Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
какие подарил ей муж во время недельной эйфории. Не зря, выходит, дарил,
потому что глаза всех без исключения курочек так и притягивал блеск
дорогих безделушек, пока Дрофка плавными движениями втирала крем в
перышки. Потом курочки начали покупать. Не особенно бойко начали, так как
у всех на слуху была еще история с бензином. Может, без столь пышной
презентации и вовсе не покупали бы, хотя крема в парфюмерных магазинах
было не особенно много.
  Все же дело пошло. Сначала просто пошло, затем хорошо пошло. А потом ЕЩЕ
КАК ПОШЛО!
  Аромат чудесного крема завладевал умами курочек из самых разных слоев
общества. Дивный, тонкий запах витал не только в фешенебельных салонах, но
и в скромных гнездышках (""Козодойн-компания"" наряду с дорогими выпускала
несколько дешевых сортов). Казалось, аромат окутал всю планету. В чем же
был секрет столь грандиозного успеха? Почему даже самые прижимистые
скупердяи и экономы раскошеливались и выделяли своим цыпочкам
монетку-другую на приобретение чудесной коробочки, украшенной портретом
счастливой Дрофки?
  Это тяжело объяснить... Нет, не то чтобы невозможно. Тяжело в другом
смысле. Конечно, очень приятно, когда перышки твоей жены становятся
яркими, блестящими и такими пушистыми, мягкими на ощупь, какие бывают лишь
у вылупившейся из яйца крошки. Приятно ласкать такие перышки, ну и...
  Нет, не так. Совершенно непонятно, что творилось с курочками. Конечно,
если твоя прическа становится... Разве в прическе дело? Хотя и в прическе
тоже... Впрочем, скорее особая женственность...
  Не то!!! Область характера, в которой совершенно менялись курочки,
настолько тонка и интимна... Так трудно выразить...
  Лучше сказать иначе.
  Если на залитой солнечным сиянием лужайке парка встречаются две-три
цыпочки. Если они видят невдалеке солидную квочку-старушку, которая
порхает и резвится в ослепительных лучах, точно подросток. Тогда в их
разговор непременно вплывает божественный запах ""Дрофкочки"" и начинаются
рассказы о...
  О нет, это тайна! Тайна сердец, которая превыше всех сплетен шепотком
вместе взятых. Вздохи, блеск глаз. И прочее...
  ПРОЧЕЕ. Что за грубое куцехвостое слово! Но об этом же неприлично
рассказывать. Это секрет его и ее... Ах, что за ВЕЛИКОЛЕПНЫЙ секрет, если
цыпочка нежно ухаживает за перышками с помощью чудодейственного крема! Ни
один муж не пожалеет денег на такое великолепие, ни один...
  Однажды знойным вечером, когда петушков и курочек так и тянуло унестись
куда глаза глядят на переливающихся всеми цветами радуги крыльях любви,
когда безумствуют даже самые умеренные, когда ПРОСТО НЕВОЗМОЖНО НЕ... Так
вот, в ту самую ночь Дрофка легко впорхнула в рабочий кабинет Гусятяса и
нежно пропела:
  - Гуся, ты еще долго будешь занят? Я отпустила прислугу пораньше. Мы
СОВЕРШЕННО одни.
  Господин Козодойн не поднял головы. Он просто боялся встретиться взглядом
с женой. Он знал, что Дрофка очаровательна, обольстительна. Что он еще не
стар телом и молод душой. Что жена надела сегодня СПЕЦИАЛЬНО ДЛЯ НЕГО не
какой-нибудь дорогой новый халат, а ТОТ САМЫЙ, старенький, любимый, с
глубоким вырезом... Гусятяс знал все это и боялся именно этого. Сейчас,
именно сейчас должна наконец появиться ИДЕЯ, он это чувствовал. Если не
сейчас, то когда же?
  - Знаешь, Дрофкочка, я скоро кончу свои дела и непременно припорхну к тебе.
  Она томно облокотилась об его насест и протяжно позвала:
  - Гу-у-уся... Давай покутим... КАК ТОГДА-А-А...
  Запах крема ""Дрофкочка"" и сама Дрофка едва не сводили бедного
предпринимателя с ума. Гусятяс на миг зажмурился, но с непреклонной
твердостью, тщательно скрываемой мягким ласковым голосом, прокудахтал:
  - Я припорхну, непременно припорхну к тебе, моя птичка. Только дай решить,
что делать со всеми цистернами и прочим хламом, в котором я протащил
контрабанду.
  - Гуся! Разве недостаточно тебе самого бензина? - неуверенно и робко
возразила Дрофка.- В другой раз придумаешь.
  - Сегодня, мое солнышко, сегодня. Ты же знаешь, я не люблю оставлять дела
незавершенными. Я чувствую, именно сегодня... А потом кутнем, КАК ТОГДА.
  Госпожа Козодойна разочарованно вздохнула. Кажется, от мужа сейчас не
дождаться ласки.
  - Я жду тебя, Гуся. Жду в нашем гнездышке,- проворковала она голоском
раненной птички и поспешно выпорхнула из кабинета. Господин Козодойн
заставил себя не оборачиваться.
  Дрофка долго и любовно убирала спальню, подготовила несколько милых
сюрпризов, надела самый роскошный пеньюар, уютно устроилась в гнездышке и
принялась ждать. Скоро она задремала.
  Гусятяс в это время тоже дремал на своем рабочем насесте, уронив усталую
голову на сложенные крылья. Переутомление последних суток и внутренняя
борьба с желанием бросить все и броситься под крылышко к жене дали наконец
себя знать.
  Итак, супруги Козодойны спали в своем загородном особнячке. Если бы они
по-прежнему жили в столице или даже если бы Дрофка попросту не отпустила
прислугу, спокойно спать им бы не пришлось. Увы, в эту злополучную ночь,
напоенную дивным ароматом ""Дрофкочки"" и любви и в столице, и во всех
других городах, да просто в любом уютненьком гнездышке, над которым
трепетали крылышки любви, творились странные и страшные вещи.
  Тут и там раздавалось негодующее: ""ПРОВОРОНИЛ! Проворонил, недощипанный!
Проворонил, мокрая курица!"" - и то тяжелые, гулкие удары, то звон
бьющейся посуды. Парочки цыплят, которые порхали в яснозвездной
благоухающей ночи или прятались в густой тени деревьев, время от времени
наблюдали, как в каком-нибудь окне с треском лопалась рама и оттуда вверх
тормашками вылетал петушок, жалобно вопя:
  - Не-е-ет, я не винова-а-а-а...
  В выбитом окне появлялась растрепанная мегера. Она провожала
трепыхающегося петушка гневным взглядом до самой земли, негодующе
кудахтала:
  - И упредилки свои забирай! - и швыряла вслед ему горсть бордовых таблеток.
  Цыпленочек испуганно смотрел на петушка, который беспомощно бился на земле
(или не бился, в зависимости от этажа, с которого его сбросили), нежно
целовал свою цыпочку в лобик, который так и благоухал ""Дрофкочкой"", и
клятвенно заверял:
  - Не бойся, я НИКОГДА НЕ ПРОВОРОНЮ. Я-то умею сдерживать себя.
  И цыпочка отвечала так же нежно:
  - А я никогда не выброшу тебя из окна.
  Итак, весь этот шум абсолютно не нарушал покоя четы Козодойнов.
  Поэтому когда наутро Гусятяс очнулся на своем рабочем насесте, то
чрезвычайно удивился отсутствию свежей корреспонденции на столе. Он
позвонил несколько раз. Секретарь не явился. Тогда господин Козодойн,
раздражаясь все сильнее, набрал его домашний номер и угрожающе спросил,
едва на другом конце провода сняли трубку:
  - Вальдшнепсус, птенчик мой, вы почему до сих пор не на работе? Имейте же
внутри себя хоть какое-то чувство ответственности! Будете опаздывать, так
живо вылетите у меня быстрее...
  Гусятяс растерянно умолк. В трубке послышались жалобные мольбы, стоны и
причитания его секретаря. Однако их немедленно перекрыло отвратительное
визгливое: ""Да я твоего ротозея!.."" В трубке грохнуло, раздалось
отчаянное кудахтанье Вальдшнепсуса, а потом все исчезло, как будто
телефонный шнур перерезали.
  Господин Козодойн медленно повесил трубку, но вдруг подскочил: Дрофка! А
что если и на нее напали бандиты? Не замечая ничего вокруг он бросился в
спальню жены.
  Дрофка летела ему навстречу.
  - Гуся, ты представляешь, с Синчичей несчастье! - тут же закудахтала она и
тихо прибавила: - Господина Воробьиньша... очень деликатно... В общем, по
его НЕДОСМОТРУ Синчича снесла ночью ВОСЕМНАДЦАТЬ яиц. Какое несчастье!
Дорогой, она звонила и очень просила прилететь.
  Госпожа Козодойна ежилась и куталась в халат роскошного пеньюара. Да,
Дрофка понимала: забота о детях, долг матери. Понимала, что они с мужем
слишком долго пренебрегают этим. Хотела может даже сейчас, прошедшей
ночью... Чтобы проклюнулось двое деток: курочка и петушок...
  Но Синчича! Разве могла себе позволить интеллигентная, эмансипированная
курочка нести два десятка яиц сразу?! Значит, тут что-то не так. Только бы
Гусятяс согласился летет ь...
  - Птичка моя, одевайся и торопись к порхалке,- неожиданно быстро
согласился муж.- Мне тоже надо в город. Кто-то напал на Вальдшнепсуса.
  Дрофка вскрикнула. Она была весьма расположена к секретарю Гусятяса. Не то
чтобы расположена С ЗАДНИМ УМЫСЛОМ, вовсе нет. Просто он очень напоминал
ей Гусю, когда тот был едва оперившимся птенцом.
  - Бедный Вальдшнепсус! Летим немедленно.
  В порхалке супруги молчали. Господин Козодойн размышлял над тем, что за
катастрофа обрушилась на столицу. Перед отлетом он пробовал вызвать на
квартиру к секретарю наряд бойцовых петушков. В пяти казармах не оказалось
никого. В шестой трубку снял дежурный и пролепетал, что у него с курочкой
случилось ночью такое, что ой-е-ей, что он здесь один да и то пришел лишь
потому, что двадцать лет беспорочной службы и прочее, а так у него вообще
раскалывается голова. После этой длинной путаной тирады дежурный со стоном
уронил трубку. Гусятяс недоумевал: пока существует птичничество,
существует порядок; раз есть порядок, кто-то должен его охранять и
поддерживать; что же тогда произошло со всеми бойцовыми петушками, если
неведомые гангстеры безнаказанно нападают на квартиру его секретаря?!
  Дрофка замерла вжавшись в сидение. Конечно, ей было очень грустно и
обидно, что несмотря на данное накануне обещание муж провел эту ночь
наедине со своими мыслями, а не под покровом ее нежных крылышек. Но помимо
воли снова и снова ставя себя на место несчастной Синчичи госпожа
Козодойна повторяла: как хорошо, что он отсиделся сегодня в кабинете!
Пусть явится в другой раз, пусть - но хорошо, что не сегодня.
  - Эге, видно, не один Воробьиньш провинился,- сказал вдруг Гусятяс,
перегнувшись через борт порхалки.- Смотри, моя птичка, сколько их!
  По улицам понуро, стараясь не поднимать опозоренных головок и не смотреть
друг на друга плелись курочки. Каждая тащила не менее двух дюжин розовых
яиц. Сразу было видно, что яйца снесены наспех, потому что были они
уложены не в традиционные нарядные колыбельки, а в коробки всевозможных
цветов и размеров. Да и не вместилось бы столько яиц в колыбельку. И до
чего крупные! На первый взгляд обыкновенные розовые, желеобразные,
дрожащие при каждом сотрясении кубики, на гранях которых весело играло
ласковое солнце. Но до чего же гигантские яйца!.. И курочки шли с
опущенными головами, стесняясь размеров и количества яиц. Это и в самом
деле было неинтеллигентно.
  - Гуся, поверни быстрее к Центральному Инкубатору,- попросила Дрофка.
  - Солнышко мое, но как же Вальдшнепсус?..
  - Прошу тебя, дорогой!
  Гусятяс уступил. Чем ближе к Центральному Инкубатору, тем больше
становилось курочек. Сначала они двигались в одиночку, потом выстраивались
в цепочки, а на подходах к Инкубатору валили валом.
  - Быстрее к Синчиче! - скомандовала Дрофка.- Быстрее, или она не успеет
сдать яйца. Ты повезешь ее на порхалке.
  - Солнышко мое, а Вальдшнепсус...- взмолился господин Козодойн.- Кроме
того, насестодром для порхалок забит до отказа, разве ты не видишь?
  - Ничего, как-нибудь. Умоляю...
  Впрочем, торопились и спорили они напрасно. На пороге сразу же за
распахнутой настежь дверью апартаментов Воробьиньшей лежала записка:
""Дорогая Дрофка, я очень спешу. Пожалуйста, позаботься о Пеликсансе"".
Все комнаты были пусты, лишь в углу гостиной слабо постанывал погребенный
под кучей крышек, кастрюль, обуви, шляпок, катушек, клубков и осколков
посуды господин Воробьиньш собственной персоной. Кучу дополняло также
несколько ложек, чайник, чайничек, утюг и скалка - короче говоря, в ход
были мастерски пущены все вещи, сколь-нибудь массивные или пригодные для
бросания.
  - Ну, я к Вальдшнепсусу,- коротко бросил господин Козодойн и поспешно
ретировался. Во-первых, он начал подозревать, что за ГАНГСТЕРЫ напали на
его секретаря. Во-вторых, слишком уж жалкое зрелище являл собой его давний
друг, помощник во всех аферах, лучший юрист столицы, умеренный шутник и
заядлый игрок Пеликсанс Воробьиньш. Дрофка тащила его, бесчувственного,
одетого в изодранную коготками Синчичи пижаму на мягкий диван.
  Гусятяс нашел секретаря в гораздо более плачевном состоянии. Его цыпочка
была сильнее изнеженной Синчичи и к тому же моложе. Поэтому в голову
Вальдшнепсусу были запущены, не считая всякой мелочи, два насеста,
телефон, радиоприемник и телевизор. Господин Козодойн, чрезвычайно
обрадованный тем, что на его секретаря напала всего лишь любовница,
принялся освобождать пострадавшего из-под обломков. Когда Гусятяс взвалил
бесчувственное тело Вальдшнепсуса в заднюю часть порхалки, его наконец
посетила ТА САМАЯ МЫСЛЬ, которую он тщетно пытался уловить ночью. На
мгновение Гусятяс даже отпустил крылья секретаря. Тот с грохотом свалился
под сидение и застонал. Господин Козодойн кое-как водрузил Вальдшнепсуса
на мягкие подушки в атласных чехлах и дал полный газ.
  Чтобы обдумать по дороге драгоценную идею он сделал приличный крюк,
снизившись над фабрикой упредилок. Как и следовало ожидать в этом сошедшем
с ума городе, толпа наименее пострадавших и очнувшихся после обморока
петушков громила фабрику, разносила в пух и прах все, что встречалось на
пути. Ее владелец висел вверх ногами на покосившихся воротах и жалобно
кудахтал. Бойцовые петушки с перевязанными после ночной домашней стычки
головами избивали владельца деревянными палками, вместо того чтобы
способствовать поддержанию порядка. Один из корпусов горел, другой пока
лишь дымил. Добровольцы волокли от него к воротам еще нескольких
обреченных.
  ""Фабрики громите"",- злорадно подумал Гусятяс. Что ж, пусть громят,
олухи, садисты.
  - Она... меня... яиц кучу снесла...
  Это секретарь очнулся на заднем сидении. Господин Козодойн доставил его к
Воробьиньшам. Дрофка кое-как перевязала Пеликсанса, уложила его в постель
и поила какой-то горячей мятной пакостью.
  - А-а-а, друг мой Гусятяс! Не знаю как и благодарить вас и вашу
очаровательную...- тут лучший юрист столицы залился слезами и добавил чуть
тише: - Как она в меня швыряла... как вцепилась...
  - Пустяки, дорогой мой, пустяки,- прокудахтал Гусятяс, сгружая вновь
потерявшего сознание секретаря на диван.- Дрофкочка, солнышко, займись-ка
еще и этим птенчиком. Я пока что позвоню. Надеюсь, хоть ваш телефон не
разбит?
  Гусятяс разговаривал около часа. Как он и опасался, птичничество постигла
катастрофа ужасающих масштабов: во всех городах повторилось повальное
яйценесение, семейные стычки, очереди в Инкубаторы и разгромы фабрик
упредилок.
  - Дорогая, я срочно вылетаю на Тюльпанию,- вот первые слова Гусятяса,
которые он произнес по возвращении в комнату.
  - Ты что, Гуся! - Дрофка в изумлении застыла с мокрым полотенцем над
пришедшим в себя Вальдшнепсусом.
  - Не бросайте меня одного,- взмолился вдруг несчастный секретарь.- Моя
цыпочка убьет меня, когда вернется. Она снесла сорок семь яиц.
  Господин Козодойн крайне изумился столь обильному потомству, но и вида не
подал.
  - Вам же, мой птенчик, я советую побыстрее почистить перышки и выполнять
те инструкции, которые я вам оставлю. Автовысиживание, небось, дорого
стоит, да еще яиц полсотни!
  - Но что ты задумал, Гуся? - спросила Дрофка, предчувствуя новую
гениальную аферу, аромат которой разливался уже в воздухе.
  - Что я задумал? - господин Козодойн заговорщически подмигнул и
прокудахтал почти шепотом: - Я придумал, куда девать металлолом и еще
многое другое, привезенное с Тюльпании. Я займусь экспортом сырья оттуда.
  - Гуся, но курс совершенно невыгодный...- начала было Дрофка, однако
господин Козодойн лишь весело закудахтал.
  - Сейчас все птичничество занято вопросом, куда девать яйца да как бы кому
отомстить неизвестно за что. Пусть себе беснуются и залечивают раны! Они
не думают, где будут жить завтра их цыплятки и что они станут клевать на
завтрак. Очень-очень скоро, птичка моя, стройматериалы подскочат в цене. И
еда, и одежда, и удобрения - все! Я думаю, можно пойти на временные
издержки, пока никто не вспомнил об одичавшей Тюльпании.
  Господин Воробьиньш издал удивленное: ""Ко-о-о-о?!"" Восхищенная Дрофка
пискнула. Секретарь молча разинул клюв.
  - Пеликсанс, друг мой, вы окажете мне юридическую поддержку, не так ли? -

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг