надежде найти какую-нибудь добычу.
Торкланд зашагал вниз по склону вдоль струящегося ручья, рассчитывая
повстречать съедобного зверя, явившегося на водопой. Но как назло
попадалась только мелочь: зайцы, разбегающиеся при появлении человека,
разная птица, белки. Сейчас было впору пожалеть об утерянных самострелах,
и оставалось надеяться только на встречу с крупным животным, которое не
станет показывать зад при виде викинга, а захочет поспорить со славным
ярлом, кто из них на самом деле является добычей, а кто охотником.
Так, увлекшись, Торкланд и не заметил, как спустился в долину. Здесь
ручей впадал в небольшое озерцо, по краям которого рос довольно густой
лиственный лес. Олаф вошел в него.
Где-то недалеко раздался крик крупного животного, и охотник, повернув в
том направлении, ускорил шаг. Крик повторился, потом еще раз и наконец
перешел в бесконечный душераздирающий рев. Там, видно, шла потасовка.
Викинг перешел на бег.
Неожиданно лес расступился, и Олаф очутился на большой поляне, сплошь
покрытой клевером. Удивительное зрелище открылось Торкланду.
Прямо посреди поляны стояло большое железное чудовище, наподобие того,
что первый раз встретилось им на дороге. Только на спине оно имело
углубление. И вот туда какие-то люди в странных серых одеждах пытались
водрузить огромную клетку. А в той клетке билась, лупя мощным клювом по
железным прутьям, огромная птица.
- Это же Ра! Или я все это вижу во сне! - воскликнул потрясенный
Торкланд.
Люди в серой одежде были или слугами железного чудовища, или, наоборот,
они повелевали им. Но, как видно, монстр абсолютно спокойно относился к их
присутствию. Олаф решил непременно разобраться в том, что здесь
происходит, и, обнажив меч, вышел из-за деревьев.
Люди вначале не заметили ярла, когда же тот подошел поближе, бросили
работу и, повернувшись к нему, стали тыкать в него пальцами,
жестикулировать и смеяться.
Олаф не понимал их языка, но жесты красноречиво говорили сами за себя.
Их смех вызывал внешний вид викинга, и Торкланд начал впадать в ярость.
Сдвинув брови, он двинулся прямо на людей.
- Эй вы, несчастные рабы этого железного сундука с дерьмом, сейчас же
выпустите священную птицу Ра, не то я отрежу ваши поганые головы, а ваши
никчемные тела скормлю этому смердящему монстру. - И Олаф грозно потряс
своим большим мечом.
Но наглецы, наверно, ничего не поняли и продолжали громко смеяться,
указывая то на его засаленную рыжую бороду, то на сапоги. Один из них даже
подскочил и пощупал куртку Олафа, что-то крича остальным. И был наказан.
Удар ноги пришелся точно в живот, и нахал отлетел в сторону, согнувшись
пополам.
Веселье тут же сошло с перекошенных морд поганых треллов, а Олаф
перешел в наступление.
Люди в сером засуетились. В руках одного из них появилась какая-то
палка. Олаф инстинктивно почувствовал опасность и шарахнулся в сторону
мгновением раньше, чем из магической палки вырвался сноп пламени. Что-то
ударилось об землю рядом с сапогом воина. Враг не успел повторить
колдовство, его голова покатилась под брюхо железного зверя. Другой
человек попытался подхватить огнедышащую палку, но его ожидала та же
участь. Догнав третьего, Торкланд убил его в порыве праведного гнева.
Он оглянулся: на поляне больше никого не осталось. Остальные убежали в
лес.
- Спасибо тебе, славный Олаф Торкланд, - раздался громкий голос
откуда-то сверху.
Викинг поднял голову. Говорила Ра.
- Откуда ты знаешь, как меня зовут? - удивился ярл, вытирая
окровавленный меч о близлежащий труп.
Разговор с чудо-птицей так занял его, что он и забыл о том, что стоит,
облокотившись о страшное чудовище, которое, впрочем, не проявляло никакого
интереса ко всему происходящему.
- Я знаю всех великих героев мира, на то я и священная птица, -
ответила Ра. - Выпустименя скорее, ия исполню любую твою просьбу.
Олаф подошел к клетке и сбил замок.
- Прежде всего я бы не прочь чего-нибудь проглотить, - высказал свою
просьбу Торкланд.
- Нет ничего проще, - ответила Ра, - приглашаю тебя быть гостем в моем
гнезде. А за качество ужина я ручаюь. Забирайся ко мне на спину и держись
покрепче.
- Я очень благодарен тебе за приглашение, но послушай, гостеприимная
птица, у меня в сосняке, на склоне той горы, остались два спутника, моих
верных друга, мне бы очень не хотелось, чтобы они в такой погожий день
умерли от голода.
- Никаких проблем, - ответила Ра, - мы обязательно залетим за ними. Тем
более что нам все равно по пути. Залезай быстрее и не свались от страха.
- Вот еще, - недовольно буркнул Олаф, - мне не впервой, я уже на волке
летал, а у него даже держаться не за что было.
- Это на Волхе, боге-оборотне, что ли? - переспросила птица. - Ну тогда
тебе действительно не привыкать. Тот сорви-голова носится что сумасшедший,
разобьется когда-нибудь, бедолага.
Торкланд ловко оседлал птицу Ра, и она легко взмыла ввысь.
- Держись вдоль ручья, - прокричал птице Олаф, указывая на серебристую
ленту, поблескивающую сквозь не очень густые заросли сосняка.
Обломав ветви деревьев, священная птица приземлилась точно на том
холмике, где ярл оставил своих товарищей. Но их на месте не оказалось. На
маленькой лужайке горел совсем недавно разожженный костер, а вокруг огня
земля была сплошь усеяна совсем свежими следами пребывания людей.
- Ну, где твои друзья? - поинтересовалась новая подруга Торкланда.
- Только что тут были, - развел руками Олаф, - ума не приложу, куда они
могли подеваться?
Он прошелся по кругу, внимательно смотря по сторонам.
- Хэймлет! Кака Яма! - проревел викинг своим привыкшим перекрикивать
свист штормового ветра голосом.
Птицы в кронах деревьев заволновались, стараясь укрыть своих птенцов от
надвигающейся бури, спутав голос великого ярла с громовыми раскатами
священного Мьелльнира.
- Эй, дядюшка Олаф, что это за чудовище ты с собой прихватил? -
раздался, из-за древней сосны голос Хэймлета. - Или это обещанная к
завтраку дичь? Наш доблестный Кака Яма так и рвался снести голову твоему
спутнику. Я насилу удержал его, сказав, что старина Олаф еще не таких
друзей себе найти может.
- Конечно, бывали у меня дружки и похлеще, - откликнулся ярл, - вот ты,
например.
- Я на вашем месте, славные витязи, была бы чуть повежливее к моей
персоне, - отозвалась птица Ра, - а насчет дичи, так вы сами могли бы
стать моей дичью, если бы я питалась человечьим мясом. Но, на ваше
счастье, я не занимаюсь каннибализмом и придерживаюсь правил хорошего
тона. И по просьбе моего друга Олафа Торкланда приглашаю вас отведать ужин
в моем родовом гнезде.
- Ну, тогда прошу прощения, - все еще недоверчиво проговорил Хэймлет. -
Все-таки согласись, что когда средь бела дня с неба начинает падать такое
чудовище... извини, птица... ломая на своем пути деревья, то поневоле
приготовишься к самому худшему.
Он вышел из-за дерева и с опаской подошел к Ра. Следом вышел Кака Яма с
каменным лицом. Как уже успели подметить друзья, такой облик их маленький
друг принимал перед боем или в момент опасности.
- Давайте, ребята, быстренько залезайте, птенцы уже заждались свою
мамочку и небось орут, - торопила путешественников птица.
Друзья взобрались на ее огромную спину и, забившись в теплый пух,
крепко схватились за перья. Грозная птица взмахнула тяжелыми крыльями,
попыталась взлететь, однако места для взлета требовалось больше, чем для
посадки. Но царица пернатых не желала сдаваться и, сломав пару сосен,
все-таки поднялась в воздух.
Ра сразу взяла курс в сторону горы, с которой незадолго до того
спустились люди, и одновременно круто забирала вверх. Каждый взмах ее
гигантских крыльев подымал птицу на сотни шагов.
По прикидкам Хэймлета, они поднялись уже примерно миль на десять вверх,
когда Ра достигла серебристой дымки, окутывающей вершину огромной горы. На
какое-то время воздух вокруг засветился мигающими, искрящимися огоньками,
склон, поросший лесом, и долина исчезли из поля зрения. Жгучий мороз
сотнями иголок пронзил тела людей и сковал мышцы.
Когда Ра наконец миновала облако морозного тумана, снова стало тепло, и
искатели приключений зашевелились, разминая руки и ноги.
- Ну и погодка там, словно в Нифльхейм заживо попал, - проворчал Олаф,
согревая руки.
- Мы с тобой в еще худшее место попали. Во всяком случае, о Нифльхейме
нам все известно, - усмехнулся в ответ Хэймлет.
Пролетев еще несколько миль, друзья наконец увидели вершину бесконечной
горы. Но здесь начиналось другое чудо. Прямо из каменистой макушки, уходя
в необозримую высь, произрастало гигантское дерево. Ствол этого чуда
растительного мира у корней был толще, чем холмы на родине Олафа. А высота
его просто не поддавалась никакому сравнению. Нижние ветви начинались
очень высоко, но птица прибавила скорости, и они стремительно
приближались.
- Вот мы и дома, - заявила Ра, повернув голову, - почти добрались.
Хэймлет представил, что с ним случится, если вдруг он упадет с такой
высоты, и ему стало не по себе. Он быстренько отогнал от себя неприятные
мысли и стал усиленно думать об угощении, которое приготовила им священная
птица. А, Ра тем временем уже достигла нижних ветвей и теперь проносилась
мимо густых зарослей листвы исполинского дерева.
На огромных сучках время от времени показывались морды редкостных
уродов - то ли гигантских насекомых, то ли просто очередных адских
созданий Пекельного царства. Но, видимо, птица Ра была неоспоримой
владычицей этих краев и наводила ужас на всех здешних обитателей. При ее
появлении те спешили убраться с глаз долой.
- Ну, как у меня соседи? - презрительно фыркнула Ра, равномерно
взмахивая крыльями. - Вот так и приходится жить. Если бы я хотя бы ими
питалась! Так сто лет они мне нужны. Пусть ими их создатели питаются. А
меня от них только тошнит. Но они, глупые, боятся, удирают от меня, лишь
только увидят, да так неуклюже... Если бы я захотела, любого бы догнала.
Вот, правда, дети, бывает, шалят, гоняют эту мерзость, да что с малюток
возьмешь.
Так путешественники достигли вершины исполинского дерева, где и
красовалось невообразимо огромное гнездо Ра.
- Слышишь, Олаф, это не гнездо, это целая цитадель, - пошутил Хэймлет.
- Тебе-то что? - отозвался Торкланд усталым голосом. - Лишь бы поесть
дали да самого не сожрали.
- Да и то верно, - согласился конунг. Он сам вымотался за этот
бесконечный день и безумно хотел напихать в свой желудок чего угодно
съестного.
Птица поднялась над вершиной и плавно опустилась в центр гнезда.
- Слезай, ребята, приехали, - прокомментировала она, переводя дух.
Викинги, а следом и Кака Яма сползли с могучей спины, растирая затекшие
члены.
Олаф, как всегда, был первый. Он ловко спрыгнул на дно гнезда и
осмотрелся.
- Великий Один! - не сдержавшись, воскликнул ярл, - Это что, Ра, и есть
твои детки?
В углу гнезда сидели на вид вполне взрослые птицы, правда, у них был
глуповатый взгляд, что красноречиво говорило об их малолетстве, но
размерами они намного превосходили свою мамашу.
- Эй, маман, что это ты принесла? - раздался голос со стороны
взлохмаченной горы перьев. - Неужели ты предложишь нам съесть этих
людишек? Это же так отвратительно.
- Прикрой свой маленький клювик, дорогой мой Ракарчик, - ответила Ра, -
лучше познакомься - это наши гости. Герои из Мидгарда. И разбуди своих
братьев, нам придется слетать на охоту, чтобы подготовиться к сегодняшней
вечеринке.
- Из Мидгарда - это интересно, - оживился Ракар, - а то я подумал, что
ты их из долины приволокла.
- Ты плохого мнения о своей матери, Ракар. Что у меня может быть общего
с атеистами? Эй вы, Ралай, Равой, вставайте! - переключила внимание птица
на остальных своих сыновей.
- А вы и правда из Мидгарда? - с загоревшимися глазами повернулся
птенец к людям. - Я так хочу там побывать. Говорят, Мидгард - это мир
настоящих героев. Мне уже целых пятьсот пятьдесят семь лет, а маман
говорит, что мне еще рано гулять так далеко от дома.
- Да, мужик, я тебя понимаю, - сочувственно проговорил Торкланд, - меня
моя мама тоже не отпускала гулять далеко. Но когда мне исполнилось семь
лет, я сказал себе: все, Олаф, хватит слушать бабские бредни. Я убил
керла-рыбака и забрал его лодку. Через неделю я был уже в Ингленде, убив
двух патрульных солдат, пытавшихся, по ихним глупым законам, выдворить
меня из кабака за буйство и малолетство, прилюдно вызвал на бой конунга
саксов, чтобы урод не издавал таких глупых правил. Этот трус конечно же не
вышел на поединок, послав вместо себя отряд воинов. Они скрутили меня и
доставили в родной фиорд, содрав с дорогой родительницы тройную стоимость
разрушений, нанесенных мной их королевству. И передав слова своего
конунга, что если я еще раз отправлюсь гулять в их страну, то Ингленд
будет вынужден объявить войну Урмании. На это моя добрая старушка
собственными руками подвесила посланцев за ноги к мачте, попросив передать
глупому саксонскому конунгу, что если его не настораживает факт, что
слабая урманская вдова смогла надавать подзатыльников его приближенным
вельможам, то пусть идет воевать. Мол, ее горькую вдовью скорбь немножко
утешат дорогие подарки, привезенные из Ингленда ее сыночками.
- Вот это да! Вот это жизнь! - восторженно лепетал птенец.
- Уважаемый Торкланд, чему ты учишь этого несмышленыша? Он же возьмет и
удерет в Мидгард. А ты прекрасно знаешь, что в вашем мире каждый
сколько-нибудь уважающий себя воин так и готов уничтожить любое незнакомое
существо, которое попадется ему на пути, особенно если оно угрожающе
выглядит. В результате весь Мидгард будет охотиться за моим сыном. Он,
конечно, птенец не промах и немало перебьет народа. Но удача рано или
поздно отворачивается от каждого. А мне так не хочется потерять своего
дорогого Ракарчика, которому я посвятила пятьсот семьдесят лет своей
жизни.
Она нежно обняла крылом своего отпрыска, и тот, положив пернатую голову
матери на плечо, любовно потерся хохолком о клюв Ра. Однако правый глаз,
торчащий из-под ласковых объятий, лукаво подмигнул Олафу.
"Горбатого могила исправит, - подумал Торкланд, - совсем как я".
Другие птенцы не проявляли столь бурного интереса к людям. Стоя чуть
поодаль, они безо всякого интереса глядели на пришельцев в ожидании, пока
мать обратит на них внимание.
Наконец Ра вспомнила о своих намерениях и предложила гостям перекусить
вчерашним окороком, пока она слетает за свежей добычей. И, взмахнув
крыльями, гостеприимная птица покинула гнездо. Ее сыночки безропотно
последовали за ней.
Вчерашний окорок оказался безумно вкусным. Усталые путники наелись до
отвала и завалились спать на кучах птичьего пуха, который в изобилии был
разбросан по дну гнезда.
Хэймлет проснулся от громкого шума хлопающих крыльев. Пернатая семейка
возвращалась домой. Уже издали было заметно, что птички славно
поохотились. Каждый птенец нес, зажав в когтистых лапах, по две кабаньи
туши. А сама мамаша тащила огромную бочку.
- Вот это да! Вот это Ра! Знает, что нужно славному воину для поднятия
духа, - довольно потирал руки Олаф, глядя на вместительную емкость,
несомую птицей. Но, к сожалению, Торкланда ждало разочарование. Ра тяжело
опустила свою ношу на середину гнезда и уселась рядом, переводя дыхание.
- Мерзкие атеисты! - выругалась священная птица. - У них, видите ли,
трезвость - норма жизни. Они говорят:
"Один раз живем. Поэтому давайте проведем отпущенное время с пользой
для общества". Уж вы извините, дорогие гости, но выпивки у них днем с
огнем не сыщешь. Вот только удалось молодой бражки достать. Люди долины из
нее какие-то продукты делают. Пришлось напасть на их эту, как ее там?
Ракарчик, подскажи.
- Фабрику, маман.
- Да, фабрику, и вырвать эту, как ее... цистерну, - сама вспомнила
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг