Недолго пустовала Священная скала. Старому ворону не стоило прилетать
сюда издалека. Только раз или два успел он ударить твердым клювом в
трещину на камне, где еще темнели капли лебединой крови, как ему снова
пришлось взметнуться ввысь: на скале появилась Лисья Лапа.
Она приплелась одна, без обычных спутниц, опираясь на два длинных
батога.
Ее землистое лицо было покрыто испариной, дрожали иссохшие руки,
подгибались колени. Волоча распухшие ноги, старуха с трудом поднялась на
скалу. Она встала перед изображением Роко и, сунув под мышки концы
батогов, чтобы не упасть, протянула руки.
- Исчезни, - неуверенно бормотала колдунья, не спуская глаз с
горбуна, белевшего на красной скале. - Говорю тебе, исчезни!
От истощения кружилась голова, осекался голос, холодный пот леденил
тело. Временами у нее мутилось в глазах, и тогда очертания ненавистного
Роко начинали расплываться, бледнеть. Казалось, еще немного - и гранит
опять станет гладким и чистым, каким был до сегодняшнего утра. Шепча
заклинания, колдунья устало смыкала веки, но, раскрыв глаза, опять видела
горбуна. Сколько ни шептала Лисья Лапа, лютый враг не исчезал.
Чуть живая старуха побрела прочь. Сделав три шага, она остановилась и
через плечо еще раз с отчаянием взглянула назад. Может быть, сейчас он
все-таки исчез? Но Друг охотников по-прежнему смотрел на нее со скалы.
Отныне священное место не принадлежало колдуньям, больше не ступят
сюда ни Лисья Лапа, ни послушные ей старухи. Их заклинания, испокон веков
раздававшиеся на этой скале, больше никогда не сольются с гулом порога. И
всему виной этот безбородый мальчишка! Какой же казнью покарать
осквернителя Священной скалы, посмевшего отнять ее у мудрых?!
ГЛАВА 5
По широкому простору Сорокской бухты Белого моря то там, то тут
чернели лунки, затянутые тонкой ледяной коркой. Лунки пробивали по две в
ряд, из одной в другую протягивали широкие ремни и привязывали к вмерзшим
в лед кольям. Рано утром к бухте приходили женщины стойбища. По двое
становились они у каждой пары отверстий - одна у правого кола, другая - у
левого. Отвязав концы ремней, они осторожно вытаскивали из-подо льда
перемет - широкую сыромятную полосу, на которой было прикреплено около
десятка ремешков с костяной спицей-крючком на каждом.
Под толстым льдом медленно плавала в полумраке тресковая молодь. У
этой рыбы плохое чутье, ей надо натолкнуться на крючок, чтобы заметить и
проглотить наживу. Много было расставлено подо льдом снастей, но скуден
улов - две-три большеголовые рыбины на перемет уже считалось большой
удачей. Чаще же всего приходилось заводить снасти обратно под лед, не сняв
ни одной рыбины. Женщины снова накрепко привязывали концы ремня к кольям и
с тоской загадывали: попадет или не попадет завтра хоть какая-нибудь рыба?
От стойбища до бухты было не близко. В эту голодную пору немногие
женщины имели силу добраться до залива и вернуться обратно. Самые слабые
оставались в стойбище вместе с детьми и старухами. Они садились на
корточки у входа в землянку и, повернув головы в сторону взморья, скрытого
за лесом, томительно ждали, что добудут сегодня рыбачки. Неужели опять не
принесут ничего?
Нетерпеливым детям не сиделось на месте. В конце концов, незаметно
для самих себя, ребятишки выбирались на тропу, чтобы поскорее выведать от
матерей, сколько они несут еды. Чаще всего улов помещался в плетеном из
лыка коробе одной из женщин.
Редко выпадал день, когда на каждую землянку доставалось по целой
рыбине. Тогда над всеми землянками поднимались клубы дыма. В месяц обилия
люди выедали лишь мясистую спину сырой рыбы, выбрасывая все остальное.
Когда добычи было много, ее не берегли. Но теперь раскромсанную рыбу
разваривали в глиняном горшке до того, что она кашицей оседала на дне.
Только затем начинали хлебать эту мутную ушицу.
Каждый день начинался проводами рыбачек и охотников, тянулся в
томительном, полном надежд ожидании и чаще всего кончался горьким
разочарованием.
Но то утро, когда охотники должны были собраться колдовать у
Священной скалы, началось по-другому. Охотники потихоньку от женщин
отправились к порогу Шойрукши, а не на охоту, женщины же и вовсе не вышли
из стойбища. Ночью умерла старуха, одна из помощниц Главной колдуньи, и
навеки затих грудной младенец. Хотя смерть теперь была частым гостем в
стойбище и к ней привыкли, она всегда вызывала много шума и суетни.
Умершую колдунью по обычаю полагалось отнести на Священную скалу,
прислонить ее к Стене мертвых и совершить обряд расставания и проводов в
Страну духов. А хоронить ее надо было у землянки, где она жила с младшей
дочерью, Красной Белкой, и внучкой, чтобы колдунья и после смерти охраняла
их покой, - у этой землянки еще не было своего "охранителя". Тех же, кто
умрет потом в этом жилище, уже не зароют возле него, а унесут в лес.
Когда Главной колдунье сказали о смерти ее помощницы, Лисья Лапа
пришла в замешательство. Льок осквернил Священную скалу, и теперь
невозможно было совершить установленный обряд.
Растерянность Главной колдуньи передалась ее помощницам. Имя Льока не
сходило с их языка.
- Проклятый мальчишка! - бормотала Лисья Лапа. - Ты еще пожалеешь,
что пошел против меня!
После долгих колебаний Главная колдунья решила совершить обряд
расставания тут же, у землянки.
Умершую вынесли из жилища и положили у западной стены.
Всем в стойбище нашлось дело: надо было выкопать яму, чтобы скрыть
тело, надо было натаскать камней, чтобы сделать над могилой насыпь. Это
лежало на обязанности женщин и девушек. А старухи уселись вокруг умершей.
Лисья Лапа положила ее голову себе на колени и опустила руки на плечи
мертвой.
- Ты должна оберегать Красную Белку и заботиться о ней, - нараспев
проговорила она, глядя в лицо умершей.
- Ты должна оберегать Красную Белку, - хором повторили сидящие вокруг
старухи.
- Ты должна охранять Ясную Зорьку, свою внучку, - продолжала поучать
мертвую Лисья Лапа.
Один за другим следовали наставления Главной колдуньи, и старухи
хором повторяли их. Потом Лисья Лапа напомнила умершей, что надо передать
предкам от имени живущих - дочерей, внучек, правнучек. Когда все наказы и
все поручения были перечислены, Главная колдунья наклонилась к уху умершей
и зашептала:
- А еще - вели духам наказать осквернителя Священной скалы! Ты
знаешь, имя его Льок, не забудь же сказать о нем.
У измученных голодом старух не хватало сил нести тело на руках.
Умершую положили на оленью шкуру и подтащили к выкопанной яме. Тело
засыпали землей, потом каждый, от старого до малого, повторяя одно и то
же: "Не уходи от нас, защищай нас", стал бросать на могилу камни, пока над
ней не вырос продолговатый холмик.
Ребенка похоронили без всякого обряда. Мать бережно завернула его в
шкуру лосенка, снесла в лес к заранее облюбованной ею березе и повесила
свою ношу на сук. Зато если при погребении старухи никто не уронил ни
слезинки, здесь, у старого дерева, было пролито немало слез.
Только после того как похоронили умерших, женщины пошли к взморью.
Улов сегодня был не лучше вчерашнего. Может, и в эту ночь кто-нибудь, тихо
заснув, больше не проснется. Смерть от голода легкая - она совсем
незаметно приходит во время сна.
ГЛАВА 6
Еще только начинало светать, а Льок уже сидел у Священной скалы.
Молодому колдуну было грустно. Теперь он остался совсем один. Никто не
поможет ему советом, никто не расскажет о древних поверьях, а ведь мать
знала их много.
Сегодня, чуть поднимется солнце, охотники придут к Священной скале
просить духов послать удачу. Счастливая охота очень нужна людям стойбища,
они больше не могут голодать. Удача нужна и самому Льоку. Ведь если
охотники и сегодня вернутся без добычи, Лисья Лапа, погубившая мать,
скажет, будто Льок, осквернитель Священной скалы, прогневил духов. А как
сделать, чтобы колдовство было верным?..
И вдруг до его слуха откуда-то сверху донесся еле слышный знакомый
звук. Льок поднял голову. В чуть светлеющем небе он ничего не увидел, но
знакомый звук повторился. Сомнений не было - это летели гуси. Льок
радостно засмеялся. Чтобы приманить семгу - выбивают изображение семги,
чтобы приманить гусей - он выбьет на скале гуся. Надо спешить, пока не
взошло солнце.
В назначенное время охотники вместе с Кремнем, нахмуренным и
озабоченным, пришли на островок. Они с удивлением увидели, что на скале,
подле огромной ступни Роко, появился большой, толстоклювый и длинношеий
гусь.
Льок, указывая на новый рисунок дубинкой, сказал:
- Пусть каждый охотник метнет в птицу мою дубинку. Кто попадет
сейчас, тот не промахнется и на охоте.
- Так делали наши старики! - воскликнул Нюк, один из самых старых
охотников. - Откуда Льок узнал этот обычай?
- Это духи его научили, - ответил другой старик. - Кто кроме нас, мог
знать об этом?
"Пусть верят, что духи", - подумал Льок.
Он протянул дубинку молодому охотнику, стоящему с краю. То был Ау,
который несколько зим назад учил маленького Льока охотиться за линяющими
гусями. И это была большая ошибка - дубинку, конечно, надо было вручить
Главному Охотнику.
Глухой рокот, пробежавший по толпе, и гневный возглас оскорбленного
старика смутили неопытного колдуна. Но Ау не исправил промаха Льока.
- Раз колдун дал мне, значит, так нужно! - размахивая дубинкой,
громко сказал он.
Главный охотник выхватил дубинку из рук Ау.
- У Кремня есть еще сила, - угрожающе проговорил он. - Может, хочешь
побороться со мной?
Ау молча опустил голову. Он хорошо знал, какие страшные руки у
старика: схватил - не выпустит живым.
- Будешь бросать последним, - приказал Кремень и, далеко отведя руку,
метнул дубинку.
Она со свистом описала дугу и конец ее ударил по шее выбитого на
скале гуся.
Старик горделиво взглянул на толпу - меткость руки считалась главным
качеством охотника - и передал дубинку стоявшему рядом с ним старому Нюку.
Сначала старшие охотники, потом те, кто был помоложе, один за другим
метали дубинку в изображение гуся.
- Если ты попал в гуся сейчас, значит, попадешь и на охоте! - громко
говорил Льок каждому, метко попавшему в птицу.
Эти слова, сказанные колдуном, дружащим с Роко, рождали у охотников
уверенность в удаче. Такое колдовство казалось им надежнее, чем
малопонятные завывания старух. Охотники повторяли за Льоком:
- Я попал сейчас, я попаду и в лесу!
Последним, как приказал Кремень, метал дубинку Ау. Молодой охотник
был так обижен наложенным на него наказанием, что не попал в цель ни в
первый, ни во второй раз.
- Теперь идите! - громко сказал Льок. - На маленьких озерах, среди
скал, вы найдете добычу.
Все разошлись, и у порога Шойрукши остались только Льок и Кремень.
Юноше стало страшно.
- Ты тоже иди, - пробормотал он, набравшись смелости. - Твоя добыча
будет богаче всех.
- Много колдунов сменилось на моем веку, - не слушая его, сказал
старик. - Ты первый нарушил наши порядки.
- Мои духи велели так, - неуверенно ответил Льок, - разве я могу
ослушаться их?
Главный охотник молча взял его за руку и подвел к самому краю скалы,
под которой, зажатая в узком гранитном ложе, кипела вода порога.
- Пять зим назад с этого места я сбросил колдуна, посмевшего пойти
против меня. - Кремень не спускал глаз с побледневшего лица юноши. - Его
духи не помогли ему и не покарали меня. И твои духи не помогут тебе!
Льок попятился, но Главный охотник крепко держал его руку.
- Я ничего тебе не сделал плохого...
- Сделал! Ты нарушил порядок, ты прогнал мудрых старух со Священной
скалы, теперь они сердиты на меня. Ты хочешь свалить на меня вину за
неудачи на промыслах! Сегодня ты ввел новый обычай...
- Старики сказали, что он был раньше.
Кремень так сжал руку Льока, что тот невольно вскрикнул.
- Помни, если не хочешь себе беды: как жили мы раньше, так и теперь
должны жить!
Старик наклонился к юноше так близко, что косматая его борода
коснулась лица Льока.
Ладони старика легли на плечи Льока, все крепче и крепче сдавливая
их. И вдруг юноша почувствовал, как отделяется от земли. Показалось, будто
со всех сторон надвинулась темнота. Шум порога стал ближе и сильнее, потом
стал удаляться и глохнуть. Юноша запомнил, как сверкнули над его лицом
страшные глаза Кремня. Больше он ничего не помнил.
Когда Льок очнулся, грозного старика не было на скале. Юноша
приподнялся и застонал - плечи сводило от острой боли. Много силы еще было
в руках Кремня, столько лет оберегавшего свою власть над стойбищем.
Вести по селению разносились быстро. Не успели охотники покинуть
скалу, как Лисья Лапа уже знала все. Мальчишка завел новый порядок -
сегодня охотники сами колдовали на священном месте, издревле
принадлежавшем мудрым старухам.
"Если мужчины перестанут верить нашим духам, что будет с нами,
колдуньями! Не захотят слушать наших заклинаний - не захотят и заботиться
о нашей старости", - горько думала старуха.
Но Главная колдунья не могла так легко выпустить власть из своих
цепких рук. Она решила поговорить с Кремнем.
Выйдя на тропинку, ведущую от Священной скалы к лесу, Лисья Лапа,
опершись на длинный посох, стала ждать. Кремень и в самом деле скоро
показался из-за поворота.
- Не моя вина, - увидев ее, сразу сказал старик, - справляйся сама с
мальчишкой.
Он хотел пройти мимо, но Лисья Лапа протянула батог поперек тропы.
- Разве колдун выше Главного охотника? - спросила она.
- Откуда я мог знать, что он затевает? - угрюмо взглянул на нее
Кремень. - А теперь охотники верят ему.
- Что будет, если желторотые станут попирать обычаи старших?
- Сейчас он лежит на скале. Теперь он многое понял. Может, станет
умней? - уклончиво ответил Главный охотник и, обойдя протянутый поперек
тропы батог, пошел дальше. Потом обернулся. - Мы сверстники. Разве твоя
молодость не была моей молодостью? - медленно проговорил он. - Обида твоей
старости - обида для меня!
Старуха долго смотрела ему вслед, пока он не скрылся за густым
ельником. Затем она побрела в стойбище.
Льок, возвращаясь после ссоры с Кремнем в свою землянку, увидел
бредущую по тропе колдунью. Встречаться с ней сейчас ему не хотелось.
Юноша спрятался за ель. Едва передвигая ноги, пошатываясь и часто
приостанавливаясь, мимо него медленно прошла колдунья. Льок услышал, как
она бормотала:
- Я мудрая, а он глупее олененка. Справилась с его матерью, справлюсь
и с ним...
Как только старухи не стало видно, Льок вышел на тропу и острым
камнем разрыхлил землю, на которой остался след ее ноги. Это считалось
верным средством нанести врагу вред.
- Ты мудрая, а я хитрее тебя! - тихонько шептал он.
ГЛАВА 7
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг