недавнего времени понятия не имела о существовании какого-либо языка,
кроме их собственного. Олаф почувствовал, как, подогреваемая бессилием, в
нем закипает великая ярость. Викинги, уловив перемену настроения конунга,
потянулись к рукоятям мечей, с радостью предвкушая будущее кровопролитие.
Но королевский советник все испортил.
- Мой король, разреши я попробую поговорить? - влез Кабни.
- Поговори, я и забыл, что ты умеешь болтать на мерзком языке этих
треллов.
Олаф был обрадован.
"Как я только запамятовал, что у меня с собой есть этот умник?" -
подумал Торкланд.
Настроение короля заметно улучшилось. Воины разочарованно опустили руки
и стали с явным недовольством поглядывать в сторону Кабни.
Но королевский советник, не обращая никакого внимания на откровенно
неприязненные взгляды, спокойно делал свое дело. Он-то знал, что, пока
доволен король, никто и пикнуть не посмеет, хотя при королеве все же
спокойнее. Ее не посещали безумные вспышки гнева, тогда как Олаф порой
сначала рубил, а потом каялся в содеянном.
Кабни выехал вперед и остановил лошадь рядом со своим господином. Он
поднял руку и произнес длинную фразу на саксонском языке. Крестьяне
понимающе закивали. Тогда он сказал им еще что-то, указывая пальцем на
Торкланда. Простолюдины неожиданно рухнули на колени, склонив перед Олафом
немытые головы.
Этот жест простого народа пришелся особо по душе гордому монарху.
- Кабни, что ты им сказал? - больше из самодовольства, чем из
любопытства спросил Торкланд.
- Я сказал им, что ты их король и если они будут послушными подданными,
то ты ничего с ними не сделаешь.
- Молодец, - похвалил Олаф. - Спроси-ка у них, не проезжали ли здесь
недавно разбойники?
Кабни опять обратился к крестьянам и передал королевский вопрос. Те
наперебой заголосили, что-то рассказывая вельможе. Советник растерянно
повернулся к Торкланду.
- Мой король, - заикаясь начал переводить Кабни, - они говорят, что
вчера тут проезжали вооруженные люди, их было меньше, чем нас, но
выглядели они так же грозно. Еще они говорят, - еврей замялся, набираясь
решимости, - что вчера проезжали не разбойники, а тоже их король, во
всяком случае, он так им сказал.
- Что?! - прокричал Олаф и заглох, не в силах произнести ни слова.
Викинги наблюдали редкостное зрелище, как над головой их конунга
медленно поднимается его проверенный в боях шлем, подпираемый встающими
дыбом рыжими волосами. Король замер как столб и долго не мог вернуться в
нормальное состояние. У воинов снова зародилась надежда на кровопролитие.
Неожиданно для всех Торкланд разразился истерическим смехом.
- Этот наглец уже называет себя королем Ингленда! - говорил он в
перерывах хохота. - Скоро придет время - и он представится самим Одином!
Смех вдруг застрял у конунга в горле.
"А ведь он и вправду может оказаться Самим, - посетила Олафа мысль. -
Великий запросто может выкинуть подобную шутку".
Уж кто-кто, а Торкланд был знаком с Одином не понаслышке. И все-таки
эта мысль не поколебала решимости конунга преследовать незнакомцев.
- Эй, Кабни, отдай этим простофилям монету с моим ликом, которую я тебе
только что дал, я буду тебе должен. Пусть черви знают своего короля в
лицо, - проговорил Олаф и ударил коня под ребра.
Жеребец пошел вперед, разгоняя пугливых керлов.
"Знаю я твои долги", - зло подумал еврей. Кредитовать короля было
равносильно выбрасыванию денег в мусорную яму. Кабни был уверен, что
монарх забыл свое обещание вернуть золотой, едва договорив последнюю
фразу. Но ослушаться приказа не посмел. Обозленные на него викинги ехидно
следили за исполнением королевской просьбы.
А Олаф, ошарашенный наглостью пришельцев, погнал отряд дальше, даже не
остановившись в деревне, да еще увеличил скорость. Хорошо хоть колючий
терновник больше не опоясывал дорогу. С обеих сторон теперь росла густая
невысокая трава, вперемежку с яркими цветами клевера и листьями
подорожника. Подлесок здесь был редкий, и взгляд путников проникал в
глубину древнего леса.
Следующая деревня попалась только вечером, но конунг не остановил
отряд.
Лес уже окутала непроглядная мгла, небо было, как обычно, пасмурным.
Невозможно было ничего разглядеть на расстоянии вытянутой руки. Люди
находили путь только по гнилушкам, в изобилии светящимся вдоль дороги.
Ехали, конечно, шагом. Впереди шли три спешившихся воина, проверяя дорогу.
В полной темноте отряд чуть не проехал мимо деревни, мирно притихшей на
обочине дороги. Местные жители, словно дневные обитатели леса, подымались
с первыми лучами восходящего солнца, а на закате всякая жизнь в деревне
замирала, как в хорошем муравейнике.
Только предательский визг поросенка в хлеву, которому во сне наступил
на ухо его же собственный собрат, заставил усталых людей встрепенуться и
внимательнее вглядеться в окутавшую их ночь.
Викинги радостно зажгли факелы, сделанные ими тут же из деталей
разбираемых крестьянских хижин.
В деревне начался переполох. Но, на счастье керлов, воины были слишком
утомлены дорогой, чтобы предаваться любимым утехам. Они лишь выкинули
деревенских на улицу коротать ночь, так как хижины были до неприличия малы
и с трудом могли принять всех желающих. Впрочем, многие предпочли спать на
свежем воздухе, нежели нюхать провонявшие обмотки своих товарищей. Благо
лето было в разгаре.
Незаменимый Кабни втолковал и без того испуганным простолюдинам, что
если что-то случится хоть с одной из лошадей, то здесь не останется камня
на камне. Но похоже, они и так это прекрасно понимали и всю ночь не
смыкали глаз.
Утром викинги ограничились лишь резней местных свиней, поскольку
времени на большее не хватало. Олаф торопил своих людей. Подгоняемый
жаждой отмщения, король был готов выехать даже на голодный желудок, но
хирдманы подняли бунт, и Торкланд был вынужден уступить.
Не доверив грязным саксонским керлам приготовление еды, воины сами
взялись за это тонкое дело. Костер разложили прямо посредине деревни, и
веселые языки пламени лизали нежное мясо, истекающее шипящим жиром.
С помощью Кабни Олафу удалось разузнать, что его враги покинули деревню
вчера в полдень. Он даже не удивился, когда ему сообщили, что бесстыжий
незнакомец и здесь назвался королем Ингленда. Он жил только одним желанием
- выпустить наглецу кишки.
Плотно поев, довольные люди выехали снова на дорогу. Однако скоро в
избытке принятая пища попросилась наружу, так как конунг повел отряд
быстрой рысью и набитые до отказа желудки воинов высказали свое несогласие
по поводу возникшей тряски.
Но никто не роптал, боясь накликать на себя гнев великого воина, они и
так вдоволь испытали терпение своего короля, чересчур затянув завтрак.
Теперь Олаф гнал их вперед, стараясь наверстать упущенное.
Уже прошла половина дня, а окружающий пейзаж не менялся. Только лес
становился все мрачнее, а дорога все менее наезженной.
Наконец отряд выехал на небольшую полянку, посреди которой протекал
ручей. Требовалось напоить лошадей. Олаф, ехавший впереди, спешился и,
взяв своего жеребца под уздцы, повел его к воде.
Когда до ручья оставалось сделать один шаг, прямо перед носком кожаного
сапога Торкланда в землю вонзилась стрела, чуть не пригвоздив королевскую
ступню.
Конунг медленно поднял глаза к стене деревьев, поднимающейся в двадцати
шагах за ручьем. Он ничего не увидел.
- Эй ты! - раздался голос из чащи. - Кто ты такой? И зачем пожаловал?
Олаф положил руку на меч и принял величественную позу.
- Я - хозяин этой земли, король Ингленда Олаф Торкланд! - гордо заявил
он.
К великому гневу Торкланда и его свиты, скрывающиеся за деревьями не
пали ниц. Ветви могучих дубов закачались, сотрясаемые хохотом множества
голосов.
- Может быть, ты и хозяин, но не далее вот этого ручья, - последовал
ответ, - за ручьем нет королей. Там правит Старый Сакс, и вы там можете
быть либо добрыми гостями, либо тихими покойниками.
- Это еще что за урод? - возмутился Олаф. Незнакомец говорил с ним
по-датски, причем очень хорошо, и у конунга закралось подозрение, что его
противник опять ломает комедию. Викинги еще не успели спешиться, и это
было на руку Торкланду.
- С кем хоть я разговариваю? Выйди, покажись, - попробовал выманить
неизвестного Олаф.
- Слишком много чести, урман. Я прекрасно знаю, как коварно ваше
разбойничье племя. Уж лучше убирайся подобру-поздорову. Я уже вижу, что ты
за человек, и думаю, Старый Сакс будет недоволен, если вы войдете в его
лес.
- Ну уж нет!
Олаф махнул рукой и давно ожидавшие этого воины сорвались с места, на
ходу обнажая мечи. Торкланд не умел торговаться. Он привык брать то, что
хотел.
Навстречу вылетел град стрел, но он нанес лишь незначительный урон, так
как воины, предвидя это, перебросили свои круглые щиты со спины на грудь.
Но все же кое-кто кубарем покатился по земле. Одни оказались менее
проворны, чем стрелки, а под другими убили лошадей. Но враги второй залп
сделать не успели. Всадники были уже под лесной кроной. Подавляемый мощью
исполинских дубов подлесок, лишенный солнечных лучей, был здесь чахлый, и
воинам не пришлось даже слезать с коней. Хотя некоторые все-таки предпочли
биться пешими. Викинги быстро рассеялись по роще, атакуя засевших в кустах
лучников. Началась рукопашная, правда, стрелы продолжали изредка
посвистывать в воздухе.
Подданные Старого Сакса оказались лучшими бойцами, чем можно было
подумать о простолюдинах, но все-таки равняться с викингами, проведшими в
боях всю жизнь, им было не под силу. Мечи у лесных жителей были редкостью.
В основном они дрались короткими копьями и тяжелыми дубинами, утыканными
острыми гвоздями.
Торкланд так и не смог понять, кто их предводитель. Одно было ясно -
его догадка оказалось неверной. На этот раз это были не козни его
заклятого соперника.
Крушились головы, свистели стрелы, по пути ломая кустарник. Лес
окрасился кровью и огласился стонами. Раздался свист, и лесное воинство
как по команде развернулось и, скучившись, бросилось бежать, да так резво,
что давно спешившиеся викинги оставили всякую попытку за ними угнаться.
Они кинулись ловить своих разбредшихся коней. Когда погоня возобновилась,
врагов и след простыл.
Переходя от одного убитого товарища к другому, Торкланд был погружен в
размышления, стоит ли продолжать погоню. По имеющимся сведениям, отряд его
обидчика составлял не более десятка человек. Их наверняка перебили стрелки
Старого Сакса. Но с другой стороны... Соперник короля был большим
пройдохой и не однажды успел доказать это на деле. Он мог провести этих
наивных дикарей и в данный момент успешно продолжать путь.
Потери королевской дружины составили тринадцать человек. Враги потеряли
восемнадцать. Это соотношение было не в пользу викингов, привыкших обычно
выигрывать бой один против десятка, и хирдманы призадумались. Поход их
оказывался более серьезным предприятием, чем можно было предположить
изначально.
Единственным положительным моментом было то, что тяжелораненых не было
и все воины могли прекрасно держаться в седле. Едва похоронив на скорую
руку своих товарищей, они продолжили путь.
В лесу дорога, заваленная гнилым валежником, совсем потерялась. Но
почти сразу преследователи наткнулись на свежий след тех, за кем
охотились. На толстом слое прогнившей листвы, укрывающей землю, были четко
видны вмятины, оставленные копытами десятка лошадей. Местные воинствующие
керлы, как показалось викингам, не пользовались услугами этих трудолюбивых
животных. Сомнений быть не могло. Олаф приказал прибавить ходу. Следы
говорили, что преследуемые здесь были не далее как утром.
Викинги проехали лесом еще пару миль и очутились на открытом
пространстве. Перед ними было обычное крестьянское поле, но, в отличие от
виденных ранее, обширное и ухоженное. Следы были заметны и здесь. Те, за
кем они гнались, не пошли напрямую, через пашню, а двинулись по кромке.
Олаф повел своих людей след в след.
"Вот недоумки, какой крюк сделали, - подумал Олаф, - могли бы и
срезать, если бы знали, что эти разбойники проявят такую заботу о
крестьянских посевах".
Следы действительно огибали ровно половину поля и снова сворачивали в
лес. Здесь росли молодые деревца, нижние ветви которых сплетались между
собой и хлестали по лицу всадников, да и кустарник пока не потерял надежду
в борьбе за солнечные лучи с совсем еще юными деревцами. Двигаться вперед
было крайне тяжело. Воины спешились.
К их величайшему удовольствию, рощица скоро кончилась, и викинги вышли
на окраину поселка.
Деревня была не в пример виденным раньше. Ее улочки были довольно
широки и вымощены досками, а хижины просторны и не казались ветхими. Но
одного взгляда было достаточно, чтобы определить, что люди покинули
деревню.
Королевские воины осторожно вошли в поселок, обшаривая дом за домом.
Нигде никого. Никаких следов паники или поспешного бегства тоже не было
видно. Свиньи стояли в своих свинарниках, а коровы в стойлах. Хирдманы
нашли даже золото, спокойно оставленное местными жителями в домах.
- Что?! - вскричал Олаф когда ему доложили о последней находке. - У
крестьян золото?!
Это действительно было нахально до неприличия. И у него на родине в
Урмании, и в Дунленде, и в Гардарики, во Франкленде и в Ингленде, везде,
где ступала нога великого воина, Торкланду ни разу не доводилось видеть,
чтобы простые пахари и скотоводы имели за душой более чем несколько
медяков. Да и то такой керл считался в своей среде очень состоятельным
человеком. А тут куча Ѕ золота!
Воодушевленные находкой викинги с рвением приступили к мародерству. Они
переворачивали все вверх дном, по пути проверяя и погреба, чье содержимое
тоже не разочаровывало.
Торкланд, как обычно, не занимался самолично грабежом. Он сидел в самой
просторной хижине и принимал добычу, с удовольствием потягивая ароматный
эль, обнаруженный им тут же. В хижину входили все новые хирдманы,
втаскивая охапки барахла, показавшиеся им более-менее достойными внимания,
и, бросая их на пол, присоединялись к королю. Олаф молчал, он утомленно
смотрел на скапливающиеся на полу тюки и наконец не выдержал:
- Эй вы, недоумки. У вас что, в этих дебрях припрятан драккар, который
пойдет посуху до самого моря, загруженный этими тряпками? Даже если бы мы
были на корабле, я все равно выкинул бы этот мусор в море, на поживу
старику Ньерду. Вы хоть чуть-чуть шевелили своими прокисшими мозгами? Как
вы собираетесь это везти? Мы преследуем коварных врагов в непроходимых
лесах, а не прогуливаемся вдоль побережья. А ну, цыплячьи умишки, вон
отсюда этот хлам. Делайте с ним что хотите, но чтобы я его не видел. С
собой возьмем только золото и серебро.
Приказ был безропотно выполнен. Викинги и сами прекрасно понимали, что
переусердствовали. Но в голове уже бродил легкий хмель, и это дело сейчас
больше всего заботило людей. Они не церемонясь выкинули на улицу
награбленное и поспешно вернулись в хижину, торопясь присоединиться к
своему королю.
Два дня без эля были тяжелым испытанием для суровых морских волков, и
они с радостью принялись наверстывать упущенное. К тому же уставший от
противоречий конунг сам потерял над собой контроль и стал похож на
обычного викинга, их вожака, старого доброго Олафа Торкланда, каким его
помнили хирдманы до завоевания Ингленда. Таким же беззаботным буйным
пьяницей, не замороченным никакими проблемами.
Гулянка была в разгаре, когда неожиданно захлопнулась дверь. Саксонские
хижины не имели окон, и внутри сразу стало темно.
- Наверное, ветер, - послышался во мраке голос одного из хирдманов, и
последовал пинок в дверь.
Она не поддалась. Удар повторился. Опять никакого результата. В хижине
воцарилась тишина.
- И не пытайтесь вышибить двери, - раздался снаружи тот же ехидный
голос, который говорил с Торкландом на опушке леса у ручья.
- Что ты хочешь, урод? - спросил вмиг протрезвевший конунг.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг