убивать, ну пожалуйста.
Мирема плакала так, как плачет раз в жизни каждый ребенок, слишком рано
столкнувшийся с неотвратимой необходимостью убийства ЖИВОГО, которое он не
в силах предотвратить и которое спокойно совершают взрослые.
Все застыли вокруг девочки. Филупе сначала хотел отругать дочку за
самовольную слежку за взрослыми, однако промолчал. Теперь он с отвращением
думал, что они, вот эти самые взрослые тщетно пытались лгать маленькому
человечку, сами себя загнали в угол и теперь не знают, как вести себя
дальше и что говорить. А ребенок... Что ж, ребенок по сути отплатил им той
же монетой: ТАЙНОЙ СЛЕЖКОЙ. Мол, вы меня обманываете, а я вас. Вы меня
спать укладываете, а я за вами подглядываю.
И Филупе решил сказать правду.
- Мирема, ты уже не маленькая...
Впервые в жизни он назвал дочурку ПОЛНЫМ ИМЕНЕМ, точно взрослую. Но
девочка не попалась на столь жалкую приманку и взахлеб затараторила:
- А вот и враки! Я маленькая. Вы мне все врете, а большие врут только
когда в душе поэты, а вы все не поэты, то есть не все... А еще у всех на
корабле каюты, а у меня комната. Опять враки.
Филупе подумал, что не так-то легко говорить правду ОТ НАЧАЛА ДО КОНЦА, и
продолжал:
- Все это верно, Мирема. Но сейчас ты сказала очень взрослые слова.
Значит, ты СТАЛА взрослой. А раз так, пойми: убить крыс НЕОБХОДИМО. Тебе
или кому еще может быть очень жаль их, но не сделать это невозможно. Ясно?
Анрике смотрел на девочку спокойно: в конце концов эта капризуля была
дочкой капитана, а не его. Парела боялась, что правда окажется для девочки
непереносимой. Она все еще не воспринимала Мирему всерьез. Филупе
всматривался в круглое заплаканное личико пытливо и внимательно. Он
чувствовал, что девочка сказала еще отнюдь НЕ ВСЮ правду. Взрослые сдавали
позиции неохотно, ребенок также не спешил открывать сразу все свои тайны.
Предчувствия Филупе оправдались.
Мирема перестала плакать, сжала маленькими пальчиками в перчатке рукав его
белоснежного комбинезона и тихо сказала:
- У меня там... друзья остались.
Девочка прижала к груди небольшую сумочку, в которой "жила" ее любимая
кукла Бали, и глядя прямо в глаза отцу тихо повторила:
- Там, на корабле... Два крысятика.
- Мире, что такое?! - в ужасе вскричала Парела.- Вспомни, сколько раз мы с
тобой...
Филупе со странным облегчением подумал, что дочка действительно скрывала
от них больше, чем казалось сначала. И он понимал смятение жены. Парела
чрезвычайно гордилась доверием девочки, наивно (как теперь выяснилось)
полагая, что между ними нет недосказанного, скрытого. Ох уж эти женщины!..
- Погоди причитать,- остановил жену Филупе.- Все верно. Мы обманывали
девочку, она отвечала нам тем же. Просто мы вовремя не заметили, что Мире
выросла и не относились к ней серьезно. В этом наша вина.
Анрике и Парела смотрели на него с изумлением. Они явно не одобряли
"саморазоблачение", которое устроил Филупе. Зато в глазах дочки читалось
все возрастающее доверие к отцу.
- И я понимаю ее,- продолжал убежденно Филупе.- С кем еще Мирема могла
дружить, как не с прирученными крысами?
- Доченька, а как же я, папа, дядя Ан? - спросила оскорбленным тоном
Парела.
- Это все не то,- ответил за девочку Филупе.- Мы старше. Мы не признавали,
да и сейчас не признаем ее равной. Мы просто НЕ МОЖЕМ быть равными. А ей
нужен именно РАВНЫЙ друг.
- Так я могу спасти своих крысятиков? Ну только их! Папочка, ну
пожалуйста,- взмолилась Мирема, непроизвольно поглаживая сумку с куклой.
- А на это я скажу тебе вот что. Раз ты взрослая... я имею в виду
ДОСТАТОЧНО взрослая, то должна понять: к сожалению, другом не может быть
кто угодно. Например, корабельная крыса. Она портит груз. Она разносит
заразу. Она пожирает запасы еды. С крысами мы должны бороться. ОБЯЗАНЫ
бороться.
- Папочка, но у меня там один из крысятиков девочка, у нее надулся животик
и скоро выродятся маленькие.
Услышав такое, Парела застыла с раскрытым ртом, а Анрике почесал затылок,
усмехаясь весьма двусмысленно. Без сомнения, Мирема считала эту
душещипательную подробность самым весомым аргументом в защиту друзей. Она
все еще наивно надеялась вызвать сочувствие у взрослых. Но отцу этот довод
был только на руку.
- Вот видишь, Мире, если мы спасем твоих друзей, они быстро расплодятся, и
вновь начнутся неприятности,- после этого Филупе отчеканил словно судья,
зачитывающий вердикт: - Нет, крысы должны умереть все до единой.
Мирема попятилась. На заплаканное личико больно было смотреть, ее
маленькие ладошки так прижимали к груди сумочку, точно вместе с крысами
должна была погибнуть и драгоценная кукла.
- Папочка, можно я поиграюсь с Бали с другой стороны маленького кораблика?
Пожалуйста,- пролепетала Мирема.
- Да, доченька, конечно.
Девочка пошла в обход капсулы почти автоматически, словно слепая.
- Мире!
Парела хотела обнять и приласкать дочку, но Филупе остановил жену.
- Не трогай ребенка. Пусть побудет одна.
Едва Мирема скрылась, Филупе обессиленно прислонился к обшивке капсулы,
несколько раз вынул и вставил искусственный глаз, оттянул ворот
комбинезона и простонал:
- Проклятая санитарная обработка.
Парела видела, в каком состоянии находится муж. Но еще больше она
волновалась за ребенка.
- Я посмотрю за Мире,- сказала наконец Парела и хотела последовать за
девочкой, но Филупе рявкнул:
- Не смей шпионить за ней! Я тебе запрещаю! Хватит! Если Мире заметит
тебя, она нам долго не простит. Может никогда не простить. НИ-КО-ГДА!!!
Внешний генератор отпугивает местную живность, чего ж ты боишься? Девочке
надо ПЕРЕЖИТЬ сегодняшнее...
- А ты чего разорался? - спокойно и чуточку презрительно заговорил
Анрике.- Я так понимаю, тебе самому жалко этих серых паразитов. Это у вас
наследственное, что ли?
- Представь себе, жалко. ЖАЛКО!!!
Филупе решил, что нечестно продолжать лгать другим, если уж правдиво
поговорил с собственной дочерью. Хотя такая откровенность может дорого
стоить.
- Если бы не порча грузов, я бы, юноша, ничего такого и не делал. Тем
более, на корабле остались друзья моей девочки...
- Ты серьезно, Фил?
- Вполне. Терпеть не могу убивать.
В тот же миг Филупе почувствовал, как некая невидимая ниточка, до сих пор
соединявшая его с помощником, оборвалась. Он ощутил это почти физически,
уловил даже какое-то подобие звука лопнувшей струны.
Капитану показалось, что он стоит перед юношей АБСОЛЮТНО голым. Не просто
без одежды, но без кожи, без мяса, без костей - неприкрытая, разоблаченная
душа старого сочинителя романтических историй, жалкого болтуна и вечного
неудачника, который ничего значительного так и не сделал в жизни именно
потому, что всего добивался В МЕЧТАХ. И этот момент наготы был ПРИГОВОРОМ.
Филупе знал, что Анрике для него потерян, что он сам брезгливо отметен в
сторону с дороги помощника. Он не желал оправдываться, это было
бессмысленно. И говорить было вовсе не нужно; тем не менее он заговорил:
- Я бы с удовольствием оставил в живых весь серый народец, не то что
друзей Миремы. А с ними она бы непременно познакомила меня. Крысы ведь
неплохо приручаются. Они в сущности веселые и славные, если с ними не
воевать. И большие умницы. Я знаю, они могут научиться откалывать такие
штуки... Да, я понимаю девочку как никто из вас. И я же убедил ее
смириться с убийством друзей! Пойти на подлость! Пр-роклятье...
- Не надо, Фил.
Да, Парела конечно за него. Помощника он потерял, доверие дочки предстоит
вновь завоевывать. Лишь отношение жены не переменилось.
- Не утешай меня, Паре. Или я не знаю, что такое убивать друзей? Была у
меня собака, которую я убил и съел, когда потерпел аварию и подыхал на
Гравузе. Я как-нибудь расскажу эту историю, когда...
Филупе уже начинал по привычке импровизировать, но перехватив взгляд
помощника мгновенно замолчал. Действие этого взгляда напоминало пощечину.
Капитан вновь почувствовал себя старым и никому кроме верной жены не
нужным, вздохнул, покорно сказал:
- Что ж, мне не престало ныть подобно маленькой девчонке. Пойду убивать
крыс. Будь оно все проклято...
И поднялся в капсулу, чтобы включить управление санитарной системой.
* * *
- Смотри, как здесь мило! Какие чудные ухоженные лужайки! А домик...
просто игрушка! Прелесть,- щебетала Даята.
- Глядя на этот домишко я думаю лишь об одном: аборигены невелики ростом.
Вряд ли они достигают моего пояса. А то и ниже.
Даята угадала невысказанную мысль мужа и насмешливо произнесла:
- Так что ты теперь спокоен за нас. Драться врукопашную с такими карликами
нетрудно.
- Если бы врукопашную, я был бы более спокоен,- возразил Паргаме.- Хотя от
низкорослого противника скорее можно ожидать какой-нибудь подлости вроде
удара головой в энергетический центр.
- Ну почему подлости? Это был мой любимый приемчик, когда я в детстве
спорила со всякими верзилами, жившими на нашей улице,- заметила Даята
пожимая плечами.
- Но здесь в ход пойдет (если ВООБЩЕ пойдет, конечно) более опасное
оружие,- докончил Паргаме.
- Ты несносен и неисправим, дорогой. Лично я не верю, чтобы существа,
создавшие такой милый превосходный парк и этот замечательный домик могли
питать к гостям дурные намерения. А мы ведь гости, и не просто гости, а...
Серебристым колокольчиком зазвучал индикатор интеллекта.
- Внимание, они здесь.
Паргаме провел ладонью по индикатору и сообщил:
- Их двое. За углом дома. Агрессивность нулевая.
- Какая еще агрессивность! Не болтай чепухи,- Даята фыркнула.- Раз ты
настроен так предубежденно, я иду первой. Я настояла на высадке, я их и
встречу. И не спорь!
Она приложила пальчик к губам готового возражать мужа, нежно поцеловала
его и сказала:
- Уверена, ничего плохого не случится. Если ты так переживаешь за меня,
иди шагов на двадцать сзади. Я обогну дом, ты ступай за мной.
Не дожидаясь ответа Даята устремилась вперед. Когда Паргаме завернул за
угол, то увидел, что жена замерла в неестественной позе, словно
отстраняясь от чего-то ужасного.
- Дая! Что случилось? - воскликнул он.
* * *
- А-а-а, друг мой Венсон, вы ли это? Входите, входите, я крайне счастлив
вновь видеть вас, дорогой мой.
Пациент замер от неожиданности у самого порога кабинета. Он никак не мог
понять, что произошло с доктором за два дня, куда подевались нервозность и
смятение противника, который в нынешнем настроении легко мог бы занять
первое место на конкурсе "МИСТЕР-САМА ЛЮБЕЗНОСТЬ", если бы только такой
проводился. Вдобавок в обращении и жестах доктора сквозили откровенно
собственнические манеры, что совсем уж не понравилось пациенту.
- Черт возьми, какая муха вас укусила? И с каких это пор мы сделались
ДРУЗЬЯМИ? - довольно грубо осведомился Венсон и заковылял в свой
"законный" угол.
- С сегодняшнего дня, друг мой, с сегодняшнего дня,- пропел доктор на
мотив известной оперной арии.
- Обычно вы называли меня "ГОСПОДИН Венсон", и я успел привыкнуть к
данному обращению,- сказал пациент со всей строгостью, на какую был
способен.
- А с сегодняшнего дня вы стали моим другом. И не смотрите на меня так. Мы
подружимся. И надолго, уверяю вас.
Венсон наконец понял все: ДОКТОР СОШЕЛ С УМА!
- Я предупреждал вас, что вы плохо кончите. Не следовало напрягать
извилины,- пробормотал он, однако доктор самым неприличным образом
расхохотался. Хохотал он истерически, с каким-то поросячьим повизгиванием,
постепенно сползая спиной на сиденье мягкого кресла. При этом его ноги в
отполированных до блеска штиблетах так же постепенно высовывались из-под
стола.
- Вы идиот, друг мой,- прохрюкал наконец доктор откуда-то с ковра.- Вы
возомнили, что можете доконать меня своими фокусами. Не выйдет! Мы наконец
подружимся...
- Да не имею я ни малейшего желания дружить с вами! - запротестовал
Венсон, пытаясь поглубже втиснуться в угол. Он вдруг по-настоящему
испугался. Что-то определенно случилось. И случившееся обернулось явно не
в его пользу.
- Нам так или иначе придется подружиться до окончания вашего лечения...
- ЛЕЧЕНИЯ?! Какого такого лечения! А суд?
- Суда не будет,- решительно заявил доктор.- Теперь я позабочусь о вас,
друг мой, и вы позабудете все пережитое как дурной сон.
Пациент взволновался не на шутку.
- Вы что, дали окончательное заключение? - спросил он дрожащим голосом.-
Мне кажется, еще вчера вы не знали, каким диагнозом меня осчастливить.
- Вчера было вчера, друг мой Венсон. Сегодня обстоятельства изменились.
Появились новые данные,- доктор налег грудью на стол, поманил пациента
пальцем и выпучив глаза прошипел: - ОТ ПОЛИЦИИ.
Венсон приготовился к худшему и затаив дыхание ждал продолжения спектакля.
Однако доктор не спешил. Венсон понимал, что сейчас противник мстит ему,
подло мстит за свои собственные промашки и колебания, за собственную
слабость, за то, что предлагал помощь... И КОМУ?! Какому-то презренному
сумасшедшему! Доктор торжествовал и СМАКОВАЛ собственное торжество, точно
хорошо составленный коктейль.
- А я-то думал, как связать воедино все ваши "опыты"? "Легкая" серия,
"яды", "питание", "огонь"... какая там у вас еще была? Ах да,
конечно же "тело человека"! А дневники просто сводили меня с ума.
Доктор рассыпал по столу содержимое толстой папки.
- Дневники бродяги. Жизнь опустившихся людей. Почти животные сцены. Помои
общества. Путешествия по свалкам, драки, совокупления. Деградировавшее
человекоподобное стадо. Мороз по коже и тлетворный запах.
Доктор говорил абсолютно спокойно. Казалось, его уже нисколько не смущали
некоторые детали наблюдений Венсона.
- И на фоне всего этого безобразия - беспристрастно ледяной анализ с
загадочными полувыводами. Да, друг мой, больше всего меня смущали эти ваши
ПОЛУВЫВОДЫ. Я тщетно ломал голову над тем, какова их ВТОРАЯ ПОЛОВИНА. И
лишь сегодня...
Доктор интригующе умолк.
- Что сегодня? - не выдержал пациент. Доктор улыбнулся. Доктор развел
руками. Доктор надавил на кнопку звонка.
В кабинет вошли двое санитаров со смирительной рубашкой и принялись молча
и деловито натягивать ее на Венсона.
- Это еще зачем? - возмутился тот.- С тех пор как ваши парни прекратили
попытки вымыть меня, я ни разу не буянил.
- Сейчас начнете,- пообещал доктор.- Я собираюсь кое-что вам
продемонстрировать. Готовы? - спросил он санитаров. Те кивнули. Тогда
доктор медленно, так медленно, что пациент едва не застонал от нервного
напряжения, выдвинул ящик стола и еще медленнее извлек оттуда большой
черный альбом.
При виде альбома Венсон взревел словно медведь гризли, вызывающий на бой
соперника и рванулся к доктору. Санитары повалились на пол вместе с ним.
Пока шла ожесточенная борьба, доктор тихонько посмеивался да поглаживал
блестящую глянцевую обложку альбома. Наконец санитары подняли Венсона и с
трудом поставили напротив стола.
- Ну вот, мой друг, вы и буяните. Разве я не прав?
- Черт! Черт, черт, черт! Черт меня побери, черт вас побери, черт всех
побери!!! Какой я идиот! Какого черта я не уничтожил этот проклятущий
альбом до ареста?! - выл пациент.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг