Ведь это не я содрал пломбу, справедливо решил Митрохин и смело вошел в
квартиру.
- Эй, Ильясов! Это сосед твой! Я знаю, что ты здесь! Елизавета тебя
видела! Поговорим?..
Ответом ему была тишина, и квартирная пустота давила на уши. Лишь
необычайно большой таракан наполовину вылез из-под ванны, пошевелил усами, а
когда Митрохин попытался было ухлопать его подошвой ботинка, резво скрылся
восвояси, разозлив соседа неудачей.
- Черт бы тебя подрал! - выругался Митрохин и подумал о своей дочери
Елизавете, которая выдала на сей раз ему ложную информацию. А может, и в
прошлом она не видела татарина живым, а привиделся он ей просто.
И тут Митрохин всерьез задумался о том, не попала ли его дочь под чужое
тлетворное влияние и не травит ли она свой организм какой-нибудь ядреной
химией, от которой ей мерещится всякое?..
Надо выбираться из квартиры, решил Митрохин, а то не дай Бог милиция
нагрянет. Он толкнул дверь на лестничную площадку и тотчас почувствовал
сильнейший удар в лицо. Вернее, кулак нападающего попал в самую переносицу,
ломая ее сразу в двух местах и заставляя потерпевшего с трудом удерживать
сознание. Слезы прыснули из глаз Митрохина на добрых два метра, но не успел
он раскрыть глаз, чтобы рассмотреть нападающего, как получил удар под дых,
отчего сложился пополам, рухнул и закашлял страшным голосом.
- Ну что, козел я? - издалека расслышал Митрохин голос Мыкина. - Козел,
да?
Митрохин, конечно же, ожидал ответа Мыкина на свое давешнее выступление,
но что отмщение произойдет столь скоро - такого предположить он не мог.
- Не убивай! - попросил Митрохин.
- Ты что там делал? - сквозь зубы поинтересовался тепловик и несильно
ткнул мыском ботинка товарища в бок. - А?..
- Елизавета дура!
- Это я и сам знаю, - хихикнул Мыкин. - Каков папаша, такова и дочь!
- Выпить хочешь?
- Не виляй!
- Видать, ошиблась Елизавета, - приподнялся на локтях Митрохин. -
Все-таки убили мы с тобой татарина!
- А как же тогда она его видела?
- Глюки это.
- С чего бы?
- Можно я встану?
Мыкин посторонился, и Митрохин, чуть слышно подвывая, поднялся на ноги,
держа физиономию в руке.
- Ты мне нос сломал.
- Это еще не все, - успокоил тепловик. - Я тебе и шею сверну.
- Она, кажется, наркотики принимает! Я недавно у нее в сумочке таблетки
нашел с птичками. Она сказала, что противозачаточные это таблетки! А зачем
они ей, когда она девочка еще!.. А по телевизору сказали, что с птичками -
наркотики! - Митрохин тяжело вздохнул. - Вот я и думаю, что привиделся ей
татарин! Тем более, что менты бы его давно нашли. Как думаешь?
- Черт его знает! - пожал плечами тепловик. - Одно знаю - капнешь на меня
в милиции несправедливость, кадык вырву!
- Да я не против тебя! - примирительно заговорил Митрохин. - Сам не знаю,
что нашло на меня! Ты же друг мне. А чего между друзьями не бывает...
Митрохин протянул Мыкину руку:
- Дай руку, друг!
Тепловика от такой высокопарности закорежило, но все же он протянул
товарищу ладонь.
- Я так считаю, - заявил Мыкин, - нужно с пристрастием допросить
Елизавету. Если глюки виноваты в том, что она татарина видела, - это плохо!
- Чего уж хорошего, если у меня дочь наркоманка!
- Подожди! - шикнул тепловик. - А если в здравом сознании рассмотрела
Ильясова, есть надежда! Живой он - и нам ничего не грозит! Если только за
непреднамеренность какую-нибудь статью пожалуют.
- Мне нельзя сейчас садиться! - завертел головой Митрохин.
- А мне, значит, можно!
- Ладно-ладно, что делать нам?
- А то! Поедем сейчас в техникум к Елизавете и все выясним доподлинно!
- Девочка учится, чего ее отрывать!
- Нет, все-таки ты идиот! Хочешь в камеру?
- На девятом трамвае шесть остановок, - объяснил Митрохин. - До
техникума.
Друзья добрались до места через полчаса. Там их долго не пускал вахтер,
озабоченный побитыми физиономиями наших героев, но когда Мыкин пригрозил
отключить тепло во всем техникуме, а в доказательство потряс неподдельным
документом, страж проходной разблокировал турникет и пропустил граждан в
лоно образования.
Подельщики изучали доску расписания длительное время, пока не пришли к
выводу, что Елизавета сейчас обучается военному делу в спортивном зале.
- Левой, левой! - услышали они из-за двери.
Мыкин смело толканул дверь и с левой ноги вошел в спортивный зал.
По периметру зала вышагивало человек тридцать, с сонными выражениями лиц,
и когда дверь открылась, они слаженно устремили на нее внимание, как будто
генерал пришел.
Командовал студентами замшелый полковник. За-мшелым он был во всем,
начиная от потертого кителя с умершими звездами на погонах и кончая тухлой
физиономией, вся правая часть которой покрылась экземой.
- Стой, раз-два! - скомандовал полковник. - Рота - вольно!
Рота расслабилась, полковник подошел к пришедшим и поинтересовался целью
их визита.
- Я - отец Елизаветы Митрохиной. Она срочно нужна мне по семейным
обстоятельствам!
- Дело в том, - ответствовал полковник, - что девушка, сославшись на
естественное недомогание, на занятиях не присутствует.
- А где она может быть? - спросил Мыкин.
- Поди, в туалете курит, - ответил полковник и отправился к своей роте.
- Курит, значит, - расстроился Митрохин. - Значит, и наркоту
потребляет...
Друзья прошли по всем женским туалетам и только на пятом этаже обнаружили
Елизавету Митрохину, которая вовсе не курила, а сидя на подоконнике,
приводила с помощью косметики свое личико в порядок.
- Вы чего здесь? - воззрилась девушка на вошедших так, как будто это были
звезды Голливуда.
- Поговорить надо, - отчеканил отец.
- Это о чем? - поинтересовалась Елизавета, сковыривая с лобика прыщик. -
Дома, что ли, не можем?
- Наркоту принимаешь! - с места в карьер бросился Митрохин.
- Какую такую наркоту? - сделала Елизавета круглые глаза.
- Таблеточки с птичками!
- Это противозачаточные, пап. Я говорила уже тебе.
- А в программе "Здоровье" сказали, что это самый что ни на есть наркотик
экстази!
- Прямо так и сказали? - переспросила Елизавета, и в ее девичьем голоске
друзья услышали неприкрытую издевку.
Митрохин, не раздумывая, по-отцовски отвесил дочери сочную оплеуху,
размазав только что наложенную косметику. Елизавета тотчас завыла:
- Чего вам от меня надо-о!.. Чего припе-ерлись!..
- Какого черта ты сказала утром, что Ильясова видела! - закричал
Митрохин. - Никого там не было, в квартире!
- Бы-ыл, - выла девушка громко. - Я сама видела... И в прошлый раз он
голый приполз! Чего вы мне не верите!
- Доказательства нужны! - вмешался Мыкин.
- А кто пломбу на квартире сорвал сегодня?
- А черт его знает! - пожал плечами Митрохин.
- Так я вам и говорю, идиоты! Ильясов это был! Голый, без одной ступни, с
пробитой головой!..
Прозвенел звонок, и Елизавета, соскочив с подоконника, сказала, что ей
надо идти, что она не потребляет наркотиков и что оба друга съехали крышами,
припершись в техникум и набив ей физиономию.
- Вот пожалуюсь своему парню, - пригрозила девушка напоследок. - Он вам
живо морды раскроит! Он мастер спорта по самбо!..
До дома друзья добирались пешком.
- Кончать его надо! - внезапно проговорил Мыкин.
- Кого? - встрепенулся Митрохин.
- Ильясова. Татарина.
- Зачем?
- Жить не дает спокойно!
- Ты же сам говорил - если жив, то ничего нам не грозит!
- Кончать надо! - повторил Мыкин мрачно и обреченно.
После этих слов Митрохин поразмышлял о том, что не грех кончить самого
Мыкина - источник треволнений и смуты. Но тогда придется лишать жизни и
татарина Ильясова, чтобы совсем не волноваться.
- Кончать так кончать! - согласился Митрохин. - По пиву?
Друзья остановились возле ларька, набрав по две кружки "Балтики" и с
десяточек соленых бараночек.
- Засаду у Ильясова устроим, - сквозь икоту проговорил тепловик. - По
очереди дежурить будем. Как-нибудь отловим и голову свернем.
Митрохин одним глотком опустошил кружку и спросил, каким способом убивать
будут.
- А твоим ледорубом.
- Это чего ж моим? А чего не топориком по башке? Куда вернее!..
- Можно и топориком, - согласился Мыкин, посасывая бараночку. - Соль
крупная! - неожиданно заорал он. - На соли, гады, экономите!
- Не балуй, не балуй! - донеслось из ларька. - Сейчас милицию вызову!
- Ты кому это сказал, морда?!
Мыкин побагровел. Ему необходимо было снять напряжение, скопившееся за
последние дни, и он, наклонив голову, словно рогами вперед, двинулся на
ларек, в котором восседала жирная туша продавца. Митрохин испытывал ту же
потребность, а потому присоединился к другу, и плечо в плечо они дошли до
торговой точки и засунули в окошко свои жадные руки, стараясь достать
сальную рожу торгаша.
- Э-э-э! - донеслось из окошка. И не было в этом "э" никакого испуга, а
лишь предупреждение одно.
- А ну, вылезай подобру-поздорову! - наседал Мыкин и задергал в
исступлении за ручку дверь ларька.
- Хуже будет! - заорал Митрохин и шандарахнул в стену пяткой так, что в
ней случился пролом.
Неожиданно дверь открылась и из нее появился продавец. Надо сказать, что
он действительно обладал жирной физиономией, которая покоилась на короткой
шее, а та в свою очередь вырастала из могучих плеч шестидесятого размера,
они же были венцом могучего торса с большим, но твердым животом штангиста, а
уж о ногах и руках говорить нечего - трехлетние деревья.
Продавец лениво сгреб в охапку бузотеров, обнял их, сразу обоих, и сжал
так, что столкнувшись грудь о грудь, друзья почувствовали хруст своих костей
и стремление пережатых внутренностей наверх, дабы найти себе выход изо рта.
Оба заскулили от боли, но мужества не теряли.
- Ты ж, сука, на соли воруешь! - выдавил Мыкин. - А баранки надо нежной
солью...
- Чего еще? - поинтересовался ларечник.
- Соду в пиво сыпешь чрезмерно, - добавил Митрохин.
- Обнаглели вы, мужики! - беззлобно заключил продавец, и объятия его
сделались крепче.
В эту самую минуту, когда стало совсем плохо и больно, Мыкин изловчился и
обеими руками врезал торгашу кулаками по ушам, так что у того в одночасье
лопнули барабанные перепонки. Смертельные объятия распались, и озверелые
друзья, подпрыгнув с двух сторон, заехали кулаками по пивной роже, каждый по
своей скуле, отчего рожа вытянулась огурцом, а глаза ее завращались
пери-скопами.
Не ожидая, пока противник придет в себя, Мыкин пустил в ход колено,
нащупав им мужское достоинство, не самое большое, но достаточное, чтобы
выключить ларечника из сознания на полчаса.
Друзья еще долго пинали распростертую в снегу тушу, пока не услышали
песню милицейской сирены, а потому ретировались с места ристалища живо, как
подростки.
Прибывший милицейский патруль во главе с майором Погосяном застал
следующую картину. В снегу, раскинув здоровенные ручищи в стороны полюсов, с
сочащейся из ушей кровью, лежал обладатель мирового рекорда по толканию
штанги от груди тяжеловес Зюзин, славная фамилия которого была записана
самолично Жечкой Жечковым в Книгу рекордов Гиннесса.
- Не сила нужна! - сделал вывод майор для Зубова. - А умение и
наглость!..
Когда друзья удалились от места происшествия на приличное расстояние и
отдышались от продолжительного бега, у них вновь состоялся короткий
разговор.
- Валим? - спросил Мыкин.
- Куда? - не понял Митрохин.
- Не куда, а кого! Ильясова.
После удачной драки в жилах Митрохина протекал сплошной адреналин, и он
без колебаний ответил "да".
- Вот и хорошо. Засаду в квартире устроим.
- А если менты нагрянут?
- А чего им там делать? Они все что надо нарыли.
- А все-таки?
- Отвертишься как-нибудь! - подбодрил тепловик. - Скажешь, что тебе шум у
соседа почудился, вот ты и проверить решил.
- Это что ж, я один в квартире сидеть буду? - возмутился Митрохин.
- По очереди, - успокоил Мыкин. - Ты днем преимущественно, я по ночам.
- Тогда ладно. Когда начинаем?
- Сегодня и начнем.
Друзья пожали на прощание друг другу руки, и каждый пошел своей дорогой.
6. РЕКОРД
Участковый Пустырок Володя Синичкин примчался в госпиталь, держа в
протянутой руке носовой платок с завернутым в нем кусочком карапетяновского
языка.
Первым, кто ему встретился в коридоре, оказался и.о. главврача, который
окинул несостоявшегося рекордсмена презрительным взглядом, а вслух спросил:
- Какими судьбами?
- Да вот, - радостно доложил Синичкин. - Язык карапетяновский отыскал.
- Кто такой - Карапетян? - поинтересовался быв-ший ассистент.
- А это лейтенант нашего отделения. Он вчера на дне озера язык себе
откусил. Так я его нашел...
- Поздно, - покачал головой и.о.
- То есть как это поздно! - возмутился Володя. - Я по науке язык
сохранил! Во льду держал!
- Все равно поздно. Рану ему обработали и зашили.
- Так расшейте! - обозлился Синичкин на такую бюрократию. - Ваше дело
произвести все возможное, что зависит от врача! Вы с меня звездочку хотите
снять, а я с вас за такое равнодушие к обычным офицерам погоны сниму!
Синичкин сам похолодел от слов, неожиданно из него выпрыгнувших. Но
продолжал сохранять мужественное выражение лица и орлом смотрел на бывшего
ассистента.
В свою очередь ассистент решил не рисковать, так как через три дня должно
было прийти решение об утверждении его в качестве главного врача госпиталя,
а потому он сказал, что сделает все возможное, взял из рук Синичкина платок
с куском языка и скрылся в ординаторской.
Капитан постучался в закрытую перед ним дверь и попросился навестить
Карапетяна в палате.
- Навещайте, - позволил и.о.
Через пять минут Володя сидел над постелью лейтенанта и восторженно
сообщал, что не все в жизни сослуживца еще потеряно, что отыскался его
армянский язык и сегодня же его пришьют на место.
В глазах Карапетяна просветлело, он приподнялся в кровати и приобнял
Синичкина, отчего участковый едва не прослезился, но лишь хлюпнул от высоких
чувств носом.
- Не стоит, не стоит! - приговаривал он. - Все мы в одной команде,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг