрыл глаза и некоторое время просто лежал, слушая, как тонко подвывает
ветер, заплутавший меж каменных столбов, да глухими ударами ломится в виски
кровь...
После изнурительного марш-броска под палящими лучами солнца он
чувствовал себя, словно высохшая изнутри мумия. Казалось, песок, который с
легкостью подбрасывал ветер, шуршащими струйками перетекает внутри его
тела...
Прижавшись щекой к плоскому горячему камню, который выступал из земли,
он смотрел на качающуюся былинку и думал о Дане. Если невыносимо тяжело ему,
то тогда каково ей?
Впрочем, эти мысли недолго занимали разум Антона.
Команда "подъем", тяжкая, как удар кованого сапога, заставила его
вздрогнуть и сесть. Взвод, разбредшийся было кто куда, строился в одну
шеренгу под окриками лейтенанта. Тот, по мнению Антона, был вездесущим и
двужильным.
Заняв свое место среди усталых бойцов, Антон, понуря голову, слушал,
как лейтенант роняет короткие и без того известные фразы.
- Значит, так... - прохаживаясь перед строем, произнес Войнич, по
очереди заглядывая в запыленные, злые лица. - Инсектовский сброд опять
зашевелился по ту сторону хребта. Я получил приказ: оседлать эту дорогу, -
он кивнул в сторону желтой змейки, сползающей по ту сторону перевала. - Это
все. - Он поднял взгляд и вдруг широко, отечески улыбнулся. - Остальное
должно быть понятно любому, самому распоследнему придурку, - тоном, никак не
соответствующим улыбке, заключил он.
- Аминь... - сержант Хлудов скорчил постную мину. - Сейчас, ребята,
будем смотреть, кто и как умеет закапываться в землю...
Антон сглотнул застрявший в горле сухой ком. Плоский юмор лейтенанта
раздражал его. Ну а на лошадиную рожу Хлудова он вообще смотреть не мог
после шести суток изнурительного перехода.
Строй распался. Достав саперную лопатку, Антон спрыгнул в
полузасыпанную траншею и посмотрел на плавящийся в знойной дымке горизонт.
"Если мы должны умереть на этом перевале, то незачем делать из этого
комедию..." - сплюнув на землю, подумал он.
Штык лопаты с лязгом вошел в каменистое, щедро нашпигованное металлом
дно траншеи.
Он не видел, как лейтенант Войнич, стоя на пригорке, смотрит в его
сторону. Спина Антона ритмично и монотонно сгибалась, и лопата выбрасывала
вверх, на бруствер, ссохшиеся комья земли. От удара они рассыпались, и по
свежей насыпи, по ту сторону траншеи, скатывались ржавые комки старых
стреляных гильз...
"Псы войны, мать твою... - с несвойственной ему горечью вдруг подумал
лейтенант. - Загнул Шевцов тоже... Дети они, щенки еще..."
Войнич знал, что случится дальше, и от этого на его душе было муторно.
Он присел на корточки, переведя взгляд со спины Антона на уходящую вниз
пыльную дорогу.
Он и Витька Хлудов... Они двое ушли из этих осыпавшихся траншей
двадцать лет назад... Только двое... Они-то и стали псами, а толку?
Войнич смотрел на заросшие выемки старых воронок, а перед глазами
стояли дымные султаны разрывов, оглушительный вой уходящих к горизонту
истребителей и измазанное кровью лицо сержанта, которому было тогда лет
пятнадцать, не больше...
... Антон, который с остервенением копал иссохшую под немилосердным
солнцем землю, не мог прочесть мыслей Войнича, как не видел направленного в
его спину взгляда.
Он копал, а мысли в его голове жили своей жизнью.
Он думал о Дане... И он знал, что она сейчас думает о нем...
* * *
... В тот вечер, выйдя из развалившихся ворот старой усадьбы, он
машинально повернул в сторону освещенных центральных улиц.
За пять лет он успел изучить Город. В государственной школе кадетов не
держали на коротком поводке. Днем от них требовали полной отдачи, но вечер и
часть ночи безраздельно принадлежали им. Началось это с того момента, как
они перешли на средний курс обучения.
Никто из них не подозревал, что таким образом их учат жить. Радость
свободы была опьяняющей, ею дорожили как святыней, и редко кто опаздывал
вернуться к установленному часу.
Радиальные улицы Города сходились в центре, с разных сторон вливаясь
вереницами огней на громадную площадь, в центре которой стояла темная
скульптурная группа. Огромные сумеречные фигуры, каждая величиной в
несколько метров, изображали людей разного возраста, одетых в странные, с
точки зрения современности, ниспадающие одежды. Антон понятия не имел, что
это переплетение полуобнаженных тел, окольцованное парапетом из темного
камня, когда-то было фонтаном... Очень многое в городе утратило свое
первоначальное предназначение и потеряло всякий смысл... Но были такие
постройки, которые сохранили не только облик, но и свое внутреннее
содержание с тех незапамятных времен, когда люди проектировали эти улицы и
площади.
Одним из таких сооружений оставался крытый зимний парк, выпуклый купол
которого продолжал сиять в ночи несмотря ни на что, словно бросая вызов
истории упадка Деметры.
Антон, не раздумывая, повернул в сторону огромных вращающихся дверей.
Сквозь прозрачный нетленный материал их сегментов смутно просвечивали яркие
россыпи огней. Ночью парк всегда оживал.
Антона встретил мягкий сумрак аллей и сонный шелест бархатистой листвы,
но ему совершенно не хотелось предаваться мрачному настроению. Что-то
творилось в его душе, там снова шевелились те самые смутные тени, и ему
отчаянно хотелось прогнать их, чтобы не возникало в груди сосущее чувство
холода и одиночества.
Забравшись в самый центр парка, туда, где было светло и среди столиков
кружили водовороты человеческих тел, он, немного потолкавшись среди своих,
подошел к высокой тумбе и, засунув в щель карточку, получил набранное на
кнопочной клавиатуре меню. Отыскав глазами свободный столик, он сел, и в
этот момент почувствовал на своем затылке чей-то напряженный взгляд.
В школе их учили не теряться ни в каких жизненных ситуациях. Антон не
обернулся и не начал шарить глазами. Он лишь чуть выпрямил спину и крепче
сжал вилку, ожидая, что же произойдет.
Чувство отхлынуло так же внезапно, как и появилось.
Он опять вспомнил тот злополучный день, когда впервые услышал в своей
голове чужой голос.
Нет, только что испытанное ощущение никак не могло быть связано с той
странностью его психики. Да и чувства были немного не те. Антон вдруг
подумал о том, что это мог быть совсем не взгляд - словно чья-то
направленная на него мысль чиркнула по поверхности сознания и ушла на излет,
как ноющий осколок, потерявшись в хаосе круживших вокруг эмоций... Кто-то
искал его... или думал о нем...
Склонившись над тарелкой, он попытался отрешиться, сосредоточившись на
еде, но сегодня был явно не его день.
Чувство накатило вновь - внезапное, сильное... и какое-то горькое,
граничащее с отчаянием и паникой...
Антон не выдержал и оглянулся, окинув внимательным взглядом сидящих за
соседними столиками, потом дальше гуляющих по аллее и веселящихся на
небольшой лужайке...
Источник его беспокойства обнаружился так внезапно, что он даже не
сразу узнал это бледное лицо и упрямо поджатые губы, настолько ошеломляющим
для него оказался прямой мнемонический контакт...
Он вдруг увидел белую кисть руки, меж пальцами которой сочилась, капая
в темноту, густая кровь... Это не было мыслью - скорее образ, эмоция, та
картинка, что рождена подсознанием в ответ на прочитанный всплеск чужих
эмоций...
Антон откинул голову, словно получил удар, когда образ внезапно истаял,
а вместо него в поле зрения появилось лицо Даны...
Она медленно шла между столиками, и ее взгляд метался по лицам, - она
искала кого-то и выглядела испуганной. Такой Антон видел ее впервые, и тем
не менее он не окликнул ее.
Опустив глаза, он уставился в свою тарелку. "Она ищет не меня... но
даже если это и так, я не хочу ее видеть"...
Это была ложь. Дана искала именно его.
Увидев Антона, низко опустившего голову над тарелкой, она встрепенулась
и пошла прямо к его столику.
Это был странный миг. Он вскинул глаза и посмотрел на нее. Дана поймала
этот угрюмый взгляд и вдруг беспомощно улыбнулась.
- Привет... - сказала она, отводя глаза.
Антон вдруг понял - что-то случилось, и заготовленная грубость застряла
в его горле.
Если бы сейчас в этот парк ворвались инсекты, он был бы меньше поражен
и точно знал бы, что и как надлежит делать. Но, глядя на бледное лицо Даны и
ее губы, кривящиеся в беспомощной, несвойственной ей улыбке, он откровенно
не знал, как реагировать...
Их детская дружба давно уже превратилась в соперничество - сначала
ненавязчивое, а потом все более и более ожесточенное. Чем старше они
становились, тем шире расползалась пропасть. И если Антон время от времени и
пытался навести шаткие мостки взаимопонимания, то Дана тут же рушила их
очередной своей выходкой, так что, в конце концов, он плюнул на это.
- Что случилось? - устав от затянувшейся неловкой паузы, спросил он.
Дана подняла глаза.
- Ты злишься на меня?
- За что? - насупился Антон. - Войнич прав, я вел себя как дурак... И
получил по заслугам.
Дана внезапно порывисто встала и, подойдя к автомату, что-то выстучала
на его панели. Она отвернулась к открывшейся нише, и Антон не мог видеть,
как дрожат ее губы и в глазах, отражая свет фонарей, мерцает предательская
влага. Он еще жил в своем, понятном и привычном мире, в то время как ее мир
уже рухнул, душа Даны сорвалась в пропасть и летела вниз, сжимаясь от страха
и не ведая, когда же настанет конец...
Виной всему был случайно услышанный разговор.
... Два часа назад она стояла за дверьми каморки, которую занимал
лейтенант, и ненарочно подслушала, о чем он разговаривал со своим
заместителем, сержантом Хлудовым...
- ... Я не понимаю, зачем нам брать старший курс! - это был хорошо
знакомый, гнусавый голос сержанта. - Шевцов что, не соображает, что им по
семнадцать-восемнадцать лет и порох они нюхали только на учениях! Совсем они
там сбрендили?!
- Витя, это приказ. Я уже ничего не смогу изменить...
- Знаешь, где я видел такие приказы? - в кабинете вдруг раздался грохот
сдвигаемой мебели. - Ты что, забыл? Забыл, как мы с тобой сопливыми пацанами
умирали на том перевале? Что мы могли? Да я, когда увидел, сколько их прет
на мой окоп, обделался со страха...
- И тем не менее мы выстояли, Витя... Мы не пустили их на нашу сторону
хребта.
- Да, не пустили... но тогда у нас были танки, нас прикрывала
эскадрилья "Кобр", а теперь? Одна старая залатанная бронемашина на взвод? И
горстка детей, чтобы перекрыть перевал против армии? Знаешь, лейтенант, что
я скажу тебе? Иди к Шевцову, к Дугласу, к кому угодно и скажи: если надо
умереть - мы умрем. Я, ты, все, кто в состоянии сознательно пойти на это. А
ребята пусть остаются в Городе.
В кабинете взводного на миг повисла гнетущая тишина.
- Нет, Витя... Я, конечно, схожу к Шевцову, но вряд ли это что-то
изменит. И дело не в том - дурак он или нет. Андрей не дурак и не псих, ты
это знаешь лучше меня. Просто в этот раз нам уже не удержать ни перевал, ни
Город... Силенки не те. Это будет последний бой. Понимаешь?
... Дана не помнила, как очутилась в казарме.
Первым чувством была растерянность. Внутреннее неприятие той страшной
истины, что прозвучала в разговоре двух взрослых мужчин.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг