В этот момент распахнулась дверь, и женщины, улыбаясь, внесли подносы с
испеченным мясом и бурдюки с элем. Вместе с ними вошла и Чипи. Она была
одета в женский наряд скоттов и весело смеялась, обнявшись с темноволосой
стройной девушкой, вовсю разделяющей ее веселье. Эта парочка резко
отличалась от остальных женщин, едва выдавливающих скромную улыбку на
посеревших от тяжких забот лицах.
- Нэтлин, оставайся с нами, - потянула за рукав свою новую подружку
Чипи, сама плюхнувшись на кучу бараньих шкур на полу.
Женщины, принеся ужин, уже покидали комнату, и девушка вопросительно
посмотрела на Роберта. Тот еле заметно кивнул, глядя грустными глазами.
Нэтлин улыбнулась, показав воинам ряд ровненьких белоснежных зубов, и
опустилась рядом с Чипи.
- Это моя сестра Нэтлин. Обычно у нас женщины не присутствуют на
мужских сборищах, - как бы извиняясь, проговорил Роберт, - но ее завтра
ждет смерть, и я не в силах ей в чем-либо отказать.
Хэймлет внимательно посмотрел в лицо той, которую должно было сожрать
отвратительнейшее из чудовищ и которая сейчас так беззаботно смеялась и
болтала с Чипи, почти не понимая слов собеседницы. Датчанин неожиданно
поймал себя на мысли, что взволнованно рассматривает девушку и не может
отвести глаз.
"Этого мне еще не хватало!" - подумал про себя Хэймлет и отвернулся,
попытавшись отвлечься от глупостей с помощью кисловатого скоттского эля.
Но он скоро забылся и не заметил, как снова устремил взгляд в ее сторону.
В этот вечер датчанин почти не участвовал в беседе своих товарищей.
Устав бороться с самим собой, он не спускал глаз с красавицы. Девушка,
похоже, отметила пристальное к себе внимание со стороны датского конунга,
но усиленно делала вид, что не замечает этого. Хэймлет определил ее
настроение по тому, как она внимательно рассматривала невиданных ею доселе
людей, с интересом изучая их одежду и оружие, скользя взглядом от одного
викинга к другому, но старательно избегала смотреть на Хэймлета, хоть он и
сидел прямо напротив нее.
Далеко за полночь, когда хирдманы наелись до отвала и запили пищу элем,
несущим в себе аромат горных склонов, Роберт предложил располагаться на
ночлег. Воины разворачивали теплые бараньи шкуры, которых было не счесть в
жилище скоттов, и растягивались на прогретом огнем земляном полу хижины.
Нэтлин, видя, что мужчины укладываются спать, вскочила на свои резвые
ножки и потащила подругу ночевать к себе, Чипи была не против. Они, весело
переговариваясь на разных языках, смеялись и стрекотали как сороки. Лишь в
дверях Нэтлин на мгновение обернулась. Хэймлет, единственный из всех
присутствующих, заметил на ее смеющемся лице маленькие слезинки,
запрятавшиеся в уголках серых глаз. Великая тоска пронзила душу этого
прекрасного создания: завтра она должна была встретить смерть, так и не
познав жизнь.
Лишь мгновение смотрели они в глаза друг другу, дверь захлопнулась, и
Хэймлет остался наедине со своими мыслями. Неожиданно, в его жизни все
переменилось, он уже не был прежним беззаботным повесой. На его душу легла
жестокая печаль.
"Что бы ни было, я не отдам ее чудовищу", - решил датчанин и растянулся
на мохнатой шкуре.
Этой ночью Хэймлет долго не мог заснуть, не в силах забыть прощальный
взгляд Нэтлин, предназначенный только одному ему. Лишь только тогда, когда
предрассветную тишину нарушил крик голосистого скоттского петуха, датчанин
погрузился в сон.
Рано утром, как только огненный диск восходящего солнца показался над
холмами, весь двор за стеной хижины, в которой спали викинги, наполнился
суетой. Слышался цокот копыт и ржание коней, люди о чем-то спорили,
раздавался лязг оружия.
Едва продрав глаза, Хэймлет вывалился наружу и застал там все население
приютившей их деревеньки. Отряд воинов уже сидел на лошадях, готовый
отправиться на соединение с основными силами клана. Женщины бегали,
суетясь вокруг уходящих мужчин, тут же между ног крутились голозадые
детишки, вовсю мешая своим матерям и отцам.
Датчанин не увидел среди них Роберта, не было здесь и Нэтлин. Он
пересек большой двор и бегом направился к Чипи, одиноко скучавшей возле
каменной ограды.
- Где Нэтлин? - запыхавшись, выдохнул Хэймлет.
- Еще не взошло солнце, когда они с Робертом сели на коней и
отправились на запад, в Предгорье. Он обещал закончить свое дело и нагнать
отряд воинов в пути, - печально ответила Чипи.
- Коня, где взять коня? Подскажи, я вижу ты здесь освоилась! -
засуетился Хэймлет.
- Вон, выбирай любого, - кивнула Чипи на загон, находящийся позади
хижины, в которой ночевали викинги. - Все, что там стоят, принадлежат
Роберту, я не думаю, что он стал бы возражать.
Хэймлет бросился к загону.
- Сбруя в правой пристройке! - крикнула Чипи в спину убегающему
датчанину. - Счастливо тебе, конунг, - добавила она сквозь проступившие
слезы.
В это время отряд горцев наконец-то выступил в поход. Проезжая через
большой двор, он заслонил жилище и хозяйственные пристройки Роберта
Мак-Роя от глаз девушки.
Хэймлет несся галопом, не жалея копыт жеребца и рискуя сломать себе
шею. На запад от поселения скоттов холмы не были покрыты лесом, они здесь
были гораздо выше и больше походили на горы с плоскими, как стол,
вершинами.
Датчанин поднялся по пологому подъему и теперь скакал в надежде
обогнать далеко оторвавшихся Роберта и Нэтлин.
Спуск оказался более крут, и конунг, понимая, что, убившись, ничем не
поможет бедной девушке, придержал коня. Запыхавшийся жеребец тормозил
всеми четырьмя копытами, чтобы не скатиться кубарем с крутого склона.
Викингу пришлось спешиться, помогая уставшему животному.
Наконец человек и конь преодолели самую неприятную часть горы, и
Хэймлет снова вскочил в седло. Он пришпорил жеребца и вновь понесся
вперед.
Датчанин перевалил уже через третью гору. Он был на грани отчаяния,
решив, что окончательно потерял среди этих бесконечных холмов тех, кого
хотел нагнать, когда с крутого обрыва одной из плоских вершин ясно
различил, вдалеке фигуры двух всадников, едущих бок о бок.
Молодой конунг чуть не свалился в пропасть, поддав жеребцу под ребра,
но, вовремя спохватившись, натянул повод. Он несколько раз чуть не
сорвался с откоса, спеша преодолеть крутой спуск. Цель была близка, и он
теперь больше всего боялся опоздать.
Хэймлет снова пустил коня в галоп. Холмы кончились, и перед ним
расстилалось широкое ровное пространство, окруженное со всех сторон
горами. Две еле заметные точки маячили впереди, заставляя викинга
выдавливать все соки из животного, готового вот-вот рухнуть на землю.
Хэймлету казалось, что расстояние не сокращается вовсе.
Впереди уже четко различались голые гранитные скалы, торчащие из самой
высокой горы, какую только видел датчанин в Скоттленде. Это место, как
догадался конунг, называлось Предгорьем.
Подножие серой громады выросло и мрачно возвышалось над приближающимся
человеком. Две лошади мирно объедали терновый куст, одиноко росший на
каменистой почве. Брата с сестрой нигде не было видно. Хэймлет, почти не
придерживая жеребца, выскочил из седла, чуть не переломав себе ноги, и, на
бегу восстановив равновесие, принялся карабкаться вверх, различив на
чахлой траве еле заметный след.
На одном дыхании молодой конунг взобрался на карниз, нависший над
долиной, и, раздвинув кустарник, очутился на довольно широкой площадке.
- Ну что, явился, петушок, все уже в сборе, тебя одного нам только и не
хватало, - раздался мягкий человеческий голос.
Прямо перед Хэймлетом, развалившись на солнышке, лежала отвратительная
рептилия и, подняв голову на длинной шее, улыбалась воину.
Хэймлет огляделся. Справа и чуть сзади на самом краю карниза стояли
бледные как мел Нэтлин и Роберт, но говорили не они. Дракон опять разинул
пасть, и оттуда послышалась мягкая мелодичная речь:
- Что ты, Хэймлет, все крутишь головой, как будто не можешь постоять
спокойно. Мне надо найти подходящий ракурс, чтобы запечатлеть тебя в
камне. Видишь, вон те двое стоят - не шевелятся, боятся, что я сдую их в
пропасть. Они уже готовы, стань, пожалуйста, поближе к ним, и я начну
превращать вас в камень. Представь, какая скульптурная композиция должна
получиться!
- Сейчас, подожди чуть-чуть! - прокричал озверевший Хэймлет, подбегая к
дракону с обнаженным мечом. Его нервы не выдержали, и викинг лишился
обычной для него рассудительности. Ярость застила Хэймлету глаза,
ненависть судорогами прошла по всему телу и засветилась на кончике меча.
Даже дракон отшатнулся, но, спохватившись, тут же выплюнул порцию огня,
опалив одежду и сдув дана со скалы.
Лишь в последний момент Хэймлету удалось уцепиться за край карниза.
Роберт, нарушив запрет дракона, нагнулся и, подав викингу руку, что есть
силы потянул его вверх. Хотя датчанин был невысок ростом, но вместе с
кольчугой весил немало, и Роберт с трудом втаскивал его обратно на
площадку. Нэтлин, тоже уцепившись обеими руками за одежду молодого
конунга, глотая слезы, как могла, помогала брату.
Хэймлет встал на ноги и тут же заключил девушку в объятия.
- Не плачь, милая, - проговорил он, утирая ей слезы, - я не дам этому
зеленому мешку с дерьмом даже коснуться твоей нежной шейки, - ласково
проговорил он.
Роберт занервничал, не зная, куда себя деть. По суровым законам гор, он
обязан был немедленно надавать наглецу по шее, несмотря на то, что Хэймлет
был его другом. Мало этого, опозоривший честь сестры негодяй должен был
умереть на месте. Роберт все еще надеялся, что Хэймлет вдруг одумается,
быстренько извинится за содеянное и тем самым позволит ему, Роберту
Мак-Рою, изменить законам гор и разойтись с Хэймлетом мирно. Но вместо
этого конунг еще сильнее прижал к себе Нэтлин и поцеловал ее в губы.
"Эх, как ты здесь некстати"- подумал Роберт, оглянувшись на дракона.
-Я могу и подождать, пока ты разделаешься с этим нахальным норманном, -
проговорило чудовище, прочитав мысли скотта, - но потом все равно потребую
твою сестру.
Горец задумался, его мутило от возникшего противоречия между поруганной
честью и спасаемой жизнью родной сестры.
Нэтлин, похоже, не особо тяготили строгие нравы горцев, в духе которых
она была воспитана, и, крепко обвив шею Хэймлета, она полностью отдалась
во власть поцелуев.
- Эй вы там, хватит целоваться, меня от одного вида этих нежностей
тошнит, - раздался голос дракона. - Отойди, датчанин, не то я сброшу в
пропасть эту красотку вместе с тобой, в конце концов, девушка моя, а не
твоя.
Хэймлет не торопясь оторвался от девичьих губ.
- Слушай, дракон, - сказал он, - тебе, кажется, нужна была не девушка,
а гора золота. Ты получишь ее, как только я вернусь в деревню скоттов.
Глаза рептилии вспыхнули, дракон прищурился и пару раз выдохнул огонь.
- Ладно, человек, можешь оставить девчонку себе, - прошипело чудовище,
- но смотри, если обманешь, пожалеешь, что вообще родился на свет.
Хэймлет ничего не ответил монстру. Он уже всецело был занят своим новым
приобретением. Внимательно следя, чтобы Нэтлин не оступилась на спуске, он
то и дело подхватывал ее на руки и переносил с камня на камень, как будто
девушка не прожила всю жизнь в горах и при желании не могла прыгать со
скалы на скалу, словно горная козочка, дав при этом солидную фору самому
Хэймлету, пожелай он устроить с ней состязание. Но в данной ситуации
Нэтлин полностью отдала себя игре, предложенной молодым конунгом, и вовсю
кокетничала с ним, словно изнеженная дочь какого-нибудь лорда. Каким-то
чудом, прожив жизнь среди грубых людей, она сумела развить в себе тонкое
чутье и женственность, обычно не присущую девушкам горных селений,
проводящим дни в утомительном труде.
Роберт уже давно сидел у подножия горы, облокотившись о камень и
исподлобья глядя на резвящуюся парочку. Все три коня стояли тут же,
спокойно ожидая своих хозяев. Люди вскочили в седла и погнали скакунов
рысью через зеленую долину, отделяющую Предгорье от холмов.
Роберт, может, поехал бы быстрее, но конь Хэймлета еще не успел отойти
от бешеной скачки, устроенной ему викингом.
Нэтлин попыталась заговорить с братом, но он метнул на нее такой
взгляд, что бедная девушка испугалась и, быстренько закрыв ротик,
предпочла держаться поближе к Хэймлету. Казалось, Роберт был не против,
чтобы Нэтлин осталась в лапах чудовища, во всяком случае, тогда бы
ситуация была понятной. Теперь же по законам гор он должен был вызвать на
поединок Хэймлета и убить его, иначе позор ложился на весь клан и их с
сестрой могли выгнать из рода, забросав камнями.
Черная тень пронеслась по земле, на мгновение упав на путников, но тут
же умчалась вперед. Дракон, обогнав людей, полетел в сторону поселка.
Даже при медленной езде дорога назад показалась Хэймлету вдвое короче.
Трепля языком, словно помелом, он сам не заметил, как они подъехали к
околице скоттского поселения.
Лошади шагом прошли во двор через распахнутую кем-то из местных детей
калитку. Приехавшим открылась удивительная картина: посреди двора, заняв
все свободное пространство, полулежал дракон, потягивая эль из огромного,
размером с корову, бурдюка. Напротив чудовища сидел Олаф в окружении
викингов и делал то же самое. Похоже, они увлеченно беседовали.
Стук копыт заставил великого воина обернуться. Торкланд свел брови и
встал со своего места, неторопливой походкой, не предвещавшей ничего
хорошего, он медленно подошел к Хэймлету. Уперев руки в бока, Олаф тихо
произнес:
- И кто же тебе, засранцу, позволил распоряжаться нашим общим золотом?
Датчанин открыл было рот, собираясь что-нибудь ответить. Но Торкланд не
дал ему сказать. Постукивая кулаком по ладони, он продолжил:
- Ты, Хэймлет, с ума сошел, что ли, придурок ненормальный, три воза
золота за девку отдать! Да я тебе за такие деньги их пять, - Торкланд
разжал кулак и выставил пятерню, посмотрел, подумал и растопырил вторую
пятерню, - нет, десять битком набитых девками драккаров привез бы. Каких
хочешь, черненьких, беленьких, рыженьких, финок, саксонок, словенок, каких
хочешь!
Хэймлет покачал головой и соскочил на землю, он подал руку Нэтлин и
помог ей сойти с лошади. Потом привязал жеребца к изгороди и снова
повернулся к бух-тящему Торкланду. Подойдя к нему вплотную, молодой конунг
в упор посмотрел на товарища.
- Прости, Олаф, так было нужно. Пойми, я не мог поступить иначе. Прошу
тебя, отдай ему золото, для меня это очень важно, - сказал Хэймлет и
замолчал, ожидая ответа.
Викинги затаили дыхание, гадая, что скажет предводитель. Судя по
выражению лиц, мнения их явно разделились. Олаф исподлобья посмотрел на
Нэтлин и перевел взгляд на друга.
- Ладно, Хэймль, куда тебя денешь, отдавай золото этому монстру. Только
смотри мне, в следующий раз начнешь распоряжаться чужой долей, пришибу. -
И Олаф потряс своим огромным кулачищем.
- Спасибо, друг! - Датчанин весело стукнул товарища по плечу.
- Олаф, я не согласен! - подал голос Счастливчик Свейн. - Ты, конечно,
вправе делать со своей долей что захочешь, но мое мне отдайте.
Торкланд, ошарашенный таким вопиющим неповиновением, сперва потерял дар
речи, но, вновь обретши его, хотел было сказать Свейну пару ласковых слов,
как его опередила Чипи:
-Ты, кусок дерьма! Как ты можешь говорить такое, тебя бы в пасть к
этому чудовищу, может, тогда не так запоешь!,
Свейн не стал ее слушать и, грубо оттолкнув, пошел в сторону груженых
телег. Проходя мимо конунга, разъяренный воин задел его плечом. Ну, такой
откровенной наглости Торкланд стерпеть уже не мог. Он схватил за шкирку
своего хирдмана и, как котенка, занес его в ближайшую хижину.
Все ожидали услышать оттуда шум и крики, но, к великому разочарованию
окружающих, в жилище стояла полная тишина.
Очень скоро на пороге появился конунг, толкая перед собой Свейна.
- Он не возражает! - торжественно объявил Олаф, продемонстрировав при
этом два ряда мощных зубов. - Правда, Свейн?
Хирдман кивнул, его и так не очень умное лицо расплылось в идиотской
улыбке.
- Вот это работа! - искренне восхитился дракон. - Полагаю, из этого
следует, что я могу забирать предназначенную мне кучу золота и
отправляться восвояси, при этом никто не будет бросаться на меня со своим
смехотворным оружием? Мы, драконы, не любим царапин.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг