грудь и проговорил:
- Кака Яма.
Потом, повернувшись к Хэймлету, он опять что-то сказал и еще раз
поклонился. Вдруг его взгляд упал на землю, на то место, где у викингов
стояла недопитая бутылка водки. Рука Кака Ямы вытянулась в том
направлении, и он восторженно произнес:
- Сакэ!
- Он не демон, он свой парень, - проговорил Олаф, убирая руку с рукояти
меча. - Ну что, Хэймлет, познакомимся с чудом природы?
Хэймлет взял бутылку и, пригубив, передал незнакомцу. А тот - Олафу.
Довольный Кака Яма опять зачирикал. Но продолжить знакомство им не дали.
На холме появилось сразу множество всадников, которые тут же сцепились
между собой. Некоторые из них, завидев товарищей, напали на них.
- Похоже, здесь все сами за себя! - прокричал Олаф.
- Это легче, чем если бы они были все против нас! - ответил ему
Хэймлет.
Друзья стали втроем, спина к спине, отражая все атаки нападающих. Каких
чучел тут только не было! Смех, которым давился Олаф, рассматривая эти
произведения, душил его и мешал драться. Их новый приятель казался просто
божественно красивым по сравнению с этим сборищем уродов. Хотя, конечно,
тут встречались и с виду нормальные люди. Хэймлет тоже не уступал
Торкланду, постоянно пихая того плечом и указывая на очередного уродца,
появившегося в его поле зрения. Было удивительно, как этих смешливых
викингов еще не убили. И только Кака Яма серьезно относился к
происходящему процессу. Он аккуратно срезал головы своим отточенным под
бритву мечом, ничуть не заботясь внешним видом своих жертв. В один из
моментов короткой передышки Олаф вдруг с огорчением заметил, что этот
маленький, трудолюбивый незнакомец втихаря положил народу уже больше, чем
они с Хэймлетом на пару. Зависть заела викинга. Смех в момент сменился
нарастающей яростью, и, не на шутку разозлившись, Олаф бросился вперед,
разя налево и направо.
- Уууййаа! - разнесся по окрестностям боевой клич великого воина.
Уже спустилась ночь, когда Торкланд перевел дух. Похоже, еще не все
были убиты, но непроглядная мгла препятствовала продолжению сечи. Вдалеке
слышались удаляющиеся голоса и цокот копыт. Кто-то спешно уносил ноги.
-Хэймлет! -позвал Олаф в темноту.
- Да здесь я, - раздалось совсем с другой стороны, - и Кака Яма со
мной. Я даже мешок с водкой отыскал. Так что иди сюда.
Олаф на ощупь пошел к товарищам. К тому времени Хэймлет уже надергал
толстой сухой травы и высек искру. Маленький костерок указал Торкланду
путь. Огонь не грел и почти не освещал. Но создавал уютную атмосферу. Олаф
растянулся на примятой траве. Торкланд любил отдохнуть после тяжелой
работы.
Утро было ясным. Друзья перекусили на скорую руку. Поймав своих
лошадей, они двинулись в путь уже втроем. Трупы за ночь куда-то исчезли,
причем вместе с одеждой и оружием, и только помятая трава да коричневые
пятна засохшей крови напоминали о вчерашней битве.
К полудню въехали в лес. Олафу он сразу не понравился. Низкорослые
деревья густо переплетали между собой уродливые ветки. Мечом негде
размахнуться. Да и ехать стало тяжело. Посовещавшись, путники решили
объехать лес стороной и, повернув лошадей, двинулись вдоль опушки.
Викингов съедало любопытство о происхождении их нового товарища. Но его
птичий язык был им совершенно непонятен, хотя сам Кака Яма, слушая
бесконечную болтовню северян, стал понимать некоторые слова и уже отвечал
кивками на кое-какие несложные вопросы.
- Еще один день путешествия - и этот гномий родич начнет болтать
по-датски, словно Локи на застолье, - заметил Олаф.
- Да, способный малый, - поддержал его Хэймлет. Наконец лес стал выше,
подлесок совсем исчез, и всадники повернули в чащу. Местность начала
заметно подниматься. Они все время ехали в гору. Кони, подаренные Волхом,
казалось, вообще никогда не уставали, и, не очень-то привыкшие к седлу,
морские волки решили сделать привал, не дожидаясь темноты.
- Чтобы его йотуны сожрали вместе с его Мировым Яйцом, - возмущался
Олаф, примащивая свой отбитый за день поездки зад на запревшую кучу
валежника.
- Да, с непривычки взвоешь, - последовал примеру товарища Хэймлет.
- Нисяво, сакэ няда, будит холесе, - вдруг раздалось сбоку.
Викинги ошарашенно повернули головы в сторону Кака Ямы. Тот, сидя на
коленях, улыбался во все свое пухлое лицо и, неустанно кивая головой,
повторял:
- Сакэ холесе, сакэ пить - боль убегать.
- Вот это способности! - присвистнул Хэймлет. - И дня не прошло, а он
уже по-нашему разговаривает.
- Подумаешь, - отозвался Олаф, - невелика трудность датский учить, я
его еще ребенком выучил. Вот попробовал бы он франкский выучить или,
например, миклагардский - тогда да!
Хэймлет поручил друзьям заниматься костром, благо в лесу - не в поле, а
сам, взяв самострел, отправился в лес подыскать свежего мясца.
Как оказалось, прокормиться здесь не составляло больших проблем, и трех
жирнющих зайцев конунг подстрелил еще до захода солнца. Хотя со свининой,
добыть которую он так надеялся, Хэймлет не встретился.
Зайцев освежевали и зажарили. Под водочку они были очень даже ничего.
Викинги развлекались тем, что обучали Кака Яму датскому языку. Они
называли слово, жестами объясняя его значение, и катались по земле от
хохота, когда тот повторял.
- Борода, - говорил Олаф, дергая себя за рыжую во-лосину.
- Балдя, - отвечал вечно улыбающийся Кака Яма. Друзья заливались
хохотом. Но добродушный чужеземец, похоже, ничуть не обижался и весело
смеялся за компанию.
- Заяц. - Палец Торкланд а упирался в освежеванную тушу.
- Зяясь, - повторял новый товарищ. И опять по лесу раздавался
раскатистый хохот. Водка обладала одним удивительно полезным свойством.
Маленькая стеклянная бутылка вышибала мозги похлеще, чем пара бочонков
вина, не говоря уже об эле. Поэтому друзья могли позволить себе каждый
вечер крепко упиваться, и при этом их запасы истощались крайне медленно.
- Вот в этом Волх нам услужил, пошли ему Один здоровья, - поминал
словенского бога Олаф, разливая перцовку по питейным рогам, - ну, а в
остальном - дерьмо он, конечно.
Вдруг среди ясного, звездного неба ударил гром, и лес осветила вспышка
молнии. Это случилось так неожиданно, что Торкланд выронил из рук бутылку.
Та покатилась в костер, разливая по пути драгоценную жидкость. Но Олаф не
мог допустить такого расточительства. Он смело сунул руку в огонь и спас
склянку.
Кака Яма как ревнивый ценитель мужественных поступков поклонился
великому ярлу в знак уважения. Торкланд был польщен. Но Хэймлет,
малорослый датчанишка, даже не заметил поступка друга. Он сидел,
отвернувшись в другую сторону, и к чему-то прислушивался.
Олаф уже серьезно почесывал кулаки, собираясь обидеться на товарища. Но
тут Хэймлет повернулся и произнес:
- Кладу в заклад свою правую руку в пасть Фенриру, что это был не гром.
И сверкала не молния.
Олаф открыл было рот, чтобы возразить молодому ярлу или хотя бы со
злости нагрубить. Но его перебил новый раскат. И это действительно был не
гром. Теперь во все-заглушающем звуке ясно слышался вой. Это кричал
раненый зверь невероятных размеров. Небо снова озарилось светом. Так
продолжалось добрую половину ночи, и друзья, вжавшись в землю, готовые ко
всему, просидели до зари. Лишь на рассвете, когда все угомонилось, а
вокруг защебетали беззаботные пташки, людей сморил сон. Впервые за долгое
время викинги засыпали кристально трезвыми.
Вставали люди невыспавшимися и разбитыми, проспав почти до полудня.
- Смотри, датчанин, - толкал Хэймлета Олаф, - наш чистюля уже умудрился
раздобыть воды и умыться. Он, конечно, хороший воин, но так холить свою
внешность у нас даже девке на выданье не позволяют.
Кака Яма, как всегда улыбаясь, шел в одной нижней тунике. Мокрый с
головы до ног, словно младенец при рождении, и, по всей видимости, очень
довольный.
- Он еще и расчесался, - добавил Хэймлет, стряхивая со своей лохматой
шевелюры листья, нацеплявшиеся за ночь.
Чужеземец тем временем подошел к северянам и, кивнув головой, расстелил
маленький шерстяной коврик и уселся на колени.
- Ну что, допьем вчерашнюю? - достал бутылку Олаф. Хэймлет с
готовностью протер свой рог от насыпавшейся за ночь земли и протянул ярлу.
- Сакэ утлем не холесе, - проговорил Кака Яма и отрицательно покачал
головой.
- А он и вправду, как девка, себя ведет, - пожал плечами Олаф и плеснул
Хэймлету по самый край.
Доев застывшее мясо, путники оседлали коней. Благо хитроумный Кака Яма
с вечера привязал их к дереву, и те не разбежались, испугавшись ночного
крика. Наконец люди двинулись в путь.
Вскоре лес поредел, а потом и вообще кончился. Искатели приключений
очутились на горном лугу. В туманной дымке уже отчетливо была видна
вершина горы, на которую они поднимались.
Лошади, почувствовав свежесть ветра, пошли быстрее, и солнце не успело
пройти зенит, когда они выехали на перевал. Картина, открывшаяся им,
потрясла бывалых воинов. Олаф и не мечтал совершить такие разрушения,
которые простирались перед взором друзей.
Весь противоположный склон горы до самого подножия и подъем следующего
были черны. Там, видимо, тоже когда-то рос лес. Но какой-то адский огонь
уничтожил все. Мало этого, неведомая сила, не удовлетворившись сожжением,
вырвала с корнями обугленные стволы и разбросала вокруг, присыпав все это
пожарище еще и обломками скал.
Хэймлет аж присвистнул. Где-то в глубине души зашевелилось сомнение:
может быть, объехать это гиблое место? Но другой голос, более сильный,
подсказывал, что надо ехать вперед.
Путники начали спуск. Склон на этой стороне был более крут, и коней
приходилось придерживать. Да умные животные и сами особо не рвались вниз.
Пыль пепелища поднималась из-под копыт и мешала дышать. Пришлось разорвать
белье и сделать маски. Пепел лез в лицо и засыпал глаза. К подножию друзья
доехали чумазые, как дикие свиньи.
- Ну и морда у тебя, Хэймлет, - от души веселился Олаф, - те уродцы,
которых мы порубили на холме, приняли бы тебя в свою компанию как родного.
- Ты на себя посмотри, - парировал датчанин. - Что осталось от твоей
рыжей бороды. Ты вылитый йотун из Муспелльсхейма.
- Нисяво, тут водя, - услышали за спиной викинги.
- Это же наш Кака Яма! А ну, а ну, на кого он похож? - басил Торкланд
на все ущелье. - Вот это урод! Цверг-рудокоп, точно!
- Сама улода, это плехой слово, не говоли, Оляфь, Кака Яме улода. А то
моя убить, моя самурая, - ответил недовольный чужеземец.
- Ладно, ладно, я пошутил, - ответил Торкланд примирительно.
У него сейчас не было никакого настроения драться.
- А у этого парня нет чувства юмора, - обернулся он к Хэймлету, - он
слишком серьезно относится к жизни.
- Оставь его в покое, - ответил конунг. - Если ты не доживешь до
старости, то только благодаря твоим дружеским шуткам.
Тем временем они благополучно спустились на дно ущелья и пересекли
протекающий там ручей.
- Слышишь, Олаф, придержи коня, надо бы умыться, - окликнул Хэймлет
товарища, когда тот уже собирался подниматься в гору.
- Хэймлет, мне кажется, присутствие нашего нового друга на тебя
отвратительно влияет. Я стал замечать у тебя кучу дурацких привычек.
- Не ворчи. Рыжий, я и сам мучаюсь сомнениями, мыть или не мыть, но
пыль слишком уж позабивала мне глаза, да и фляги наполнить надо.
- А, ну тогда другое дело, - понимающе кивнул Торкланд, - фляги
наполнить надо.
Пока викинги обсуждали непосильную проблему, стоит ли слезать с коня
ради того, чтобы умыться, маленький Кака Яма резво скинул с себя
почерневшую от сажи одежду и, окунувшись в горный поток с головой, тут же
облачился в чистое, которое извлек из седельной сумки. Теперь узкоглазый
товарищ улыбался во все свое широкое лицо и с блаженным видом расчесывал
волосы.
- Тьфу! - не выдержал Олаф, глядя на эту картину. И твердо решил
поступать по-мужски.
Хэймлет уже спрыгнул в ледяной поток и, наклонившись, набрал в рот
воды. Тщательно высморкавшись, он размазал по лицу недомытую грязь и,
наполнив фляги, посвежевший, вскочил на коня.
- Честно говорю, лучше бы ты этого не делал, - бросия Олаф датчанину,
глядя на его физиономию.
Путешественники начали подъем. Здесь пыли было поменьше, так как
пепелище в основном было засыпано камнями и обрушившимися обломками скал.
Но при этом лошадям стало гораздо труднее. Зачастую друзьям приходилось
спешиваться, чтобы разгрузить утомленных животных. Стало ясно, что до
темноты им не пересечь перевал, и путники стали подыскивать место для
ночлега.
Такое место скоро нашлось. Небольшой карниз шагов на десять в ширину
вполне их устроил. А обугленные, но не догоревшие стволы, во множестве
торчащие из-под камней, были прекрасным топливом для костра. Конечно, об
охоте в этом гиблом месте не могло быть и речи, и людям пришлось
довольствоваться сушеным мясом из личных запасов.
- Хвала Одину! - пробасил Олаф, опрокидывая в свою огромную пасть
порцию водки.
Товарищи последовали его примеру. Хэймлета довольно давно подмывало
попросить у Кака Ямы посмотреть его меч, словно масло срезающий головы с
плеч. Но он, видя серьезное отношение чужеземца к своему оружию, все никак
не решался, боясь оскорбить того своей просьбой.
Но сегодня вечер был необычайно хорош. Никто не выл на всю округу.
Перцовка, как никогда легко, омывала внутренности, и, как следует
накачавшись, конунг наконец решился.
- Послушай, Кака Яма-сан, - обратился он к чужеземцу. Из разговоров
Хэймлет выяснил, что в той стране, из которой прибыл их новый товарищ, сан
- это уважительное обращение, типа нашего "великий ярл" или "славный
конунг". - Разреши, пожалуйста, если, конечно, это не оскорбит тебя,
посмотреть твой удивительный меч.
- Пазялюстя, Хэймлето-сан, - ответил вежливый чужеземец и, поклонившись
своему оружию, достал меч из ножен и подал его молодому конунгу.
Хэймлет бережно принял клинок. Меч Кака Ямы здорово отличался от всего
того оружия, которое видел принц датский за свою недолгую, но наполненную
событиями жизнь. Рукоять его была довольно длинной - пять ладоней конунга.
Дальше вместо привычной крестовины руки защищала изящная чашка. Но самое
удивительное в этом мече - лезвие. Оно было в полтора раза длиннее, чем на
принятых у северных народов, и, по крайней мере, такой же длины, как у
чудесного полуторника, украденного Ола-фом у Волха, но при этом в
несколько раз тоньше и острее. Ни один датский кузнец не смог бы сковать
такого изящного оружия так, чтобы клинок не переломился от первого же
удара. Хэймлет с вожделением попробовал режущую грань и, к его
удовольствию, на пальце выступила кровь.
- Это оружие для худосочных девок и недомерков, - проворчал Олаф,
недовольный тем, что компания отвлеклась от своего занятия. - Вот это
оружие для настоящих мужчин, - потряс ярл своим новым мечом. - То, что я
смогу им сделать, вам никогда не удастся с вашими детскими игрушками.
Как и викинги, изрядно захмелевший Кака Яма, по-видимому, понял
ворчание Торкланда. Он встал со своего места и, порывшись в вещах, достал
лоскут материи. Потом подошел к Хэймлету и, поклонившись, взял свой меч.
- Сейсяс вы увидеть, - проговорил он.
Обгорелые при пожаре стволы были свалены большой кучей и, разгоревшись,
ярко освещали округу. Викинги внимательно смотрели, как чужеземец,
скомкав, подбросил лоскут в воздух и, когда тот, поднявшись на
максимальную высоту, развернулся и начал падать, взмахнул мечом.
Оба северянина видели, как Кака Яма начал движение, но дальше все
слилось в один сплошной блеск металла в неровном свете огня. Глаз не
уловил, как все закончилось. На землю, вертясь в воздухе, опустилось
множество маленьких лоскутков. Кака Яма поклонился, спрятал меч в ножны,
подошел к Хэймлету и протянул ему оружие.
- Хэймлето-сан, - проговорил он, - это моя подарка.
-Ты что, Кака Яма-сан, я не могу принять такую дорогую для тебя вещь, -
ответил датчанин, отчаянно жестикулируя. Предложение застало его врасплох.
Хэймлет и в мыслях не мог представить себе такой оборот дела.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг